3. Самосознание, нуждающееся в рефлексии при самоопределении внутренних ориентиров и способов разграничения Я и не - Я.

Схема «Три слоя учебной деятельности»

Различив три сферы существования рефлексии, возможно теперь расчленить общие представления об учебной деятельности (как месте рождения и развития определяющей рефлексии), и выделить три предмета совместных действий учеников и учителя, трех субъектов этих действий, три их результата. Почему такое расчленение слоев учебной деятельности представляется нам эвристичным? Не только потому, что мы зафиксировали недостроенный пласт учебной деятельности, без которого всякие разговоры о выращивании субъекта учебной деятельности, формировании у младших школьников умения учиться окажутся неконструктивными: только внутри третьего слоя (см. схему), не существующего отдельно и независимо от двух первых слоев учебной деятельности, мы обнаруживаем ученика, способного к самоизменению, учащего себя (с помощью учителя и других детей). Выделив третий слой, мы указали точку роста теории и практики учебной деятельности. Различив механизмы порождения каждого слоя, можно определить способы собственной работы по проектированию и реализации учебной деятельности в классе.

Прокомментируем главный смысл метафорических обозначений этих механизмов по всем слоям учебной деятельности. Термином «формирование» обозначена целенаправленная работа взрослого по построению поведения, мышления, действий ребенка в соответствии с определенными культурными формами; в учебной деятельности -- в соответствии с формами теоретического сознания (В.В. Давыдов, Д.Б. Эльконин). За метафорой «просаливание» стоит житейский образ, подсказанный Д.А. Аросьевым: как свежие огурцы, попав в рассол, постепенно становятся солеными, так и ребенок, погрузившись в учебное, позиционно-рефлексивное сотрудничество, постепенно делается рефлексивным (экспериментальные доказательства того, что учебная кооперация способствует рефлексивному развитию младших школьников, см. В.В. Рубцов). Мы не знаем однозначного механизма порождения определяющей рефлексии в сфере самосознания. Назвав его «выращиванием», мы лишь указали на специфическую роль взрослого в этом процессе. Взрослый, как садовник, может лишь подготовить и удобрить почву, на которой вырастает детская «Я-самость», но не может ее породить, произвести, отличаясь в этой сфере от ребенка по самой своей природе: как садовод от сада.

Чтобы увидеть обнаруженный в схеме замысел учебной деятельности именно как целостность, представим себе расчлененные схемой три ее слоя как три вложенных друг в друга трубы, а еще лучше -- как три слоя тканей единого живого организма. В начале младшего школьного возраста третий слой является базисным, объемлющим, оформляющим все остальные, смыслообразующим, а первый -- внутренним, задающим стержень, предметную определенность организма учебной деятельности. Строящий этот слой взрослый, задавая учебное содержание, задает тем самым вектор движения всех остальных «органов тела» учебной деятельности. В ее развитых формах (очевидно, в юности) должна произойти инверсия: внутренним, центральным, определяющим цели образования станет слой самосознания. Юноша, ставя задачи саморазвития, сможет выбрать и культурное содержание, которое обеспечит решение этих задач, и формы кооперации с другими людьми, необходимые для овладения этим содержанием. А второй (кооперативный) слой учебной деятельности от начала и до конца останется промежуточным, «смазочным», обеспечивающим связь других слоев: связь индивидуального Я и культуры.

Итак, мы полагаем, что целенаправленно строя отношения ученика с учителем, со сверстниками и с самим собой, изменяющимся в ходе обучения, можно спроектировать такую учебную деятельность младших школьников, новообразованием которой станет действительное умение учиться. Однако до сих пор базисный, смыслообразующий слой учебной деятельности в экспериментальном обучении не стал предметом специальной работы в классе. В то же время известно, что развитие детской «Я-самости» (я сам могу, я сам хочу, я сам попробую...), связанное с отношением ребенка к самому себе как к «другому», начинается задолго до школы. Не подхваченные учебной деятельностью, не вошедшие в ее ткань, отношения ребенка с самим собой не пресекаются в младшем школьном возрасте, но существуют вне и помимо ведущей деятельности этого возраста. Не погруженная в плоть ученичества, не проросшая в позицию ученика, «совершенствующего самого себя», линия «Я-самости» не приобретает в подростковом возрасте и столь желанного для взрослых звучания: «Я сам могу и хочу учиться». Хуже того (хуже -- для учителей и для родителей подростков) -- едва начавшись, подростковое самоопределение (поиск и определение границ своего Я) отторгает всю сферу школьного как «не моего», чуждого и навязанного. (Вспомним: не принадлежащие ребенку формирование извне и анонимное «просаливание» -- это основные механизмы тех учебных процессов, которые реально строятся в сегодняшней практике учебной деятельности). И возникает печально знаменитый школьный негативизм: «Ваша грамматика? -- Мне этого не надо! Ваши формулы? -- Я их не желаю! Ваша культура? -- Зачем она мне!» Увы, формулы самоопределения подростков по отношению к школе типично антишкольные: в традиционном варианте -- «Не хочу (и не умею) учиться»; в экспериментальном -- «Умею, но не хочу!».

Возможен ли более оптимистичный итог начального обучения: «умею, хочу и буду учиться. Но сейчас мне важно еще и многое другое в моей жизни». Конечно, именно такой итог нормального развития в младшем школьном возрасте может всерьез обсуждаться лишь после реализации полного замысла концепции учебной деятельности, строящейся как изменяющаяся система взаимодействий ребенка со взрослыми, сверстниками и с самим собой на начальной ступени образования. Однако практическая реализация этого замысла в настоящий момент чрезвычайно затруднена, так как слишком неясны еще в теоретическом плане и не построены -- в экспериментальном те основания, которые задают полноту психолого-педагогических условий становления субъективности (самостоятельности и самодеятельности) младшего школьника в учебной деятельности. По счастью, необходимая работа в этом направлении уже началась, значит -- появляется реальная возможность перейти от сугубо академических вопросов о началах и путях развития человеческой психики в разных периодах жизни к проектированию условий становления развитой и суверенной личности в системах развивающего образования.

1.2 Возрастные и индивидуальные особенности младших

Младший школьный возраст не всегда являлся особым этапом развития ребенка. Было время, когда дети не посещали школы и развивались в существенно других условиях жизни. Вспомним некрасовского «Мужичка с ноготок». Ребенок в возрасте, когда «шестой миновал», везет дрова из леса, уверенно управляя лошадью.

В наше время подавляющее большинство детей в возрасте шести лет становятся школьниками.

Переход от дошкольного детства к школьной жизни - один из переломных моментов в психическом развитии человека. Ведущая деятельность дошкольника - игра. Она является добровольным занятием ребенка: хочет - играет, не хочет - не играет. Переступив порог школы, ребенок должен перейти к деятельности учения. Именно эта деятельность должна быть теперь ведущей для ребенка. Но эта деятельность предъявляет принципиально новые требования к нему по сравнению с игровой.

Включение в учебную деятельность связано с новым типом отношений ребенка как в семье, так и в школе. Дома, с одной стороны, к его жизни, его занятиям более уважительное отношение, чем к дошкольным играм. Одновременно к нему предъявляются более строгие требования. В школе главное лицо - это учитель. От него исходят все основные требования. Отношения с учителем совсем не похожи на отношения с родителями и с воспитателем детского сада. Первое время учитель для ребенка - чужой человек, и малыш невольно испытывает страх, робость перед ним. Отношения с другими учениками тоже вначале не так просты: нет знакомых детей, нет друзей, с которыми ребенок привык общаться. В садике ученики первого класса были старшими, в школе стали малышами. Не все дети легко проходят период адаптации к школьной жизни. Некоторые первоклассники чувствуют себя скованно; другие - наоборот, бывают перевозбуждены, трудно управляемы.

Главная задача учителя - завоевать доверие учащихся, создать атмосферу доброжелательности, справедливости. При правильном отношении учителя через полтора-два месяца дети адаптируются к новым требованиям. Учитель становится для учеников главным лицом; его рекомендации, его пожелания не подлежат сомнению; даже отношение к другим ученикам опосредуется отношением к ним учителя.

Естественно встает вопрос о том, а имеем ли мы право предъявлять эти требования ребенку шести лет, готов ли он к выполнению новых требований, по силам ли они ему. Мы рассмотрим кратко два основных аспекта готовности ребенка к школе: физическую и психическую.

Физические возможности шестилеток

По имеющимся в науке данным, анатомо-физиологическое развитие шестилетнего ребенка достигает уровня, требуемого учебной деятельностью. Но организм ребенка в этом возрасте интенсивно развивается, что требует создания для него соответствующих условий. Так, незаконченность окостенения скелета открывает большие возможности для физического воспитания, для занятий различными видами спорта. Но эта особенность скелета требует постоянного внимания к размерам мебели, к тому, как ребенок сидит, не перегружен ли письменными заданиями, имеет ли возможность своевременно свободно подвигаться и т.д. Шестилетний ребенок быстро утомляется и поэтому нуждается в соответствующем режиме работы.

Следует также учитывать индивидуальные особенности каждого ученика. Физическое развитие школьника требует не только постоянного внимания учителя, но и систематического наблюдения врача'. Надо помнить, что у ребенка возникает целый ряд серьезных трудностей. Прежде всего у него устанавливается новый распорядок жизни: вставать в определенное время, на уроках сидеть спокойно, выполнять разные задания и в школе, и дома. Поэтому учитель должен не только предъявлять к детям необходимые требования, но и помогать им, поощрять и поддерживать их.

Психическая готовность к школе