Закон земельной ренты
Из всех теорий Рикардо теория ренты самая знаменитая, она навсегда останется связанной с его именем. Эта теория так известна, что еще и ныне она является одним из классических экзаменационных вопросов. Вопрос о ренте (т.е. земельном доходе; английское слово rent просто означает арендная плата) занимал не одного Рикардо, он волновал всех экономистов его времени, и особенно его страны. С первой половины XIX века проблема ренты господствует над всей английской политической экономией, а впоследствии, как будет рассказано ниже, она переносится в учение о национализации земли и создает успех книге Генри Джорджа. Во Франции она нашла лишь слабый отзвук, потому что Франция не только после революции, но даже и раньше революции была уже страной мелкой собственности. Арендные отношения далеко не покрывали всей земли, как в Англии, и даже там, где они существовали, они не носили Английского характера. Не было также во Франции в таком чистом виде, как в Англии, этого трехэтажного, построенного, казалось самой природой общественного здания, в котором скрывалась вся экономия распределения: внизу - рабочий, получающий свою заработную плату, над ним - крупный фермер - капиталист, добывающий свою прибыль, а на самом верху - лендлорд, взимающий свою ренту. Происхождение ренты по Мальтусу и Рикардо. Две первые категории дохода легко было объяснить, но откуда происходила последняя категория, этот доход, который создал английскую аристократию, а с ней и историю Англии? Мы знаем, что физиократы, называвшие его чистым продуктом, видели в нем щедрость природы, дар Бога и что сам Адам Смит, несмотря на то, что он перенес с земли на труд роль творца богатства, допускал, что значительная часть земельного дохода, по крайней мере одна треть, обязана своим происхождением и содействию сил природы. Мальтус написал особую книгу, посвященную этому вопросу, и Рикардо отдает ему должное за выработку "истинной доктрины ренты". Мальтус брал за исходный по крайней мере пункт объяснения физиократов и Адама Смита, т.е. он видит в ренте "естественный результат известного сообщенного Богом земле качества, которое дает земле силу прокормить больше людей, чем нужно для обработки ее". Но у него рента не результат только физического закона, она является также результатом экономического закона; это значит, что у земли есть исключительная привилегия самой создавать спрос на свои продукты и, следовательно, сохранять и бесконечно увеличивать свой собственный доход и свою собственную ценность. Почему? Потому что народонаселение всегда стремится идти вровень или даже обгонять массу средств существования, иначе говоря, потому что повсюду родится по меньшей мере столько людей, сколько земля может прокормить. Это новое объяснение земельной ренты есть вывод из закона Мальтуса, т.е. из закона постоянного давления народонаселения на производство. Наконец, Мальтус отмечает в ренте еще другой характер, - верное и важное замечание, которое покажется соблазнительным для теории Рикардо, - а именно то, что при неодинаковом плодородии земель вложенные в них капиталы; по необходимости дают неодинаковую прибыль и эта разница (difference) между нормальной высотой прибыли на земле средней плодородности и высшей нормой прибыли на землях, более плодородных, как раз и составляет к выгоде собственника плодороднейших земель специальную категорию ренты - дифференциальную ренту, как назовут ее впоследствии. Эта рента представлялась Мальтусу, так же как раньше физиократам, совершенно законной и вполне отвечающей интересам общества. Для первоначальных собственников она была лишь справедливым вознаграждением "за их силу и талант", а для тех, кто позже купил землю, она является таким же вознаграждением, потому что земля эта куплена ими вместе с плодами труда и таланта. Несомненно, она существует независимо от труда собственника, но это то же, что главный выигрыш, otium cum dignitate (достойный досуг), который есть справедливое вознаграждение за всякое похвальное усилие. Рикардо пойдет совершенно новым путем. Он радикально порвет связь с учением физиократов и Адама Смита, которое сохранилось еще у Мальтуса, и с пренебрежением отбросит всякое сотрудничество природы в деле создания ренты. Этот банкир, хотя он был также крупным землевладельцем, не был заражен суеверным представлением о природе и, несомненно, охотно обратился бы к ней с вопросом, который был задан позже: что это за женщина? В противовес знаменитой фразе Адама Смита он цитирует фразу Беканена: "Пустая мечта воображать, что земледелие дает чистый продукт, потому что природа вместе с трудом человека содействует делу обработки земли, и отсюда получается рента". Он даже покажет, как мы увидим ниже, изящно опрокинув теорию, что в ренте проглядывает больше жадность, чем щедрость земли. Доказательством того, что плодородие земли, по крайней мере само по себе, никогда не может производить ренту, служат, например, новые страны или колонии. Если в них земель больше, чем требуется их для нужд населения, они не дают никакой ренты даже тогда, когда отличаются удивительным плодородием. "Кто подумает покупать право на обработку земли, когда столько земель свободных и, следовательно, готовых к услугам кого угодно". Так когда же появляется рента? Только тогда, когда "рост населения принуждает разрабатывать земли низшего качества или хуже расположенные". Вот узел теории Рикардо. Далекая от того, чтобы носить на себе следы благородства природы, рента нарождается от досадной необходимости, а именно от редкости хороших земель и вызываемой народонаселением нужды прибегать к относительно плохим землям. “Рента - создание ценностей, а не создание богатств", - говорит Рикардо. Глубокая мысль, она осветит много тайн в экономической науке. Что хочет он сказать? Он противопоставляет друг другу, с одной стороны, богатство, рождающееся из обилия и довольства, а с другой - ценность, рождающуюся от преодоления преград и затраты усилий, и заявляет, что рента входит не в первую, а во вторую категорию. Все-таки мы не можем считать это объяснением ренты, ибо трудно понять, как чисто отрицательный факт - недостаток плодородной земли - может произвести доход. Лучше сказать: если редкость годных для обработки земель есть условие появления ренты, то это еще не значит, что она является причиной ее. Причиной является высота цен земледельческих продуктов, скажем хлеба, сама определяемая увеличением труда и забот, связанных с эксплуатацией более неблагодарной земли. Так что в конце концов создает ренту на земле, производящей хлеб, и служит мерилом ее труд, необходимый для производства хлеба на землях последней категории из всех обработанных земель. Предположим (как часто говорит Рикардо), что на поступившей в обработку земле первого разряда один гектолитр хлеба требует десяти часов труда и что цена хлеба 10 франков за гектолитр. Но для того, чтобы прокормить население, растущее согласно законам Мальтуса, необходимо пустить в обработку земли второго разряда, на которых гектолитр хлеба требует 15 часов труда. Немедленно в той же пропорции поднимется цена хлеба, скажем до 15 франков, и, следовательно, собственники земель первого разряда получат сверх стоимости некоторый излишек в 5 франков на гектолитр - это и есть рента. Но вот подходит время пустить в обработку земли третьего разряда, на которых для производства одного гектолитра хлеба потребуется 20 часов труда. Немедленно цена хлеба поднимется до 20 франков, и у землевладельцев первого разряда излишек, или рента, поднимается с 5 до 10 франков на гектолитр, а землевладельцы второго разряда в свою очередь получают излишек в 5 франков на гектолитр. Таким образом, появился новый слой рантье - более скромных, стоящих ниже первого слоя. Собственники земель, третьего разряда в свою очередь сделаются рантье, когда наступит нужда обратиться к землям четвертой категории, т.д. Против этой теории приводили то возражение, что иерархия земель в ней придумана для целой демонстрации ее. Однако в этом пункте Рикардо ничего больше не сделал, как только перевел на научный язык оценку, которую часто приходится слышать от крестьян, когда они, не колеблясь, потому что это переходит у них от отца к сыну, говорят вам: "Вот хорошая земля, а вот плохая!" Рикардо, которого обыкновенно представляют человеком абстрактного ума, был очень практичным и очень хорошим наблюдателем, который лишь обобщал в формулах факты, происходившие вокруг него и занимавшие общественное мнение и парламент. Повышение ренты, следовавшее за повышением цен на хлеб в конце XVIII и в начале XIX века, было самым поразительным явлением экономической истории Англии. В течение почти всего XVIII века наивысшая цена хлеба была 60 шиллингов и несколько пенсов за квартер. Но в 1795 г- цена поднимается до 92 шиллингов, а в 1801 г. - до 177 шиллингов. Почти утроилась по сравнению с прежней ценой! Эта чудовищная цена, вызванная исключительными причинами, между которыми особенно следует отметить войны против Наполеона и континентальную блокаду, конечно, недолго стояла, но все-таки с 1810 по 1813 г. средняя цена оставалась в 106 шиллингов. Это обстоятельство указывало на то, что повышение цены хлеба объясняется не случайными только причинами, но и тем роковым фактом, что наличных земель стало недостаточно для прокормления населения и что следует расчистить новые земли, где бы они ни находились, даже наихудшие. Пастбища, которые некогда покрывали английскую почву, с каждым днем отступали перед плугом. В эту эпоху завершается вековая несправедливость Enclouse Acts (огораживание земель), т.е. законов, в силу которых лендлорды включали в свои имения свободные земли, составлявшие общинную собственность. Очень красноречиво графическое изображение, сделанное Кэннаном, показывает внутреннюю связь между числом каждый год вотированных законов в enclouse (огораживании и повышением цен хлеба. Назначенная в 1813 г. Палатой общин комиссия для проведения анкеты о ценах на хлеб (так как землевладельцы боялись понижения их, когда с восстановлением мира станет возможным ввоз) пришла к выводу, что на новых, обращенных к обработке землях нельзя производить хлеба ниже 80 шиллингов за квартер (34 франка за гектолитр). Какой довод в пользу теории Рикардо. Однако нет ли какого-нибудь средства для того, чтобы избежать необходимости обрабатывать земли второго или третьего разряда? Нельзя ли сначала с помощью интенсивной обработки увеличить доход со старых земель? Можно, конечно, до известного предела, но бессмысленно было бы воображать, что на ограниченной поверхности можно производить неограниченное количество средств существования. Есть повсюду известный предел, более или менее эластичный, который прогрессом сельскохозяйственных знаний, несомненно, может быть отодвинут за границы всякого предвидения, но земледелец останавливается далеко от этого идеального предела, потому что практика ему подсказала, что, как говорит пословица, "игра не стоит свеч", т.е. потому, что добавочный труд и издержки, которые следовало бы вложить в землю, далеко не оправдываются той добавочной прибылью, которая получится с земли. Это называется "законом убывающего плодородия". Этот закон, предполагающийся уже теорией Мальтуса, необходим для понимания теории Рикардо. Впрочем, он был раньше их открыт и сформулирован с удивительной простотой Тюрго: нельзя допустить, что двойные затраты дают двойной продукт, писал последний. И Мальтус пришел к выводу, что по мере того, как расширяется обработка земли, непрерывно уменьшаются годовые надбавки к среднему годовому доходу. Рикардо видел, как закон проявлял свое действие у него на глазах. Он часто говорит, хотя очень неясно, об уменьшении дохода с капиталов, вложенных как бы последовательными слоями в данную землю, и он замечает, что даже в этом случае, т.е. когда нет необходимости отыскивать новые земли, появится рента. В самом деле, останемся на наших участках № 1, которые производят хлеб по 10 франков за гектолитр, и предположим, что когда необходимость потребует добавочного сбора посева, вместо того чтобы расчищать участки №2, мы попытаемся достичь увеличения продукта на участках № 1. Этим мы ничего не достигнем, потому что новые гектолитры продуктов с № 1 будут стоить по 15 франков, точно так же как гектолитры, произведенные на №2, и их цена будет законом на рынке. Таким образом, цена всех гектолитров поднимется до 15 франков, и землевладелец также получит ренту, потому что его 2 гектолитра продадутся за ту же повышенную цену 15+15=30 франков, хотя ему они стоили только 10+15 = 25 франков. Чтобы не обращаться к землям худшей категории, есть еще одно средство: с помощью эмиграции и колонизации поискать вдали от своей страны земель, равноценных по своему качеству с землями первой категории, или, еще проще, покупать продукты этих плодородных заморских земель в обмен на продукты промышленности, к которым не применяется закон убывающего плодородия. Но и здесь следует принять в расчет труд по перевозке, который прибавится к труду по производству и приведет к тому же самому результату, а именно к ренте с участков земель, ближе расположенных к рынку, к ренте, обусловленной преимуществом положения. "Отдаленность равнозначна бесплодности", - говорит Ж.Б. Сэй. В Америке есть земли, дающие хлеб по 10 франков за гектолитр, но если за перевоз его нужно заплатить по 5 франков за гектолитр, то ясно, что хлеб, доставленный в Англию, будет стоить 15 франков, т.е. как раз по той самой цене, которая получилась бы при обработке земель второй категории, и английские собственники участков первой категории будут иметь ту же самую ренту в 5 франков. Впрочем, это третье средство чуть только намечено Рикардо, который не мог еще подозревать, какое чудовищное развитие оно получит полвека спустя, что оно перевернет его закон о ренте в странах Европы и отвергнет все таившиеся в нем угрозы. Положения теории Рикардо. Великая теория Рикардо, кажущаяся с первого взгляда очевидной, заключает в себе, однако, несколько положений, к которым следует поближе присмотреться. Одни из них можно рассматривать как истины, окончательно воспринятые наукой, а другие - нет. 1. Теория предполагает, что продукты неодинаково плодородных земель, представляя неодинаковые затраты труда, продаются всегда по одной и той же цене, имеют одну и ту же меновую ценность. Действительно ли неоспоримо это, принятое нами сначала без возражений, положение? Конечно, неоспоримо при предположении, что дело идет о продуктах одного и того же рода и качества, как например, хлеб. Действительно, когда доставленные на данный рынок товары довольно однородны и покупателю нет нужды делать различие между ними, то нельзя допустить, что он согласится заплатить за один товар дороже, чем за другой. Впоследствии Стенли Джевонс назовет это "законом безразличия''. 2. Теория предполагает, что меновая ценность, одинаковая для всех тождественных продуктов, определяется максимальным трудом, т.е. трудом, необходимым для производства того из этих продуктов, на который пошло его больше всего. Это противоречит теории ценности Рикардо. Известно, что у него ценность всякой вещи определялась трудом, необходимым на ее производство. Уже Адам Смит говорил, что ценность пропорциональна затраченному труду, но только в примитивных обществах. Для цивилизованных же обществ он, напротив, заявлял, "что в них есть очень немного товаров, вся меновая ценность которых получается только из труда". Смит допускал, что труд - один из факторов ценности, но не единственный. Каковы же были другие? Очевидно, земля и капитал. Но Рикардо, как это любят делать абстрактные умы, упрощает дело, вычеркивая два последних фактора, и у него остается только труд. Что касается земли, то он исключает ее из ценности, указывая на то, что рента нисколько не содействует созданию ценности, а, наоборот, сама создается ею. Не потому хлеб продается дорого, что земля дает ренту, а земля дает ренту потому, что хлеб дорог. "Совершенная разумность этого принципа, - говорит он, - имеет величайшее значение в политической экономии". Что касается капитала, то это не что иное, как труд, - нет необходимости делать из него особый фактор, достаточно понимать под трудом "не только непосредственно в производстве примененный труд, но и труд, вложенный в орудия, в машины, в строения, которые служат для создания капитала". Однако Рикардо не очень удовлетворялся этим объяснением, состоящим в сведении капитала к труду. И действительно, для такого крупного капиталиста, каким был Рикардо, данное положение должно было быть особенно беспокойным. Он очень был смущен примером с дубами и винами, которые, старея, приобретают большую ценность. И в письме к Мак-Куллоху он пишет: “Тщательно обдумав этот предмет, я прихожу к выводу, что относительная ценность вещей определяется двумя причинами: 1) относительным количеством труда, необходимым на его производство, 2) относительной продолжительностью времени, необходимого для того, чтобы принести результат этого труда на рынок". Итак, он догадывался о наличии нового и весьма отличного от труда фактора, которому впоследствии Бем-Баверк придаст такое громадное значение.
Страницы: 1, 2
