Для законодательства второй половины XVII в. характерно расшире­ние круга наследователей. Уже вскоре после Уложения 1649 г. февраль­ский указ того же года включил в число наследователей поместий детей, родившихся после смерти отцов.

Изменилось, но ненадолго отношение законодателя к четвертому браку и к правам жен и детей, связанных с ним. Уложение 1649 г. лишало таких жен прожитка, а детей - права наследования (XVI, 15). Указ 29 октября 1669 г. ограничивал действие этой нормы, сохраняя право на прожиток для жен четвертого брака, заключенного до Уложения. В дальнейшем за детьми от четвертого брака закреплялось право на родовые поместья, если родичи умершего отца таких детей не отвергали. Но Статьи о поместьях и вотчинах 10 августа 1677 г. отменили в будущем четвертые браки, тем самым лишив прав на наследование жен и детей от таких браков, но оставив в силе прежние решения этих казусов. Вне сомнения, что в данном случае сказалось давление церковников, поскольку в законе содержится ссылка на запрет четвертых браков апостолами и отцами церкви. И связано это с церковным собором 1677 г.

В вопросе раздела между наследниками, сыновьями и внуками, отцов­ских и дедовых имений законодатель стоял на позиции Уложения (XVI, 34), предписывая смешивать и делить поровну как отцовские, так и поместья старших сыновей, получивших их «в отвод» при жизни отцов. Новым было лишь то, что из разделов исключались приданые и сдаточные поместья как личное приобретение. Норма подтверждена указом 1679 г.[14]

Постепенное развитие права наследования поместий, проходившее не только в сфере законодательной, но и на практике в результате признания в ряде случаев и оформления факта наследования Поместным приказом, привело в конечном итоге к принятию именного указа с боярским приговором 21 марта 1684 г., узаконившего оформление наследования поместий за детьми, внуками и правнуками умерших владельцев.'""

Указ интересен прежде всего тем, что ему предшествует обширный доклад, содержащий перечень законодательных решений и практических претворений наследования поместий детьми и вдовами, в том числе и неверстанными детьми. В ряде случаев излишки, иногда значительные, реальных четвертей поместий закреплялись за наследниками в форме пожалований с указанием «дослуживаться» или предписывалось продать их в вотчину. Таким путем снимались основания для претензий родичей на излишки поместной земли. А поместный оклад как граница земельного обеспечения все более терял свое значение.

Обзор наследования поместий показывает, что они все более станови­лись семейной собственностью, а не родовой. Исходя из этих обстоя­тельств дьяк Поместного приказа поставил перед царями и боярами вопрос в такой плоскости: впредь после умерших поместья, оставшиеся сверх прожитков жен и дочерей и поместных окладов сыновей, «лишние чети справливать ли или те лишние чети сверх окладов и новечного верстанья отдавать в род, а буде родственников не будет, чужеродцам?»[15]. В ответ 21 марта 1684 г. принят указ с боярским приговором: «Великие государи указали и бояре приговорили после умерших поместья за детьми их, за сыновьями и сыновей за детьми, за сыновьями ж, а умерших за внучаты и за правнучаты родными, за верстанными и за неверстанными, и за недорослями большие дачи с сего их великих государей указу и боярского приговору нынешнего 192 года марта с 30 числа справливать все четверти, сколько за отцами, и за дедами, и за прадедами их было и с лишними четверти сверх их окладов и новичного верстанья, а родст­венникам и чужеродцам тех перехожих четвертей не давать». Это основная норма указа. Права боковых родственников закон признает только на выморочные поместья, не имеющие прямых наследников, и только в отношении тех, кто служит.

На этот указ в литературе обращено внимание, но, как нам представ­ляется, он не получил оценки, которой заслуживает. А. И. Копанев в комментарии к указу справедливо отметил, что указ содержит принципи­ально новую норму: после умершего отца все его поместья передавались детям, внукам или правнукам независимо от их окладов и от того, верстаны (записаны) они в службу или нет. Следовательно, если в поместье отца будут по сравнению с окладами наследников «лишние четверти», они уже не передаются ни родственникам, ни чужеродцам, как это было по прежним законам. Указание на то, что этому порядку наследования подлежат отцовские, дедовские и прадедовские поместья, свидетельствует, что поместье стало родовым владением и в правовом отношении стояло близко к вотчине. Такое значение указа подчерки­вает в своей статье и Н. В. Куприянова. Дав справедливую характерис­тику указу, А. И. Копанев усмотрел в нем признак того, что «поместье стало родовым владением». Здесь, видимо, нужно некоторое уточнение. Правовые основы принадлежности поместья роду в широком смысле (не только по прямой линии, но и по боковой) стали складываться до Уложения 1649 г. и были закреплены в нем, что очевидно уже из тех установлений, которые приведены в докладе к указу 1684 г. В самом же указе речь идет о родовой принадлежности поместья только по прямой нисходящей, исключая боковых родичей, т. е. о родовой принадлежности в узком смысле, иначе говоря о принадлежности семейной. Любопытен в этом плане несколько более ранний указ 1677 г. По нему поместья и вотчины, полюбовно уступленные отцами детям, подлежали оформлению за ними и их детьми, т. е. внуками дарителей. Дедам же отказано просить о возвращении владений после смерти детей. В историко-правовом плане указ 1684 г. делал заметный шаг в направлении к указу 1714 г. о единонаследии[16].

Одной из форм наследования поместья являлся прожиток, т. е. часть поместья, выделяемая после смерти владельца на содержание вдовы, дочерей, престарелых родителей, несовершеннолетних детей. И хотя зародыш такого явления относится к XVI в., но прожитка как института права тогда не существовало. Его оформление связано с Соборным уложением 1649 г., которое уделило прожитку большое внимание и узаконило основные положения, легшие в основу законодательства второй половины века. Они сводятся к следующему: право на получение прожит­ка имели прежде всего вдовы, как с малолетними детьми, так и бездетные, и дочери, лишающиеся родителей. Прожиток получали вдовы до третьего брака. Вдовы и дети четвертого брака мужчин лишались прожитка и наследования.

Размер прожитка зависел от величины оклада и обстоятельств смерти главы семьи. Если убит в сражении, то со 100 четвертей оклада полагалось 20 четвертей женам, 10 - дочерям, если умер в полку, то женам - 15, дочерям - 7. В случае смерти дома - женам 10, дочерям - 5 четвертей. Остальное шло родичам, но лишь беспоместным и малопоместным. Если в роду таких не было, то поместье по указу царя подлежало передаче в чужой род. Поместье становилось родовой собственностью, но лишь условно - в рамках поместного оклада.

Вдовы и девки (дочери, сестры, племянницы) обладали определенными правами распоряжения прожитком: могли сдавать его родственникам и любым лицам при условии содержать владельца прожитка, а девок выдать замуж. Требовалось письменное оформление передачи прожитка с регис­трацией в Поместном приказе. Нарушение условий сдачи прожитка влекло за собой возвращение его владельцу. Прожиток мог быть приданым при выходе замуж вдовы или девки. По смерти мужа вдова получала прожиток, но размер его мог меняться в зависимости от размера поместья мужа. Уложение, таким образом, встесторонне разработало статус прожи­точного поместья.

Законодательство второй половины века, опираясь на установления о прожитках в Уложении, раздвинуло границы их применения. Женам и дочерям дворян, отпущенных из полков досрочно по болезни, в случае их смерти в пути или по прибытии домой определялся прожиток такой же, как и в случае гибели дворян в сражениях. Норма повторена в указе 1656 г. с некоторым снижением размера прожитка. При определении размера прожитка предписано учитывать прибавку к окладу, утвержден­ную Разрядом.

Вместе с тем правительство стало контролировать процесс передачи вдовами прожитков и их дальнейшее передвижение. Указом 1666 г. не разрешалось вдовам оформлять прожиточные поместья, полученные после мужей, погибших в Конотопском бою, при вступлении во второе заму­жество без свидетельства из Разряда о смерти прежних мужей. Суть нормы ясна из другой части указа, определяющей возврат поместий вышедшим из плена. Несомненно, что указ, принятый применительно к частному случаю, имел общее значение. Были и локальные ограничения. Вдовы, получившие прожитки в Пскове, могли сдавать их только псковским помещикам. Здесь сказывается охрана земельного фонда пограничных уездов. Была запрещена передача прожитка с перехожими четвертями. Но, поскольку в практике такое случалось, законодатель все совершенные до указа 1676 г. случаи оставлял в силе, а запрет распространял на будущее. Законы о прожитках распространялись и на вдов новых чинов армии, включая генералов.

Право на получение прожитка вдовами и дочерьми основывалось на Уложении 1649 г. Такое подтверждение содержится в Статьях о поместьях 1676 г. Те же статьи предписали давать вдовам и дочерям прожиточное поместье из поместий свекра и деда, если умерший муж и отец «служили с отцовских поместий», не имея своих. Норма подтверждена Статьями 10 августа 1677 г. и указом II октября 1686 г.

В ответ на челобитную вдов и дочерей, умершие мужья и отцы которых имели земли в «диких полях», в 1676 г. был принят указ с боярским приговором о выделении прожитка вдовам и дочерям в соответствии с окладом из поместий в «диких полях» лишь в том случае, если эти участки отмежеваны и отказаны мужьям и отцам, т. е. закреплены за ними официально.

Закон о предоставлении женам и дочерям прожитка коснулся и привилегированных подмосковных поместий, но лишь в условной форме. Если умерший помещик не имел где-либо иных поместий, кроме подмосковных, то последние в полном составе предоставлялись на прожиток матерям, вдовам и дочерям, но без права сдачи, мены и т. п. В случае смерти владелицы поместья, выхода ее замуж или по­стрижения в монахини подмосковные поместья подлежали передаче родственникам. Владелицы таких прожитков лишались обычных прав распоряжения ими. И все же этим законом нарушалась неприкосно­венность подмосковных поместий, поскольку некоторая часть из них могла на какое-то время выходить из службы. Но в то же время подмосковные поместья охранялись от посягательства на них со сто­роны помещиков Новгорода и Пскова.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7