·               "Молва" выходила в Москве под редакцией С. М. Шпилевского с 1857 г., фактическим редактором ее являлся К. С. Аксаков. Это была еженедельная газета, по названию литературная, а по существу общественно-политическая. В "Молве" изредка печатались стихи К. С. Аксакова, Н. М. Павлова, А. П. Чебышева-Дмитриева. Центральное место в газете занимали статьи К. Аксакова. В 36 номере Аксаков опубликовал статью "Публика – народ", где он писал: "Публика говорит по-французски, народ — по-русски. Публика ходит в немецком платье, народ — в русском, у публики — парижские моды, у народа — свои русские обычаи. Публика (большей частью, по крайней мере) ест скоромное, народ ест постное. Публика спит, народ давно уже встал и работает. Публика работает (большей частью ногами по паркету), народ спит или уже встает опять работать... И в публике есть золото и грязь, и в народе есть золото и грязь, но в публике грязь в золоте, в народе — золото в грязи". Это открытое противопоставление народа, т. е. крестьянства, "публике", отравленной западной цивилизацией, вызвало недовольство правящих кругов и царя. По приказу властей газета была закрыта.

·               Газета "Парус" посетовала на цензуру, выступила в защиту свободы слова, и была закрыта на втором номере.

·               Более долговечной оказалась еженедельная газета И. С. Аксакова "День", выходившая в Москве с конца 1861 до 1865 г. До временного запрещения газеты в 1862 г. Аксаков подчеркивал свою идейную независимость, однако его попытка отмежеваться от идеологии и политики царизма ни к чему не привела. "День" встал на самом правом фланге либерально-монархической прессы. Это особенно выявилось во второй период, после возобновления газеты в конце 1862 г. Постоянные нападки на "Современник", осуждение студенческих выступлений, проповедь русификаторства и панславизма, разнос Герцена за его выступление в защиту польских революционеров — таков был "День" Аксакова в период подъема революционного движения. Газеты Аксакова так часто преследовались и закрывались, что Аксакова называли "страстотерпцем цензуры всех эпох и направлений".

"Почвеннические" журналы братьев М.М. и Ф.М. Достоевских "Время" (1861–1863) и "Эпоха" (1864–1865). Близкую к славянофилам позицию занимал ежемесячный журнал "Время", который издавался в Петербурге братьями Ф. М. и М. М. Достоевскими в 1861—1863 гг., а затем, после его закрытия, — журнал "Эпоха", выходивший в 1864—1865 гг. под той же редакцией. Здесь был опубликованы "Записки из мертвого дома", "Униженные и оскорбленные" Ф.М.Достоевского, "Житейские сцены" Плещеева, "Грех да беда на кого не живет" Островского, "Мое детство" Воронова, "Зимний вечер в бурсе" Помяловского и др. Во "Времени" большое место отводилось французской уголовной хронике, мастерски обработанной в редакции; в статьях затрагивались вопросы воспитания молодежи; имелись отделы внутренних новостей и иностранных известий. Журнал был разнообразным и интересным для публики и собирал до четырех тысяч подписчиков. Ф.М. Достоевский вел критику.

Новый журнал поначалу вызвал сочувственное отношение демократических кругов. Репутация Ф. М. Достоевского, недавнего каторжника, пострадавшего за распространение письма Белинского к Гоголю и за участие в кружке петрашевцев, давала право предполагать, что "Время" будет изданием демократическим. И не случайно Некрасов, Салтыков-Щедрин, Помяловский печатают там свои произведения. Однако реализация "почвеннической" программы очень скоро оттолкнула их от Достоевского. Почвенничество — течение русской общественной мысли, возникло в 1860-х гг. Почвенники признавали особой миссией русского народа спасение всего человечества, проповедовали идею сближения "образованного общества" с народом ("национальной почвой") на религиозно-этической основе. Почвенничество идейно было ближе к славянофилам (в том числе их нравственной ориентации на русское крестьянство); вместе с тем представители этого направления признавали положительные начала и в западничестве. Почвенничество выступало против крепостнического дворянства и бюрократии, призывало к "слитию образованности и её представителей с началом народным" и в этом видело залог прогресса в России. Почвенники высказывались за развитие промышленности, торговли, за свободу личности и печати. Принимая "европейскую культуру", они одновременно обличали "гнилой Запад" — его буржуазность и бездуховность, отвергали революционные, социалистические идеи и материализм, противопоставляя им христианские идеалы; полемизировали с журналом "Современник". Его идеологами и пропагандистами были – при некоторых различиях во взглядах – Ф.Достоевский, критик и поэт А.А.Григорьев, публицист Н.Н.Страхов, который играл существенную роль в журнале. Критикуя крепостничество и оторванность образованных классов от народа, Достоевский утверждал: "Русское общество должно соединиться с народною почвой и принять в себя народный элемент" В области социально-экономической почвенничество отражало стремление избавить Россию от буржуазного пути развития, антигуманистический характер которого оно видело в западноевропейских странах, а также от революционных потрясений. Связь почвенничества со славянофильством сказывалась в стремлении обнаружить в русском народе, в патриархальности русского крестьянства нравственную сущность национального характера. Со славянофильством почвенничество сближало и отрицательное отношение к революции, к идеям западноевропейского и русского социализма. Однако почвенники, особенно Ф.Достоевский, не отрицали целиком и западничества: "Славянофилы и западники ведь тоже явление историческое и в высшей степени народное" На страницах журналов "Время" и "Эпоха" Достоевский и другие авторы полагали, что синтезируют рациональные черты тех и других. В отличие от славянофилов, Достоевский не отрицал положительной роли русской интеллигенции, наоборот, подчеркивал значение соединения "образованных классов" с народом. Русская интеллигенция должна, по его мнению, принести народу просвещение и культуру. Достоевский ратовал за сближение западничества, славянофильства, "официальной народности" и православия. Высшей целью социального реформаторства почвенничества была программа "постепенства и малых дел", призывающая к "слиянию" всего "просвещенного общества с народом в традиционно устоявшиеся формы русского быта — общину и земство.

В журнале "Время" Страхов (псевдоним Косица) особенно горячо возражал против материального улучшения жизни народа, т.к. по мнению Страхова изменение положения масс должно идти через моральное религиозное усовершенствование: мир нельзя исцелить ни хлебом, ни порохом, а лишь "благой вестью". Страхов рьяно выступал против революционных демократов "Современника". Несмотря на явное сходство по многим вопросам со славянофилами, почвенники считали необходимым от них отмежеваться, подчеркивая свои разногласия: славянофилы требовали возврата к допетровской старине, почвенники этого не предполагали; в отличие от славянофилов публицисты, группировавшиеся вокруг журнала "Время", носителем русского народного начала считали не крестьян, а "весь народ", включая купечество.

Идеи почвенничества четко проявились в полемике с "Современником" по вопросам революции, прогресса и искусства. Революция и обострение борьбы между классами, полагали почвенники, не являются источниками прогресса, который достигается соединением образованных классов с народом; он движим развитием культуры, искусства, народной нравственности. Достоевский писал: "Всякое общество может получить (вместить) только ту степень прогресса, до которой оно доразвилось и начало понимать" Несмотря на постоянную полемику с либералами, почвенники в определении характера прогресса сближались с ними.

Журнал "Время" спорил с аксаковской "Молвой" по поводу статьи "Публика – народ", и в то же время вызывал резкую критику со стороны "Современника" за непоследовательность.

Почвенники обвиняли идеологов "Современника" Н.А.Добролюбова и Н.Г.Чернышевского в незнании народной жизни, в стремлении обнаружить в русском крестьянстве готовность к революции, которой в нем, по мнению почвенников, не было, в "кабинетном" теоретизировании, в утопичности их социалистических идеалов. В свою очередь идеи почвенничества подверглись резкой критике в полемических статьях "Современника" (особенно в статьях М.А.Антоновича и М.Е.Салтыкова-Щедрина). Щедрин имел все основания в одном из обозрений "Наша общественная жизнь", обращаясь к "почвенникам", спросить: "А знаете ли вы, что с "Русским вестником" все-таки приятнее иметь дело, нежели с вами? По крайней мере, не обманываешься: войдешь в "Русский вестник" — ну, и знаешь, что вошел в лес, а в вас войдешь — не можешь даже определить, во что попал: и серенько, и жиденько, и скользко..." Весьма неясно и двусмысленно написанные статьи публицистов "Времени", особенно Страхова, порой были трудны для восприятия и могли толковаться по-разному.

В 1863 году журнал освещает свой взгляд на причины польского восстания, журнал закрывается правительством. После закрытия журнала "Время" почвенничество постепенно стало утрачивать черты демократизма; в полемике с "Современником", где после 1862 года уже не было Добролюбова и Чернышевского, журнал "Эпоха" все более сближался со славянофильством, особенно в выступлениях Страхова.

После закрытия "Времени" в 1864 г. Достоевский продолжает издательскую деятельность, создав ежемесячник "Эпоха", который выходил до 1865 г. "Эпоха" продолжает защищать идею почвенничества, обсуждает новую судебную реформу. Номера "Эпохи", появившиеся в период спада революционного движения, печатались реакционные, проникнутые враждой к социализму "Записки из подполья" и другие произведения Ф. М. Достоевского. "Эпоха" прекратила выход в начале 1865 г., не пользуясь успехом у читателей.

Заключение

Зачем современному человеку знать идеи славянофилов? Славянофилы и западники жили и мыслили полтора века назад, но очень многие их идеи и прозрения продолжают оставаться актуальными. Мы постоянно спорим, как обустраивать Россию, — и зачастую изобретаем очередной велосипед. 20 лет назад мы возлагали большие надежды на западные политические механизмы: на демократию, многопартийность, парламентаризм. 20 лет назад мы не понимали, что просто взять и пересадить их на нашу российскую почву их нельзя — не приживутся. А ведь еще полтора века назад Юрий Федорович Самарин говорил своим оппонентам: не торопитесь с введением конституции, русский народ не достиг еще того уровня социально-политического развития, когда он действительно может избирать. Если вы сейчас это сделаете, то всё разрушите, потому что власть в выборных органах захватят какие-то определенные круги, к примеру, дворянство, недовольное реформой 1861 года, или быстро разбогатевшее (а потому малоответственное) купечество, и так далее. И разве история не подтвердила его правоту? Разве не выродились на нашей почве и парламентаризм, и партийное развитие, и прочее?

Многие предупреждения славянофилов пережили свое время, они остаются актуальными и сейчас. Надо только их всерьез прочитать и понять.

XIX век называют золотым веком русской культуры. Ведь только долгая, медленная, кропотливая культурная работа может привести к появлению каких-то вершин — интеллектуальных, эстетических, духовных. Всякий культурный человек в России должен знать хотя бы в самых общих чертах то, что привнесли в отечественную культуру и славянофилы, и западники, и революционеры-демократы, это — вопрос культурной идентичности. Наследие славянофилов может быть также актуальным и для верующего человека – каждый православный человек найдет что-то ценное для себя в идеях славянофилов.

Что же касается социальных аспектов, то славянофилы сделали очень важную вещь — они заставили русских считать себя не отсталой частью Европы. Русские - самоценные, у нас есть свой национальный характер, своя историческая миссия, у нас нет задержки в развитии. У других народов тоже есть историческая миссия, но она есть и у России. Славянофилы требовали считаться с русской самоценностью не только иностранцев, но в первую очередь себя, русских: ведь мы относимся к себе, к своему прошлому и настоящему предельно жестко, критично, у нас много неправильного, и мы хотим это исправить.

Если брать круг социально-исторических вопросов, то многие западники в итоге перешли на славянофильские позиции, например Герцен. Тут и критическое отношение к Петру Первому, и отказ от тотальной критики допетровской Руси, и понимание того, что крестьянская община — это не случайность, что не случайно не складывается в России институт частной собственности, что парламентаризм, партии, конституция — это не русский путь социально-исторического развития, и так далее, и тому подобное.

Люди, которых мы сейчас называем славянофилами, были тогда в России лучшими знатоками Европы. Можно сказать, что они были бóльшими западниками, чем сами западники. Они, как и все тогдашние образованные люди, знали множество языков, часто и подолгу бывали на Западе, многие из них там учились, имели тесные интеллектуальные связи с Европой, прекрасно ориентировались в тамошней культурной жизни. Вообще, я не знаю другого поколения русских интеллектуалов, которые столь глубоко впитали западную культуру. Влияние западных идей на славянофилов было огромным. Если тот же Герцен воспринимал Запад на довольно поверхностном уровне — социально-политическом, экономическом, то славянофилы шли вглубь западной культуры, постигая ее религиозные основы.

Список использованной литературы

1.                 Бердяев Н. "Судьба России" 1918 г

2.                 Есин Б.И. История русской журналистики XIX века. М., 2003.

3.                 Западов А.В. История русской журналистики XVIII – XIX вв. М., 2004.

4.                 Пирожкова Т.Ф. Славянофильская журналистика. М., 1997.

5.                 Нечаева В.С. Журнал М.М. и Ф.М. Достоевских "Время". 1861-1863. М., 1972.

6.                 Анненков П.В. Замечательное десятилетие // Литературные воспоминания. М., 1983.

7.                 Дудзинская Е. Славянофилы в общественной борьбе. М., 1983.

8.                 Пивоваров Ю.С. Вечный спор // Фома, 2009 № 7.

9.                 Кулешов В.И. "История русской критики". "Просвещение" М.-1978.

10.            Олейников Д.И. "Славянофилы и западники". "Механик" М.- 1966.

11.            http://www.i-u.ru/biblio/archive/ustrjalov_nac/

Страницы: 1, 2, 3