Возникают университеты, светская школа, развиваются рацио­налистические и пантеистические философские учения, подрывавшие официальную церковную догму. Будучи детищами городской культуры, все эти свет­ские школы на Западе характеризовались оппозицией против феодализма, а оппозиция эта по тем временам, выражалась, прежде всего в оппозиции против церкви и в тяготении к королевской власти.

Отсюда — общность ин­тересов всех этих школ и их стремление объединиться в корпорацию. Короли сочувствовали этому их стремлению. В 1200 .г. последовала «хартия» короля Франции об объединении философской, юридической и медицинской па­рижских школ в одну "Корпорацию, получившую, название «Stedium geherale», что означает «общая школа». Управ­ление этой школой было передано в руки самих препода­вателей и учащихся группировав-шихся в землячества. Зем­лячества назывались «universitas».

Впоследствии термин вытеснил первоначальное название «Studium generate» и школы этого типа стали называться университетами. Так возник Парижский университет (в 1200 г.). По об­разцу его стали возникать университеты в других городах Европы: в том же XII веке — в Салёрно, Монпелье и т. д., i в XIV веке — в Праге, Вене, Гейдельберге и т. д. Как уже было сказано, светские школы находились в оппозиции к церкви, иногда перераставшей в открытые конфликты.

Случались конфликты и с городскими властями. В резуль­тате этих конфликтов университеты иногда в полном со­ставе или частично снимались из данного города и пере­ходили в другой.

Так, в XIII веке часть профессоров и студентов Парижского университета, не поладив с вла­стями, переехала в Англию и положила начало старейшим и славнейшим английским университетам — Оксфордско­му и Кембриджскому.

В 1231 г., во Франции, преподаватели отдельных спе­циальностей — медицины, юриспруденции и т. д. — полу­чили право выделяться в особые коллегии, получившие название «факультетов» (от слова facultas — способность, в данном случае — способность преподавать ту или иную специальность). Позднее под словом «факультет» стали понимать отделение университета, на котором преподает­ся определенная специальность. Члены факультета выби­рали себе главу—декана (decanus — десятник). Препо­даватели имели ученые степени бакалавра, магистра и доктора наук; с 1600 г. появляется звание «профессор», заимствованное из древнего Рима, где профессорами называли публичных учителей грамматики и рито­рики.

Учащиеся университетов назывались «студентами» (от глагола studere—учить, заниматься, изучать), они объединялись (вместе с преподавателями) в «земляче­ства» или «провинции» и в «нации» и выбирали главу всего   университета — ректора   (rector — правитель). В эпоху средневековья ректорами университетов были, таким образом, студенты, требовалось только, чтобы кан­дидат в ректоры имел духовный сан, хотя бы низших сту­пеней. Это требование диктовалось отнюдь не религиоз­ными, а юридическими соображениями. Дело в том, что среди студентов того времени было много духовных лиц (монахи, дьяконы, священники, иногда даже епископы), Они тоже совершали проступки, подлежавшие суду («юрисдикции») ректора. Но духовные лица не подле­жали суду светских лиц. Ректор же, имевший духовный сан, одинаково мог судить студентов и светского, и ду­ховного звания — отсюда необходимость выбирать в рек­торы лиц, имевших духовный сан.

Средневековые университеты пользовались большой автономией: они управлялись собственными законами, имели свой суд и полицию. B общем,  средневековые университеты, имея в себе черты цеховой организации (типичной для городов сред­невековья), являлись вместе с тем автономными своеобразными федеральными республиками в своих городах и даже в государствах.

С самого их ос­нования и вплоть до 15—16 вв. университеты были главным образом учебными заведениями для духовенства. Это было вполне естественным явлением, поскольку духовенство в этот период монополи­зировало все сферы деятельности, требовавшие образования. В некоторых университетах ведущее положение занимали сту­денты, в других — преподаватели. Так, Например, в Болонском университете сту­денты выбирали профессоров и даже ректора, которые, вступая в должность, приносили выборным представите­лям от студенчества «присягу покор­ности». В Парижском университете, наобо­рот, университетское самоуправле­ние осуществлялось только корпора­цией преподавателей. Строй жизни в университетах был подобен дисциплине цер­ковных учреждений: учебные уста­вы и программы контролировались церковными властями, ведущую роль играли богословские факультеты. Вступая в университет, студенты приносили присягу, подобную присяге священника, в частности давали обет безбрачия. Задача  ученых в средневековых университетах сводилась к подтверждению правильности официально признан­ных учений и к составлению ком­ментариев к ним.

Задача же ученых-медиков заключалась, в первую оче­редь, в изучении и комментировании Галена: его учения о целенаправ­ленности всех процессов в организ­ме, о «пневме» и потусторонних «си­лах».

Преподавание в университетах средневековья вплоть до середины XIII века также было еще относительно свободно от влияний церкви. Оно велось на основе трудов Гиппократа и Галена. Из философских систем препода­вались системы Платона и Аристотеля. С XII века в про­грамму преподавания стали включать труды ибн-Сины и Аль-Рази. Преподавание этого периода имело крупный недостаток: оно было схоластическим.

Схоластикой называется метод преподавания, характеризующийся следующими. тремя чертами:

1) убеждением, что все знания,, необходимые человеку, даны в трудах общепризнанных «авторитетов» и вытекающим отсюда стремлением во всех вопросах науки держаться только этих «авторитетов»;

2) убеждением, что наука состоит в умении выводить все низшие понятия из высших посредством аргументов, чер­паемых в трудах «авторитетов», и посредством приемов формальной логики;

3) полным и сознательным пренебрежением к опыту.

Такой способ преподавания и решения научных во­просов обрекал науку на застой, но все же деятельность схоластов этого периода (до середины XIII века) имела для медицины того времени и некоторое положительное значение: схоласты этого периода ввели в программы ме­дицинских факультетов обязательное изучение классиков античной медицины и медицины Востока.

Студенты заучивали на­изусть то, что говорили профессора, читавшие (в буквальном смысле это­го слова) тексты Галена, Гиппократа, Ибн-Сины и некоторых других авторов и дававшие комментарии к ним (составление комментариев к произ­ведениям авторитетных авторов счи­талось тогда основной формой науч­ного творчества). Слава и блеск сред­невекового профессора заключались прежде всего в его начитанности, в умении подтвердить каждое выска­занное положение цитатой из автор­ского источника. Практическому обу­чению на медицинских факультетах большинства университетов не уделялось серьезного вни­мания. Анатомия изучалась по учеб­никам, которые почти не были иллюстрированы.

 Отвлеченно преподава­лись и клинические дисциплины. Лишь в двух университетах — в Салёрно и Монпе­лье, основанных на базе мед. школ, преподавание практической медициной ве­лось на достаточно высоком уровне. Эти школы сыграли важную роль в развитии медицины в Западной Европе.

Относительная свобода преподавания в этот период подчеркивается и тем, что кое-где началось уже анато­мирование человеческих трупов. Сицилийский король Фридрих II, говоривший и писавший на шести языках, изучавший Аристотеля и труды ученых Востока и сам писавший труды по естествознанию, в 1238 г. дал своим университетам (Салернскому, Неаполитанскому и др.) разрешение вскрывать человеческий труп, правда, всего лишь один раз в 5 лет.

Но с того же XIII века в жизни средневековых уни­верситетов началась тяжелая пора. Как установил Энгельс, через все средневековье проходила революцион­ная оппозиция против феодализма.

В силу того, что церковь была первым стражем фео­дального строя, эта оппозиция в первую очередь направ­лялась против церкви, выливаясь, прежде всего в форму ересей. «Для того чтобы возможно было нападать на общественные отношения, с них нужно было совлечь по­кров святости» 1.

В начале XIII века вспыхнуло массовое еретическое движение на юге Франции (альбигойская ересь). Для борьбы с этим движением папа создает два специальных монашеских ордена — францисканский и доминиканский, известные под названием «нищенствующих» орденов. Под видом «нищенствующих» эти монахи проникали в гущу народных масс с целью отвлечь их от революционной борьбы против господствующего класса, а наиболее ярых еретиков — уничтожать. Подчеркивая такую миссию, до­миниканцы называли себя «псами божьими» и на знаме­нах изображали пса, терзающего еретиков. Среди доми­никанцев же возникла идея создания инквизиции.

Но одновременно с альбигойской ересью возникла ересь и в университетах, прежде всего в Парижском. Тог­да папа направляет своих верных «псов» — францискан­цев и доминиканцев — ив университеты и, опираясь на них, подчиняет, наконец, себе всю систему университет­ского образования. С этого времени прежняя схоластика, бывшая относительно свободной от влияния церкви, целиком превращается в церковную, делается орудием богословия. Дело происходило так.

Первым в 1204 г. выступил против церкви магистр философии Парижского университета Амори Венский. Он воспринял философию Аристотеля и «ересь» ибн-Рошты и, несколько смягчив последнюю, выступил с пантеи­стической идеей, что бог разлит по всей природе, а того бога, о котором учит церковь, нет. Его последователи, среди которых было много студентов, стали говорить, что раз бога нет, то не должно быть и церкви со всеми ее догмами и атрибутами. Католическая церковь реагирова­ла на ересь Амори примерно так же, как мусульман­ская — на ересь ибн-Рошты, только более жестоко: она запретила изучение Аристотеля, сожгла 10 последовате­лей Амори, вырыла из могилы и сожгла останки самого Амори.

Вслед за Амори выступил самый замечательный уче­ный эпохи «классического» средневековья Роджер Бэкон (1214—1294). Родом англичанин, он происходил из дво­рянской семьи, которая во время борьбы короля с барона­ми стояла за короля и после временной победы баронов была изгнана из Англии. Учился Бэкон (до изгнания) в Оксфорде, затем в Парижском университете и с ранней юности увлекся Аристотелем, механикой и физикой алек­сандрийских ученых и алхимией восточных мудрецов. Впоследствии он стал преподавателем математики в Окс­форде, но по-прежнему увлекался естествознанием. В его «ненасытной жажде знания» (К. Маркс) он через 40 лет разорился на опытах и на покупке книг и по совету дру­зей постригся в монахи францисканского ордена. Папа узнает о его научных занятиях и предлагает ему изло­жить результаты его трудов письменно.

Через 15 месяцев, в 1267 г., Роджер Бэкон представляет ему трехтомный труд «Opus majus, opus minus, opus tertium» 1. Этот труд явился обширной энциклопедией естественных наук того времени, но Бэкон внес в него еретические идеи. Он до­казывает папе, что науки в христианском мире пришли почти к полной гибели, требует реформы преподавания и науки и притом на основе опыта. Он писал: «Только опыт дает настоящее и окончательное решение вопроса» и еще: «Умение производить опыты стоит выше всех зна­ний и искусств»1.

В эту же энциклопедию он внес много других новых идей. В главе о механизме он писал, что можно построить корабли с такими механизмами, которые приводили бы корабль в движение силой всего лишь одного человека, что можно построить повозки, которые смогут двигаться без запряжки и притом с невообразимой быстротой, на­конец, что можно изобрести летальные машины, «сидя в которых человек может приводить в движение крылья, ударяющие по воздуху, подобно птичьим».

В главе о физике он первый объяснил явления радуги преломлением солнечных лучей в каплях дождя, писал о прозрачных телах, которые могут быть отделаны так, что отдаленные предметы покажутся близкими, а мель­чайшие предметы — крупными.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10