Группа по поддержанию мира пользуется статусом, привилегиями и иммунитетами, которые обычно предоставляются персоналу операций ООН по поддержанию мира в соответствии с Конвенцией о привилегиях и иммунитетах объединенных Наций, принятой Генеральной ассамблеей ООН 13 февраля 1946 года. Исходя из этого, Правительство принимающего Государства признает право Группы по поддержанию мира ввозить без ограничений оборудование, продовольствие, предметы снабжения и другие товары, которые предназначаются исключительно для официального использования Группой (ст. 5 Протокола о статусе Групп военных наблюдателей и Коллективных сил по поддержанию мира в Содружестве Независимых Государств от 15 мая 1992 года[12]).
По итогам развернутых в рамках СНГ миротворческих операций стало очевидно, что не отработана система оперативного руководства операциями. Хотя вместе с тем СНГ представляет собой организацию, которая, взаимодействует с ОБСЕ, может и должна быть конструктивным элементом системы общеевропейской безопасности.[13]
ПРИНЦИПЫ ФУНКЦИОНИРОВАНИЯ ВОЕННЫХ БАЗ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ.
Военные базы — это специально оборудованные в этом отношении районы, используемые государством для расположения своих вооружённых сил применительно к предполагаемым или возникшим театрам военных действий.[14] Их правовой статус на иностранной территории — это комплекс норм международного и внутригосударственного права, который определяет порядок и условия создания таких баз, их использования, а также регулирует возникающие при этом отношения субъектов, связанных с существованием и функционированием военной базы.
Такого рода нормы есть не что иное, как права и обязанности, которыми наделены командиры (начальники) военных объектов на территории иностранного государства. Они выступают в качестве субъектов правоотношений от имени аккредитирующего государства. С другой стороны, определёнными правами и обязанностями по отношению к военным базам обладают и государства, на территории которых они размещены, — в лице уполномоченных на то компетентных органов. Важно отметить, что права и обязанности объединены в единую систему правоотношений посредством закрепления юридической ответственности за нарушение рамок возможного или должного поведения участников.
Таким образом, правовой статус юридически определяет положение военной базы на иностранной территории. Понятия "правовой статус" и "правовое положение" по большей части рассматриваются как равнозначные, законодательство и юридическая практика не проводят между ними какого-либо различия, а употребляют в одном и том же смысле.[15] Однако "правовой статус" — всё-таки более широкое понятие, включающее в себя права, обязанности и ответственность субъекта правоотношения, а "правовое положение" ограничено лишь совокупными правами и обязанностями такого субъекта.
Правовой статус военной базы на иностранной территории — это сложная юридическая категория, отражающая весь комплекс её связей с государством пребывания и своей страной. В структуру этого понятия могут быть включены следующие элементы: правовые принципы; основные права и обязанности; юрисдикция в отношении персонала; привилегии и льготы; юридическая ответственность.
Одно из условий обладания правами и обязанностями — гражданско-правовая принадлежность военной базы и политико-правовое состояние её персонала. Этим определяется юридическая принадлежность имущества (инфраструктуры) и физических лиц к тому или иному государству. Выступая в юридической форме, она получает правовое выражение в институтах права собственности и гражданства, нормы которых определяют условия и порядок их приобретения, утраты и т.д.
Определение объёма прав и обязанностей для государства, создающего военную базу, и персонала, её обслуживающего, является делом, прежде всего, внутренней компетенции той страны, на территории которой должна разместиться база. Это обусловлено принципами суверенности каждого государства, недопустимости чьего-либо вмешательства в его внутренние дела. Однако это не значит, что его права не ограничены: в отношении иностранной военной базы государство пребывания должно исходить из принципов международного права, а также норм международных договоров, в соответствии с которыми такие базы и создаются.
Наибольшее значение имеют принципы: взаимного уважения государственного суверенитета и независимости; равноправия и невмешательства во внутренние дела; неприменения силы или угрозы силой; мирного урегулирования споров, уважения прав человека и основных свобод; добросовестного выполнения обязательств и др. Кроме того, следует учитывать и специальные принципы, действующие в данной области.[16]
1. Принцип ограниченной (специальной) юрисдикции государства пребывания в отношении военных баз и их персонала. Он закреплён в международных договорах и нормативно-правовых актах государства. Военные базы на территории иностранного государства реализуют интересы другого государства и поэтому ограждены от вмешательства властей страны пребывания — хотя и не в такой форме, как в случае действия, скажем, дипломатического иммунитета. К примеру, Договор между Российской Федерацией и Республикой Грузия о российских военных базах на территории Республики Грузия[17] требует согласования с компетентными органами страны пребывания планов и мероприятий по оперативной и боевой подготовке, перемещению военной техники на полигоны, учебные поля и стрельбища, осуществлению полётов воздушных судов в интересах военных баз и т.п.
2. Государство, в собственности которого находится военная база и гражданами которого являются её сотрудники, имеет право на их защиту. Вопрос в том, когда и каким образом может осуществляться это право. “Каждое государство, — считает Л. Оппенгейм, — может использовать своё право защиты, если кому-либо из его граждан причинён ущерб за границей в отношении его личности или его имущества независимо от того, причинён ли этот ущерб самим государством, на территории которого в данное время находилось это лицо или имущество, либо должностными лицами или гражданами этого государства в том случае, если государство не вмешивается с целью возмещения причинённого ущерба”.[18]
Вероятно, такой подход вполне оправданно применить к государственной собственности за границей, имуществу зарубежных государственных органов, в том числе и военных баз. Мы уже отмечали некоторое сходство статуса военных баз и дипломатических представительств. Вопросы возмещения ущерба, причинённого имуществу военных баз, также могут решаться в порядке, аналогичном тому, который установлен дипломатическим правом.
3. Принцип обеспечения неприкосновенности военных баз, а также безопасности их персонала, получив достаточно широкую договорную и законодательную регламентацию, создаёт условия для согласованного взаимодействия компетентных сторон — органов прокуратуры, внутренних дел и национальной безопасности, военных ведомств и других административных структур.
Так в соответствии со ст. 9 Соглашения между Российской Федерацией и Киргизской Республикой по вопросам юрисдикции и взаимной правовой помощи по делам, связанным с пребыванием воинских формирований Российской Федерации на территории Киргизской Республики[19] компетентные органы Сторон непосредственно сносятся между собой с ходатайствами о передаче дел, материалов, проведении оперативно розыскных или процессуальных действий по конкретным уголовным делам, а также с просьбами об оказании иной правовой помощи. Такие просьбы будут рассматриваться благожелательно.
Сношения по вопросам выдачи, уголовного преследования, а также исполнения следственных поручений, затрагивающих права граждан и требующие санкции прокурора, осуществляются через генеральные прокуратуры Сторон в соответствии с Конвенцией о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам от 22 января 1993 года.
ПРАВОВОЕ ПОЛОЖЕНИЕ ОБЪЕКТОВ ДИСЛОКАЦИИ ВОЕННЫХ БАЗ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ.
Правовое положение вооружённых сил на иностранной территории определяют двусторонние и многосторонние соглашения — они не только закрепляют соответствующие права и обязанности, но регламентируют порядок и места дислокации (территории) военных баз, их задачи и функции, компетенцию организационных структур, входящих в их состав, порядок перемещения подразделений, условия пользования различными сооружениями, средствами транспорта и связи, применения оружия и т.д.
Правовое положение объектов дислокации военных баз определяется их функциональным предназначением. Под “объектами дислокации военных баз” — в соответствии с заключёнными соглашениями — понимаются аэродромы, здания, стационарные сооружения и коммуникации, военные городки, подъездные железнодорожные пути, учебные поля, полигоны, стрельбища, жилые здания, а также земельные участки с дислоцированными на них воинскими формированиями Российской Федерации. Соглашения чётко обозначают и согласовывают пределы такого рода территорий, приводят исчерпывающий перечень относящихся к военным базам объектов. Так, в Приложении к Договору между Российской Федерацией и Республикой Грузия о российских военных базах на территории Республики Грузия[20] приводится полный перечень соединений, частей, военных предприятий, учреждений и организаций, расположенных на российских военных базах в Батуми, Ахалкалаки, Вазиани и Гудауте (базы в Вазиани и Гудауте уже расформированы и об этом чуть ниже).
Это позволяет государству пребывания правомерно ограничивать российское военное присутствие на своей территории — оно должно исчерпываться обеспечением безопасности и может увеличиваться или сокращаться в зависимости от возрастания или уменьшения угроз безопасности.[21] Так, Президент Грузии — по итогам стамбульского саммита 1999 г. — заявил, что надо сократить число российских военных баз на её территории до двух. Формальное основание для такого решения — требование согласовывать максимальные уровни для обычных вооружений и техники, установленные в соответствии с Договором об обычных вооружённых силах в Европе (ДОВСЕ).
В соответствии с Декларацией Стамбульского саммита ОБСЕ и Заключительным актом Конференции государств-участников ДОВСЕ Москва взяла на себя следующие обязательства: по Молдавии - к концу 2001 года вывести или уничтожить ограничиваемую Договором вооружения технику, а к концу 2002 года - завершить вывод российских сил с территории Молдавии; по Грузии - к концу 2000 года сократить количество российских вооружений и техники до уровня, не превышающего 153 танка, 221 боевых бронированных машин (ББМ) и 140 артсистем (АС) и в эти же сроки вывести вооружения и технику с военных баз Вазиани, Гудатута и ремонтных предприятий в Тбилиси, до 1 июля 2001 года расформировать и вывести военные базы Вазиани и Гудаута. Все эти обязательства Россия выполнила полностью и в срок. Или почти в срок. Поэтому поводу позволю себе сделать маленькое отступление. Некоторая задержка была связана с парадоксальной ситуацией, когда Грузинские власти требовали неукоснительного выполнения стамбульского соглашения. Однако в любом соглашении есть две стороны, которые несут взаимные обязательства по обеспечению достижения цели соглашения. В данном случае, грузинская сторона должна была обеспечить все зависящие от неё условия для своевременного и беспрепятственного вывода российских войск с военных баз, обозначенных в Стамбульском соглашении. В отношении предыдущих баз, грузинская сторона действительно обеспечила такие условия, тем более, что именно Тбилиси в первую очередь заинтересован в выводе российских войск со своей территории. В частности, сами российские военные отмечали конструктивный характер сотрудничества в ходе вывода войск с Вазиани.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6
