Три главных соперника А. Бутефлики в совместном заявлении заявили по окончании выборов о якобы массированной фальсификации выборов. Однако этого не подтвердили международные наблюдатели. Анна-Мария Лизэн, член бельгийского парламента, утверждала, что выборы прошли в соответствии с европейскими стандартами. Дж. Брюс, один из 120 представителей ОБСЕ, прибывших на выборы, подчеркнул «прозрачность процесса подсчета голосов». Перед выборами власти удовлетворили требования оппозиции о доступе к СМИ, присутствии на выборах иностранных наблюдателей и изменении условий подсчета голосов в армии, полиции и жандармерии. По мнению Р. Тлемсани, профессора Института политических наук (г. Алжир), результаты выборов показывают, что Алжир при А. Бутеф-лике рискует превратиться в неототалитарное государство, в котором президент будет неприкасаемым, а выборные органы превратятся в ширму демократии. А. Бутефлика несколько раз выступал за изменение конституции, которое еще более усилило бы президентскую власть. (Конституция 1996 г. уже значительно расширили полномочия президента.) Склонность А. Бутефлики к авторитаризму подчеркивали его соперники в ходе предвыборной кампании, называя его «алжирским Бонапартом». По-видимому, авторитарный характер власти в Алжире еще более усилится. Президент попытается вырвать ФНО из-под контроля А. Бенфлиса.

Основную роль в стремительном подъеме исламистского движения в конце 80-х годов сыграл социально-экономический фактор. Утверждение о том, что решающую роль сыграл социокультурный или цивилизационный фактор, имеющий перманентный характер, необоснованно: в течение четверти века политическая ситуация в Алжире оставалась стабильной. Однако, несомненно, на социально-экономический кризис наложились политический и социокультурный. Усилилась критика коррупции, требования о проведении либерализации общественно-политической жизни, легитимность правящего режима после смерти общепризнанного лидера алжирской нации X. Бумедьена стала ставиться под сомнение, особенно после прихода в общественно-политическую жизнь нового поколения, выросшего в независимом Алжире. Появились первые признаки исламистской оппозиции, активизировалась светская оппозиция, требовавшая введения многопартийной системы, в Кабилии берберы провели акции протеста, защищая свою культуру и язык. Как отмечает Р.Г. Ланда, «и религиозный фанатизм, и этнический партикуляризм второй половины 80-х годов были частными проявлениями все возраставшего недовольства масс ухудшением экономического положения, поляризацией доходов, роста пропасти между верхами и низами». Происходили забастовки учащихся, демонстрации молодежи, трудящихся.

«Магнитуда» октябрьских волнений 1988 г. подтолкнула президента Ш.Бенджедида и часть правящей элиты к проведению либерализации и демократизации общественно-политической жизни: была принята новая конституция и введена многопартийная система. За короткий промежуток времени исламистское движение превратилось в основную оппозиционную силу. Параллельно падал авторитет ФНО, которую покидали представители военной элиты. 1989–1991 гг. были периодом либерализации и демократизации, невиданных по своему масштабу в арабском мире ни до этого момента, ни после него. Однако в обстановке ослабления правящего режима этот неконтролируемый процесс оказался чреватым тяжелыми последствиями для страны. Возникла реальная возможность прихода исламистов к власти. Агрессивность алжирского исламизма, представленного ИФС, позволяет сделать вывод о том, что потрясения в Алжире были неизбежны и в случае прихода ИФС к власти сотни тысяч алжирцев эмигрировали бы в Западную Европу. На фоне алжирских исламистов выгодно отличается поведение исламистского Движения исламской направленности (ДИН) (с января 1989 г. «Ан-Нахда») в Тунисе после «жасминной революции» 7 ноября 1987 г. Лидер ДИН Р.Ганнуши стремился продемонстрировать уважение исламистов к законам страны. Он заявил о том, что тунисские исламисты поддерживают закон о политических партиях и Кодекс гражданского состояния. Инициатива в обострении отношений между правящим режимом и «Ан-Нахдой» принадлежала власти. Это произошло после того, как список независимых на парламентских выборах получил около 14% голосов по всей стране и до 25% голосов в городах и пригородах, что неприятно поразило правительство: по существу, список независимых состоял из исламистских кандидатов. Все легальные светские оппозиционные партии вместе набрали лишь 3,76% голосов.

Ввиду усиления групп боевиков-исламистов как в численном отношении, так и в вооружении и активности армия начала переговоры с ИФС, но они оказались безрезультатными, так как ИФС выдвигал явно неприемлемые условия. Однако с течением времени в военных действиях произошел перелом. Если в 1994 г. возможность захвата власти исламистами казалась реальной, то к концу 1995 г. перевес оказался на стороне армии. По отношению к умеренным исламистам в лице ХАМАС и «Ан-Нахды» правительство проводило толерантную политику, способствуя расколу исламистского движения. С 1996 г. умеренные исламисты входили в состав правительства. Правда, они имели меньшинство портфелей, к тому же их министерские должности не были ключевыми в правительстве. Деятельность умеренных исламистских организаций находилась под контролем правящего режима.

Как отмечает Р.Г. Ланда, в прессе и литературе рассматривались разные варианты эволюции событий – «суданский, афганский, иранский, чилийский, иранский, иорданский». По нашему мнению, реализованный вариант можно назвать «турецким»: армия позволяет действовать политическим партиям, соперничать между собой, формировать правительство, но продолжает играть важную роль и в случае необходимости может вновь вмешаться в политику. Следует подчеркнуть, что власть в Алжире является авторитарной, исполнительная власть контролирует законодательную. Поправки, внесенные в конституцию в 1996 г., еще более укрепили президентскую власть, хотя и до этого президент имел широкие права и полномочия. Вместе с тем заслуживает внимания тот факт, что организаторы военного переворота 1992 г. не решились ликвидировать многопартийную систему.

В общественно-политической жизни, как обоснованно указывают американский исследователь У. Куондт и М.А. Сапронова, существуют три течения: консервативно-националистическое (М.А. Сапронова), или националистическое (У. Куондт); фундаменталистское (М.А.Сапронова), или исламистское (У. Куондт); светское демократическое, но на региональной и узко националистической основе – проберберские партии Объединение за культуру и демократию (ОКД) и Фронт социалистических сил (ФСС) (М.А. Сапронова), или берберо-националистическое (У. Куондт). Основываясь, по-видимому, на результатах парламентских и президентских выборов, У.Куондт подчеркивает, что ни одно движение (они представляют соответственно 25–30%, 15–20% и 10–15% населения) не может обойтись без определенной поддержки по крайней мере одного из них. С нашей точки зрения, больше свободы маневра у Фронта национального освобождения (ФНО) и Национального демократического объединения (НДО), исповедующих националистическую идеологию. Они могут опереться на поддержку как умеренных исламистов, так и берберистских ОКД и ФСС. Комбинация умеренных исламистов и берберистов представляется невозможной.

Исламистские организации можно разделить на три блока. Первый – это легальные партии: Движение национальной реформы; Движение общества за мир, которой руководил М. Нахнах до своей смерти 19 июня 2003 г.; «Ан-Нахда». Ко второму относятся Вооруженные исламские группы и Исламская группа проповеди и джихада, продолжающие террористическую деятельность. В третий входят запрещенный Исламский фронт спасения и движение «Вафа», в легализации которого было отказано его лидеру А.Т. Ибрахими.

Выборный процесс показывает, что с 1991 г. постоянно действует тенденция к ослаблению влияния исламистов. На выборах в местные органы власти в июне 1990 г. они получили 4,7 млн. голосов, на парламентских выборах в декабре 1991 г. (первый тур) – 3,2 млн. голосов, на выборах в Национальное народное собрание в июне 1997 г. – 2,5 млн., на выборах в местные органы власти в октябре 1997 г. – менее 2 млн. Если на выборах в Национальное народное собрание в июне 1997 г. исламисты получили 103 места, то на выборах в эту нижнюю палату парламента в мае 2002 г. – 82.

Следует отметить новое разочарование алжирцев в эффективности многопартийной системы. На общепризнанно открытых, честных президентских выборах 16 ноября 1995 г. была зафиксирована рекордная на президентских и парламентских выборах и на выборах в местные органы власти явка электората на избирательные участки – 75,7%. И это несмотря на призыв ИФС, ФНО и ФФС бойкотировать выборы, угрозы исламистов участникам выборов. На парламентских выборах 5 июня 1997 г. к избирательным урнам пришли 65,5% избирателей (по мнению оппозиции этот показатель был меньше), на президентских выборах 15 апреля 1999 г. – 60,9% (по мнению французской газеты «Монд» и алжирской оппозиции, – всего около 23%). На парламентских выборах в мае 2002 г. явка электората составила 46%. У. Куондт называет эту официальную цифру достоверной, хотя, возможно, и неточной. Однако фактически проголосовали лишь 36% избирателей, так как остальные 5% бросили в урны незаполненные бюллетени в знак протеста. В апреле 2002 г. накануне этих выборов опросы показали, что 48% электората почти не доверяли политическим партиям.

Некоторые алжирцы бойкотировали избирательные участки из-за многочисленных нарушений и фальсификации результатов голосования. Если президентские выборы 1995 г. прошли без эксцессов и давления со стороны правящего режима, то уже референдум 28 ноября 1996 г. по поправкам в конституцию отличался нарушениями и подтасовкой итогов голосования. Относительно свободными были выборы в Национальное народное собрание в июне 1997 г. и в мае 2002 г., но правящая элита могла бы допустить это, демонстрируя демократичность выборов в Алжире, поскольку президент в соответствии с новой конституцией 1996 г. имел эффективные средства воздействия на парламент. Согласно поправкам, был образован двухпалатный парламент, состоящий из Национального народного собрания (нижняя палата) и Национального совета (верхняя палата). Закон может быть принят лишь при условии голосования за него трех четвертей членов Национального совета, к тому же треть депутатов Национального совета назначается лично президентом. Кроме того, глава государства может распустить Национальное народное собрание.

На политику власти в отношении исламистов в одной из стран Магриба оказывала влияние ситуация в других странах. После победы ИФС на выборах в местные органы власти в Алжире 12 июня 1990 г. репрессии против исламистов в Тунисе еще более усилились. Тунис был бы весьма уязвим в случае прихода к власти исламистов в Алжире. В начале 90-х годов в значительной мере под влиянием фактической легализации ИФС с марта 1989 г., их победы на выборах в местные органы власти в июне 1990 г. и в первом туре парламентских выборов в декабре 1991 г. заметно активизировались марокканские исламисты, в основном студенты. Король Хасан II в целом терпимо относился к их деятельности, если она не носила ярко выраженный антиправительственный характер. Хасан II стремился избежать развития событий в Марокко по алжирскому сценарию.

Аналогично ситуация в одной из стран Магриба оказывала влияние на поведение исламистов в других странах. Репрессии против «Ан-Нахды» в Тунисе (весной 1991 г.) заставили ИФС обострить положение в Алжире, провоцировать столкновения с силами правопорядка. Динамичное развитие алжирского исламизма способствовало активизации марокканских исламистов. Однако жестокая война в Алжире и опасение вооруженного противостояния в Марокко вынудили радикальную «Аль-Адль валь-ихсан», действовавшую в подполье, перейти на более умеренные позиции и в 1995 г. официально отказаться от насилия. Она получила возможность действовать полулегально. В январе 1998 г. «Аль-Адль валь-ихсан» призвала политические силы вступить в национальный диалог, чтобы алжирская трагедия, как она подчеркнула, не повторилась в Марокко.

арабский исламский власть оппозиция

Список источников и литературы

1.                Национальная хартия Алжирской Народной Демократической Республики. – М., 1979, с. 31–33.

2.                Алжир (Справочник). – М., 1977, с. 94.

3.                История Алжира в новое и новейшее время. – М., 1992, с. 353.

4.                Ланда Р.Г. История Алжира. XX век. – М., 1999, с. 200.

5.                Сапронова М.А. Политика и конституционный процесс в Алжире (1989–1999). – М., 1999, с. 48.

6.                Бабкин С.Э. Движения политического ислама в Северной Африке. – М., 2000, с. 121.

7.                Политическая элита Ближнего Востока. – М., 2000, с. 160.

8.                Ближний Восток и современность. Сборник статей. – М., 1999. Выпуск 6, с. 173.

Размещено на

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5