Уже по Уложению 1649 г. право получения прожитка в размере всего поместья закреплялось за дворянами, отставленными от службы по старости или увечью. Дальнейшее законодательство пошло по пути расширения этих прав. Так, например, по Уложению 1649 г. (XVI, 9) вышедший в отставку помещик мог сдать прожиточное поместье только брату или племяннику. Указ 1650 г. допускал сдачу поместья любому помещику при условии содержания престарелых владельцев. Нарушение условия влекло за собой возврат поместья. Необходимость оговари­вать условия сдачи поместья при регистрации акта сдачи в приказе подтверждена указом 1677 г. Сохранялось право вдов и дочерей при выходе замуж передавать прожиток в качестве приданого. А по указу 1650 г. в качестве приданого могли передавать поместья родители и родственники вступающей в замужество, что означало, по справедли­вому замечанию А. И. Копанева, дальнейшее расширение прав поме­щика в распоряжении поместьями. По указу 1651 г. со ссылкой на «прежний государев указ» всем сделкам относительно поместий должны были предшествовать допросы сторон властями[17]. В дальнейшем указы 1667 и 1679 гг. рассматривали допрос как непременное условие любой сделки о поместьях. Поскольку требование закона распространялось на всех землевладельцев, законодатель ставил в привилегированное по­ложение бояр и другие думные чины, предписав указом 1677 г. допра­шивать их на дому, а не в приказе. Примерно в то же время указом 1682 г. вносилось уточнение в норму Уложения (XVI, 20) о необхо­димости для жениха бить челом до свадьбы о закреплении за ним прожиточного поместья невесты. Указ допускал оформление прожитка за женихами после свадьбы, если невесты были допрошены до нее. Тем самым отвергалась возможность родственников невест претендовать на поместья в качестве приданого. Та же норма помечена в указе 1688 г. Права вдов иноземцев в отношении поступки поместий урав­нивались с правами вдов русских помещиков. Открывая простор для передачи прожиточных поместий в другие руки, законодатель все же ставил возможность таких передач в зависимость от размера поместного оклада.

Заметное место в законодательстве занял вопрос о возврате прожитков вдовам, с которыми они выходили замуж, по смерти мужей. Предусмотрен ряд конкретных жизненных ситуаций.

1. Овдовев при вторичном браке, вдова получала то, что она давала в качестве приданого. Если муж обменял ее прожиточное поместье на другое, то возврату вдове подлежало новое поместье. Недостача с учетом оклада, восполнялась по Уложению из других поместий мужа и даже из вотчин без права отчуждения их. Если жена умирала раньше мужа бездетной, то ее поместье оставалось у мужа, а после его смерти переходило к его детям от первого брака. Родственники первого мужа из наследования исключались.

2. Вдова, вышедшая вторич­но замуж с большим прожиточным поместьем, по смерти мужа могла получить прожиток в меньшем размере в соответствии с окладом мужа, а излишки поступали к родичам мужа, а при их отсутствии - к чужеродцам. То же правило распространялось и на поместья дедов и свекров.

3. Если муж получил или купил прожиточное поместье жены в вотчину, то по его смерти вдова получала половину этой вотчины с правом отчуждения, а вторую половину - до своей смерти или до выхода замуж, но без права распоряжения ею.

4. На вдов, получивших прожиток из родовых и выслуженных вотчин (при отсутствии поместий), предписано брать поручные о том, что они не будут отчуждать эти вотчины и разорять крестьян. В последнем случае получил законодательное разрешение казус, состоявший в столкновении противоположных просьб к правитель­ству. Вдовы, имевшие прожиток из родовых и выслуженных вотчин, просили порук на них не оформлять. Родственники мужей, наоборот, били челом об оформлении порук. В духе правового статуса вотчин правитель­ство решило вопрос в пользу последних.

В Статьях о поместьях 10 марта 1676 г. предусмотрен казус, когда поместья давались в приданое взамен денег или вещей. В таком случае они оставались за мужем и после смерти жены. В Статьях о поместьях и вотчинах 1681 г. норма Статей 1676 г. дополнена разрешением частич­ного возврата приданых поместий в случае смерти родственниц в заму­жестве. Норма повторена в указе 1683 г., в котором размер возвращае­мых поместий родичам жены ставился в зависимость от времени подачи челобитных о возврате поместий.

Те же права на сдачу прожиточных поместий по указу 1651 г. были у вдов и дочерей помещиков из числа иноземцев, но только новокре­щеным или русским помещикам. Выморочные поместья иноземцев в отличие от Уложения 1649 г. (XVI, 14) могли передаваться рус­ским. Закон 1653 г. разрешал иноземцам продавать свои вотчины русским людям. Однако указ 1675 г. запретил иноземцам - новокрещенцам отчуждать свои поместья и вотчины, но указ 1678 г. вос­становил действие указов 1651 и 1653 гг. Те же права закреплены и в том случае, если поместья и вотчины даны иноземцам вместо кормового содержания. В конечном итоге после ряда колебаний зако­нодательство покончило с обособленным положением землевладения иноземцев.

Мена поместий была наиболее распространенной и широкой акцией распоряжения поместными землями. Уложение 1649 г. (XVI, 2) снимало прошлые ограничения в отношении мены поместьями, не допуская лишь мену жилого на пустое. Законодательство второй половины века сняло какие-либо ограничения, разрешив все варианты мены поместьями. У Г. Котошихина читаем: «А будет кто с кем похочет менять поместье на поместье или поместье на вотчину, и им меж себя меняти волно, жилое на пустое, и пустое на жилое, и равное на равное, по челобитью. И тое их мену запишут в книги впредь для ведомости и для спору». Подтверждая практику обмена поместий на вотчины, Г. Котошихин так определяет юридические следствия операции: «И кто выменяет поместье на вотчину, и ему то поместье в вотчину, а после того ему вольно и продать, и заложить, а тому, кто выменяет вотчину на поместье, продати и заложити тое вотчины не вольно, потому что за то его поместье, которое променяет, та вотчина будет поместная земля»[18]. Законодательство допускало мены поместьями различных размеров, с любым количеством «перехожих четвертей».

Родственникам меняющихся было запрещено оспаривать неравные обмены. Такое положение дела давало возможность совершать факти­чески сделки купли-продажи на поместные земли. На короткое время указом 9 августа 1676 г. была установлена норма на перехожие четверти не более 10 на 100 четвертей меняемой земли. Но уже спустя полгода в результате указа 6 апреля 1677 г. законодатель вернулся к прежнему разрешению свободного обмена с неограниченным количеством четвер­тей. В то время, когда царское правительство пошло навстречу церкви, ликвидировав Монастырский приказ и обособив подсудность духовных лиц по уголовным делам, был принят указ 1677 г., разрешавший обмен поместьями и вотчинами между помещиками и монастырями без ограни­чения перехожих четвертей, но по «заручным челобитным» обеих сто­рон. Такой закон представлял собой замаскированную продажу земли в монастыри, запрещенную Уложением 1649 г., и тем самым открывал путь умножению монастырского землевладения. Лишь указом Петра 1 в 1701 г. монастырям и архиерейским домам запрещалось покупать и выменивать земли у помещиков.

Вслед за появлением новых источников и зон испомещения права отчуждения поместий неизменно распространялись и на эти зоны. Соглас­но Статьям о вотчинах и поместьях 24 мая 1676 г., право мены поместь­ями было распространено и на мены между московскими и городовыми чинами, с одной стороны, и украннными детьми боярскими - с другой, на основании положений указа 22 февраля 1676 г. Тем самым отменя­лось действие Статей 1672 г., содержавших запрет такой мены. В дальнейшем состоялось законодательное подтверждение этой нормы в Статьях о поместьях 10 августа 1677 г., но с уточнением: обмен между центром и украинными уездами разрешался только в тех из них, где московские люди могли иметь поместья. Такие акции правительства отвечали интересам широких слоев дворянства, получивших как раз к этому времени доступ на плодородные земли южных уездов. Те же Статьи 1677 г. отменили ограничения белозерцев в отношении права распоряжения землей. Таким образом, законодательство отражает про­цесс нивелировки прав различных категорий землевладельцев. К 80-м гг. XVII в. законодательные ограничения касались лишь частных вопросов. Декабрьским указом 1683 г. были запрещены мены поместьями и вотчи­нами между родителями и неотделенными детьми (внутрисемейные обме­ны). Но если вдовы или дочери жили самостоятельными дворами, то обмен допускался.

Непременным условием, как было и ранее, являлся допрос сторон перед совершением и регистрацией сделки. Для лиц, находившихся в Москве, он производился в Поместном приказе, а вне Москвы - по городам у воевод согласно грамотам, присланным из Москвы. При допросе применялось крестное целование. Указ 1670 г. для регистрации сделки определял годичный срок. В докладе думного дьяка Герасима Дохтурова указывалось, что «всяких чинов люди» владеют купленными и закладными поместьями и вотчинами многие годы, не регистрируя акты в Поместном приказе, не желая платить пошлины.

Допросы продавцов или закладчиков, участвующих в поземельных сделках, и регистрация актов были в руках правительства средством контроля за передвижением земельного фонда и взимания пошлин. Поз­днее значение допроса падает. Указ 1684 г. предписывал регистриро­вать в Поместном приказе сделки без допросов, если купчие и заклад­ные подписаны продавцами и закладчиками или их детьми. Оспаривание противной стороной в таком случае юридически несостоятель­но. Полностью процедура допроса все же не исчезла. Для женщин было сделано исключение в том смысле, что приказные дьяки о мене и поступке поместий и вотчин допрашивали женщин на дому. Как и во многих других случаях, законодатель пытался охватить правовой регламентацией как можно больше казусов, подсказанных жизнью. Так, декабрьский указ 1688 г. предписывал возврат поместий родственни­ками владельцев (обычно отставных дворян), если они уступали их чужеродцам, а затем умерли, так и не подкрепив процедуру уступки допросом.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7