Уровень военно-политической активности США остается очень высоким, причем к концу десятилетия здесь наметились две характерные взаимосвязанные тенденции. Первая - постепенный перенос центра тяжести с многосторонних коллективных действий в рамках ООН на односторонние действия силами проамериканских военно-политических союзов, прежде всего НАТО.
Поначалу США выдвинули концепцию "наступательной многосторонней дипломатии" в урегулировании международных конфликтов, призванной заменить соперничество двух сверхдержав времен холодной войны в этом вопросе коллективными усилиями всего международного сообщества под эгидой ООН. В мае 1993 г. президент Клинтон подписал директиву № 13, предусматривавшую содействие усилению миротворческого потенциала ООН и готовность США на регулярной основе предоставлять свой миротворческий контингент под оперативное командование ООН. США приняли активное участие в осуществлявшихся под эгидой ООН миротворческих операциях в Сомали, Гаити и Боснии. Однако провал сомалийской операции, растущие разногласия между США, ооновским командованием и членами Совета Безопасности в боснийском урегулировании привели к быстрому переходу США от принципов "наступательной многосторонней дипломатии" к растущей опоре на НАТО и собственные силы под своим командованием. К лету 1994г. упомянутая директива была заменена директивой -№ 25, которая дезавуировала идею укрепления военного потенциала ООН и поставила жесткие условия участия СТТТА в миротворческих операциях под ее руководством, включая оперативное подчинение американских сил командованию СТТТА или "такой компетентной региональной организации, как НАТО". Неудивительно, что дальнейшее урегулирование боснийской проблемы происходило под фактическим военным контролем НАТО и лишь формально под эгидой ООН.
Дрейф США в сторону односторонних (или в рамках НАТО) действий сопровождался ростом удельного веса силовых принудительных мер в арсенале внешнеполитических инструментов. "В последние годы, - подытоживает один из ведущих американских теоретиков внешней политики С. Хантингтон. - США пытались... в одностороннем порядке добиваться следующих целей: заставлять другие страны принять американские нормы и практику в области прав человека; не дать другим странам обрести военный потенциал, ущемляющий американское превосходство в обычных вооружениях; применять американское законодательство на экстерриториальной основе против других стран; ранжировать страны по степени их приверженности американским стандартам в отношении прав человека, наркотиков, терроризма, распространения ядерного оружия и ракетных технологий, а также религиозных свобод; принять санкции против стран, не соблюдающих эти стандарты... вмешиваться в локальные конфликты, не затрагивающие напрямую интересы США; вынуждать другие страны принимать социальные и экономические меры в интересах американской экономики; продвигать экспорт американских вооружений, одновременно препятствуя аналогичным усилиям других стран; устранить Генерального секретаря ООН и продиктовать кандидатуру его преемника; расширить НАТО за счет включения в нее Польши, Венгрии и Чехии; предпринять военные действия против Ирака и поддерживать жесткие экономические санкции против его режима; объявить ряд стран "преступными государствами" и исключить их из международных организаций за отказ подчиниться американским желаниям".
В 90-х годах создавалось впечатление, что одновременно с эскалацией угроз в адрес Ирака США постепенно нагнетают напряженность в отношениях с Ираном. Эта страна часто выставляется как некая угроза для региональной стабильности. Параллельно с этим усиливались и выпады Израиля в адрес Ирана. В Тель-Авиве считали, что реальная угроза для региональной стабильности исходит не от Багдада, а от Тегерана.
Теоретически американская политика в отношении Ирана в конце 90-х годов созрела для изменений. Политика двойного сдерживания в отношении Ирака и Ирана исходила из того, что обе страны являются враждебными по отношению к США. Такая концепция заменила собой старую, в соответствии с которой сначала Вашингтон поддерживал дореволюционный Иран против Ирака, а после иранской революции - Ирак против Ирана.
Тем не менее стали говорить о том, что эта политика США в отношении Ирана перестала отвечать американским интересам. Появились даже сведения о контактах между американскими и иранскими дипломатами. Заметим, что обе стороны этот факт отрицали. Все это внушало надежды, что напряженность во взаимоотношениях между США и Ираном может быть снята. Однако произраильски настроенные круги в администрации США не были заинтересованы в развитии отношений с Ираном. Они указывали на тайную иранскую программу разработки ракет большой дальности и оружия массового поражения, утверждая, что уже к 2005 году Иран будет располагать средствами доставки ядерного оружия. Роль Ирана в поддержке таких группировок, как "Хамас" и "Хезболлах", тоже являлась постоянной темой для обсуждений тех, для кого интересы безопасности США и Израиля неразделимы. Иран все чаще представляли страной, создающей серьезные проблемы для Израиля. Специальный представитель США на Ближнем Востоке С. Халилзад (который является одним идеологов современной американской геополитики) открыто заявлял об опасности, которую представляет собой иранское химическое оружие, а также связи Тегерана с террористическими группировками. Халилзад утверждал, что США не намерены навязывать Ирану перемены, однако его слова не оставили сомнений в том, что Вашингтон хочет этих перемен. "Наша политика, - отметил он, - предусматривает не реформы, а поддержку тех, кто хочет свободы, демократии, соблюдения прав человека, а также предоставления экономических возможностей гражданам своей страны". Как отмечают аналитики, это те же самые комментарии, которые мы слышим из уст людей, утверждающих, что смена режима - единственный вариант для Ирака.
Очень сильно на американскую политику в отношении Ирана в 90-е гг. повлияли следующие обстоятельства:
I. Попытки США навязать миру "новый порядок" и желание распространить по миру американское видение демократии, прав человека и т.п.. Иран, равно как и ряд "стран-изгоев", в такую картину мира не вписывался.
II. Позиция произраильского лобби, в частности Американо-израильского общественного комитета (АИПАК), с подачи которого и были введены санкции 1995 и 1996 гг., АИПАК справедливо считает самым больным местом исламского режима экономику, и поэтому полагает, что санкции помогут свергнуть этот режим. Выборы 1997 г. в Иране ничего не изменили во взглядах этой организации: Хатами – типичный представитель духовенства, враг Израиля, поэтому должны произойти реальные изменения в поведении Ирана прежде любых изменений в политике США. США инкриминировали Ирану три обстоятельства, мешающие нормализации отношений: поддержка Ираном "мирового терроризма", стремление обладать оружием массового поражения и ракетными технологиями и оппозиция ближневосточному мирному процессу.
По мнению экспертов, политика США в отношении Ирака в конце 90-х годов уже выглядела архаичной. США изучали обстановку в регионе, рассматривали позиции арабских государств, Ирана и Турции, а также Франции и ЕС. Основные усилия США были направлены на изоляцию Ирака, недопущение сотрудничества с ним арабских и европейских государств, а также России и Ирана. Исключались любые намерения США относительно примирения с режимом Садама Хусейна. По мнению некоторых экспертов, США разрабатывали проекты сотрудничества с постсадамовским Ираком, которые объективно совпадали с интересами ведущих арабских стран, Ирана и Франции. Вместе с тем данная политика рассматривалась, как временная. США убедились, что арабские страны, несмотря на многие противоречия, сотрудничают с Ираком по многим направлениям: в экономической, политической и гуманитарной сферах. При этом в авангарде данного сотрудничества оказались партнеры США – Саудовская Аравия, Египет и Иордания. Даже маленький Ливан регулярно направлял в Ирак гуманитарные грузы. Подключение Сирии к проектам экспорта иракской нефти и газа привело бы к созданию единого фронта арабской солидарности. США очень опасались создания ситуации, когда санкции ООН относительно Ирака фактически были бы игнорированы арабскими государствами. Арабская солидарность в части поддержки Ирака рассматривалась США, как более опасная перспектива, чем сотрудничество с Ираком России, Ирана и Франции. В то время, впервые, происходила консолидация арабских государств на основе региональных геоэкономических интересов. Но главное, что отличало эти проекты интеграции арабских государств — это системность. По инициативе Египта, Саудовской Аравии, Иордании и Ливана разрабатывались проекты создания единой энергетической системы этих стран по производству, распределению и экспорту электроэнергии. Целостность региона, пространственное единство приведет к включению в единую энергетическую систему других арабских стран, прежде всего Сирии, Ирака и государств Персидского залива. В общих условиях создание таких систем повышает эффективность и обеспечение экономии энергоресурсов от 12 до 25%. По инициативе Египта, рассматривался проект создания "Общего арабского рынка", при участии по существу всех арабских государств Ближнего Востока, то есть по существу всех арабских стран. Предусматривалось снижение или отмена пошлин. В значительной мере преодолевались противоречия между арабскими государствами.
Ливанские и египетские эксперты отмечали ряд ограничителей и проблем в части нормализации американско-иракских отношений, а также факторов, способствующих нормализации отношений. Те и другие факторы действовали универсально и невозможно их разделить. Важным фактором являлось отсутствие дееспособной иракской оппозиции. США и Великобритания пытались усилить и объединить иракскую оппозицию. Кроме того, американские и британские политики опасались того, что им придется финансировать правительство, в котором примут участие просадамовские элементы. Генералы и старшие офицеры иракской армии, находящиеся в эмиграции заявили, что они были готовы организовать государственный переворот. Они также утверждали, что в среде иракских военных нет единства и полной преданности режиму, и, что это обеспечило бы успех государственного переворота. Однако они ожидали поддержки США и Великобритании и соответствующего сигнала об этом. Маргарет Тетчер заявила по этому поводу, что США и Великобритания не довели операцию "Буря в пустыне" до логического политического заявления и не решились на свержение власти Садама Хусейна.
США не связывали с кончиной С.Хусейна принципиальные изменения в Ираке и перспективу примирения с этой страной. Ни с одним из представителей садамовского окружения США не пошли бы на принципиальные соглашения и сотрудничество. В 90-х годах США и Великобритания имели контакты с некоторыми представителями иракского режима, но лишь в части их собственной судьбы. Эти генералы и чиновники знали, что в случае ликвидации режима, им предстоит предстать перед судом. На помилование со стороны иракского народа и международного сообщества могли надеяться только генералы, не участвовавшие в организации военной агрессии и в репрессиях. Существующие группировки в Ираке на тот период не предложили вариантов кардинального изменения внутриполитической ситуации. Речь идет о сотрудничестве США с теми же представителями садамовского режима. Это было совершенно неприемлемо и бессмысленно для США. США видели другие перспективы в части всенародного восстания против иракского режима. По оценкам американцев, иракская оппозиция и внутрирежимные группировки не представляли серьезной силы и не занимали принципиальной позиции.
Страницы: 1, 2, 3, 4
