В Государственной думе никогда не было, как уже отмечалось, стой­кого однопартийного большинства, что вызывало необходимость взаимо­действия фракций и создания блоков. Фракции могли устраивать совме­стные заседания или согласовывать свои действия путем переговоров ли­деров. Могли создаваться информационные бюро. Межфракционные блоки, как правило, были недолговечны. Единственное устойчивое объе­динение такого рода, прогрессивный блок, включающий 5-6 фракций и большинство депутатов, существовал в IV Думе с 1915 г.

В Думе, отмечали современники, были очень сильны тенденции иной группировки, кроме политических партий. Претендовали постоянно на особое для них представительство крестьяне, священники... Все время действовало полувлиятельное думское «масонство» (Милюков, Макла­ков, Керенский и др.). Существовавшие в III и IV Думах группы крестьян и священников объединяли депутатов соответствующих сословий, состо­ящих в различных фракциях. Эти группы не регистрировались и не име­ли особого представительства в совете старейшин и думских комиссиях, однако обладали определенной дисциплиной и иногда солидарно голосо­вали против мнения своих фракций. Крестьянская группа пользовалась определенным влиянием и порой проводила через Думу свои законопро­екты. В IV Думе существовала казачья группа (в мае 1914г. включала 15 членов, в основном кадетов и прогрессистов). Она имела своего предсе­дателя и была зарегистрирована.

Имелись также объединения депутатов, интересующихся какой-либо отраслью законодательной деятельности. В ноябре 1907 г. возникло сове­щание членов Государственной думы, интересующихся работами обеих палат в области промышленности, торговли и финансов. В IV Думе суще­ствовали городская группа и земская группа. Эти объединения имели должностных лиц и регистрировались. Прогрессивный блок был практи­чески созданием «думского масонства».

Неустойчивость думских фракций, создание помимо или внутри них различных групп и блоков говорит не только об организационной идео­логической неустойчивости депутатского корпуса, но дает основание го­ворить о принципиальной недостаточности, односторонности партий для выражения интересов определенной, социальной группы (класс-сосло­вия) и согласования этих лично-групповых интересов с общенациональ­ными, общегосударственными. Часто партийным целям подчинялась вся деятельность фракции.

Так во имя исполнения партийного долга социал-демократическая фракция второй Думы пошла в Сибирь. Милюков пожертвовал кадетской фракцией первой Думы во имя «белых риз» кадетизма. Ограниченность, недостаточность партийно-фракционной деятельности вызвала к жизни такие надпартийные гибкие и эффективные формы организации, как думское масонство, и похоронило Думу. Влияние последнего ярче всего сказалось в деятельности прогрессивного блока.

О партийности и социально-профессиональной принадлежности депу­татского корпуса лучше всего скажут цифры.

В первую Государственную Думу ко времени ее роспуска избрали 499 членов, при этом избрание 11 депутатов было аннулировано, один ушел в отставку, один умер, а 6 не успели приехать. По возрастным группам члены Думы распределялись следующим образом: до 30 лет — 7%, до 40 лет — 40%, до 50 лет — 37%, 50 лет и старше — 15%. Из 478 депутатов высшее образование имели 189 человек (42%), среднее — 62 (14%), низ­шее (25%), домашнее — 84 (19%), 2 депутата были неграмотны.

В первую Думу было избрано: 121 земледелец (21 волостной старшина и один волостной писарь), 10 ремесленников, 17 фабричных рабочих, 14 торговцев, 5 фабрикантов и управляющих фабриками, 46 помещиков и управляющих имениями, 73 земских, городских и дворянских служащих, 16 священников, 14 чиновников, 39 адвокатов, 16 врачей, 7 инженеров, 16 профессоров и приват-доцентов, 3 преподавателей гимназий, 14 сель­ских учителей, 11 журналистов и 9 лиц неизвестных занятий.

111 членов занимали выборные должности по земскому или городско­му самоуправлению (председатели и члены земских и городских управ, городские головы и старосты гласных).

Члены думы в начале ее работы по партийной принадлежности рас­пределялись следующим образом: кадеты — 182, члены национальных партий — 60, левые — 47, прогрессисты — 36, октябристы — 26, правые — 8, демократические реформаторы — 4, члены торгово-промышленной партии — 2, беспартийные — 83. К 26 июня 1906 г. в I Думе было 176 кадетов, 102 трудовика (в том числе 9 членов Всероссийского крестьянс­кого союза, 23 социалиста революционера, 2 свободомыслящих, 1 ради­кал), 33 члена польского коло, 26 мирнообновленцев, 18 социал-демокра­тов, 14 беспартийных автономистов, 12 прогрессистов, 6 демократичес­ких реформаторов, 100 беспартийных (многие из которых были правыми).

В Думу первого созыва был избран цвет земского либерального кон­ституционного движения. По словам В. А. Маклакова, в первой Думе «большинство было серой, для законодательства не подготовленной мас­сой. Зато в ней было блестящее, далеко поднимавшееся над средним уровнем меньшинство».

Во второй Государственной Думе по подсчетам Калинычева 39% депу­татов имели высшее образование, 21% — среднее, 32% — низшее, 8% — домашнее и 1 % были неграмотные.

Из 509 депутатов, избранных к 1 апреля, лишь 46 когда-либо занимали выборные должности по местному и городскому самоуправлению. Со­кращение более чем вдвое по сравнению с первой думой. Так ощутимо сказалось лишение активных избирательных прав большой группы зем­цев-кадетов, участников Выборгского воззвания.

По возрастным группам депутаты распределялись следующим обра­зом. До 30 лет - 72, до 40 лет — 195 (42%), до 50 лет - 145 (32%), до 60 лет — 39 (8%), свыше 60—8 (2%). Среди депутатов можно выделить 169 крестьян и лиц, занимающих должности по крестьянскому самоуправле­нию, 32 рабочих и ремесленника, 20 священников, 25 земских, городских и дворянских служащих, 10 мелких частных служащих (конторщиков, официантов), 1 поэт, 24 чиновника (в том числе 8 судебного ведомства), 3 офицера (не попадающие в другие группы), 10 профессоров и приват-доцентов, 28 других преподавателей, 19 журналистов, 33 юриста (адвока­тура), 17 коммерсантов, 57 земледельцев-дворян, 6 промышленников и директоров заводов.

Только 32 (6%) члена Думы являлись депутатами первой Думы, 2 — бывшими членами Государственного совета. По партийным фракциям члены Думы распределялись так: трудовая крестьянская фракция — 104 депутата, кадеты — 98 депутатов, социал-демократическая фракция — 65 депутатов, группа беспартийных — 50 (3 мирнообновленца), поль­ское коло — 46, фракция «Союза 17 октября» и группа умеренных — 44, группа социалистов-революционеров — 37, мусульманская фракция — 30, казачья группа — 17„ народно-социалистическая фракция — 16, груп­па правых монархистов — 10 депутатов (в том числе 2 члена Союза русского народа), 1 депутат принадлежал к Партии демократических реформ.

В. А. Маклаков писал, что из-за махинаций на выборах администра­ции и привлечения к ответственности подписавших Выборгское воззва­ние Дума имела «ненормально серый состав. Она не могла идти в сравне­ние с первой, в которой были почти все громкие имена нашей обще­ственности. Во второй Думе в подавляющем большинстве homines novi, из которых только впоследствии некоторые стали известны). Дума была неудачной и по составу, и по своему исключительно низкому культурно­му уровню; в этом отношении из всех 4 русских Дум она побила рекорд».

Другой член II Думы, Сергей Булгаков оценивал уровень палаты еще резче: «Я не знавал в мире места с более нездоровой атмосферой, нежели, общий зал и кулуары Государственной Думы. Возьмите с улицы первых попавшихся встречных, присоедините к ним горсть бессильных, но бла­гомыслящих людей, внушите им, что они спасители России... и вы полу­чите Вторую Государственную Думу».

Депутаты Третьей Думы — 434 человека по возрасту распределялись

следующим образом: до 39 лет - 81 (19%), 40-49 лет - 166 (38%), до 60 лет - 129 (30%), до 70 лет - 42 (10%), старше 70 лет - 16 (4%).

Всего в третью Думу было избрано 487 депутатов (в том числе на места выбывших). Из них высшее образование имели 230 (47%), среднее — 134 (28%), низшее — 86 (18%), домашнее — 35 (7%), о двух депутатах нет сведений.

В числе членов Думы было 242 землевладельца (50%), 133 земских де­ятеля (27%), 79 земледельцев (16%), 49 священников (10%), 37 адвокатов (8%), 36 промышленников и коммерсантов (7%), 25 чиновников (5%), 22 частных служащих (5%), 22 врача (5%), 20 учителей (4%), 16 рабочих и ремесленников (3%), 12 литераторов и публицистов (2%) и 2 инженера. Многие депутаты фигурируют в нескольких группах, 68 депутатов III Думы являлись депутатами какой-либо из двух первых, в том числе 11 (2%) обеих. 4 члена III Думы являлись бывшими членами Государствен­ного совета. 118 членов Думы когда-либо работали на выборных должно­стях в местном самоуправлении.

В I сессию члены Государственной Думы распределялись по фракци­ям следующим образом: Союз 17 октября — 154 депутата, умеренно-пра­вые — 70 депутатов, кадеты — 54 депутата; правые — 51 (во фракциях правых и умеренно-правых и в национальной группе было 32 члена Со­юза русского народа и 41 член других правых партий), в прогрессивной группе — 28 (в том числе 7 мирнообновленцев), в национальной груп­пе — 26, в социал-демократической фракции — 19, в трудовой группе — 14, в польском коло — 11, в мусульманской группе — 8, в польско-литов­ско-белорусской группе — 7 депутатов. Беспартийных не было. В V сессию (1911 — 1912 гг.) партийное распределение депутатов было следу­ющим: фракция «Союза 17 октября» включала 121 депутата, русская на­циональная фракция — 77 депутатов, конституционно-демократическая фракция — 53 депутата, фракция правых — 52 депутата, прогрессивная группа — 37 депутатов, группа независимых националистов — 16, социал-демократическая фракция — 13, группа правых октябристов, польское коло и трудовая группа — по 11, мусульманская группа — 9 и польско-литовско-белорусская группа — 9 депутатов. 23 члена Думы были беспар­тийными.

О созыве Думы можно сказать следующее. Среди 442 членов Государ­ственной Думы IV созыва к концу ее первой сессии высшее образование имели 224 (как минимум 114 юридическое, историко-филологическое, 52%), среднее - 112 (26%), низшее - 82 (19%), домашнее - 15 (3%), неизвестное (начальное или домашнее) — 2. 186 депутатов работали на выборных должностях в органах местного самоуправления.

В Думе в конце I сессии состояло 126 членов (в том числе 8 — члены Думы всех созывов, 7 — члены Думы I и III — IV созывов и 22 — члена Думы II — IV созывов) и 14 членов Думы I и II созывов, не избранных в III Думу (6 членов I и IV Дум, 7 членов II и IV Дум). Остальные 299 депутатов (68%) были новичками в Государственной думе.

К концу II сессии (12 мая 1914 г.) в Думе фракция русских национали­стов и умеренно-правых насчитывала 86 членов, фракция земцев-октяб­ристов — 66, фракция правых — 60, фракция народной свободы — 48 членов и 7 примыкающих, фракция прогрессистов — 33 члена и 8 примы­кающих, группа центра — 36 членов, группа «Союза 17 октября» — 20, независимая группа — 13, трудовая группа — 10, польское коло — 9, социал-демократическая фракция — 7, мусульманская группа и белорус­ско-литовско-польская группа — по 6, российская социал-демократичес­кая рабочая фракция — 5 членов. 17 депутатов не входили в партийные фракции. В их числе было 5 правых, 5 правых октябристов, 3 октябриста, 2 прогрессиста и 2 левых. В 1915 г. из фракции русских националистов и умеренно-правых выделилась группа прогрессивных националистов (около 30 депутатов). В 1916 г. из фракции правых выделилась группа независимых правых (32 депутата). Численность прочих фракций изме­нилась незначительно.

Эта Государственная дума, по словам депутата Шидловского, оказа­лась по своему составу значительно слабее третьей хотя бы потому, что в ней процент лиц, способных к серьезной работе, был значительно ниже. По возрастным группам члены IV Думы (состоящие в ней к концу I сес­сии) распределялись так: до 25-30 лет — 22, до 40 лет — 128, до 50 лет — 153, до 60 лет — 105, свыше 60 лет — 27 человек.

* * *

Несколько слов о материальном обеспечении народных представителей. Оно было определено заранее до начала работы Думы. Депутатам Думы вначале 1906 г. были определены выплаты суточных: 10 рублей в день на все время работы думской сессии. 6 июля 1906 г. порядок оплаты был уточнен. Депутатам назначено было годичное жалованье в размере 4 тыс. 200 руб. Члены думской комиссии во время работы комиссий и в сесси­онном месяце получали 10 руб. в день суточных (за каждый день работы комиссии). Оплачивали все путевые расходы, гостиницы и пр. Материальное благополучие большей части депутатов не зависело от думского жалованья, были помимо богатых депутатов, крупных помещиков, пред­принимателей и депутаты-интеллигенты, как-то: врачи, адвокаты, про­фессора, они имели должностные оклады и гонорары, что было несопос­тавимо с депутатским жалованьем. Но для депутатов из крестьян оно казалось огромным. Для примера скажем, что крестьянская семья, пере­селяясь в Сибирь, получала ссуду до 170 руб. на обзаведение (не считая, конечно, земельного надела, лесного материала для строительства дома и двора и пр.).

Депутатская десятка (суточная) была весьма весома. Проезд в столич­ном трамвае стоил пятак (в войну гривенник). Килограмм хлеба (ситно­го) — 12 коп., картофель — 2 коп. за кг, мясо (говядина) — 50 коп. за кг, масло — менее рубля и пр. Билеты в театры (галерка) — около 30 коп. Квартплата исчислялась из расчета 20 коп. за кв. метр жилья".

Визит к врачу обходился в 20 коп. Для сопоставления — депутатское жалование приравнивалось к среднему довольству чиновника четвертого класса, действительного статского советника.

Для сопоставления и размышлений укажем, что перед Великой вой­ной 1914 г. содержание царского двора обходилось казне около 0,5% го­дового бюджета, что инженер в год получал на казенных заводах до 2 т. руб. в год, на частных — до 3-х тысяч. Земский врач имел содержание до 1,5 тыс. руб. Примерно столько же — офицер (средних чинов), причем 95% офицеров не имели недвижимой собственности (безземельные дво­ряне), профессорский годовой оклад составлял 3-5 тыс. руб. Средний зара­боток квалифицированного рабочего — от 300 до 360 руб., сельский свя­щенник и учитель получали по 150-200 руб. Заработок интеллигента в сред­нем был в 3-4 раза больше заработка рабочего; у профессора — в 10-15 раз, но уже в годы НЭПа это соотношение выражалось один к четырем

Депутат Думы получал квартиру от казны, имел право на отпуск (лет­ний двухмесячный перерыв в заседаниях Думы и, кроме того, полтора месяца для работы в округах с избирателями и для решения личных дел). Естественно, что Дума не заседала в праздничные дни, сессии прерыва­лись на время Рождества и Пасхи (двухнедельные перерывы). Заседания Думы начинались в 11 часов утра, а длились с перерывом на обед иногда до позднего вечера. Во время думской сессии депутаты сами определяли порядок своей работы. Предусматривалось законом, что депутат, пропус­кающий заседания без уважительных причин, подвергался денежному штрафу в 25 руб., если депутата удаляли из зала заседаний — а Дума имела право удалять от 1 до 15 заседаний — то суточные за эти дни не выплачивались.

Если депутат не подчинялся решению председателя и продолжал на­рушать спокойствие, он удалялся из зала специальными лицами, так называемым приставом Думы и его помощниками, находившимися в рас­поряжении Председательствующего. Права пристава были точно опреде­лены на этот счет документами внутреннего распорядка Думы.

6. Вывод

Традиции российской политической культуры достаточно богаты и многообразны для того, чтобы посвятить им обширные исследования как в целом, так и по отдельным аспектам их проявления. В данной работе затронут лишь элемент политической культуры — традиция выборности в истории российского общества. Не претендуя, естественно, на всеохватность изложения и окончательность выводов, я надеялся описать ключевые моменты в развитии выборных органов власти в России.

Мы не должны забывать о традициях выборного управления в истории России, о том, что демократизация выборного правления, служащая в наше время чуть ли не предметом поклонения российской политической элиты, — не только западное и отнюдь не одновариантное явление.

Если бы пути развития страны определялись созданием тех или иных политических институтов и изданием соответствующих законов, то следовало признать, что Россия имела все шансы стать «демократической страной», так как обладала древними выборными органами и коллективистской психологией крестьянского населения. К примеру, можно только удивляться размаху выборного процесса в ходе выборов русского царя — единоличного правителя огромной территории — в 1613г. И это происходило в России начала XVIIв., после десятилетней Смуты, нескольких лет интервенции, при полной потере центрального управления. Осознание масштабов этого события, отнюдь не рядового в тогдашней Европе, делает странными рассуждения об отсутствии в российском обществе политической культуры, отсутствии традиций гражданской инициативы, безоговорчном подчинении народа любому правителю и т.п. Характерные для России «долготерпение» и верноподданничество имеют, по-видимому, другие объяснения, но никак не отсутствие в её истории опыта самостоятельной организации общества. Выборы, и даже выборы главы государства, — не новость для России. Другой вопрос: нужны ли они ей, а если нужны, то в каком виде? Поиск ответа на этот вопрс требует глубоких исследований и широкого общественного обсуждения.

7. Список литературы

1.                   Реформы Ивана Грозного: очерки социально-экономической и политической истории России середины XVI в./А. А. Зимин, М. — Наука, 1960 г.

2.                   История государства и права/ И. А. Исаев, М. —1993 г.

3.                   Ключевский В. О. Сочинения в 9 томах/ т. 3 и т.8, М. — 1976 г.

4.                   Земский собор 1598 г/ С. П. Мордовина, Вопросы истории, №2, 1971 г.

5.                   Становление сословно-представительных учреждений в России/ Н.Е. Носов, Л. —1969 г.

6.                   К истории земских соборов XVI в./ Н. И. Павленко, Вопросы истории, №5, 1968.

7.                   Чтения и рассказы по истории России/ С.М. Соловьев, М —1989 г.

8.                   Сословно-представительные учреждения (земские соборы) в России в XVI в./ Вопросы истории, №5, 1958 г.

9.                   Земские соборы русского государства XVI — XVII в.в./ Л. В. Черепнин, М. —1968 г.

10.               Соборы середины XVI в./ С. О. Шмидт, История СССР, №4, 1960 г.

11.               История государственного управления в России/ М. 1997 г.

12.               Глубокие корни: выборное начало/ Страхов А., Свободная мысль, №5,1999

13.               Государственная Дума Российской империи/ Смирнов А.Ф. М. — 1998

14.               От Земских соборов к учредительному собранию/ Смирнов А.Ф., Журнал Российского права №10,2000

15.               Монархическая государственность/ Тихомиров Л.А., М. —1998

16.               История государственных учреждений в дореволюционной России/ Ерошкин Н.П., М. —1983

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16