И наконец главное: процесс трансформации Китая в очень большой степени обращен вовнутрь, опирается на внутреннюю логику и внутренние источники. Общение Китая с внешним миром подчинено императивам его внутреннего развития. В этом смысле "социалистический" Китай кардинальнейшим образом отличается от СССР, а потому плохо подходит на роль нового главного антагониста США. Вместе с тем внешняя политика Китая имеет вполне очевидные конфликтные пересечения с американской, а процесс трансформации Китая едва ли не в любом своем проявлении не может оставаться вне сферы американских интересов. Ведь перестав в отсутствие сверхпротивника быть сверхдержавой, США остаются великой державой, имеющей серьезные интересы в любом регионе мира.
Именно поэтому дискуссия о выборе стратегии в отношении Китая продолжается в США с неослабевающей интенсивностью. В этой дискуссии можно условно выделить три точки зрения[31]. Первая предполагает всестороннее вовлечение Китая в международные отношения, торгово-экономическое и финансовое сотрудничество без каких-либо ограничений или поправок, например, на его недемократическое внутреннее устройство. Сторонники этой точки зрения рассчитывают на кумулятивный результат такой политики: вовлеченный в международные отношения Китай постепенно научится играть по общим правилам, станет таким, как все. Противоположная точка зрения строится на предположении о том, что любое китайское руководство в прошлом, настоящем и будущем способно воспринимать только язык силы. Соответственно, в отношении Китая, как страны, от которой исходит реальная и потенциальная угроза, должна проводиться политика превентивного сдерживания. Цели такой политики - "лишить Китай возможности внешнеполитических авантюр" и расшатать его "псевдомарксистский диктаторский режим"[32]. Сторонники второй точки зрения полагают, что, встретив столь решительное противодействие, Китай со временем будет вынужден принять общие правила поведения. Наконец, третья точка зрения представляет собой попытку синтеза двух первых. Она предполагает вовлечение Китая в международные отношения, особенно в экономический обмен, при одновременном сохранении готовности и возможности сдержать его гипотетические дестабилизационные действия.
Главный камень преткновения в отношениях Китая со всеми другими государствами - проблема Тайваня. США в соответствии с Шанхайским коммюнике 1972 г. и с решением 1979 г. об установлении дипломатических отношений между США и КНР, придерживаются принципа "одного Китая", но в предельно широкой его трактовке, позволяющей сохранить тесные неформальные отношения с Тайванем, включая фактические гарантии его военной безопасности[33]. В целом США хотели бы получить от КНР обязательство о неприменении против Тайваня военной силы. По данным Министерства обороны США, к 2005 г. Народно-Освободительная Армия Китая будет обладать достаточными техническими средствами, чтобы нанести Тайваню мощный удар с воздуха, который разрушит оборонительные комплексы и экономическую инфраструктуру острова. К тому времени Китай будет способен осуществить и высадку десанта, что сейчас ему еще не по силам. Самое интересное заключается в том, что вооруженные силы Тайваня к 2005 г. будут превосходить НОАК в качественном отношении по основным видам вооружений (Report to Congress). Китайские военные аналитики разработали ряд сценариев того, как будет развиваться ситуация вокруг острова. По крайней мере, в одном случае сценарий заканчивается международным кризисом и военным вмешательством США. Естественно, что пересмотр "Основных направлений", расширение и перевооружение Сил Самообороны и развитие японской системы ПРО заставляют Китай насторожиться. Ведь известно, что Тайвань тоже рассматривает вопрос о присоединении к системе ПРО в регионе[34].
США, в отличие от политики "вовлечения" в экономических и дипломатических делах, в военном отношении применяет к Китаю тактику сдерживания. Ключевым звеном ее является расширение американо-японского военного сотрудничества и создание в Японии системы ПРО. В будущем ситуация грозит измениться к худшему, если (когда) Китай станет настолько сильным государством, чтобы оспаривать у США доминирование в Восточной Азии.
Перечислим основные проблемы во внешнеэкономической деятельности между США и Китаем, рассматриваемые со стороны Китая.
Во-первых, сохранить за Китаем статус страны наибольшего экономического благоприятствования и нейтрализовать попытки применить поправку Джексона-Вэника. Поправка Джексона-Вэника, внесенная в закон о торговле 1974 г., запрещает предоставление статуса наибольшего экономического благоприятствования странам, нарушающим права человека. Появившиеся после выборов 1996 г. скандальные сообщения в американских СМИ о незаконном финансировании избирательной кампании Клинтона китайским капиталом с самого начала, как правило, были связаны именно с ежегодными настойчивыми попытками нынешней администрации Белого дома лоббировать в Конгрессе продление для Китая статуса страны наибольшего благоприятствования. Денежные пожертвования в пользу демократической партии и Клинтона со стороны бизнесменов китайского происхождения часто становятся предметом серьезных разбирательств на федеральном уровне. Так, уже после выборов стало национальным скандалом дело калифорнийца Дж. Чанга. Естественно, что нередко все это рассматривается как явное свидетельство прямого влияния китайского лобби на президента[35].
Во-вторых, добиться принятия Китая во Всемирную торговую организацию, в чем ему помогают несколько крупнейших американских корпораций. КНР стремится к этому с момента основания ВТО в 1994 г., но до сих пор ей это не удается. Правительство США пока блокирует вступление КНР, поскольку ее политика не отвечает требованиям Генерального соглашения по тарифам и торговле (ГАТТ). Тем не менее лоббирование в этом направлении продолжается весьма активно[36].
В-третьих, смягчить американо-китайские противоречия по поводу массового нелегального, "пиратского" воспроизводства в Китае компьютерных программ, музыкальных компакт-дисков, видеокассет и т.п. продукции, выпущенной в США. Значительная масса этих "пиратских" копий оказывается на американском (не говоря уж о китайском) рынке, что наносит соответствующим производителям и всей экономике США огромный экономический ущерб. Правда, китайские власти прибегают даже к показательным публичным казням хозяев подпольных цехов, но многие считают, что эти действия - лишь устранение конкурентов по "пиратскому" промыслу влиятельными партийными кланами, которые сами занимаются им.
В связи с подобными казнями вновь обостряется проблема прав человека, наиболее актуальная в американо-китайских отношениях. Вкупе с нарастающей мощью Китая эта проблема выступает важной причиной появления в США сочинений антикитайской направленности. Так, в книге "Грядущий конфликт с Китаем" (выход которой вызвал бурный протест руководства КНР) авторы пытаются показать, что США необходимо более осторожно подходить к отношениям с КНР, которая, помимо мощного лобби в Вашингтоне, имеет еще и сильную армию. Несмотря на некоторый экстремизм подобных взглядов, при исследовании китайского влияния в США с ними надо обязательно считаться[37].
Вопрос о сохранении за КНР статуса страны наибольшего экономического благоприятствования (НЭБ), несомненно, является ключевым, поскольку отмена его вызовет революцию цен и масштабный пересмотр экономических договоренностей. (По словам президента Американо-китайского торгового совета Р. Каппа, речь здесь по сути идет не о статусе НЭБ, а о статусе БСС - без специальных санкций, о неприменимости их к КНР)[38]. Дело в том, что потеря статуса НЭБ сразу влечет за собой повышение таможенных пошлин на китайские товары с 0-10 до 50-70%, что автоматически закрывает им доступ на американский рынок. Это особенно относится к такой важной статье китайского экспорта, как детские игрушки и трикотаж. Возрастание пошлин на них с 0 до 70% будет для него непоправимым ударом.
Наиболее близка к лишению статуса НЭБ КНР была вскоре после событий 1989 г. на площади Тяньаньмэнь. Как М. Горбачев, посещавший в то время Пекин, делал вид, что за окнами президентского дворца ничего не происходит, так и американские политики после трагической развязки ограничились лишь осуждением силовой акции китайских властей. В период преобразований в СССР никто в США не хотел идти на обострение отношений с КНР и терять из зоны контроля азиатский политико-военный центр силы. Только в 1992 г. обе палаты Конгресса приняли билль, ставящий сохранение за КНР статуса НЭБ в прямую зависимость от соблюдения ею прав человека[39]. Однако президент Д. Буш наложил вето на законопроект, которое палаты не смогли преодолеть - квалифицированным большинством. (По данным на 1998 г., только семь стран в мире - Афганистан, Азербайджан, Куба, Камбоджа, Лаос, Северная Корея и Вьетнам - не имеют указанного статуса).
Сейчас по данному вопросу в Конгрессе сталкиваются две точки зрения. Согласно первой, выраженной лидером меньшинства в палате представителей Р. Гепхардом, в США ценится не только прибыль, но и вера в то, что каждый человек от рождения имеет свободу взглядов. Иными словами - расценивать отношения с Китаем только как бизнес просто недостойно. Другую позицию представляют конгрессмены, исходящие в своей политике из сугубо экономической мотивировки: в их избирательных округах множество людей так или иначе зависят от развития экономических отношений с КНР. Наиболее ясно это высказала конгрессмен от штата Миссури К. Маккарти: "Для таких огромных корпораций, как "Фарм-лэнд Индастриз", таких местных компаний, как "Ханна Раббер Ко", и даже таких семейных фирм, как "Сан Электронике" в городе Рейтон, статус НЭБ для Китая означает рабочие места, прибыль и возможность делать бизнес"[40].
В 1990-е годы в политике отношения к Китаю вовлечение возобладало, и неудивительно - вряд ли приходится сомневаться в том, что до 2025 г. или даже раньше Китай достигнет статуса супердержавы. Следовательно, наилучшее, что могут предпринять США в этой связи, - "повязать" к тому времени Китай экономической зависимостью и международными договорами так, чтобы разрывать эти связи ему было бы себе дороже[41]. Не все в Америке поддерживают эту стратегию. В частности, Джордж Буш-младший в своих предвыборных речах обещал строить с Китаем никакое не "стратегическое партнерство", а вовсе даже "стратегическое соперничество" (впрочем, нужно всегда помнить о том, что внешняя политика США не является чем-то единым и монолитным).
Нынешняя администрация США в своей политике в отношении Китая, пройдя период поиска, постепенно склонилась к приведенной выше третьей точке зрения, разработав ее до уровня концептуальных установок. В самом общем виде "китайская" политика США, по словам президента Клинтона, сводится к тому, чтобы быть "одновременно принципиальной и прагматичной: расширять сферы сотрудничества с Китаем при особом внимании к расхождениям с ним"[42]. Такая политика не претендует на новаторство или особую оригинальность. В чем-то она созвучна идеям "сдерживания через интеграцию", разрабатывавшимся в конце второй мировой войны администрацией Ф.Рузвельта применительно к СССР, в чем-то похожа на политику разрядки в первоначальной трактовке администрации Р. Никсона[43]. Главное же в том, что США, осуждая нарушения прав человека и другие недемократические проявления китайской внутренней политики, похоже, не намерены жестко увязывать свое сотрудничество с Китаем с их преодолением. Образно говоря, США как бы готовы "награждать" Китай за конкретные шаги по либерализации политической системы (нередко под этим понимается, что Китай не допустит в своей внутренней политике эксцессов, способных привлечь внимание американской общественности), но не намерены его "наказывать", если такие шаги предприняты не будут. Акцент делается на внешнюю политику. Именно в этой сфере США ожидают от Китая, взвешенного и ответственного поведения, отказа от угрозы применения силы, распространения оружия массового поражения и т.д. Не менее важно для США, чтобы Китай обеспечил транспарентность своих оборонных программ и доступ на свой внутренний рынок для американских товаров и инвестиций. Результаты такой политики налицо.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6
