В сравнительно короткий срок Станция из малоизвестного населению учреждения превратилась в одно из самых популярных. Судить об этом можно по числу обращений на Станцию. Если в 1922 году Станцией выполнено 2129 вызовов, то на следующий, 1923 год их было уже 3659. Обращения стали возрастать в ариф­метической прогрессии. За 1929 год при наличии четырех бригад число их возросло до 14762 вызовов.

Начиная с 1926 года А. С. Пучкова беспокоило, что бригады скорой помощи не могут быстро добраться до места происшествия, так как проделывают длинный путь от Б. Сухаревской в отдален­ные по тому понятию места города. Жизнь заставляла рассредоточивать бригады в целях приближения помощи населению. Про­делан большой путь по различным инстанциям, доказывая необ­ходимость открытия подстанций. «Москва растет, — писал началь­ник Станции, — и именно сейчас надо вводить в работу скорой помощи принцип децентрализации бригад при централизации управления». Московские городские газеты («Вечерняя Москва». «Рабочая газета» и др. ) ратуют за открытие подстанций. «Необ­ходима помощь Скорой!» — красной нитью проходит этот призыв в многочисленных газетных статьях.

Потребовалось много времени, пока в конце 1930 года удалось добиться открытия подстанции на территории I Градской больни­цы. Было выделено небольшое помещение, где разместили бригады и транспорт. Первые же недели работы 1-й подстанции показали, насколько быстрее стала подаваться помощь.

В последующие годы были открыты еще несколько подстанций. В 1933 году на территории Боткинской больницы начала работать 2-я подстанция, которой почти тридцать лет руководила Ольга Павловна Пиногорская — заслуженный врач, сподвижница А. С. Пучкова, работавшая на Станции с 1919 года, беззаветно преданная Скорой помощи. В том же году была открыта 3-я подстанция, на Симоновом валу, на территории Первой Таганской больницы (ныне 13-я городская больница). Потребовалось еще три года, чтобы открыть в районе Киевского вокзала на Брянской улице 4-ю подстанцию.

В 1936 году Мосгорздравотделом эвакопункт был выделен из состава Станции скорой помощи. Изменились его задачи по сравне­нию с теми, что были при его организации в 1921 году в связи с эпидемией сыпного тифа. Сейчас необходимо было сосредоточить работу по контролю за состоянием коечного фонда города: его распределением и использованием. Постоянный же рост Станции требовал большего организационного участия со стороны руковод­ства Скорой помощи. Это и послужило принятию решения о выде­лении эвакопункта в самостоятельное учреждение. За Станцией была оставлена экстренная перевозка больных с острыми хирурги­ческими заболеваниями. На Горэвакопункт возлагалась транспортировка всех больных, включая инфекционных.

Станция скорой помощи постоянно развивалась и росла, созда­вала дочерние учреждения срочной медицинской помощи, такие, как неотложная   помощь   на   дому, неотложная   психиатрическая   по­мощь, организовала эвакопункт. В течение нескольких лет были открыты несколько подстанций. Но при всем этом Станция остава­лась в составе Института имени Н. В. Склифосовского. Практически связь эта носила формальный характер и порою даже отрицательно сказывалась на росте Станции — слишком различны между собой были эти организации. И в 1940 году летом Станция скорой меди­цинской  помощи  была  выделена  в самостоятельное учреждение, с непосредственным подчинением  Мосгорздравотделу. Подобные процессы   выделения  станций   из  состава  институтов  произошли в Ленинграде. Ростове-на-Дону, Ташкенте. Рост подстанций продол­жался. В   1939 году, в связи с открытием  Всесоюзной сельскохо­зяйственной выставки, была пущена в строй 5-я подстанция при Ростокинской   больнице, а   в   1940 году — 6-я   при   Благушинской больнице. В 1941 году предполагалось открыть еще две подстанции и построить новое здание Центра. Для этого была подготовлена строительная площадка и вырыт котлован. Но планы были сорва­ны— грянула Великая Отечественная война!

Жизнь Станции потекла по законам военного времени. В силу блестяще организованной работы она оказалась практически подго­товленной   к   внезапно   усложнившейся   обстановке. А. С. Пучков моментально перевел себя на «казарменное положение» и уже не уходил с работы. Под его руководством был организован штаб. Сотрудники  Станции  работали  по двое-трое суток  беспрерывно. Полностью оправдала  себя схема   тактических действий  при  об­служивании массовых случаев. Она оказалась приемлемой и рацио­нальной в условиях противовоздушной обороны. Как вспоминал впоследствии один из организаторов Московской скорой помощи, верный друг и помощник Пучкова доктор А. М. Нечаев: «Можно сказать, что  Московская станция  вышла с честью из испытаний «огнем и железом», что ее организационное построение оказалось гибким и пригодным как для мирного, так и для военного времени». Во   время   первых   же  вражеских   налетов   на   Москву, когда было много загораний от зажигательных бомб, часто оказывалась перегруженной пожарная связь. Население в таких случаях обра­щалось на «03», и Станция первой узнавала об образовании «очагов поражения», и туда сразу высылались бригады. которые прибывали раньше службы ПВО.

Как только старший дежурный врач получал сообщения о раз­рыве бомбы в какой-либо точке города, работники Станции молни­еносно устремлялись туда, увлекая за собой вереницу белых карет. Персонал скорой помощи всегда был в первых рядах спасателей, оказывая помощь под градом осколков падающих бомб и раз­валивающихся зданий.

Работа в военных условиях порождала новые трудности. При­шлось отрабатывать технику перехода сотрудников оперативной части из своего помещения в помещение командного пункта во время воздушной тревоги. Было достигнуто минимальное время перехода от пяти до трех минут. Причем работа сохраняла свою беспрерывность. Таковы были условия, требуемые Пучковым, Поэ­тапно переходили на КП диспетчеры и эвакуаторы. В оперативном оставались старший врач и остальные эвакуаторы. После того как телефонная связь переключалась на дублирующую установку, начи­нали работать телефонные пульты КП, в укрытие переходила вто­рая группа сотрудников.

Москва была погружена в темноту. Выездным бригадам тяже­ло было отыскивать в ночное время адреса. Отсутствовало уличное освещение, окна домов были тщательно замаскированы. Движение по городу было рискованным. Включать фары было строжайше запрещено. Но работа шла, люди получали помощь.

Количество уличного травматизма резко возросло. Число жертв уличного движения, обслуженных Станцией скорой помощи в годы войны, почти в 50 раз превышало число пострадавших от воздушных нападений. Особенно высоким было число пострада­вших в наиболее темном месяце 1941 года — октябре, когда количе­ство их превысило 1500 человек. Много опытных кадровых сотруд­ников было мобилизовано на фронт. Станция испытывала нужду в кадрах. И небольшое ядро оставшихся старых сотрудников суме­ло сохрани           ть традиции Станции, поддержать тонус в работе, об­учить вновь пришедших технике и тактике по усвоению особен­ностей службы скорой помощи, передать свой опыт и энтузиазм.

Заведующая личным столом Антонина Сергеевна Жданова с необыкновенным искусством маневрировала скудными кадрами и проявляла необычайную изобретательность в комплектовании бригад.

Не ослабевала связь Станции с пунктами неотложной помощи, врачи которых самоотверженно несли свою трудную вахту. По предложению Станции, пункты неотложной помощи были включе­ны в систему медико-санитарной службы города в качестве район­ных травматологических отрядов.

Несмотря на военное время, начальником Станции скорой по­мощи систематически проводились селекторные конференции, в ко­торых принимали участие все подстанции. Каждый сотрудник мог не только слышать сообщение Пучкова. но задавать ему вопросы и выступать.

Московская станция была единственной станцией в стране, работавшей в военное время бесперебойно и с тем же количеством бригад, что и в мирное время.

Через много лет после окончания войны бывший начальник Медсанслужбы ПВО Москвы П. Т. Приданников писал, что «пер­сонал Станции под руководством А. С. Пучкова выполнил огром­ную работу по оказанию экстренной медицинской помощи пост­радавшим от воздушных налетов. Благодаря умелому руководству А. С. Пучкова и его личному примеру в работе со стороны персонала не было ни одного случая проявления трусости. Медицин­ская помощь оказывалась быстро и добросовестно. А. С. Пучков лично выезжал в крупные очаги поражения для руководства рабо­той медперсонала. В результате большой работы сотрудников Станции сотни пострадавших при воздушных налетах и тысячи пострадавших при несчастных случаях получили необходимую им медицинскую помощь».

Но не только оперативные и тактические вопросы занимали Пучкова в то время. В первые же месяцы Великой Отечественной войны он обратил внимание, что в утренних докладах старших дежурных врачей часто появляются сообщения о случаях обмо­роков в магазинах. Глубоко проанализировав это явление, было установлено, что причиной является потеря продовольственных карточек. Это угрожало голодом семье в течение всего месяца. Как и чем помочь людям в такие критические моменты? Этот вопрос не давал Пучкову покоя. И он нашел выход! Он обратился в Московский Совет с предложением разделить продовольственные карточки на три декады. Это давало возможность носить с собой только часть карточки, а не всю. Потеря же декадного талона была менее тяжелой психической травмой. Вызовы на эти случаи свелись до минимума.

Многие сотрудники Станции и Горэвакопункта ушли на фронт. В суровые годы войны, оказывая помощь в военно-полевых услови­ях, на поле боя, в военных госпиталях и медсанбатах, они не забывали о своей мирной профессии, и каждый жил надеждой на скорейшее возвращение. Приходившие с фронта письма, а их было очень много, были полны любви и благодарности коллективу и. конечно, лично Александру Сергеевичу. Какой трогательной тепло­той веяло от этих строк.

В приказах того времени, как Станции, так и Горэвакопункта, появлялись строчки, совсем далекие от делового приказного стиля: «Доктор Мария Александровна Таксор шлет горячий привет своим товарищам», «Фельдшер Костя Танупин шлет боевой привет с фронта», «Павлик Титов желает здоровья всем сотрудникам Горэ­вакопункта», «Люся Виноградова шлет горячий фронтовой привет».

Имена многих сотрудников, защищавших нашу Родину на фронтах Великой Отечественной войны, все чаще и чаще появлялись в приказах. В суровых боевых условиях им не хватало родного коллектива. Какой теплотой и сердечностью пронизаны их фронтовые письма. И с какой радостью воспринимались они сотрудниками, несшими свою вахту на трудовом фронте. Эти люди своим самоотверженным трудом с честью выдержали испытания военных лет и сохранили авторитет и лучшие традиции Московской скорой помощи. Их труд бесценен. Главный хирург Красной Армии академик Н. Н. Бурденко считал, что «опыт Московской скорой в годы Великой Отечественной войны может быть использован для внесения корректив в организацию военно-полевой хирургии».

Отгремели победные марши. Стали возвращаться на Скорую фронтовики. Потекла жизнь, именуемая в нашей истории «послево­енными годами». В это время Станцией проводится большая рабо­та по созданию нового типа санитарного автомобиля. Как и пре­дыдущий, он создается на базе ЗИСа, но только теперь на базе модели «ЗИС-110». А. С. Пучков и А. М. Нечаев — частые гости конструкторского бюро автозавода. Под их непосредственным на­блюдением инженеры и конструкторы разрабатывали новую маши­ну скорой помощи. Работа велась столь интенсивно, что в 1947 году на улицах Москвы появились новые белоснежные санитарные автомашины.

Кроме транспорта надо было думать и о кадрах. Не все верну­лись с войны. Надо было восполнять потери и думать о будущем. Станция проводит интенсивную работу по подготовке кадров как для московской, так и для станций других городов страны. Готови­лись врачи, способные оказать экстренную помощь, но и специали­сты-организаторы. Это было крайне важно, особенно для городов, пострадавших в Великую Отечественную войну. А. С. Пучков чи­тает лекции в Центральном институте усовершенствования врачей по организации Скорой помощи. В этот период по его схемам создаются новые станции и восстанавливаются разрушенные во время войны.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7