В XIX в. под влиянием успехов национально-освободительных движений в Европе ряд представителей ассимилированной в европейскую культуру еврейской интеллигенции стали развивать идеи политического сионизма. Согласно их взглядам, евреи - это прежде всего народ, который как и все народы имеет право жить в своем государстве, естественно не дожидаясь прихода Мессии. Главным идеологом этого движения был основатель современного сионистского движения Теодор Герцль, венский журналист, опубликовавший в 1896 г. основополагающую работу «Еврейское государство».
Первоначально против политического сионизма выступили наряду с реформистами подавляющее большинство представителей традиционного иудаизма, полагавших, что дело восстановления еврейской государственности не может быть предметом усилий грешных людей. Но небольшая часть религиозных деятелей образовала в 1902 г. в Вильно объединение «Мизрахи», присоединившееся к Всемирной сионистской организации. В ее воззвании утверждалось, что «Сион и Тора - это две святыни, дополняющие друг друга и нуждающиеся друг в друге».
Катастрофа европейского еврейства во время Второй мировой войны сгладила эти противоречия. Однако характерно, что в Декларации о провозглашении независимости государства Израиль от 14 мая 1948 г. отсутствует прямое упоминание о Боге. Позднее стало известно, что атеисты отказывались подписывать документ с таким упоминанием, а верующие требовали обратного. В ходе сложных переговоров в текст было включено нейтральное выражение “Оплот Израиля”.
Сегодня отношения ортодоксального иудаизма с политическим сионизмом, олицетворяемого, прежде всего государством Израиль, можно охарактеризовать как весьма непростые. Электорат религиозных партий составляет примерно около 20 процентов избирателей в Израиле. Эти партии представляют как сионистов, так и несионистов, причем баланс между ними все время колеблется то в одну, то в другую сторону. Несионистские религиозные группы и движения полагают, что государство Израиль, провозглашающее себя еврейским, законно в религиозном смысле лишь «де-факто», но не «де-юре». Сторонники этих немногочисленных движений не принимают участия в выборах, открыто выражают безразличие к судьбе государства и активно сотрудничают с палестинскими лидерами. Но в целом, большинство иудейских религиозных лидеров во всем мире положительно относится к государству Израиль, отказываясь при этом признавать его реализацией мессианской идеи. С другой стороны, среди значительной части граждан Израиля находит отклик идея рассматривать себя как представителей новой нации, идеологически более не связанной с еврейской исторической традицией и принципами иудаизма.
Глава II. Современное состояние иудаизма
В качестве заключения к историческому обзору, рассмотрим проблему тех изменений, которые произошли с евреями и иудаизмом в новое время. Главными среди них были: изменение социального статуса и психологии евреев, ослабление безусловного авторитета Торы, оживление еврейского национализма. Несмотря на то, что эти явления могут быть рассматриваемы как независящие друг от друга, они в то же время тесно связаны между собой. В результате ослабления средневековой религиозной общины евреи во все большей степени попадали под влияние окружающих их культур и таких либеральных понятий, как естественный разум и естественное право. Для тех, кто оказывался во власти этих влияний, практически ничего не оставалось не пересмотренным, и практически все становилось предметом выбора и суда. Нужно ли оставаться иудеем, если да, то как? Совместим ли иудаизм с национальной культурой тех стран, в которых живут евреи, или нужно оставаться отделенным от нее? Являются ли Писание и раввинистическая литература единственными авторитетными текстами, или можно опираться на литературные произведения иных культур? И наконец, должен ли иудаизм быть для его приверженца иудея единственным «законным» учением, или могут существовать иные, со своими моральными и религиозными требованиями?
Эти и многие другие вопросы вставали перед евреями с середины XVIII столетия. Как было замечено выше, часть еврейства сопротивлялась переменам, но нигде решение идти навстречу новому или сопротивляться ему не принималось без тщательных раздумий. Каждый человек должен был сделать определенный выбор. Соответственно современный евреям мир характеризовался давлением этого выбора: либо противостоять силе традиции и открыть для себя новый и более широкий мир, либо противостоять новым идеям современности, как представляющим собой угрозу традиционной истине и обычаям. Естественно, что только по краям спектра проблема выбора возникала в столь остром виде. Большинство евреев были склонны к компромиссу, хотя в ранний период и такое решение приходилось утверждать как нечто новое.
Процессы, начавшиеся в XVIII столетии, до сих пор представляют собой отличительную черту иудаизма. В самом деле, двести лет -- сравнительно небольшой промежуток времени, в течение которого могли бы быть выработаны ответы на вопросы, поставленные перед традицией в два тысячелетия. В этом смысле иудаизм до сих пор все еще охвачен процессом собственного реформирования, и возникающие при этом формы, как в традиционных, так и в нетрадиционных слоях иудаизма отличаются крайней расплывчатостью. Примеры, приводимые ниже, являются типичными для своего времени евреев, при всем многообразии их взглядов на еврейскую религиозную традицию.
2. Израиль и США - две столицы мирового иудаизма
Израиль. Сегодня государство Израиль является главным духовным и пространственным сосредоточением современного еврейства. Культурные и политические достижения Израиля -- центра возобновленной национальной жизни -- служат предметом гордости евреев всего мира. Многие из них совершают «светские паломничества» к «гражданским святыням» нового государства - в Кибуцы (сельскохозяйственные коммуны), в Кнессет (парламент), в развивающиеся города пустыни, к памятникам Голокауста. Одни проводят время, занимаясь в университетах Израиля или просто путешествуя по стране. Другие приезжают в Израиль со специфически религиозными целями, хотя одно не исключает другого. Существование в Израиле тысяч молитвенных домов и синагог, где воочию представлены обычаи евреев от Польши до Бухары, поражает наблюдателя широтой традиционной еврейской культуры с множеством форм ее современных проявлений. Будучи настоящим микрокосмосом еврейского разнообразия и единства, сохраняющихся в течение веков, религиозная жизнь Израиля часто заставляет по-новому относиться к вопросу об идентификации еврея. Сама же земля Израиля с ее археологическими руинами и античными укреплениями, будучи настоящим микрокосмосом неиссякаемой еврейской культуры, навевает размышления о еврейской истории и о необходимом ее продолжении. И не важно, верит человек или нет, все это объясняется современными евреями в религиозных понятиях, и чувства, пробуждаемые ими, понимаются как религиозный опыт.
Как ни парадоксально для стороннего наблюдателя, в этом заключается основополагающий момент современной еврейской жизни, современного выражения иудаизма как национально-религиозной культуры. Неоднородность религиозной жизни в самом Израиле должна рассматриваться как весьма сложное явление. Если между атеистами и традиционалистами существует полярное различие, то последние занимают среднее положение между современными проявлениями традиционализма и ультраортодоксией. Вследствие политизации религиозных групп и возросшего значения раввината, некоторые области закона находятся в ведении ортодоксальных коалиций (например, контроль над разделами гражданского права, касающимися брака и развода; в некоторых городах контроль над печатью, работой общественного транспорта и театральными представлениями по субботам). Такие ограничения часто рассматриваются неверующими как ущемление их гражданских прав, и хрупкое равновесие нередко нарушается, когда та или иная группа решает присоединиться к их позиции. Вследствие крайней неуступчивости раввината в том, что, по его убеждению, относится к божественному закону, положение дел, при котором большинство даже светски настроенных граждан полагают, что традиционная Галаха играет определенную роль в оформлении общего права в государстве, подвергается все большему испытанию. Недостаточное отделение государства и религии превратило противостояние религиозных и светских ценностей в Политическую борьбу, в результате чего для умеренной позиции остается очень маленькое пространство. В Израиле имеется очень мало проявлений либерализма в религии, а немногочисленные попытки в этом направлении часто сводились на «нет» традиционалистами, от которых либералы должны были получить политическое одобрение и религиозное признание; или же такие попытки отвергались пекулярными кругами, которые стали враждебны ко всем религиозным группам и с трудом могут согласиться даже с недогматическими формами традиционализма. Однако коалиции между традиционалистами и светскими партиями имеют место в случае, когда затронуты вопросы политической безопасности, хотя мессианская мотивация первых не будет разделяться последними.
Между традиционалистами также имеются большие различия. В их общей борьбе против секуляризма различные направления стараются определить еврейский характер государства. Спектр традиционалистов включает в себя, с одной стороны, современных ортодоксов, чья жизнь определяется Галахой, но они признают демократические институты западного государства, с другой -- ультраортодоксов, которые либо открыто не признают государство, либо хотят с помощью политической деятельности оказывать влияние на то, чтобы произошла тотализация норм Галахи в общественной сфере. Так как эти позиции означают совершенно различное отношение к вопросам о еврейском характере государства, о западной демократии, о законе в государстве и еще в большей степени о мессианском характере нашего времени (т.е. является ли возвращение в Сион частью божественного исполнения древних пророчеств), в зависимости от этого сформировались совершенно разные модели поведения. Было время, когда участники этой драмы и их отношения могли быть легко определены по тому, насколько западной является их одежда, по характеру и размеру их головных уборов, по тому, употребляется ли ими святой язык в повседневной жизни или только во время молитвы. Сегодня многие из этих различий выявить сложнее, и поэтому крайние традиционалисты, включая новых эмигрантов из западных стран или юных израильтян, со страстью призывают «возвеличить и упрочить Тору».
Совершенно очевидно, что каждая группа в государстве Израиль видит соответствие образцу еврейского характера государства в своем собственном лице. Политический компромисс по разделению светского и религиозного образования является не чем иным, как следствием того факта, что каждая группа привержена исключительно своим ценностям. Так, например, когда традиционалисты объединяются, с тем чтобы ценности Галахи определяли собой медицинскую этику (включая такие вопросы, как аборт, вскрытие трупов и некоторые другие), светские партии часто отвергают эту позицию по политическим причинам, а необязательно на основе затронутых ценностей. Равным образом светские предложения, касающиеся гражданских свобод и демократических прав, часто с презрением отвергаются традиционалистами только потому, что они были поддержаны людьми неверующими и не придерживающимися Галахи. Борьба идет каждый день, так что о будущем характере еврейской жизни в государстве Израиль можно только догадываться. Высокий коэффициент ультратрадиционалистов в семьях и увеличение их в числе избирателей рассматриваются ими как положительное свидетельство возможного политического господства. Такое развитие событий вызывает серьезные опасения между более либеральными традиционалистами и, конечно, среди светских израильских евреев. Последние надеются, что древний идеал объединения еврейского народа заставит всех искать примиряющего компромисса.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5
