Середина и вторая половина XVII в. характеризуются коренными изменениями в социально-экономической жизни России, ее внутриполитическом развитии и международном положении. Это время, с одной стороны, окончательного укрепления и оформления крепостничества, а с другой – развития буржуазных связей внутри феодальной формации, нашедших свое выражение в складывании всероссийского рынка, возникновении мануфактурного производства, углублении социального расслоения деревни. Противоречивость этих процессов обусловила крайнее обострение классовой борьбы и в городе, и в деревне. На этот период приходится волна городских восстаний в центре и на местах, вспышка национальных движений в Поволжье и Сибири и, наконец, мощная Крестьянская война.

В результате успешных войн удалось вернуть в состав России основную часть утраченных в начале века земель. Одновременно шло дальнейшее освоение Сибири и продвижение линии оборонительных крепостей на Юг, Юго-Восток и Юго-Запад, что обезопасило Центр от набегов крымских татар и позволило приступить к хозяйственному освоению плодородных южных земель, к созданию новых городских центров.

Все это требовало от правительства крайней мобилизации внутренних сил и не могло не оказать влияния на надстроечные институты. К этому времени сословно-представительная монархия изживает себя, так как не соответствует новым, стоящим перед правительством задачам. В литературе уже отмечалось, что Уложение 1649г., удовлетворив основные пожелания дворянства и верхушки посада, ослабило их политическую активность. Более того, изменились и сами эти требования.

Дворянство стремилось осуществить на деле законодательные нормы Уложения и обеспечить “крепость” крестьян владельцам, а также подавить их сопротивление. Но старый государственный аппарат не мог в полной мере обеспечить выполнение этих задач. Отсюда изменение формы правления путём усиления абсолютистских начал и перестройки организации армии.

Изменения коснулись всех ступеней в системе государственных учреждений и институтов. В области верховного управления наблюдается усиление бюрократических элементов. Так, падает значение земских соборов, существенно сужается поле их деятельности. Уменьшается и значение Боярской думы. К концу века она превращается в своеобразный совещательный орган приказных судей. К тому же разрастается её неродовая часть, т.е. думные дьяки.

Происходят серьёзные изменения в приказах, как центральных учреждениях, причём они почти не касаются системы приказов. Не последовало существенных перемен и в их количестве. Нельзя согласиться с господствующим в литературе мнением, что к концу века число приказов сильно возросло. Основное ядро остаётся прежним. Если можно говорить о, некотором увеличении, то оно относится к 60-70 гг., когда их число временно достигает 43. Однако, если исследователь, занимавшийся непосредственно изучением бюрократического аппарата России XVII в., называет такую цифру, то откуда “господствующее” мнение об увеличении числа приказов во второй половине века ?

Разные авторы называют разные цифры, говоря о количестве приказов в России XVII в. Число их колеблется от 40 до 250. Можно предположить, что исследователи рассматривают разные территории, одни говорят, например, только о территории Европейской России, другие – о всём государстве, одни только о постоянных приказах, другие учитывают и временные. Некоторые, возможно, анализируют имеющиеся материалы не слишком придирчиво.

В данной работе названы те учреждения, которые существовали во второй половине XVII в. (не обязательно на протяжении всего этого периода, есть и временные приказы, и те, которые закончили своё существование в 50-х гг.). Если посмотреть на даты работы приказов можно увидеть, что, действительно, основные функционировали постоянно, а остальные появлялись и исчезали.

Вопрос о приказах довольно широко представлен в историографии. Главными источниками для изучения приказов являются приходно-расходные книги, списки служащих, дела приказов и особенно интересно сочинение “О России в царствование Алексея Михайловича”. Его автор, Григорий Карпович Котошихин, был подьячим Посольского приказа. В 1664 г. он бежал из Московии в Польшу. Сам Котошихин объяснял свой поступок тем, что невольно оказался вовлеченным в боряские распри и попал в очень сложную ситуацию. Проведя некоторое время в Польше, он давал консультации по вопросам обороноспособности Московии, а затем перебрался в Пруссию и далее в Любек и в Швецию. В 1666-1667 гг. он жил в Стокгольме под именем Ивана Александра Селицкого, где "при ободрении" государственного канцлера графа Магнуса Делагарди и составил свое описание быта, нравов и политического устройства России. В 1667 г. Котошихин был обвинен в убийстве своего домохозяина и казнен. Первоначально было обнаружено несколько копий шведского перевода текста сочинения Г.К.Котошихина, а в 1838г. в библиотеке Уппсальского унверситета нашелся и собственноручно написанный автором оригинал. Сочинение Г.К.Котошихина было опубликовано несколько раз, наиболее полным считается издание 1906 г.

В чём точно сходятся все исследователи, так это в описании структуры приказной системы. Схематически её можно выразить примерно так: царь, Боярская дума, Приказы (судья, дьяки, старшие подьячие (“с приписью”, “со справой”), средние подьячие, младшие подьячие, невёрстанные подьячие, остальные служащие (объезжие и кабацкие головы, сторожа, приставы и т.д., воеводы, местное самоуправление, приказные избы)

Приказы делятся на государственные, дворцовые и патриаршие. Первые, в свою очередь, подразделяются на внутригосударственные и внешнеполитические. Внутригосударственные включают в себя областные, общегосударственные и военные. Приказы, направленные на внешнюю политику, тоже имеют свои подразделения: учреждения, выполняющие в основном дипломатические функции и военные. Так как военные приказы обычно используются и для внешнеполитических, и для внутригосударственных целей, то их можно отнести и туда, и туда, но при этом они останутся отдельной ячейкой схемы.

1. Бюрократический аппарат России во второй половине XVII в.

Важным моментом в развитии приказов было резкое возрастание количества занятых в них людей, что вытекало из указанного расширения сферы их деятельности. В 60-х гг. число приказных людей достигло 842 чел. При этом количество дьяков в системе центральных учреждений осталось почти прежним : при общем возрастании их числа до 117 в приказах было занято 67 дьяков. Восстановилось и старое соотношение групп приказных людей 1: 12,5, т.е. прослеживается тенденция возрастания главным образом подьяческой части, которая достигает 771 чел. Наибольший рост всего разряда московских приказных людей приходится на 70-е гг. Возрастание подьяческих штатов не было санкционировано сверху, а происходило по инициативе судей и дьяков и диктовалось внутренними потребностями учреждений. Но оплата труда бюрократического аппарата происходила в основном из казны, поэтому рост кадров не приветствовался правительством. К тому же организуются специальные школы, которые готовили квалифицированных подьячих, а это тоже требует расходов. Стали приниматься меры. Но в 80-90 гг. несмотря ни на что, продолжался рост всей приказной группы : к 1682г. она достигла 1785 чел., а в 1698г. – 2739 чел., т.е. с 70-х гг. она увеличилась почти в два раза.

Основная масса подьячих была сконцентрирована в приказах общегосударственного значения, особенно в крупных (Поместный, Большой казны, Большого дворца).

При создании такой огромной армии московских подьячих в её основу была положена большая мобильность этой группы, непрерывно находившейся в движении – переводившейся во временные приказы, посылавшейся с административными заданиями в города, в полки и посольства. Именно резкое возрастание с 70-х гг. XVII в. этой служилой группы, которая заполнила разрастающиеся московские приказы и охватила своей деятельностью всю страну, и послужило базой для формирования государственного аппарата русской абсолютной монархии, основные черты которой проступают уже в последние десятилетия века.

Существенные изменения происходят и в области местного управления, хотя оно в своем развитии продолжает отставать от центрального. Наиболее важным было резкое возрастание с середины века количества приказных изб, что было результатом происходившего в это время расширения и укрепления государственных границ, опорными пунктами которых стали вновь построенные города-крепости. К концу века количество городских поселений превысило 300, и в большинстве новых возникало воеводское управление с избами при нём. Завершается окончательное становление местных учреждений. К середине 70-х гг. повсеместно утверждается термин “приказная изба”, хотя продолжает бытовать и старое название “съезжая”. Реорганизация вооружённых сил с переносом центра тяжести на постоянные войсковые соединения на местах привела к созданию военных округов-разрядов, территориально превышавших рамки прежних уездов. В центрах образовались разряды, т.е. промежуточное звено управления, т.к. разрядный центр превратился и в административный центр для ряда подчиненных ему городов с уездами. Эти учреждения постепенно начали называться “разрядными избами”. Выделение разрядных изб и приказных палат создавало учреждения промежуточного типа, предвосхищавшие будущие губернские канцелярии XVIII в. Как и в приказах, в местных учреждениях в целом происходит заметное увеличение штатов.

С введением воеводств на земское управление пала новая тяжкая повинность - кормление воевод и приказных людей, дьяков и подьячих; этот расход едва ли не всего более истощал "земскую коробку". Земский староста вел расходную книгу, в которую записывал все, на что тратились мирские деньги для отчета советным людям. Эти книги старост наглядно показывают, что значило в XVII в. кормить воеводу. Изо дня в день туда записывалось, что тратили на воеводу и его приказных людей. Староста носил на воеводский двор все нужное для домашнего и канцелярского, обихода воеводы: мясо, рыбу, пироги, свечи, бумагу, чернила. В праздники или в именины он ходил поздравлять воеводу и приносил подарки, калачи или деньги "в бумажке", как ему самому, так и его жене, детям, приказным людям, дворовым слугам, приживалкам, даже юродивому, проживавшему у воеводы. Эти расходные книги всего лучше объясняют значение земского самоуправления при воеводах. Староста земский со своими целовальниками - лишь послушные орудия приказной администрации; на них возложена вся черная административная работа, в которой не хотел марать рук воевода с дьяком и подьячими. Земство вело свои дела под наблюдением и по указаниям воеводы; земский староста вечно на посылках у воеводы и лишь изредка решается вступаться за свой мир против его распоряжений, заявляет протест, идет на воеводский двор "лаять" воеводу, выражаясь языком тогдашней земской оппозиции. Из такого отношения земского управления к приказному развились чрезвычайные злоупотребления. Воеводское кормление часто вело к разорению земских миров.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5