С 25 мая по 10 июня 1933 г. во всех районах БССР проходили специализированные слеты рабселькоров. Райкомы и редакции газет, исходя с постановления ЦК КП(б) Б «О месячнике печати», разработали календарные планы, направленные на улучшение деятельности газет.
Месячник печати, который был проведен в Беларуси, содействовал значительному улучшению качества работы прессы республики, углублению ее связи с народом. Под контролем ЦК КП(б) Б находился отдел писем в республиканских и районных газетах. ЦК указал редакциям республиканских и районных газет на необходимость улучшения работы отделов писем. Осуществляя это постановление, газеты Беларуси стали значительно больше печатать писем рабочих, колхозников, крестьян-собственников, интеллигенции на своих страницах.
Постановление Бюро ЦК КП(б) Б имело очень важное значение в деле улучшения реагирования на критические выступления газет. Работники Наркоматов, райкомов партии, райисполкомы стали более внимательно относиться к письмам и жалобам рабочих, они стремились не оставлять ни одного письма без ответа на все факты, о которых сообщали в газету.
Недостаточную работу в этом отношении проводила газета «Полесская правда», которая на своих страницах в большей степени размещала статьи и очерки собственно работников газеты. В советские времена подобная направленность газеты не приветствовалась. Однако, с другой стороны, благодаря этим очеркам и статьям жизнь в регионе освещалась более всесторонне и многогранно, чем традиционные «рабселькоровские заметки». В связи с этим «Полесская правда» развернула полемику с газетой «Звязда», которая стояла на несоглашательских позициях по отношению к методам преподнесения материала «Полесской правдой». В результате, последней пришлось занять более лояльную позицию и стать на линию большего размещения корреспонденций рабселькоров.
В конце июня 1934 г. Бюро ЦК КП(б) Б приняло постановление о созыве III Всебелорусского съезда рабселькоров. Считая подготовительную работу к съезду рабселькоров наиважнейшим делом, Бюро ЦК КП(б) Б предложило горкомам, райкомам, политотделам МТС и совхозов провести с 21 июля по 1 октября 1934 г. смотр низовой печати. Смотр должен был продемонстрировать ход борьбы за дальнейшее организационно-хозяйственное укрепление колхозов, повышение производительности работы, улучшение качества продукции, выполнение и перевыполнение производственных планов, охват рабочих технической учебой и другие проблемы развития промышленности и сельского хозяйства.
В период смотра низовой печати парторганизациям было предложено обеспечить систематические занятия рабкоров и селькоров при редакциях, на предприятиях, в колхозах и совхозах. Многие парторганизации наладили при редакциях газет работу семинаров, курсов и школ для актива рабселькоров и редакторов настенных и многотиражных газет. Они проводили собрания, на которых обсуждали задачи печати в свете решений XVII съезда ВКП(б), стали уделять больше внимания борьбе газет за выполнение производственных планов, улучшение качества продукции, повышение производительности труда, за мобилизацию рабочих, инженерно-технических работников на овладение техникой.
Проводились также вечера-встречи ударников-рабкоров разных городов. 12 октября, например, в клубе завода «Интернационал» (Речица) прошла встреча местных рабкоров-ударников с рабкорами-ударниками «Гомсельмаша». Участники встречи заключили договор о социалистическом соревновании за досрочное выполнение задач пятилетки.
В то же время на предприятиях Беларуси организовывались рабкоровские посты. Рабочие завода имени Ворошилова (Минск) установили рабкоровские посты по контролю за обработкой деталей и добились улучшения качества продукции. Значительно улучшили качество продукции рабкоры веревочной фабрики «Красный Октябрь» (Полоцк), которые создали бригаду имени III съезда рабселькоров. Рабкоры фабрики «Труд», завода «Пролетарий» (Гомель), фабрики «КИМ» (Витебск), завода имени Кирова (Минск) в честь съезда взяли на себя повышенные обязательства.
Во время подготовки к съезду на фабриках и заводах, в колхозах и совхозах было создано много новых настенных газет. Активисты печати собрали свыше 75 тыс. руб. на построение агитзвена самолетов имени III съезда рабселькоров.
За время, которое прошло после II съезда рабселькоров (1931), печать Беларуси значительно укрепилась. Об этом свидетельствуют следующие данные: если в 1932 г. в БССР издавалась 201 газета, то на 1 января 1934 г. их насчитывалось 293. На предприятиях, в колхозах и совхозах, учреждениях в 1935 г. выходила 22 тыс. настенных газет, а в 1931 г. их было всего 6 тыс. В выпуске настенных газет принимали участие свыше 66 тыс. человек. Общее количество рабселькоров Беларуси насчитывало свыше 300 тыс. человек.
25 февраля 1935 г. в Минске открылся III съезд рабселькоров, в работе которого приняли участие 400 делегатов. На имя президиума съезда пришло много телеграмм от общественных организаций, фабрик, заводов, колхозов, совхозов, газет.
В обращении делегаты съезда призывали рабселькоров Беларуси бороться за осуществление Договора сельхозартели, за выполнение решений VII Всесоюзного и XI Всебелорусского съезда Советов о развитии животноводства в республике. Делегаты съезда призвали всех рабселькоров решительно сражаться с бюрократическим отношением к нуждам рабочих.
Таким образом, пресса республики и ее рабселькоры были мобилизованы на борьбу за выполнение грандиозных задач, которые стояли перед белорусским народом в довоенный период.
3. Развитие культа личности, репрессии журналистов. Шаблонность в освещении жизни
печать пропаганда репрессия журналист
Первый массовый расстрел белорусских литераторов провели в ночь с 17 на 18 мая 1934 г. – тогда белорусская культура потеряла сразу 15 человек. 29 октября 1937 г., в день ленинского комсомола, в Минске за одну ночь расстреляли 20 белорусских литераторов.
Толчком к действительно массовым репрессиям в обществе стало убийство Кирова в 1934 г. и провозглашение курса на революционный террор. В рамках новой судебной практики срок следствия по политическим делам ограничивался 10 днями, прокурора и адвоката в судах заменила легендарная «тройка», смертные приговоры стали приводить в исполнение немедленно, без рассмотрения ходатайств о помиловании. В результате к 1938 г. были репрессированы Платон Головач, Максим Горецкий, Язеп Пуща, Тишка Гартный, Владислав Голубок, Алесь Гурло, Алесь Звонак. По свидетельству одного из свидетелей страшной картины тех дней, «из 540–570 литераторов, выступавших в белорусской печати в 1920–1930 г., большевики репрессировали не менее 440–460 (80%), а если учитывать тех, кто вынужден был покинуть родину и, по сути, перестать участвовать в литературном процессе, получится, что репрессиям подверглись не менее 500 авторов».
О масштабах развернувшейся чистки можно судить по следующему факту: 17 сентября 1936 г. первый секретарь ЦК КП(б) БССР Николай Гикало сообщал главе НКВД СССР Ежову, что в результате выявления классово-враждебных элементов от работы «освобождено» огромное количество работников печати, что создало исключительную в них потребность. В БССР не хватало около 70 руководящих работников печати. Даже в Главлите (главное цензурное ведомство) из 12 ответственных работников остались только 2.
В 30-е гг. XX в. в «Лиме» печатались протоколы партсобраний. Вот один доклад, прозвучавший на собрании 25 марта 1937 г., который сделал заместитель главы правления Союза писателей Александрович: «Жилунович – Тишка Гартный – это законченный, заклятый враг белорусского народа; Зарецкий продолжает те же идеи, что и Жилунович. Сымон Баранавых – кулак, юродивый бандит». Доцент В. Борисенко в академических статьях 1936 г. называл М. Горецкого «национал-фашистом», а Я. Коласа – пропагандистом «мистики и буржуазного национализма».
Ряд архивных документов позволяют сделать вывод, что некоторое единое дело писателей все же готовилось. Если бы НКВД и ОГПУ довели его до конца, репрессированных литераторов было бы значительно больше. Оперативная разработка этого дела началась в 1938 г. с подачи «заступника» Союза белорусских писателей Пантелеймона Пономаренко.
В 50-х гг., в бытность секретарем ЦК ВКП (б), Пономаренко рассказывал своим коллегам, журналистам и историкам, как «спас» Коласа и Купалу от репрессий. Якобы Сталин, ссылаясь на Цанаву, называл руководство Союза белорусских писателей предателями и нацдемами. Но Пономаренко грудью встал на их защиту, послал Сталину какого-то «нарочного поездом» и выхлопотал ордена вместо ордеров. А уж после награждения писателей орденами Ленина репрессировать их было не положено – изменник родины с Ильичем на груди – явление немыслимое. Из его воспоминаний следовало, что, узнав о предстоящем награждении, он пригласил Коласа и Купалу в свой кабинет, включил радио и дал заслушать постановление о награждении. А те, не сдержав эмоций, расплакались прямо у него на глазах.
В реальности же роль Пономаренко в судьбах наших писателей была вовсе не такой светлой. Являясь тестем Георгия Маленкова и одним из наиболее влиятельных людей в окружении Сталина, он не только не заступался, но и доносил на них. Известен донос «отца-заступника» белорусских писателей, будущего министра заготовок СССР П. Пономаренко на руководство Союза писателей. В гневном письме сообщается о нацдемовских настроениях в среде писательской организации, о таких страшных преступлениях, как замена «революционного подъема» непонятным Пономаренко словом «уздым» [1, Ф. 4, Оп.21, Д.1269, Л.18].
Зная или не зная о подобной деятельности секретаря ЦК КП(б) БССР, в ноябре 1938 г. руководство Союза советских писателей БССР было готово к массовым арестам. В середине 90-х Вера Даниловна Мицкевич, внучка Якуба Коласа, вспоминала, что в 1938 г. ее дед спал, не раздеваясь. Рядом с кроватью он ставил чемоданчик со сменой белья, провиантом и бритвенными принадлежностями. Он был готов к тому, что за ним придут среди ночи и, дав 10 минут на сборы, увезут неизвестно куда. Интересно отметить, что Колас не поверил в свою безопасность даже после трогательной сцены у Пономаренко (которая, скорее всего, была не вымышленной) [94, с. 215]. Он продолжал спать в верхней одежде, ожидая неминуемого ареста.
Так, 1 августа 1937 г. в «американке», внутренней тюрьме НКВД в Минске, развели костер, куда полетела изъятая во время арестов и обысков литература, а также не прошедшие цензуру труды. Было предано огню то, что писалось «в стол» для потомков… Говорят, что принимавших участие в этой расправе на выходе обыскивали, чтобы, не дай Бог, кто-то из них не вынес тайком даже листка с «крамолой». Увы, в ту ночь горела не бумага, а интеллект Беларуси, ее шанс стать свободной, независимой страной.
В 1938 г. разработанное и готовое к производству «дело писателей» замяли. Кропотливо собранные НКВД «архивы» на Коласа, Купалу и других деятелей Союза писателей были возвращены со стола Пономаренко в сейфы. По мнению родственников писателей, Пономаренко спустил дело на тормозах в силу большого общественного резонанса, который мог вызвать расстрел ведущих литераторов БССР. А потому белорусская литература потеряла «только» 500, а не несколько тысяч своих лучших представителей.
4. Журналистика БССР в 1938–1941 гг. Освобождение Западной Белоруссии и помощь в создании газет
Журналистика БССР в 1938–1941 гг.
XVII и XVIII съезды КП(б) Б подвели итоги хозяйственной деятельности за 1938–1940 гг. Отмечалось, что промышленность и сельское хозяйство Беларуси достигли новых успехов.
Страницы: 1, 2, 3, 4
