Оно обусловлено физиологическими свойствами мозга как регулятора приспособительного поведения. Эти свойства Сеченов называет "придатками", "аппаратами", "механизмами". Он выделяет три таких механизма:
- чисто отражательный,
- усиливающий рефлексы,
- задерживающий их.
В конкретном анализе, однако, намечаются еще два "механизма":
- различающий внешние воздействия (сенсорный),
- запечатлевающий их (мнемический).
Все они несут биологическую службу.
Функции "мозговой машины" могут быть определены только с учетом жизненного смысла работы ее "придатков", т. е. роли, которую играют последние в столкновениях организма со средой.
Переход в биологический план явно выступает уже в характеристике "придатка", усиливающего движения. К невольным движениям с усиленным концом Сеченов относит "рефлексы от испуга и чувственного наслаждения". Все эти рефлексы целенаправленны, и их цель – "сохранение целости неделимого". "Сохранение же этой целости вполне обеспечено, если неделимое избегает вредных внешних влияний и имеет приятные, т. е. полезные. Страх помогает ему в первом, наслаждение заставляет искать второго".
Широкий биологический подход определил новую трактовку физиологического механизма рефлекса. И.М. Сеченов вводит понятие "физиологического состояния центра", причем это "физиологическое состояние", влияющее на исход всего акта, ставится в непосредственную связь с потребностями. Механизм рефлекса не может быть понят из него самого без обращения к тем биологическим задачам, которые он реализует. "Положим, например, – пишет Сеченов, – что центральная часть того аппарата, который начинается в носу обонятельными нервами, воспринимающими запах кушания, находится в данный момент в такой состоянии, что рефлексы с этих нервов могут происходить преимущественно на мышцы, производящие смех, тогда, конечно, при возбуждении обонятельных нервов человек будет весело смеяться. Если же, напротив, состояние центра таково, что рефлексы могут происходить только в мышцах, оттягивающих угол рта книзу, тогда запах кушанья вызовет у человека кислую мину. Допустите только, что первое состояние центра соответствует случаю, когда человек голоден, а второе бывает у сытого, и дело объяснено. Итак, разум вполне мирится с тем, что невольные движения, вытекающие из чувственного наслаждения, суть не что иное, как обыкновенные рефлексы, которых большая или меньшая сложность, т. е. более или менее обширное развитие, зависит от физиологического состояния нервного центра".
Таким образом, внешний раздражитель воспринимается определенным образом "заряженными" нервными центрами. В зависимости от "зарядки" радикально меняется вся ответная реакция. Само же состояние центра – "усиливающий реакции механизм", – отражая характер отношений организма со средой (в приведенном примере нужду в пище), представляет нервный субстрат потребности.
Активность организма выражена в способности мозговой "машины" не только усиливать рефлексы, но и угнетать их. Факт торможения И.М. Сеченов связывает с тем, что внешнее влияние застает нервную систему готовой избирательно отвечать на каждый новый стимул. Только при абсолютной внезапности впечатления наблюдается отраженная реакция без вмешательства торможения. "А при ожиданности раздражения в явление вмешивается деятельность нового механизма, стремящегося подавить, задержать отраженное движение". Опыт, упражнение развивают эту способность. Тормозные механизмы отказывают тогда, когда возбуждение чувствующего нерва сильнее того, какое когда-либо приходилось выдерживать, т. е. испытывать в прежнем опыте.
Тем самым в учение о рефлексах вводилось еще одно существенное дополнение. Они ставились в зависимость не только от наличных раздражителей, но и от прежних воздействий, запечатленных нервной системой.
Эти положения не только наполняли понятие "нервного центра" новым физиологическим содержанием. Они открывали путь к решению основной сеченовской задачи: подвести физиологические основы под психические явления.
Ведь каждый из указанных физиологических феноменов имел непосредственное отношение к фактам психической деятельности:
- сохранение следов в центральной нервной системе выступало как основа
памяти,
- торможение – как акт, обусловливающий избирательную направленность
поведения,
- работа "усиливающего механизма" – как субстрат мотивации, побуждения.
Все эти функции можно было бы, пользуясь современной терминологией, назвать психофизиологическими, так как каждая из них, выражая определенное физиологическое свойство центральной нервной системы, представляла эквивалент какой-либо из сторон психической деятельности.
Нужно, однако, заметить, что для реализации последовательно монистического подхода к жизнедеятельности недостаточно было раскрыть психофизиологическую природу перечисленных выше трех функций.
Определяющим признаком психического является познавательное отношение. Это познавательное (информативное) отношение не было представлено в досеченовской модели рефлекса, которая именно поэтому оказалась бессильной объяснить приспособительный характер поведения. Сеченов же, трактуя всякий рефлекс как акт, состоящий из чувствования и движения, преодолевает обособление психического (включая познавательное отношение) от телесного у самых истоков жизнедеятельности.
Термин "чувствование" неоднозначен. Он может соединяться как с представлением об эмоциональном, чувственном компоненте психики, так и с ее познавательным аспектом, выступающим в виде ощущений и других форм чувственного (сенсорного) познания. Различение в понятии о чувствовании этих двух не совпадающих, хотя и тесно связанных сторон имеет принципиальный смысл. Ведь в одном случае чувствование–это аффективная оценка, отражающая потребности субъекта (организма), в другом – оно сигнализирует о свойствах объекта как такового.
У Сеченова доминировало второе значение термина, аффективную же сторону он обычно обозначает в "Рефлексах головного мозга" как ощущение. Он говорит об ощущениях голода, испуга, чувственного наслаждения в связи с описанием деятельности нервного аппарата, усиливающего рефлексы. Установление неразрывной связи между возбуждением центра и этими ощущениями рассматривалось как первый случай, где психическое явление введено в цепь процессов, происходящих машинообразно. Здесь впервые психологические факты накладывались на физиологическую канву. "Можно даже для простоты принять, что ощущение испуга и возбуждение аппарата, усиливающего конец головного рефлекса, тождественны между собой. По крайней мере, не подлежит ни малейшему сомнению, что они стоят в самой тесной причинной связи друг с другом".
Ощущения, о которых идет речь, имеют, как нетрудно понять, не познавательное, а побудительное значение. Они могут придавать действию стремительность, но не могут обеспечить познание объективных свойств среды и адекватную ориентировку в ней.
Между тем в физиологических опытах обнаружилось, что "усиливающая роль" мозга может иметь совершенно иной смысл, состоящий в обострении чувствительности к внешним раздражителям. Во втором издании "Рефлексов головного мозга" приводились эксперименты И. Г. Березина по изучению температурной чувствительности у лягушки. Нормальное животное быстро выдергивает конечности из ледяной воды. Если же удалить у него полушария, то животное при погружении лапок остается совершенно спокойным. "Депо другого рода, если увеличить теперь поверхность охлаждения кожи, погрузить, например, в ледяную воду всю заднюю половину туловища, – лягушка двинет ногами. Не явно ли, что в деле произведения движений путем охлаждения кожи полушария действуют одинаковым образом с увеличением охлаждаемой поверхности? Всякий знает, что последнее условие вообще усиливает эффект охлаждения (чувство холода становится невыносимее); стало быть, и полушария действуют усиливающим образом относительно эффекта охлаждения – движения".
Полушария, таким образом, не только оценивают внешние стимулы с точки зрения их полезности или вредности для организма, но резко обостряют чувствительность к этим воздействиям. Головной мозг перенимает у периферических сенсорных приборов способность ощущать, т. е. улавливать внешние толчки в форме чувствования.
Но ведь чувствование, по Сеченову, не побочный эффект раздражения рецептора, а детерминанта, необходимо входящая в состав реакции, – то, посредством чего запускаются в ход эффекторные механизмы. Поэтому развитие сенсорной функции полушарий становится важным причинным фактором в структуре поведения, неизмеримо расширяя адаптационные возможности, "приспособительный потенциал" живых существ, приобретающих способность реагировать на относительно слабые раздражители.
Ведь, как свидетельствовал эксперимент, при отсутствии полушарий для возникновения аналогичных реакций нужно, чтобы сила ощущаемого раздражителя и его опасность для организма значительно возросли. Полушария воспринимают стимулы, еще не ведущие к серьезным нарушениям жизненного процесса, но могущие к ним вести. Благодаря этому свойству мозга значительно возрастает способность организма противостоять вредным влияниям, заранее избегать их. Здесь зарождалось понятие о "предуведомительной" роли чувствительности, получившее развитие в последующих работах Сеченова.
В число свойств "центрального элемента" отражательного аппарата, т. е. мозга, включалась, таким образом, еще одна функция – сенсорная.
Заключение.
Итак, мозговая машина в силу своего собственного внутреннего устройства способна не только отражать внешние раздражения от мозга к мышцам, как это представлялось во всех прежних схемах рефлекса, но и
а) задерживать влияния внешних стимулов на мышцы,
б) усиливать эти влияния,
в) предуведомлять о них,
г) сохранять их следы.
Такова принципиальная схема "мозговой машины", начертанная в "Рефлексах…". Нужно представить, уровень нейрофизиологических знаний тех времен, чтобы понять, насколько она его превосходила. В ней было еще немало умозрительного, в особенности в первом издании "Рефлексов головного мозга", где отсутствовали данные Березина об усиливающей роли полушарий, а гипотеза о сохранении следов в мозгу (инертности нервных процессов) еще не могла излагаться в качестве экспериментально проверенной. Но в целом картина деятельности мозга пленяла своей убедительностью.
Основные контуры этой картины позволили сблизить физиологическое с психологическим, решить задачу объяснения человеческого поведения–до его высших форм включительно – из основных начал рефлекторной теория.
Литература.
1. Батуев А.С. Высшая нервная деятельность. – М.: Высшая школа, 1991.
2. Батуев А.С., Соколова Л.В. К учению Сеченова о механизмах восприятия пространства.//Иван Михайлович Сеченов (К 150 летию со дня рождения) – М.:Наука, 1980.
3. Коган А.Б. Основы физиологии высшей нервной деятельности. – М.: Высшая школа, 1988.
4. Костюк П.Г. Сеченов и современная нейрофизиология.//Иван Михайлович Сеченов (К 150 летию со дня рождения) – М.:Наука, 1980.
5. Сеченов И.М. Рефлексы головного мозга. – М.: Изд-во АН СССР, 1961.
6. Черниговский В.Н. Проблема физиологии сенсорных систем в трудах Сеченова.//Иван Михайлович Сеченов (К 150 летию со дня рождения) – М.:Наука, 1980.
7. Ярошевский М.Г. Иван Михайлович Сеченов (1829-1905). – Л.: Наука (Ленигр. отдел.), 1968.
8. Ярошевский М.Г. Сеченов и мировая психологическая мысль. – М.: Наука, 1981.
9. Ноздрачев А.Д., Пастухов В.А., Гениальный взмах физиологической мысли.//VIVOS VOCO. 1999, №11.
[1] "Тезы" – предварявшие диссертацию Сеченова на степень доктора медицинских наук ("Материалы для будущей физиологии алкогольного опьянения") основные положения его физиологической теории.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6
