26
ЧЕ ГЕВАРА План
1. Введение.
2. Детство и юность Че Гевары.
3. Цель Че Гевары - революция.
4. Революционный путь Че Гевары.
5. Конец жизни Че Гевары.
6. Заключение.
7. Список использованной литературы. Введение.
Если в каждой человеческой жизни заложен изначаль-ный сюжет, то жизнь Эрнесто Че Гевары -- образец повествования, почти не отклонившегося от замысла. Краси-вая сказка о человеке, который, преодолев физическую немощь, на волне победоносной революции поднялся к вершинам всемирной славы -- и с карабином и вещмеш-ком за плечами отправился в чужедальнюю сельву, что-бы стать жертвой вселенского зла. Есть в этой сказке скорбная недомолвка, некогда завораживавшая молодые умы. От скуки и богатства бегут, это случается, от нуж-ды и безвестности тоже уходят, но от торжествующей власти, от великих перспектив переделки жизни доверив-шегося тебе народа... кто ж бежит от работы Всевыш-него? Чего тогда требовать от жизни вообще? Уж не смер-ти ли искал команданте Гевара в зеленых ущельях Боли-вии? Да, имела хождение и такая инфернальная версия:
«Че нашел окно открытым -- и выбросился в него». По-чему? А потому, что инстинкт смерти и ненависти, Танатос, сопряжен был в его натуре с инстинктом жизни и сострадания -- Эросом. Эти два неистовых инстинкта и сделали в конце концов его жизнь невозможной... По-добные версии безразмерны, как гороскопы, и примени-мы к любому из нас. То, что Че Гевара распорядился собою именно так, а не иначе, имеет, разумеется, свои причины, но причины эти следует искать не в гибели его, а в самом течении его жизни.
Да, но стоит ли искать вообще? Ничто так не чуждо нам, ничто так не удалено от нас, как недавнее прошлое: тоскливы прошлогодние газеты, постыдны прошлогодние восторги и невозвратными кажутся те времена, когда имя Че Гевары, подобно молнии, блистало над «вулканиче-ским континентом». Однако, удаляясь, прошлое с неотвра-тимостью кометы Галлея вновь приближается к нам, и мы рано или поздно неизбежно окажемся застигнутыми им врасплох. Мы, кажется, закаялись участвовать в на-силии над творческой эволюцией жизни, но революционаризм вечен, как вечно и неразрешимо противоречие между конечностью нашего личного существования и бес-конечностью Бытия, а потому никогда не прекратятся попытки вместить в свою отдельную жизнь все прошлое, настоящее и будущее человечества. Алексеев В.А. Скромный кондотьер: Феномен Че Гевары. М., 1995.
Революцию творят массы. Они порождают и революцион-ных вождей -- ярких по своим способностям и поведению личностей, как правило отличающихся искренностью, муже-ством, беспредельной преданностью делу, которому служат. Жизнь вождей насыщена всякого рода коллизиями, столкно-вениями, часто заканчивается трагически. Но грядущие по-коления не забывают их имен, чтят их память, стремятся впитать в себя все лучшее, что было в них и в их дея-тельности.
История Латинской Америки выдвинула немало выдаю-щихся борцов за народное дело. В колониальную эпоху это индейцы Кауполикан, Куаутемок, Тупак Амару. В XIX в. -- Симон Боливар, Бернардо О'Хиггинс, Хосе Марти и десятки других героев борьбы за независимость. XX век навсегда занес в почетную книгу истории имена Панчо Вильи, Эмилиано Сапаты, Аугусто Сесара Сандино, Фиделя Кастро Рус, Эрнесто Че Гевары, Камило Съенфуэ-госа, Сальвадора Альенде и многих других.
В. И. Ленин, которого оппортунисты обвиняли в том, что Советская Россия развивается не по привычным «марксистским» схемам, указывал, что революция -- это не Невский проспект. Жизнь Эрнесто Че Гевары, развитие революционного процесса в Латинской Америке, история Кубинской революции еще раз подтверждают эту истину. Революции, хотя развиваются согласно одним и тем же закономерностям, идут обычно путями, которые трудно за-ранее предугадать как самим революционерам, так и их противникам. Если бы было иначе, то революция, вероятно, не могла бы победить, ведь враг, зная заранее пути ее развития, сумел бы легко задушить революционный процесс в зародыше.
Че -- характерное для аргентинцев междометие, выражавшее и удивление, и восторг, и печаль, и нежность, и одобрение, и про-тест, стало сначала прозвищем Эрнесто Гевары, а потом боевым псевдонимом, сросшимся с его именем и фамилией. После победы Кубинской революции, будучи президентом Национального банка, Гевара подписался па новых банкнотах Кубы «Че», вызвав воз-мущение контрреволюционеров. В ответ Эрнесто сказал: «Для меня Че означает самое важное, самое дорогое в моей жизни. Иначе и быть не могло. Ведь мои имя и фамилия -- нечто маленькое, част-ное, незначительное». Григулевич И.Р. Эрнесто Че Гевара и революционный процесс в Латинской Америке. М., 1990.
Детство Че Гевары.
Когда на Кубе победила Революция и Эрнесто Че Гевара стал знаменит, газеты начали писать о нем всякие не-былицы. Некоторые журналисты даже высказывали сомне-ние, что он аргентинец. Нашлись и такие, которые утвер-ждали, что он русский, выдающий себя за аргентинца. Но Че был коренным аргентинцем. По отцовской линии Че -- аргентинец 12-го поколения, по линии матери--8-го. Среди его предков были ирландские мятежники, испанские завоеватели, аргентинские патриоты. По-видимому, Че передались по наследству некоторые черты его беспокойных предков. У него в характере было нечто такое, что влекло его к даль-ним странствиям, к опасным приключениям, к новым идеям.
Предки Че по отцовской липни, испанцы, поселились в Аргентине еще в колониальное время. Они обосновались в пограничной с Чили провинции Мендоса и занялись зем-леделием. В начале прошлого века Мендоса служила базой освободительной армии генерала Хосе де Сан-Мартина, ко-торая свергла испанское господство в Аргентине. Основа-телем аргентинской ветви Линчей был ирландец Патрик, участник освободительной борьбы своего народа против анг-лийского господства. От преследования англичан он бежал в Испанию, а оттуда в Аргентину, или, как ее тогда назы-вали, вице-королевство Рио-де-ла-Платы, где женился па богато» креолке. Это было во второй половине XVIII в., еще в период владычества испанцев.
Отец Че, Эрнесто Гевара Линч, был шестым ребенком в семье Роберто Гевары и Анны Линч.
Эрнесто-старший учился па архитектурном факультете Национального университета в Буэнос-Айресе, но с пере-рывами -- приходилось работать. От былых асьенд его пред-ков остались к тому времени лишь одни воспоминания.
Мать Че, донья Селия де ла Серна-и-де ла Льоса тоже, как и се муж, принадлежала к старинному аргентинскому роду. Ее отец, Хуан Мартин де ла Серпа, вошел в историю Аргентины как основатель города Авельянеды, соседствую-щего с Буэнос-Айресом.
В роду Селии имеется даже свой испанский гранд -- генерал Хосе де ла Серна-э-Инохоса, последний испанский вице-король Перу. Это его войска были разгромлены колум-бийским маршалом Сукре в памятном сражении при Аякучо. Имя этого генерала упоминается К. Марксом и Ф. Энгель-сом в статье «Аякучо» Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 14, с. 176--177.
, где описаны подробности истори-ческого сражения, завершившего 15-летнюю войну за неза-висимость Латинской Америки.
Селия была независимой натурой, не считалась с услов-ностями аргентинской аристократической касты. Ее инте-ресовала политика, по всем вопросам она высказывала свои собственные суждения. В юности она принимала участие в феминистском движении, боролась за предоставление жен-щинам избирательных прав. Одной из первых среди жен-щин Аргентины она села за руль автомобиля; одной из первых в стране она отрезала косы, стала подписывать своим именем банковские чеки.
В конце 20-х годов Эрнесто-старший, получив от отца в наследство небольшую сумму денег, купил 200 га земли в районе порта Карагуатай (провинция Мисьонес), что на границе с Парагваем Guevara Lynch E. Mio figlio il Che. Roma, 1981, p. 14--17.
. Он хотел превратить эти земли в об-разцовую плантацию по производству йерба-матэ (парагвай-ский чай). Цены тогда на йерба-матэ были высокими, не даром ее называли «зеленым золотом». Эрнесто Гевара купил самые современные машины, попытался облегчить труд рабочих-сезонников, занятых сбором этой культуры.
Поселившись в Мисьонес, Эрнесто-старший отменил та-лоны, начал выплачивать рабочим заработную плату день-гами и запретил продавать спиртное на своей плантации. Окрестные плантаторы поначалу сочли его за сумасшедшего, потом стали называть коммунистом. По политическим сим-патиям Гевара-старший тогда был сторонником партии Гражданский радикальный союз, глава которой Ипполито Иригойен, бывший в то время президентом, сделал много полезного для страны, выступал за независимую внешнюю политику. Но плантаторы в те времена жили по своим за-конам. В Мисьонес царил полный произвол. Местные власти, полиция были в руках плантаторов.
В 1930 г. семья Гевары переехала в Сан-Исидро, городок на реке Ла-Плате, неподалеку от столицы. Там Эрнесто-старший владел на паях со своим родственником небольшой верфью.
Вскоре в связи с болезнью Тэтэ (у ребенка обнару-жилась астма) по совету врачей семья перебралась в Кор-дову, самую «здоровую» аргентинскую провинцию, распо-ложенную на западе страны в гористой местности. Ее чи-стый, прозрачный воздух, насыщенный ароматом хвойных лесов, считается целебным. Гевара приобрел дом -- «Виллу Нидию» в местечке Альта-Грасия, расположенном близ города Кордова, на высоте 1000 м над уровнем моря. Эрнесто-старший стал работать подрядчиком по строительству домов, Селия смотрела за ребенком. У Че почти еженощно повто-рялись приступы астмы. Отец спал рядом с его кроваткой и, когда малыш начинал задыхаться, брал его на руки, качал и успокаивал, пока не проходил приступ.
Вслед за Тэтэ у Гевары родилось еще четверо детей -- Селия, Роберто, Анна Мария и Хуан Мартин. Все они, как и Тэтэ, получили высшее образование. Дочери стали архи-текторами, Роберто -- адвокатом, Хуан Мартин -- проекти-ровщиком. Росли они нормально, особых забот родителям не доставляли.
С Эрнесто было совсем иначе. Он даже не смог посту-пить в школу. Два года мать занималась с ним дома. Читать он начал с четырех лет и с того времени стал страстным лю-бителем чтения.
В доме была большая библиотека, в которой наряду с классикой -- от испанской до русской -- имелись книги по истории, философии, психологии, искусству, работы Маркса, Энгельса, Ленина, Кропоткина, Бакунина. Аргентинские пи-сатели были представлены Хосе Эрнандесом, Доминго Сармьенто и другими. Были книги на французском языке. Селия свободно владела французским, знала английский. Она учила языкам детей, в частности Тэтэ.
У Че были свои излюбленные авторы. В детстве он чи-тал книги Сальгари, Жюля Верна, Дюма, Гюго, Джека Лон-дона. Затем он увлекся Сервантесом, Анатолем Франсом. Знал и любил Толстого, Достоевского, Горького. Он прочел и все модные тогда латиноамериканские социальные романы (перуанца Сиро Алегрии, эквадорца Хорхе Икасы, колум-бийца Хосе Эустасио Риверы), повествующие о тяжелой жизни индейцев и рабском труде рабочих в поместьях, на плантациях.
Че любил и поэзию, зачитывался Бодлером, Верленом, Гарсия Лоркой, Антопио Мачадо, Пабло Нерудой, множе-ство стихов он знал наизусть. Он и сам писал стихи. Он как-то назвал себя революционером, который так никогда и не стал поэтом. В письме к испанскому поэту-республи-канцу Леону Фелипэ, книгу стихов которого «Олень» обычно держал у изголовья, Эрнесто охарактеризовал себя как «не-удавшегося поэта». Кубинец Роберто Фернандес Ретамар, сам известный поэт, рассказывает, что незадолго до того, как Эрнесто навсегда покинул Кубу, он одолжил у Роборто антологию испанской поэзии, откуда выписал стихотворение Пабло Неруды «Прощай!»
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5
