Проблемам в Центральной Азии был посвящен и Всемирный доклад по правам человека «Хьюман Райтс Вотч» 2006 года[26]. Были также использованы правовые акты, касающиеся вопросов борьбы с терроризмом[27].
Привлекались и материалы различных интернет-сайтов, среди которых можно назвать «Центральная Азия» (www.centrasia.ru), «Terrorism&Counter-Terrorism» (www.ict.org.il), «Terrorism Research Center» (#"#">#"#_ftn28" name="_ftnref28" title="">[28].
Кроме этого, были использованы многочисленные статьи на английском языке из журналов Foreign Affairs и The National Interest.
Центральная Азия представляет собой гигантский по размерам и геополитически разнородный регион. Он делится на два субрегиона – северный (Казахстан и Кыргызстан) и южный (Таджикистан, Туркменистан и Узбекистан)[29].
Обретение республиками советской Средней Азии и Казахстаном в конце 1991 г. независимости стало отправной точкой двух разноуровневых процессов: строительства в Казахстане, Кыргызстане, Таджикистане, Туркменистане и Узбекистане национальных государств и формирования на данных территориях новой целостности – Центрально-азиатского региона.
Центральная Азия рассматривается как международно-политический регион, то есть как «пространственная единица, обладающая специфическим набором типологических параметров, придающих ей некоторую целостность и автономию в международных отношениях в целом»[30]. Пять новых независимых государств, возникших в центре Евразии, объединяет и отличает от соседних стран сочетание нескольких характеристик, дающее основание для выделения их в качестве международно-политического региона[31].
Среди объединяющих страны Центральной Азии факторов наиболее существенным является характер их социально-экономического развития. К моменту распада СССР регион оказался в состоянии тяжелого и затяжного социально-экономического кризиса. Руководители бывших союзных республик, автоматически ставшие главами новых независимых государств, достаточно хорошо понимали сложившуюся ситуацию и начали поиск путей выхода из нее в условиях неуклонного сокращения российского донорства.
Исключение составил Таджикистан, где правящая элита не смогла обеспечить политическую стабильность. В стране началась гражданская война, развязанная исламистами (Партия исламского возрождения Таджикистана – ПИВТ). Она привела к деградации экономики страны и к гигантским бедствиям для большей части ее населения[32].
Прекращение гражданской войны не привело к кардинальному изменению положения, так как не удалось преодолеть полураспад государства и добиться политической стабильности, что не позволяет Таджикистану выйти из социально-экономического кризиса. В 2000 г. его ВВП составлял лишь 41 % от уровня 1991 г.[33] Как государство он выживает благодаря внешней помощи со стороны мирового сообщества, и, прежде всего, России, которая взяла на себя задачу обеспечения его безопасности.
Таджикистан по существу оказался в состоянии перманентной гуманитарной катастрофы, возможности выхода из которой пока не просматриваются. Нынешняя правящая элита страны во главе с президентом Э. Рахмоновым реальных сил для этого не имеет[34].
Другие новые независимые государства региона оказались в лучшем положении, так как им удалось избежать политической дестабилизации, причем немалую роль в этом отношении сыграл демонстративный эффект таджикской гражданской войны и, в частности, дикие зверства исламистов, отношение к пропаганде которых стало более настороженным.
Современная Центральная Азия представляет собой малонаселенную, по сравнению с прилежащими государствами, территорию, с незначительным удельным весом в мировом производстве и торговле (в конце 1990-х годов на регион приходилось 0,4 % мирового ВВП и 0,2 % мирового экспорта[35]) и узким внутренним рынком. Преобладающим сектором экономики и промышленного производства является сельское хозяйство. Экономическая деятельность в регионе развита слабо. В мировом хозяйстве регион занимает периферийное положение, являясь, в первую очередь, поставщиком сырья (нефти, природного газа, хлопка, цветных металлов). При этом нефтегазовые ресурсы сконцентрированы в Казахстане и Туркменистане. Кроме того, республики Средней Азии (и в меньшей мере Казахстан) были известны высоким уровнем коррупции, незащищенностью политических и экономических прав граждан, удручающим состоянием социальной сферы, неблагополучной экологической ситуацией[36].
Общей задачей для центрально-азиатских государств, не имеющих выхода к Мировому океану, является развитие транспортных коммуникаций, связывающих Центральную Азию с соседними регионами. Природно-географические факторы взаимозависимости сочетаются с интегрирующим воздействием, которое оказало на страны региона длительное существование в рамках единой экономической системы[37].
Другим объединяющим фактором является культурно-историческая общность стран Центральной Азии. Это, во-первых, единство религии (ислам), а во-вторых, принадлежность к единой национальной общности (тюркские народы). Важнейшей особенностью стран региона является «система субэтнических родственных, клановых, клиентельно-патронажных отношений»[38], пронизывающая общество и оказывающая огромное влияние на социально-политические процессы.
Следующим объединяющим фактором стали общие исходные политико-стратегические условия, в которых проходило становление государств Центральной Азии. Ни одна из пяти стран региона не имела традиций государственности. Средняя Азия и Казахстан были, по выражению отечественного востоковеда В.Я. Белокреницкого, «одним из прочных тылов» Советского Союза[39]. Исторически существовавшие связи этих территорий с южными и восточными соседями оказались прерванными.
Российскими и зарубежными экспертами регион воспринимался как практически обреченный на нестабильность[40]. Неравномерное распределение водных и энергетических ресурсов, произвольность государственных границ, этнические и клановые противоречия, близость к Афганистану, рост транзита, производства и потребления наркотиков угрожали безопасности и стабильности Центральной Азии. Были распространены опасения, что страны региона окажутся под влиянием Ирана и пойдут по пути строительства исламской государственности[41]. Межнациональные конфликты 1989 – 1990 гг. и начавшаяся в 1992 г. гражданская война в Таджикистане подтверждали неблагоприятные прогнозы относительно будущего новых независимых государств Центральной Азии.
После развала СССР во всех центрально-азиатских государствах оформились авторитарные режимы, прикрытые более или менее искусными демократическими декларациями. По мере их укрепления выкристаллизовался своего рода общерегиональный вариант – режим личной власти пожизненного автократа, играющего роль «вождя нации». Прототипом тут был Кемаль Ататюрк, но с учетом страновой специфики[42].
Необходимость международной легитимизации побуждает «вождей» использовать демократические процедуры и атрибутику, которые, однако, в основном выполняют декоративные функции. Делают они это по-разному. Наиболее успешно это удавалось А. Акаеву, что, правда, не помешало привести страну к государственному перевороту, гораздо менее убедительно это делают Н. Назарбаев и И. Каримов, которые их иногда игнорируют.
У скончавшегося 21 декабря 2006 года С. Ниязова игра в демократию принимала гротескные формы. Так, в декабре 1999 года Халк маслахаты (Народный Совет) единогласно принял решение предоставить Ниязову исключительное право занимать пост президента без ограничения срока полномочий. Сам Ниязов, которому официально присвоили не только титул Туркменбаши, но и добавление Великий, утверждал, что стыдится хвалебных од в свой адрес[43].
Вынужденная отставка президента Киргизии Аскара Акаева показала, что чаяния населения в азиатских и в европейских государствах, возникших на территории бывшего Советского Союза, не так уж сильно отличаются друг от друга. С конца 2003 года, когда произошла «революция роз» в Грузии, уже трижды допущенные на выборах серьезные нарушения привели к падению правительства в государстве, входящем в СНГ, причем впервые это случилось к востоку от Урала[44].
Как и в случае «революции роз» в Грузии, поводом для «революции тюльпанов» в Киргизии стали нарушения в ходе парламентских выборов. На сей раз (и опять-таки как в Грузии) выборы больше соответствовали демократическим процедурам, чем предыдущие, но их все же нельзя назвать свободными и честными. И что еще важнее, они не оправдали ожиданий местного населения, не говоря уже о неправительственных организациях, которые здесь достаточно развиты. Бедность, коррупция и опасения, что в течение последних месяцев своего пребывания в должности президент постарается не допустить конкурентов к борьбе за политическую власть в стране, побудили деятелей оппозиции и народные массы, следуя последней моде, выйти на улицы[45].
Если «революция тюльпанов» в итоге приведет к успеху, это станет поразительным событием, поскольку создаст предпосылки для позитивных сдвигов во всем регионе, который многие уже сбросили со счетов, полагая, что построение демократических обществ здесь невозможно. Если же она потерпит неудачу, то виновата будет правящая элита в Киргизии: это будет означать, что она отказалась от осуществления политических изменений.
Новое руководство Киргизии – неустойчивая группировка, которой еще только предстоит продемонстрировать, является ли она действительно демократической или же потенциально столь же коррумпированной, что и ее предшественники. Многие молодые политические активисты уже успели разочароваться в людях, вошедших во временную администрацию, поскольку те решили признать легитимность нового парламента – того самого, который был избран с нарушениями, приведшими к «революции тюльпанов»[46].
Вынужденное бегство президента одной из стран Центральной Азии изменило политическую ситуацию во всем регионе. При распаде СССР главы всех государств Центральной Азии получили власть вместе с независимостью; им удалось укрепить ее, но они так и не смогли придать ей легитимность. Фактически институт президентства вырастал здесь из остатков структур республиканских компартий: для новых президентов они стали важнейшим инструментом, с помощью которого можно было концентрировать власть в своих руках[47].
Поспешный уход – практически бегство – президента Аскара Акаева не обязательно означает, что его коллеги в соседних странах тоже будут смещены со своих постов. Но это обстоятельство повышает вероятность того, что светские и религиозные оппозиционные группы попытаются добиться их отстранения от власти. Возможно, нынешние президенты еще достаточно сильны, чтобы сохранить власть или организовать закулисную передачу власти преемнику, но они уже не способны обеспечить ему защиту от политических рисков и гарантировать его полномочия. Во всем регионе недовольные представители элит, давние оппозиционеры и те, кто до этого вел себя тихо, вероятно, попробуют воспользоваться преимуществами сложившейся ситуации, которая, по мнению многих, характеризуется ослаблением позиций всех действующих президентов в этом регионе.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19
