Для сопоставления интересов и намерений держав в отношении Польши с конечными результатами а также для того, чтобы определить фактические способы реализации этих намерений и интересов были использованы тексты договоров, полностью приведенные в монографии П.В.Стегния.
Закономерность разделов
Предпосылки ослабления Польши к XVIII веку.
К моменту первого раздела Польской территории уже сложились определенные предпосылки, позволявшие говорить о недостаточной силе государства, особенно в сравнении с ее окружением.
Определенные сдвиги в международных отношениях, спровоцированные установлением Вестфальской системы, отразились на возникновении неблагоприятной для нее ситуации. Стихийно сложившийся баланс сил, в основе которого лежало в первую очередь усиление Франции и ее союзницы Швеции в результате победы над Габсбургами, оказался весьма неустойчивым, поскольку вылился в экспансию Франции. При этом создание достаточно ограниченной рамками вестфальского пространства системы «расшатало» периферию, в первую очередь Восточный барьер – Османскую империю, Речь Посполитую, Швецию – на который традиционно опиралась Франция в попытке изолировать Габсбургов. Результатом стали войны между самими членами барьера: с 1654 года Швеция сосредоточила внимание на установление контроля над Балтийским бассейном. В 1660 году Швеция подписывает Оливский мир с Речью Посполитой, по которому получает Эстонию и Ливонию. Сам факт конфликта между бывшими союзниками обнаружил слабость сложившихся схем. Но, прежде всего, он отразился на положении Польши.
Не только внешнеполитические предпосылки легли в основу столь масштабного падения авторитета Польши. После пресечения в 1572 году польско-литовской династии Ягеллонов, сама сложившаяся в государстве политическая ситуация была неблагоприятна для его положения в целом. Выборность короля Польши сделала вопросы внутреннего устройства ареной борьбы европейских держав за установление своего влияния в регионе через утверждение на престоле своих ставленников. Возможность доминирования в стране, территория которого занимала расстояние от Балтийского моря до Османской империи на рубеже Западной и Восточной Европы, не могло не интересовать европейские монархии. Таким образом, если раньше Польша в течение веков играла активную роль в международных делах, то ситуация престолонаследия превратила ее к началу XVIII века в средство реализации интересов других держав.
Примером этому могут служить события 1697 года, когда саксонский курфюрст Август II был избран королем Речи Посполитой при поддержке послов Австрии, России и Бранденбурга в Варшаве. Таким образом, путем возведения на польский престол компромиссной и неспособной сопротивляться давлению соседних государств власти реализовывалась цель консолидации ослабленного, но стратегически важного пространства в условиях угрозы шведской экспансии во главе с Карлом XII. Так, противоречия олигархического государственного устройства Речи Посполитой (всевластие шляхты, роль католической церкви, принцип liberum veto, определявший конфликтность работы польского сейма) открывали возможности для иностранного вмешательства в польские дела.
В условиях неустойчивости и интриг польских магнатов, еще больше ослаблявших политическую ситуацию на фоне ее стратегической слабости экспансия Карла XII в Восточную Европу обрекала ее на падение, поэтому взятие им Варшавы было закономерно. Поддержка России, которая добивается в 1717 году вывода саксонских войск из Варшавы, в данном случае еще более красноречиво демонстрирует слабость Польши. Сам факт того, что Россия становится гарантом политической стабильности, говорит о несамостоятельности когда-то могущественной Речи Посполитой. Но помимо констатации факта снижения роли и потенциала Польши, такая «поддержка» России означала еще один сдвиг в межгосударственных отношениях этого региона. Он надолго закреплял преобладающее влияние России в Польше, ее доминирование в соседнем государстве.[4] Здесь это носило долгосрочный характер, в отличие от стихийной смены европейских ставленников на польском престоле, провоцируемый самой схемой передачи власти.
Закреплялась и другая важная черта русско-польских отношений. До петровской эпохи Польша, так или иначе, играла роль своеобразного «проводника» России в европейские дела, это направление политики фактически осуществлялось через посредство Польши. Значительное усиление Петровской державы на заключительном этапе Северной войны, вступление в ряд Великих держав, обеспечил самостоятельность России. Акценты во взаимоотношениях соседних государств, таким образом, полностью изменились.
Стоит отметить и еще один важный фактор, определявший неустойчивость Польши и хрупкость ее внутренних систем. В рамках одного государства были объединены разные конфессии – православная, католическая, протестантская. При явном настрое власти на ведение прокатолической политики и систематическом ущемлении прав остальных верующих внутренняя напряженность только усиливалась. Выражалось это в регулярных восстаниях, требовавших внимания со стороны властей и расшатывавших внутреннюю стабильность. С другой стороны, это создавало повод для вмешательства во внутренние дела государства его соседей – под предлогом защиты прав населения. Этим правом неоднократно будет пользоваться Россия, традиционно считавшаяся покровительницей православных народов. В свою очередь со стороны католической церкви выступала Австрия. Таким образом, конфессиональный вопрос, получивший название «диссидентского» оказывал немаловажную роль на ситуацию, в которой оказалась Польша. Разумеется, речь в данном случае не идет о выступлении религиозного вопроса на первый план в ряде внутриполитических проблем. Однако в совокупности со всем комплексом сложностей, накопившихся к XVIII веку у Польши, религиозный вопрос играл свою роль как важный дестабилизирующий фактор[5].
Наконец нельзя забывать о существовании предпосылок для национальной напряженности, которые рядом историков выдвигаются в ряд первоочередных причин ослабления и, в конечном счете, падения Польши. Так, сочетание в рамках польского населения большого количества евреев сказывалось на складывании национальной неоднородности. О несформировавшейся национальной целостности свидетельствует и присутствие в государстве династий других монархий (отсюда традиционное соперничество династий саксонских Веттингов и польских Пястов за обладание польским престолом). Все это оказывает влияние на процесс формирования нации как таковой – тормозит его. В итоге создаются предпосылки для «тяготения» территорий к влиянию более сильных соседей, которое и будет использовано в ходе разделов.
Истоки вопроса раздела Польши.
Как уже было отмечено выше, стратегическая важность огромной польской территории интересовала европейские державы, несмотря на потерю государством авторитета. Наоборот, это обостряло их «аппетиты». Разумеется, в первую очередь судьба Польши интересовала соседей.
Традиционно считается, что в первую очередь в разделах была заинтересована Пруссия. Государство возникло в 1618 г. в результате объединения курфюршества Бранденбург и герцогства Пруссия под властью правителя из династии Гогенцоллернов, и после того, как в 1701г. курфюрст Фридрих III получает титул короля, государство получает статус королевства Пруссия. Особенность ситуации заключалась в том, что его территории были «разбросаны» на значительном расстоянии от Рейна до Немана, таким образом, консолидация владений путем присоединения пограничных территорий стало основной задачей. С этой целью создавалась мощная армия, получившая статус одной из сильнейших в Европе. Таким образом, внешняя политика набиравшего мощь государства имела вполне определенную стратегию с начало своего существования.
В середине XVII в. на пути объединения территории лежали Польские владения, и для Пруссии включение в свой состав части польского Поморья было принципиально для обеспечения собственной целостности, поскольку таким образом Бранденбург объединялся с Княжеской (Восточной) частью королевства. Поэтому сочетание двух факторов: территориальное положение Польских границ между прусскими владениями и ее слабость создавали предпосылки для решения проблемы в пользу Пруссии и за счет Польши.[6]
В данном случае представляется необходимым рассмотреть истоки позиций трех держав, участвовавших в последовавших разделах. В первой четверти XVIII в. эти позиции в общих чертах уже наметились.
Как было отмечено выше, Пруссия оказалась наиболее прямо заинтересованной в территориальном переделе – слишком явно польская граница лежала на пути устранения чересполосицы. Уже на конечном этапе Северной войны проявляются захватнические цели Фридриха Вильгельма I (прусского короля), от которого совместно с пропрусски настроенным польским королем Августом II, России дважды (после полтавской битвы и в 1721г.) поступают предложения осуществить раздел. Любопытно, что в обоих случаях была предложена территория, практически совпадающая с полученной после первого раздела[7]. Еще более красноречиво говорит о намерениях Пруссии «Первое политическое завещание» 1752г. Фридриха II, в котором воссоединение прусского королевства с помощью Королевской (польской) Пруссии объявлено одним из главных условий выживания собственной страны.
Если намерения Пруссии, таким образом, были достаточно четко мотивированы и решались методами, не имевшими альтернатив, то позиция России в вопросе была не столь однозначной. Наметившиеся взаимоотношения России с Польшей определили направление политики, получившей названия «косвенного доминирования». Как было отмечено выше, в результате событий 1717 г. Россия стала гарантом ее политической стабильности, что обеспечивало влияние на политическую ситуацию в регионе. Такое положение – обеспечение авторитета мирным путем, несомненно, было выгодно для России. Провоцировать межрегиональный конфликт, когда выгодное влияние без территориальных переделов (которые в этих границах для России не были необходимы) не представлялось выгодным. С другой стороны, вполне очевидно было усиление Пруссии в случае, если ей удается реализовать свои претензии. Усиление столь значительное, что оно представляло бы опасность для России. Поэтому оба предложения Фридриха I были отвергнуты.
Неоднозначность позиции в данном случае заключалась в постоянной смене акцентов в польских контактах – будучи открытой для внешнего влияния государство постоянно попадало в зависимость от разных европейских монархий. Яркий пример – война за Польское наследство 1733-1734 гг., в которой приняла участие Франция с целью посадить на престол своего ставленника – Станислава Лещинского. Россия в этой ситуации сближается с Австрией, поскольку обе стороны были заинтересованы в сохранении власти за династией Веттингов[8]. Именно в этот момент складывается союз трех держав, в основе которого лежал Польский вопрос. В 1732 г. в Берлине был заключен договор «трех черных орлов», на основе которого державы, хотя и руководствуясь различными мотивами, действовали сообща. И, несмотря на то, что союз оказался недолговечным (прежде всего в силу разрозненности конечных целей союзников), совместные действия в регионе получили основу. Цели Австрии в данном случае были спровоцированы заинтересованностью в польском вопросе России и Пруссии. Для нее наиболее принципиальным было не допустить слишком значительного усиления соседей (прежде всего Пруссии). Поэтому в случае, если ей не удавалось препятствовать расширению ее территорий, необходимо было не оказаться «обделенной» и также максимально усилить свои позиции.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7
