Янсенисты оказались в сложном положении: они не хотели рвать ни с Церковью, ни с двором и тоже одобрили буллу, утверждая, что пять заклейменных положений, были взяты не из текста «Августина». Противники возражали, что если их и не было там «в прямом смысле слова», они, тем не менее, выражали дух этого произведения. Столкновение оказалось очень серьезным, и длилось бесконечно. Мазарини принял решение покончить с этим, тем более что его выводили из себя кардинал де Рец и его сподвижники, поддерживавшие янсенистов, и госпожа де Лонгвилль с «остатками Фронды», сблизившиеся с Пор-Роялем, и Паскаль, выпустивший свои «Письма к Провинциалу.
Мазарини собрал в Лувре ассамблею епископов, приказал им выработать текст, одобряющий буллу. Сначала, в сентябре 1660 года, комиссия изучила «Письма к Провинциалу», заклеймила их, после чего их сожгли. На Ассамблее духовенства Франции король заявил, что необходимо завершить это дело. Два месяца спустя Ассамблея составила текст «Формуляра», под которым должны были подписаться представители духовенства. «Формуляр» клеймил все пять положений якобы из «Августина», заявляя, что автор не понял истинного учения святого Августина.
Начались так называемые «великие гонения». Настоятельницы обоих монастырей Пор-Рояля получили приказ отослать пансионерок, послушниц и просительниц и больше никого не принимать; в конце концов «наставники» и «отшельники» удалились. Для Мазарини и короля янсенизм сводился к политической проблеме, следовательно, речь шла об уничтожении секты, партии или скрытого заговора. Но дело было далеко не кончено.
Близкие к янсенистам старинные враги Ришелье и Мазарини — «партия благочестивых» — по-прежнему сохраняли влияние в разных местах, оставаясь почти неуловимыми.
2.2. Семилетняя война (1653-1660).
Эту войну против короля Испании, за которую его очень сильно упрекали фрондеры и «благочестивые», пришлось закончить Мазарини, закончить с победой, чего бы она ни стоила.
Три фазы следовали друг за другом, развиваясь от незначительной стадии к стадии своего великолепия, которое было достигнуто в тот момент, когда кардинал серьезно заболевал и когда его удалой крестник и ученик готов был принять наследство, о котором еще десять лет назад никто не мог бы и помыслить.[23]
Во время каждой летней кампании либо Тюренн брал верх над Конде, либо Конде над Тюренном: первый в Аррасе, в 1654 году, второй при Валансьенне в 1656 году. Все это совершалось со слабыми войсками, каждая из сторон имела в своем распоряжении около полутора десятка тысяч человек, людей разных национальностей: ирландцев, немцев, шведов и даже англичан, французов и испанцев.
Мазарини пристально следил за кампаниями, притворялся, что регулирует их, но на самом деле опирался на опыт и военный ум Тюренна. Несмотря на страхи королевы-матери, Мазарини регулярно увозил юного короля, который любил лагеря, битвы, пробеги верхом и запах пороха.
Но Испанские Нидерланды не были единственным театром войны. В Каталонии генералы не очень блистали или, принимали сторону Конде. Их грабительские войска спровоцировали раздражение каталонцев: они не восстали в 1640 году против кастильцев и попали под такой же гнет своих временных союзников, пришедших с севера. Каталонцы, в конце концов, стали помогать войскам короля Филиппа, чтобы они вновь перешли горы Альберес и вышли навстречу войскам короля Людовика. Эти последние не нашли лучшего приема и в графствах Северной Каталонии, но все-таки удержались там, благодаря хорошим крепостям. Фактически Пиренейский фронт был стабильным и не играл никакой роли.
Мазарини сохранил хорошие отношения с Савойским домом, и не упускал случая создать сложности испанцам, расположившимся в Миланском и Тосканском герцогствах. Отправка флотилий к Тосканским берегам не увенчалась успехом, а вот дружба со старым герцогом Шарлем де Невером почти удалась. Оба его сына носили титул герцога: один в Модене, другой в Мантуе. Они приехали навестить Мазарини в его парижский дворец, а сын Моденского герцога женился на Лауре Мартиноцци, одной из племянниц Мазарини в 1655 году. Тогда же был заключен альянс между Францией и обоими братьями усиливший, как и четверть века назад, французское влияние в Касале-Монферрато, что очень вредило испанцам Миланского герцогства.
Франция могла не опасаться Франш-Конте: мир был гарантирован старинным договором о нейтралитете между двумя Бургундиями (герцогством и графством), хотя о нем забыли на время десятилетней войны с 1635 по 1644 год.
Испанские и тулонские галеры сталкивались в открытом море у побережья Тосканы и Неаполя, пираты с Майорки и Мальты и пираты-берберы совершали набеги на побережье и грабили корабли с товарами с Ближнего Востока и, в конце концов, стали нападать друг на друга. На Средиземном море появился адмирал Блейк, он бороздил моря, подошел к Тосканским берегам в районе Ливорно, был принят в Тунисе и Алжире и напомнил жителям Средиземноморья о былой мощи Англии, какое-то время остававшейся в тени (флот был обновлен благодаря Кромвелю). Французская флотилия, которая в 1652 году шла из Бордо в Дюнкерк, встретила на своем пути Блейка и повернула назад. Английский флот, лучше вооруженный, и голландский флот, в основном коммерческий, перевозивший крупные грузы, боролись за главенство на море; Тромп и Рюйтер проникли на Темзу, что не помешало их сопернику Блейку причинять неприятности Нидерландам. Блейк появлялся и перед Лиссабоном, но главным образом он топил и грабил испанские галионы, которые возвращались из Вест-Индии: часть грузов осела в лондонском Тауэре. Следовательно, небольшой французский флот не мог играть серьезной роли рядом с морскими титанами.
Мазарини прекрасно осознавал ситуацию и мог успокаивать себя лишь тем, что в морской слабости Франция была не одинока: Испания тоже не могла вооружить флот для охраны своих галионов, возвращающихся из Америки. Но главный вывод Мазарини сделал: лорд-протектор был личностью исключительной. Начиная с 1651, года Мазарини тайно изучал его, предполагая даже, что правительство, давшее приют в Лувре дочери Генриха IV, вдове короля Карла I, могло бы признать английскую республику.
Англичанин был одновременно еретиком, республиканцем и убийцей короля, но именно к этому человеку Мазарини не побоялся послать, в декабре 1652 года, своего посла Антуана де Бордо, сына финансиста, а следом за ним Креки с пышной свитой. Когда Фронда практически закончилась, Мазарини постарался с помощью Кромвеля завершить войну. Переговоры не были легкими. Впрочем, Кромвель предложил свои услуги и королю Испании и королю Франции.
Несмотря на многочисленные сложности, Мазарини необходимо было получить помощь от английского флота и солдат Кромвеля, чтобы покончить с войной, и он пошел на это в конце 1655 года.
Заручившись сильной поддержкой, Мазарини попытался вступить в переговоры с Испанией, куда послал Гюга де Лионна, своего лучшего дипломата, снабдив его детальными инструкциями: главной задачей было заключить договор о мире на основе брака инфанты Марии-Терезии и Людовика XIV. После долгих трудных переговоров в 1656 году Лионн вернулся ни с чем: у Филиппа IV, который вновь женился, появился новый наследник, его армии не были разбиты. Фактически, Тюренн потерпел серьезное поражение в битве при Валансьенне в 1656 году, сражаясь с Конде. После нескольких маневров французские армии переправились через Сомму и встали на зимние квартиры.
В паутине дипломатических интриг, опутавшей Европу, от Португалии до Балтики, Мазарини удалось заключить с лордом-протектором формальный союз; Лионн и Бриенн подписали этот документ с французской стороны, Локкарт, племянник Кромвеля, его посол в Париже и боевой генерал — с английской. План заключался в том, чтобы атаковать сообща Гравелин, Мардик и Дюнкерк (последний был обещан Англии). Шесть тысяч английских солдат, высадились на побережье, чтобы помочь Тюренну, который очень в этом нуждался. Набожная Моттевиль возмущалась и говорила, что «эта помощь от подданных еретика и узурпатора противна всем порядочным людям». Мазарини, однако, точно знал, что хороший политик не обязательно руководствуется добрыми чувствами, поэтому не обратил внимания на эту ханжу.[24]
Первая общая кампания (1657 года) оказалась неудачной. Англичане говорили, что они плохо спят, плохо едят, а потому болеют, но главное, что им плохо платят. Тюренн пожертвовал своей серебряной посудой, чтобы заплатить солдатам, хотя не доверял им и держал в резерве около Сен-Кантена, пытаясь отвлечь войска испанцев и их союзников и оттянуть их на восток.
Союзники, разочарованные результатами кампании и не доверявшие друг другу, после зимнего отдыха решили с новыми силами начать новую кампанию 28 марта 1658 года, придерживаясь договора, подписанного год назад, и добавив к нему шесть пунктов, в которых подтверждалась прямая атака Дюнкерка со стороны моря и со стороны суши. Разгром перед Остенде маршала д'Омона (его даже захватили в плен) помешал проведению плана в жизнь. Тюренн собрал около 40 000 человек (в том числе пуритан). Испанцы подкрепили свои силы с помощью немцев, ирландцев и английских роялистов, которыми командовали оба Стюарта. Конде не одобрил выбранного испанцами места, опасаясь поражения. То, что случилось 14 июня на дюнах близ Дюнкерка, стали называть «разгромом на дюнах». В то время как Людовик XIV покидал порт, отдавая его англичанам, Тюренн использовал победу над Дюнкерком, чтобы отвоевать Фюрн, Диксмюд, Гравелин, Ауденард, Ипр. Он шел на Брюссель, как вдруг случилось чудо: в начале осени плохая погода остановила военачальника. Тюренн расположился на зимних квартирах и стал готовиться к кампании 1659 года, но она не состоялась, поскольку в начале мая был отдан приказ, прекратить военные действия: начинались, серьезные переговоры о мире.
Во время этого перерыва произошли два значительных события. В Кале в начале июля чуть не умер Людовик XIV, что подарило надежду множеству честолюбцев в королевстве и заставило Кольбера принять военные меры предосторожности в Париже, к счастью, король очень быстро выздоровел. А Кромвель действительно умер от истощения и камней в мочевом пузыре 3 сентября 1658 года, что стало ударом для Англии, потерявшей на какой-то момент управление страной. Третий удар касался Испании, и он подтолкнул ее к миру: армии Португалии (аннексированной в 1580 году, восставшей в 1640 году) одержали победу над армиями Филиппа IV возле Бадахоса, в Эльвасе.
Пора было заключать мир. Переговоры не прекращались, следовало переходить к дипломатии. Но непредвиденные обстоятельства затянули заключение договора.
После поражения в Дюне, Испания не могла добиться паритетного мира, которого желала. Но обе великие державы желали приемлемого мира с ценным выигрышем для победителя, и не позорного для побежденного. Каждый знал, что главное было создать новый династический союз, который для кардинала был решающим, а для королевы очень желанным: то был союз ее сына и племянницы. Филипп IV колебался: от первого брака у него оставалась одна дочь, первый инфант от второго брака быстро умер, но родился второй (он тоже скоро умер), а вот третий ребенок, прожил до 1700 года. Осенью 1658 года Филипп IV решил: ни на что не решаться.
Тогда Мазарини задумал и подготовил комедию королевского бракосочетания, предложив союз между Людовиком XIV и другой двоюродной сестрой, дочерью стареющей Крестьенны, герцогини-регентши Савойской,. Комедия дошла до последней черты на пути к реализации замысла: Мазарини задумал организовать в Лионе встречу псевдожениха и псевдоневесты и двух сватий. В ноябре 1658 года двор переехал в Лион.
Как только Филипп IV узнал о проекте и о том, что двор выехал в Лион, он якобы заявил: «Этого не может быть и не будет». Пимантель очень быстро отправил в Макон курьера, чтобы попросить у Мазарини тайную аудиенцию в Лионе, где двор остановился 24 ноября.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11
