Наряду с земской продолжали действовать церковно-приходские школы, существовавшие еще в дореформенное время. Образование в них (чтение, письмо, Закон Божий, церковно-славянское чтение и церковное пение) по своему уровню было ниже, чем в земской школе. Церковно-приходским школам правительство оказывало материальную поддержку, особенно в 80-е годы. Обер-прокурор Синода К. П. Победоносцев добился увеличения в 1881-- 1894 гг. их числа в 8 раз, а государственных ассигнований на эти школы -- примерно в 40 раз. В середине 90-х годов в России насчитывалось до 44 тыс. начальных училищ (многоклассных, двухклассных, одноклассных). Из этого числа учебных заведений, предназначенных для народных масс, одноклассные составляли более 90%.
По вопросу о среднем образовании велась длительная борьба между сторонниками реального и классического направления. Первые настаивали на расширении преподавания естественных наук и современных иностранных языков. Вторые считали необходимым сохранить ориентацию на изучение классической древности как основы европейской культуры. Верх одержали сторонники классического направления, опиравшиеся на консерва-тивных министров народного просвещения Д. А. Толстого и И. Д. Делянова.
Основой среднего образования стала классическая гимназия. По сравнению с дореформенным временем число их возросло (1865 г. -- 96 гимназий, 1871 г.-- 123, 1882 г.-- 136). В 60-е годы возникли реальные и классические гимназии. Однако с самого начала они не были полностью уравнены в правах, а после 1866 г. классическая гимназия стала фактически основной формой среднего образования, только выпускники мужских гимназий имели право поступать в университеты. При Александре III правительство старалось ограничить допуск в гимназии выходцев из простого народа. Печальную известность приобрел циркуляр Делянова, в котором не рекомендовалось принимать в гимназии «детей кучеров, прачек, мелких лавочников и т. п.». Реальная же гимназия была преобразована в шестиклассное училище без права ее выпускникам поступать в университет.
В преобладании классического среднего образования и усилении контроля за работой школы правительство видело основной путь борьбы против "пагубных стремлений и умствований", порожденных "духом времени" 60-х годов.
Музыкальное образование финансировалось всецело за счет общественных средств. В 1862 г. Русское музыкальное общество открыло консерваторию в Петербурге, а в 1866 г.-- в Москве. В отличие от казенных учебных заведений, юноши и девушки здесь обучались совместно
В пореформенную эпоху изменения коснулись высшей школы. Были открыты новые университеты в Одессе (Новороссийский на основе Ришельевского лицея, 1865), Томске (1880). В университетах, получивших автономию по Уставу 1863 г., появились новые кафедры, оживилась научная работа, повысился образовательный уровень выпускников. Несмотря на упразднение автономии университетов по Уставу 1884 г., программа обучения в них постоянно совершенствовалась и расширялась. Развитие высшей школы тормозилось вследствие противоречивой политики правительства. Оно понима-ло, что страна нуждается в высокообразованных людях, но в то же время высшая школа всегда была у него на подозрении как очаг неистребимой «крамолы».
Рост технической оснащенности, совершенствование технологии промышленности и развитие транспорта требовали расширения и улучшения специального образования. В стране возникали профессионально-технические училища, отраслевые вузы. Петербургский технологический институт и Московское ремесленное училище, основанные еще в дореформенное время, были преобразованы в высшие технические заведения. В 1865 г. по инициативе Московского общества сельского хозяйства открылась Петровская земледельческая и лесная академия (ныне Тимирязевская сельскохозяйственная академия). В ряде городов (в Томске, Харькове, Киеве, Новочеркасске) в конце XIX в. были учреждены политехнические и технологические институты; закрытые учебные заведения (например, в Петербурге -- Институт инженеров путей сообщения) преобразованы в гражданские учебные заведения. К концу XIX в. в России насчитывалось свыше 60 государственных высших учебных заведений, в которых обучались около 30 тыс.студентов.
Что касается женского образования, то в дореформенной России существовали сословные женские учебные заведения, доступ в университеты женщинам был закрыт. В канун буржуазных реформ началось широкое движение за предоставление женщинам права получения среднего и высшего образования. В конце 50-х годов появились бессословные женские гимназии, но, по сравнению с мужскими, с меньшим объемом изучаемых предметов.
В течение недолгого времени, в конце 50-х годов, женщины допускались в университеты на правах вольнослушательниц. Однако по Уставу 1863 г. обучение в университетах им не было разрешено. Поэтому многие женщины уезжали учиться за границу.В 70-е годы в Цюрихском университете русские составляли 80% всех иностранных студенток.
В России в защиту женского образования активно выступали многие ученые: Д. И. Менделеев, И. М. Сеченов, А. Н. Бекетов, Н. И. Пирогов и др. На рубеже 60--70-х годов открылись Высшие женские курсы. В Москве наиболее известными были Высшие женские курсы профессора В. И. Герье (1872). Высшие женские курсы в Петербурге (Бестужевские -- по имени их директора профессора К. Н. Бестужева-Рюмина), основанные 1878 г., сыграли заметную роль в общественно-культурной жизни страны. Женские курсы работали по программе университетов, но окончившие их не имели права на получение диплома о высшем образовании.
Одной из форм приобретения знаний стали народные чтения, распространение которых поддерживалось правительством. Впервые они состоялись в Петербурге в 1871 г., долгое время проводились только в столице и губернских городах, а с середины 90-х годов получили повсеместное распространение. Интерес к народным чтениям был большой. Лекторами выступали, как правило, священнослужители и учителя; преобладала религиозно-нравственная, историческая, военная тематика. Народные чтения находились под строгим правительственным контролем.
Всероссийская перепись населения 1897 г. впервые выявила общую картину грамотности и образованности в стране. Средний уровень грамотности в России составлял 21,1% (среди мужчин -- 29,3%, среди женщин -- 13,1%). Высшее и среднее образование как общее, так и специальное имели около 1,4% населения.
2.2 Студенты шестидесятых годов
С середины 50-х годов выражение «молодое поколение» чаще всего ассоциировалось с учащейся молодежью. Условия, в которых она формировалась, сильно отличались от предшествующего времени. Определяющее влияние па складывание ее воззрении оказывали рост крестьянского и общественного движения, назревание революционной ситуации, усиление оппозиционных настроении, распространение просветительных и демократических идей, «Отрицание самое беспощадное, необходимое для обновления старой жизни, из общества проникло в университет и нашло здесь благоприятную почву»,-- писал современник. Прогрессивно настроенные представители старших поколений стали обращаться со студентами как с равными, ими гордились. «Русское общество внушило студенту такое, понятие о его достоинстве, какое едва ли существует в другой стране,- считали московские профессора. ... В глазах многих студент представляет будущую надежду России» . Живо зарисовал такое отношение к учащейся молодежи петербургский студент тех лет. «Каждый, даже первокурсник, радушно был принимаем не только в гостиных, по и в серьезных кабинетах литераторов, ученых и общественных деятелей,-- рассказывает он.-- Все смотрели на учащееся поколение, как на олицетворение столь желанного обновления России,-- и ласкали студентов, всячески помогали им, охотно беседовали с ними и вступали в горячие прения „о материях важных"
Социально-экономические сдвиги и революционная ситуация обусловили большие перемены в численности, составе, положении, быте, в социально-психологическом облике учащейся молодежи. Отмена установленного в конце 40-х годов «комплекта», разрешение принимать в университеты неограниченное число студентов, облегчения в освобождении от платы за обучение, восстановление категории вольнослушателей -- все это привело к быстрому возрастанию численности учащейся молодежи, которое шло прежде всего за счет Москвы и Петербурга. Московский университет оставался самым многолюдным. За ним следовал Киевский, а с 1859 г.-- Петербургский (даже при отсутствии медицинского факультета). Значительным был прирост по Киевскому университету. В Казанском и Харьковском, напротив, сначала наблюдалось уменьшение числа студентов за счет отлива молодежи в столичные университеты. Однако с 1858--1859 гг. и здесь оно неуклонно растет. Снятие преград повело к изменению возрастного состава студентов: на младших курсах появились вместе с вчерашними гимназистами, семинаристами, юношами, еще не вышедшими из-под родительского крова, молодые люди 25-27 лет, а то и постарше (особенно среди вольнослушателей). Многие из них уже имели опыт самостоятельной жизни. Иные под влиянием типичного для тон поры увлечения наукой, закончив один факультет, поступали на другой. По данным Министерства народного просвещения, весной 1861 г. «из всей массы студентов, простирающейся почти до 6 тыс., только 10,2% принадлежит имеющим 16 и 17-летний возраст; напротив, 82,3% составляют студенты от 18 до 25 лет, а 7,25% --свыше 25 лет»
При возрастании общей численности студенчества с середины 50-х годов росла доля разночинцев в его среде. Для незнатного и небогатого юноши образование открывало дорогу в жизнь, было путем к обеспечению, средством добиться положения в обществе. Университет давал ему возможность выявить природные способности и дарования, ощутить человеческое достоинство. В образованных людях обнаруживалась все более острая нужда. Сказывалась, кроме того характерная для 60-х годов тяга к знанию. И разночинцы потянулись в университет. За три года (1854--1857) их доля в студенческой среде даже по официальным данным увеличилась почти на 3%. Цифра эта показывает направление происходивших перемен. масштаб же их, судя по всему, был значительно больше.
«Большинство студентов в Университете св. Владимира,-- свидетельствовал ректор П. X. Бунге в 1861 г.,-- состоит из молодых людей, которые в высшем образовании видят средство для обеспечения своей будущности. Многим приходится в одно и то же время думать и о науке и о том, чем жить, чтобы учиться». Многие студенты из дворян вообще не принадлежали к помещичьей среде или порвали с ней отношения. Немало имелось среди них сыновей личных дворян, т. е. тех же разночинцев. Другие вышли из обедневших, мелкопоместных, многодетных помещичьих семей и не могли рассчитывать на помощь из дому. Эти молодые люди шли в университет, чтобы получить образование и потом зарабатывать на жизнь собственным трудом. Подобно своим товарищам из других сословий они старались попасть в число казеннокоштных или добывали средства, давая уроки, занимаясь перепиской бумаг, корректурой, работая для журналов. Характерно, что в начало 60-х годов более половины университетских студентов освобождались по бедности от платы за обучение. В Московском университете в 1860 г. из 1653 человек таких освобожденных было 1006; внесли же плату только 515.
Крайняя скудость материальных средств была уделом многих студентов. Некоторые из них приходили в университет за сотни верст пешком. Здесь их чаем о ждали полуголодная жизнь, неустроенный быт. Не на что было одеться, обуться, даже купить свечи. В. В. Бсрви рассказывает что обследование материального положения студенчества обнаружило факты, почти неправдоподобные: два студента жили в шкафу, третий -- в дощатой будке из-под извести. Выразительную картину рисуют в своих воспоминаниях Худяков, Красноперой, Сычугов, Острогорский, Любарский и другие мемуаристы, Имея в виду бедность большинства студентов столичного университета, Чернышевский назвал их «мучениками своего стремления образоваться». Профессор Капустин свидетельствовал о существовании среди московских студентов самой неприглядной нищеты. «Поверите ли,--писал он Погодину,-- что есть буквально умирающие с голоду, есть студенты в лохмотьях и проч.». О многочисленности в Московском университете «крайне, бедных студентов» говорилось и в официальном документе. Демократическое происхождение и стесненное материальное положение многих студентов, которым с юных лет приходилось рассчитывать лишь па себя и на свои силы, вызывали в них недовольство окружающим, воспитывали самостоятельность, деловитость, непримиримость к фразерству. Происходившие в стране события заставляли напряженно работать пытливые молодые умы. Острота классовой и общественно-политической борьбы порождала готовность к протесту. Разночинная интеллигенция уже в силу своего социального положения была расположена к восприятию антифеодальной просветительной идеологии, с ее отрицанием сословности, возвышением разума, науки, знания. Живой сочувственный отклик просветительские идеи и свойственный просветителям критицизм по отношению к старым порядкам и официальной идеологии встретили в учащейся молодежи. Горячие симпатии к трудовому люду вместе с верой в животворную силу науки побуждали ее нести в народ свет знания. Вот как запечатлел Г. Н. Потанин типичного представителя «новых людей» -- студента (позднее литератора) Н. С. Щукина: «Это был живой, беспокойный человек, необыкновенно деятельный... У него было много клиентов по чердакам и в подвалах: кухонные мужики, военные писари, извозчики и т. п. Всех он старался обогатить знаниями: одного знакомил с поэзией Некрасова, другого -- с русской историей... Щукин был пропагандистом революции. Это был юноша пылкий, как Демулен... Каждую минуту он готов был встать на баррикады. Несправедливость моментально превращала его в протестующего».
Страницы: 1, 2, 3, 4
