Домашние Пирогова старались оградить его покой от наплыва бесплатных пациентов. Заметив это, Николай Иванович стал давать советы тем, кто подходил к нему во время про­гулок с жалобами на мелкие недуги. Выходя из дому, он запасался бланками для рецептов.

Николай Иванович сам дал интересное опи­сание своей медицинской деятельности в Вишне. Оно /"составлено, как всё, что писал Пирогов, без прикрас и утайки. Он пишет, что «самые счастливые результаты получил из практики» в своей деревне; «из 200 значитель­ных операций (ампутаций, резекций, литото-мий и пр.)» он в полтора года не наблюдал «ни одного случая травматической рожи, гной­ных затеков и гнойного заражения», несмотря на то, что лечение после своих операций он предоставлял одним только силам натуры, раны перевязывались или самим больным или фельдшером, не имевшим почти никакого опыта   в   хирургической  практике. Больные сами присматривали за собою. Ампутирован­ные на нижних конечностях сами держали раненую ногу при перевязках раны, очищали и обмывали ее водой. Между тем именно у них результат превзошел все ожидания Пирогова.

 Говоря об условиях счастливого исхода большинства, почти всех, случаев своей дере­венской хирургической практики. Пирогов пишет: «Я не могу счастливый результат объяснить иначе, как тем, что мои оперирован­ные в деревне не лежали в одном и том же пространстве, а каждый отдельно, хотя и вместе с здоровыми». И при этом «не встреча­лось ни одного  случая  заражения  жителей».

По поводу рассказа Николая Ивановича о его деревенской практике проф. В. А. Оппель пишет: «В условиях деревенской практики Пирогов, по тогдашним взглядам, делал уди­вительные вещи... Вооружённый всеми знани­ями науки, изумительный хирург-техник, он явился в хирургическую пустыню, как волшеб­ник, и творил чудеса».

Придворные друзья и поклонники Пирогова принимали меры к возвращению его на госу­дарственную службу. Старый приятель Нико­лая Ивановича, лейб-медик царя Ф. Я. Кар ­рель, пытался в 1868 году устроить для него какое-то высокое назначение по военно-меди­цинскому ведомству.

Из письма Николая Ивановича к Каррелю можно заключить, что ему не хотелось снова стать в зависимость от царской бюрократии. «Только одно требование отечества, если бы ему встретилась необходимость в моей слу­жебной деятельности, найдёт меня всегда го-

153товым на безусловное и положительное да, а покуда я не столько нужен ему, сколько себе и окружающей меня скромной среде» (письмо от 4 июля 1868 года).

 Нажим на Пирогова продолжался. Это видно из других его писем к Каррелю, где он ссылается на «горький опыт» предшествую­щей службы. Нажим был безуспешен.

 Но вот отечество потребовало, и Николай Иванович показал, что он «готов на безуслов­ное» служение родине. Началась франко-прус­ская война 1870 года. Тогда только что от­крыло свои действия Российское общество попечения о больных и раненых воинах (с 1879 года — общество Красного Креста). Военно-медицинское ведомство хотело исполь­зовать опыт войны для обслуживания нашей армии. Запросили Пирогова, как это осуще­ствить, и предложили ему поехать на театр войны. Николай Иванович согласился и за­явил, что поедет на свой счёт. По его «глубо­кому убеждению, каждый филантроп обязан служить обществу безвозмездно». Таким об­разом он надеется «принести пользу и нашей военной медицине и делу высокого человеко­любия» (письмо обществу от 19/31 августа 1870 года).                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                            

Поездка по местам сражений во Франции и Германии продолжалась пять недель. Николай Иванович осмотрел до семидесяти лазаретов — в Саарбрюкене, Ремильи, Понт-а-Муасане, Корни, Горзе, Нанси, Страсбурге, Карлсруэ, Швецингене, Мангейме, Гейдельберге, Штут­гарте, Дармштадте и Лейпциге — с несколь­кими тысячами раненых.

 В письме к жене о? 4 (16) октября из Карл­сруэ (семейный архив) Николай Иванович со­общает об условиях, в которых ему пришлось действовать: «Наконец, после разных мытарств приехали сего дня из Франции в Карлсруэ, объехав госпитали Лотарингии и Эльзаса.  Приходилось ездить в 3 классе и в телегах, где нет правильных  поездов. Сегодня утром выехали из Страсбурга, местами сильно разрушенного».

Вернувшись в, Россию, Николай Иванович сделал 19 (31) октября в заседании правления Общества попечения о больных и раненых воинах доклад о результатах своей поездки. Здесь имеется заявление Пирогова о наруше­нии немцами в самом начале деятельности Красного Креста Женевской конвенции о международной солидарности в области лече­ния жертв войны.

Любопытны замечания Пирогова об отноше­нии немецкой военно-медицинской админи­страции к раненым. Знаменитые немецкие профессора-хирурги рассказывали Николаю Ивановичу, что раненые оставались по двое суток без врачебной помощи. «Распростра­няться о причинах этого не стану,— говорит Пирогов.— Замечу только мимоходом, что одна из причин такого неустройства кроется в организации медицинской военной части в Пруссии». Немецкий военно-санитарный закон, по наблюдениям Николая Ивановича, разви­вает во врачах «особенный дух»: они стре­мятся получать знаки отличия и пр., оставляя без внимания те пункты, где их деятельность была бы несравненно полезнее. «Мне кажется,что это и есть отчасти причина,- почему на перевязочных пунктах, при значительном скоп­лении раненых, оказывался, по крайней мере в первые дни, большой недостаток во врачах. Что касается до раненых на поле сражения, то первичные значительные оперативные посо­бия оказывались в весьма малом количестве в немецких войсках».

Высказывая свои соображения об устрой­стве медицинской части во время войны, го­воря о способах лечения, их целесообразности или непригодности, Николай Иванович не оставляет без внимания ни одной подробности, которая может облегчить участь раненого защитника родины.

В этой войне, как и в прежних, Пирогов внимательно присматривался к характеру ра­нений в зависимости от типа оружия, тща­тельно изучал действия различных огнестрель­ных снарядов, делал выводы о приёмах лечения.

Настоятельно указывает Николай Иванович на необходимость готовиться к войне заблаго­временно.. Общество попечения «могло бы ока­зать полезную помощь в будущих войнах под­готовлением организованных местных госпита­лей, устроенных так, чтобы их можно было переносить с места на место».  

В этом смысле Николай Иванович высказы­вался несколько раз в расширенных заседа­ниях правления Общества: «Одна из самых важных и трудных задач, которую Обществу предстоит разрешить,— это устройство поме­щений для раненых и больных в военное время... Вот занятие, которому следовало бы посвятить себя Обществу в мирное время». Во всех протоколах заседаний   Общества при­водятся его указания об организации дела для обеспечения защитников отечества надле­жащей помощью.

В упомянутом выше докладе Пирогов гово­рит о грубом отношении прусских военных властей к прибывшим из-за границы врачам, в том числе и русским, оказывавшим помощь немецким воинам. Прусская администрация вызывала столкновения, отражавшиеся на больных и оскорблявшие врачей, действовав­ших «с таким самоотвержением». Кроме того, при оплате труда русских врачей в немецких госпиталях их старались обсчитать.

Наблюдения над военно-полевой медициной в 1870 году Пирогов изложил также в издан­ной Обществом попечения о больных и ране­ных воинах книге. Конечно, в это издание руководители Общества, находившегося под покровительством жены царя, немецкой прин­цессы, не допустили неблагоприятных для немецкой администрации отзывов Николая Ивановича. Пирогов вынужден был согла­ситься на такую расправу с его трудом, так как хотел, чтобы его медицинские советы могли быть использованы всеми военными врачами. А доклад его был напечатан в мало­доступном широким медицинским кругам «Вестнике» Общества.

Говоря о деятельности частных комитетов помощи в эту войну, Николай Иванович с гор­достью пишет: «Россия может про себя ска­зать, что она прежде всех опытом доказала пользу и необходимость организации частной помощи во время войны».

  Пирогов снова занимался в Вишне своим садом и парниками, лечил в глиняных мазан­ках ближних и дальних крестьян и мещан, выезжал на консультации. Иногда какое-нибудь земство запрашивало его мнение об устройстве медицинской сети в губернии (Пермское, в 1872 году), о борьбе с дифтеритом (Полтавское, в 1880 году). Николай Иванович посылал в ответ подробные указания. В них изложены взгляды гениального учёного на организацию лечебного дела для народа.

  Пермскому земству Пирогов предложил «сосредоточить деятельность преимущественно на 3 главные предмета: 1) на оспопрививание, 2) на искоренение сифилиса и 3) на учрежде­ние санитарной комиссии». Медицина на местах может принести действительную пользу населению «сосредоточением наличных сил и средств на самые вопиющие недостатки... Эта помощь в будущем даст самые очевидные результаты». Необходимо разъяснить населению сущность принимаемых мер: «массу можно вывести из равнодушия только тогда, когда убедишь её в чём-нибудь наглядно».

С точки зрения предупреждения болезней, Пирогову представляется очень полезным учреждение санитарных комиссий. Необходимо также организовать медико-топографические описания населённых мест, обследовать их в санитарном отношении.

  По вопросу о борьбе с дифтеритом Пирогов прислал Полтавскому земству записку, в кото­рой сообщает:  «В борьбе с самою заразою и её местными причинами, или общими повет­риями... весь успех здесь зависит от правиль­ного и трезвого понимания сути дела со сто­роны общей и врачебной администрации. К сожалению, это случается редко в самом начале эпидемий, а плохо понятая суть в на­чале всегда влечёт за собою неправильные и недостаточные распоряжения, впоследствии уже непоправимые».

  Сидя в деревне, Пирогов внимательно сле­дил за развитием науки и деятельностью оте­чественных учёных учреждений. В одном из январских номеров «Петербургских ведомо­стей» Николай Иванович прочитал отчёт о тор­жественном акте. Медико-хирургической ака­демии. В речи на этом заседании, 9 января 1872 года, учёный секретарь академии, между прочим, сказал: «Еще в очень недавнее время в России медицинской науки не существовало; мы пользовались готовыми плодами, созрев­шими на дереве западной науки; только каких-нибудь 12—15 лет пробудилось у нас сознание необходимости пересадить на родную почву ростки науки».

Этот нигилизм и низкопоклонство перед Западом возмутили Николая Ивановича. Он выступил в печати с большой полемической статьёй в защиту отечественной науки. «Когда дело дошло до отрицания,— пишет Пирогов,— то всё отживающее поколение, к которому принадлежу и я, имеет право спросить: кто и как, кроме нас самих может знать о том со­знании, которое одушевляло и укрепляло нас в борьбе с окружавшим нас равнодушием и невежеством?»

  Огульное отрицание связи настоящего с про-шедшим, допущенное учёным секретарём, опе­чалило «искренних друзей науки в России». «Занимаясь более или менее самостоятельно медициной с 1828 года», Пирогов смело может «утверждать, что научное направление в изу­чении этой науки в России, несмотря на неиз­бежные колебания в прогрессе, в целом шло и идёт вперёд».

По поводу заявления секретаря, что старое здание анатомического института было «гнез­дом миазм», Николай Иванович пишет: «В него была переведена секционная госпиталя из ста­рой бани, и в них-то, т. е. в гнезде и в бане, было сделано в течение 15 лет до 6 000 вскры­тий. Но как бы плохо ни было наше здание, мы всё-таки из всех сил заботились дать изу­чению медицины в академии анатомо-фиэиоло­гическое направление... В первый раз в акаде­мии открыты были демонстративные лекции хирургической и патологической анатомии; каждая значительная операция в госпитале демонстрировалась прежде на трупе, или же объяснялось положение частей на свежа-изготовленных препаратах... В «гнезде миазм» также явились в первый раз на свет скульптур­ная анатомия и послойное исследование поло­жения частей на замороженных трупах, пере­шедшие от нас и на запад».

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19