Реферат
Религиозный фактор в государственном управлении Израиля
В отечественной и зарубежной научной литературе политический режим Израиля чаще всего характеризуют как демократический. Множество изданий, вышедших за последние полвека, пытались оценивать именно демократический характер этого государства. При этом большинство сделанных выводов основывалось на анализе демократичности таких институтов, как политическая система государства Израиль с его избирательной системой; на обзоре практики функционирования системы высших органов власти, включая опыт Израиля в сфере государственного управления (прямые выборы главы правительства); на факте закрепления основных прав и свобод в израильском праве; на констатации своеобразия роли кнессета. Авторы работ ставили перед собой задачу – выяснить, отвечает ли Израиль критериям либеральной демократии по ее декларативным и структурным аспектам. Пробы на демократизм Израиля по названным показателям привели исследователей к в общем-то положительным выводам.
Признавая всю важность для либеральной демократии перечисленных выше компонентов, автор данной работы решил остановиться на менее освещенных в научной литературе и более спорных аспектах израильской демократии.
Несмотря на наличие у израильской модели демократии многих черт, присущих либеральной демократии западного типа, все же существует ряд существенных «отклонений» израильской модели от утвердившейся на Западе. Эти отличия связаны:
– с отсутствием в Израиле конституции и наличием некоторых недемократических законов;
– с взаимоотношениями религии, государства и права, закрепленными в соглашении о статус-кво;
– с положением арабского меньшинства, статусом контролируемых территорий и гражданскими правами их граждан;
– с сочетаемостью «еврейского» и «демократического» характера государства Израиль.
Данная работа посвящена анализу одной из особенностей режима, связанной со специфическими взаимоотношениями религии и государства Израиль, конфликтом между светским и религиозным обществом и его влиянием на стабильность израильской модели демократии. Какими бы ни были ожидающие Израиль трудности, будущее страны зависит в первую очередь от того, сумеют ли ее граждане сохранить стабильность общества и приверженность демократическим идеалам.
Религия постоянно находилась и до сих пор остается в центре внимания и дискуссий еврейского общества, поскольку всегда затрагивала практически все аспекты общественно-политической деятельности, а также многие стороны частной жизни израильтян. В этом контексте представляет большой научно-практический интерес исследование взаимоотношений, порой переходящих в противоречия, между религией и государством, между его демократическими принципами и религиозной составляющей как в период, предшествующий созданию Государства Израиль, так и в ходе последующего государственно-политического строительства.
Считается, что в двухтысячелетней еврейской истории рассеяния (со времен разрушения Второго храма в 66–67 г. н.э. и подавления восстания Бар Кохбы в 135 г. н.э. и вплоть до появления сионизма в конце XIX века) именно религия спасала евреев от окончательного истребления и исчезновения как народа. Это, безусловно, не могло не отразиться как на жесткости религиозных законов, так и на степени охвата идеологией Иудаизма всех сфер жизни еврейской общины.
Выдающийся религиозный деятель и философ Моисей бен Маймон-Рамбам (1135–1204 гг.) предписывал: (евреи) не должны следовать обычаям христиан, подражать им в одежде или в прическах. Категорически запрещались смешанные браки, активное участие в светской, гражданской жизни тех стран, где в рассеянии жили евреи. Еврейская религия, быт и жизнь в общинах окончательно замкнулись. В своей книге «Двести лет вместе», посвященной русско-еврейским взаимоотношениям, Солженицын, ссылаясь на труды известного историка Ю.Гессена, живо описывает жизнь еврейской общины 18 века. «Всей еврейской жизнью управляли местные кагалы и раввины. Кагал вел сборы на еврейские общественные нужды, устанавливал правила для торговли и ремесел… Пользуясь авторитетом Талмуда… раввины опутывали общественную жизнь и частный быт еврея сложной цепью предписаний религиозного характера… Реальные и духовные потребности (общины) приносились в жертву устаревшим формам народного быта, слепое исполнение обрядности превратилось для народа как бы в цель существования еврейства… Раввинизм, застывший в безжизненной форме, продолжал держать скованным и мысль и волю народа». Однако, несмотря на типичный для еврейской общины средневековья и нового времени внутренний тоталитаризм, порожденный раввинистической и кагальной олигархией, традиция самоуправления еврейской общины в диаспоре включала в себя и некоторые компоненты демократического толка. Такая община по своему характеру была добровольной и базировалась на общественном согласии, поскольку полномочна была применять принуждение лишь к тому, кто по собственной воле решил остаться евреем и войти в нее. В принципе, еврейской общине в диаспоре не были чужды такие применения норм современной либеральной демократии, как выборы, принятие решений большинством голосов, ограничение срока пребывания в должности, институциональный плюрализм.
Рассуждая о природе израильской демократии, берущей свое начало, по мнению израильского профессора ШломоАвинери, и в устройстве еврейской общины диаспоры, он замечает: «Удивительно, что именно в среде притесняемого меньшинства могли появиться и процедура выборов, и репрезентативность власти, и принятие решений на основе консенсуса. Если глава Киева назначался царем, то глава еврейской общины в том же Киеве выбирался самими членами этой общины».
Некоторые исследователи полагают, что корни демократии необходимо искать в самой религии – иудаизме, другие же считают, что это первые поселенцы из Европы завезли в Палестину «семена западной либеральной демократии».
Ни одно из этих объяснений не может быть принято безоговорочно, хотя в каждом из них есть рациональное зерно. Традиционный иудаизм, подобно другим религиям, содержит как демократические, так и антидемократические элементы. С одной стороны, иудаизм базируется на таких основополагающих демократических принципах, как уважение прав личности, свобода выражения мнений, плюрализм, берущий свое начало в талмудических дискуссиях, которые позволяли объяснить спорные вопросы религии благодаря альтернативным интерпретациям. Положительное отношение к «разногласиям во имя Всевышнего», принцип «и то, и другое – слова Бога Живого» – все это наглядно показывает, что еврейская традиция на самом деле изобилует спорами и дискуссиями и не находит в них ничего предосудительного. На подобный ход мыслей указывает и постановление мудрецов Талмуда, согласно которому учиться необходимо, по меньшей мере, у двух наставников.
С другой стороны, библейская история и традиция иудаизма содержат много того, что противно принципам демократии. ШломоАвинери отмечает: «Если вы хотите пример яркого восточного деспотизма, прочитайте Книгу Царей».
Демократических – в современном, либеральном понимании этого слова – конфессий вообще не существует, так как религия как таковая отвергает фундаментальные принципы демократии – суверенитет народа и идейный плюрализм. В действительности, иудаизм так же, например, как и ислам, – не столько личное переживание верующего, или основа существования конфессионального учреждения, сколько нормативно-системное упорядочение всех областей жизни, доходящее до нежелания признать, что мораль, с одной стороны, и право, – с другой, могут существовать вне рамок религии.
Подобно этому, нет серьезных оснований полагать, что именно первые поселенцы привезли в Палестину модель политической системы. Первые лидеры поселенческого движения в основном были родом из Восточной Европы. Более того, поселенцы приезжали именно из тех мест, где евреи и другие национальные меньшинства подвергались наибольшим притеснениям, и, по мнению ШломоАвинери, если бы основатели ишува скопировали режим и основные институты власти со стран своего исхода, то государство Израиль имело бы ярко выраженный антидемократический характер.
Поэтому наиболее вероятные источники израильской общественно-политической системы могут быть найдены не в догмах иудаизма и не в политических системах стран исхода, но в идеалах европейского движения Просвещения – национализме, демократическом либерализме, в социальной революции и эгалитаризме.
Идеи европейского движения просвещения нашли свое воплощение в еврейском национальном движении – сионизме, выдвинувшем идею политической и национальной «нормализации» положения евреев путем создания своего государства. Мессианскую идею «возвращения» – «собирания» евреев на Земле обетованной как «освобождение» – сионизм превратил в политическое движение. При этом он полностью отбрасывал все остальные фундаментальные догмы иудаизма. Для неверующих сионистов иудаизм являлся идеологией галутной жизни. Талмуд – книгой диаспоры. «Земля Израиля» не имела на начальном этапе для сионистов никакого религиозного значения. Известно, что лидеры сионистского движения рассматривали возможность заселения евреями различных регионов мира, таких как, например, Уганда, районы Сибири и другие.
В то же время сионисты прекрасно понимали, что в основе идеи «единой еврейской нации» и «еврейского государства» лежит необходимость сплочения разноязычных, разнокультурных иммигрантов в единое общество, на единой территории, где евреи должны быть большинством, а для этого была необходима массовая эмиграция, которая без поддержки религиозного еврейства была неосуществима. Эти задачи требовали использования иудаизма в качестве объединяющего, «цементирующего» начала в процессе складывания нового общества. Более того, в дальнейшем у сионистов появилась необходимость утвердиться и убедить международное сообщество в правильности выбора Палестины в качестве единственного места для создания «еврейского очага».
Таким образом, сионизм занялся выполнением двух не сочетающихся друг с другом задач. С одной стороны, он начал перестройку религиозных принципов и основ для того, чтобы использовать религию на благо национального движения. В дальнейшем религия сослужила сионистам плохую службу, поставив государство в зависимость от прихотей религиозного истеблишмента. С другой стороны, «еврейский вопрос» в рамках сионизма решался исключительно политическим, секулярным путем – за счет создания независимой государственной единицы. В дальнейшем это противоречие повлияло на систему социально-политических координат как израильского общества, так и государства Израиль в целом. Одновременное сосуществование национально-религиозной и светской либерально-демократической систем ценностей воплотилось на сегодняшний день в то, что некоторые израильские исследователи называют жгучей смесью израильской демократии и теократии6.
Иудаизм в отрыве от сионизма никогда бы не привел к созданию еврейского государства и не сформировал бы общественно-политическую систему Израиля. Более того, до сих пор в Израиле живет община ультраортодоксов, которая не признает Государство Израиль. Они считают, что строительство еврейского государства на территории Палестины руками людей – это нарушение воли Божьей и хода истории, так как согласно еврейской религиозной традиции, государство должно быть ознаменовано приходом Мессии и создано актом Божественного творения, а не человеческой деятельности.
В то же самое время ни израильская нация, ни ее культура не могут существовать без религиозной составляющей, даже если ее пророки, священнослужители, основатели и борцы получают светскую интерпретацию.
Так, Т.Герцль, будучи светским человеком, выступал за отделение религии от будущего еврейского государства, однако признавая ее значение, он писал: «Мы будем держать наших раввинов в синагогах точно так же, как мы будем держать нашу армию на своих базах».
Страницы: 1, 2, 3
