Обучение в Салёрно носило преимущественно практический ха­рактер, студенты старших курсов сопровождали своих преподавателей во время обходов в госпитале, участ­вовали в осмотрах больных; стажеры выполняли функции помощников врача; много внимания уделялось гигиене и диететике. Анатомия подавалась по рисункам или на трупах свиньи. Лишь в 1238 г. салернским профессорам были разрешен! анатомические демонстрации — публичное вскрытие трупа человек! один раз в пять лет (одна демонстрация за весь курс обучения).

Традиции Салернской школы частично продолжала медицинская школа Монпелье, на деятельность которой положительное влияние оказало на­следие арабской медицины. Медицинская школа при доминиканском монастыре в Монпелье была основана в 768 г. В конце 11 — начале 12 вв. для пре­подавания в Монпелье начали при­влекать выпускников Салернской школы. В 1137 г. школа отделилась от монастыря, а в 1180 г. в ней было предоставлено право обучаться и даже преподавать евреям и сараци­нам.

В 1145 г. в Монпелье был от­крыт городской госпиталь, на базе которого проводилось практическое обучение студентов школы. В 1220г. был утвержден статут школы: оста­ваясь формально подчиненной епи­скопу, школа получила право иметь собственную выборную администра­цию во главе с канцлером — свет­ским лицом, избрание которого утверж­далось епископом. Одним из первых канцлеров школы в Монпелье был Роджер Салернский. Согласно стату­ту в школе вводились ученые сте­пени: бакалавра для сдавших полукурсовые экзамены, лиценциата для прошедших полный курс обу­чения (звание давало право на вра­чебную практику) и магистра для лиц, приглашаемых в корпорацию преподавателей школы.

Преподава­ние велось по той же системе, что и в Салёрно. В 1289 г. школа вошла в состав открытого в Монпелье университета.

На рубеже 13—14 вв. в Монпелье около 10 лет преподавал Арнальдо де Вилланова — питомец Салёрно и Монпелье, один из прославленных врачей Средневековья. Круг его инте­ресов был исключительно широк: он занимался токсикологией (наукой о ядах и противоядиях), изысканием средств для продления жизни и борьбы со старостью, написал книгу о лечебных свойствах вина, составил «Бревиарий» — сжатый очерк практической терапии.

Особенно много сделано им для разработки вопросов диететики и гигиены. В начале 14 в. он, изучая труды Салернской школы, изложил в стихах медицинское кредо этой школы в области диететики, здорового обра­за жизни и методов предупреждения заболеваний «Салернский медицин­ский кодекс». Этот труд, изданный впервые в 1480 г., затем много раз выходил на многих европейских язы­ках (по данным В. Н. Терновского, к 1970 г. «Салернский кодекс здо­ровья» (см.) переиздавался более 300 раз). В целом уровень практической медицины в средневековой Европе был значительно ниже, чем в Византии и стра­хах араб. Востока.

Для фармации эпохи Средневековья характерны сложные лекарственные прописи. Число ингредиентов, нередко несов­местимых по действию, в одном ре­цепте доходило до нескольких десятков. Особое место среди лекарств занимали противоядия — териак, митридат (опал); основной составной их частью были змеиное мясо и змеиный яд.

Фармация в Средние века была тесно связана с алхимией, которая, преследуя фантастические задачи (поиски «философского камня», спо­собного превращать неблагородные металлы в золото, попытки оты­скать «жизненный эликсир» и пана­цею — всеисцеляющее средство от всех болезней), вместе с тем накап­ливала опыт исследования веществ.

Несмотря на большие затрудне­ния для научной деятельности, соз­данные в Средние века господством церковной схоластики, в двух таких областях медицины, как хирургия (см.) и инфекционные болезни (см.), накап­ливался значительный материал, способствовавший в дальнейшем обо­гащению мед. науки.

Накоплению хирургических знаний, прежде всего практических навыков, способство­вали многочисленные войны. Хи­рурги в Средние века были резко обособлены от ученых докторов, окончивших университеты, и находились в большинстве своем на положении исполнителей, почти слуг.

Резкое правовое и бытовое разде­ление являлось отражением общего сословно-цехового строя Средних ве­ков. Монахам, в руках которых было сосредоточено дело просвещения, за­прещалось заниматься хирургией: «...церкви ненавистно кровопроли­тие»,— гласили постановления ряда церковных соборов. Хирурги, в свою очередь, делились на разные группы: камнесечпы, костоправы, цирюль­ники (они же кровопускатели) и др. Низшую группу составляли бан­щики — мозольные операторы, при­мыкавшие к тому же хирургическому цеху.

Кроме основной массы хирур­гов-практиков, были и отдельные представители академической медицины., профессора университетов, выделявшиеся своей деятельностью в хирургии и оставившие в ней след. Так, успешно работали в области хирургии Саличето, преподававший в Болонском университете, Анри де Мондевиль (Н. de Моп-deville, 1260—1320), преподававший в Монпелье, Ланфранки (Lanfranchi, 13—14 вв.), вынужденный в 1290 г. бежать из Милана в Париж и создав­ший там хирургическую школу, Мондино де Луцци, преподавав­ший в Болонье, и др.

Руководства по хирургии («Хи­рургия») Анри де Мондевиля, Монпелье (конец XIII ве­ка) представляют компиляцию из трудов Гиппократа, Галена и восточных врачей, но известный уже нам Александр Бенедетти описывает грыжесечение и ринопласти­ку. С XIV века становятся известны огнестрельные ране­ния. Известно, что в сражении при Креси (1346) употреблялось огнестрельное оружие. В 1460 г. появляется первое описание огнестрельных ранений. Роль хирургов исполняют главным образом цирюльники, особенно в вой­сках. В немецких войсках цирюльники получили название «Feldscheere» («полевые ножницы»), отсюда—современный термин: фельдшер. Остальные отрасли медицины — акушерство, лечение глазных и кожных болезней и т. д. — в этот период не обнаруживают признаков развития, создается даже впе­чатление, что они забыты.

Одним из круп­нейших ученых-хирургов Средне­вековья был Ги де Шолиак (Guy de Chauliac, 14 в.) — ученик школ Мон­пелье и Болоньи, преподававший в Париже, составивший большое руководство по хирургии («Collectorium artis chirurgicalis medicinae», 1363). Между разными группами врачей и хирургов велась борьба, диктовавшаяся насущными матери­альными интересами и отраженная в многочисленных судебных тяж­бах. Особенно развитой цеховая ор­ганизация хирургии была во Фран­ции.

Среди хирургов-практиков наряду с большим числом невежд и шарла­танов были и добросовестные эмпи­рики, накапливавшие опыт хирур­гической помощи. Особенно сказы­вались преимущества хирургов на полях сражений, где академическая медицина с ее схоластическим мето­дом лечения оказывалась никчемной. Из многочисленных войн Средне­вековья практическая хирургия вы­шла значительно обогащенной. На основе   огромной  хирургической практики выросла хирургическая наука.

Во Франции, где официальная медицина особенно упорно сопротивлялась равноправию хирургии,  хирурги раньше всего добились этого равно­правия.

Объединения («братства») хирургов получили, помимо права на индивидуальное ремесленное учени­чество, возможность открывать шко­лы, коллежи хирургов; школы эти завоевывали все лучшую репутацию. Иллюстрацией того, как опыт прак­тиков-цирюльников, столь низко стоявших в средневековой медицинской ие­рархии, послужил основой для раз­вития хирургической науки, может служить деятельность одного из основоположников научной хирур­гии — цирюльника А. Паре.

Наибольшим опытом обогатилась медицина в области инфекционных болезней. В Сред­ние века на Западе, как и на Востоке, свирепствовали эпидемии. Санитар­ными последствиями опустошитель­ных войн и массовых передвижений огромного количества людей были разруха во всех областях хозяйст­венной жизни, голод и крупные эпи­демии — в таких масштабах, каких не знал древний мир. Для иллюст­рации приведем лишь несколько примеров. С 907 по 1040 г. в Западной Европе зарегистрировано 28 голод­ных лет. Это свидетельствует о том, что голод был обычным явлением. В 1032—1035 гг. «великий голод» опустошил Грецию, Италию, Фран­цию и Англию. Современник бедст­вия Рауль Глабел писал: «И весь род человеческий изнывал из-за от­сутствия пищи: люди богатые и до­статочные чахли от голода не хуже бедняков, ибо при всеобщей нужде сильным не приходилось больше грабить».

О распространенности эпидемий говорят следующие данные: в 1087 г. в Германии и Франции разразилась эпидемия чумы; в 1089 г. Францию, Германию, Англию и Скандинавию впервые посетила какая-то новая эпидемическая болезнь («священный огонь»); в 1092 г. наблюдался неслы­ханный падеж скота и «большая смертность людей». В 1094 г. чума охватила Германию, Францию и Ни­дерланды. Во время Крестового по­хода в 1147 г. голод и болезни унич­тожили большую часть германского ополчения. По словам безымянного автора хроники Константинополь­ское опустошение», живых не хва­тало, чтобы хоронить мертвых. Во время «детских» крестовых походов 1212 г. погибли от истощения и бо­лезней десятки тысяч малолетних крестоносцев.

Наиболее тяжелой была эпиде­мия «черной смерти» в середине 14 в. (чума и вместе с ней дру­гие болезни). На основании город­ских хроник, церковных записей о погребениях, летописей, воспоминаний современников и других ис­точников историки считают, что в крупных городах (Вена, Буда­пешт, Прага, Париж, Марсель, Фло­ренция, Лондон, Амстердам и др.) вымерло тогда от половины до 9/10 населения; в ряде стран Европы чис­ло умерших достигало около 50% населения [Б. Ц. Урланис (1941) считал, что в целом в Западной Ев­ропе от эпидемии чумы погибло не менее 1/5 части населения; Геккер (I. Haecker, 1832) допускал, что общее число умерших от чумы со­ставило около 25% населения Запад­ной Европы, или св. 26 млн. чело­век].

В художественной литературе всех стран нашли отражение опустоши­тельные средневековые эпидемии, со­провождавшие их разруха во всех областях хозяйственной и общест­венной жизни, отчаяние и нравст­венный распад. Автор поэмы «О чер­ной смерти» Симон Ковино (Франция) писал, что число похороненных лю­дей превышало число оставшихся в живых, города обезлюдели, в них не видно жителей. Боккаччо (G. Boc­caccio, 1313—1375) писал в «Дека­мероне»: «...смертоносная чума от­крылась в областях востока и, лишив их бесчисленного количества жите­лей, дошла, разрастаясь плачевно, и до запада. Не помогали против нее ни мудрость, ни предусмотритель­ность. Воздух казался зараженным и зловонным от запаха трупов...». Сходные картины рисовали и рус­ские летописцы. В средневековых письменных источниках мы находим бесчисленные упоминания об эпи­демиях обычно под обобщающим наи­менованием «мор» — loimos (дослов­но «чума»). Но сохранившиеся описания дают основание считать, что чумой (мором) называли различные эпидемические заболевания: чуму, тифы (в первую очередь сыпной), оспу, дизентерию и др. Весьма ча­сто эпидемии носили смешанный ха­рактер. Из других заболеваний чрез­вычайно широко распространилась в этот период проказа. Под этим на­званием скрывался и ряд других кожных поражений.

Власти были вынуждены прини­мать какие-то меры по борьбе с рас­пространением эпидемий. Первый из известных нам лепрозориев был соз­дан в древней Армении в 260—270 гг. н. э. Лишь через 300 лет, в 570 г. был открыт первый лепрозорий в За­падной Европе. В первой четверти 13 в. в связи с последствиями кресто­вых походов, способствовавших ши­рокому распространению проказы, была учреждена специальная орга­низация для призрения прокажен­ных — монашеский орден «Святого Лазаря»: поэтому и убежища для изоляции прокаженных получили наименование лазаретов. В 13 в. в одной лишь Франции было открыто 2 тыс. лепрозориев, а всего в Западной Европе— 19 тысяч. Во время эпиде­мии чумы в Константинополе (332 г.) император Юстиниан приказал «очи­щать» всех путешественников на спе­циальных пунктах и выдавать им удостоверения.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10