Рефераты. Формирование зрительно-моторной координации при подготовке к обучению письму дошкольников с общим недоразвитием речи (III уровня)

В политической самоорганизации южных осетин в начальной стадии конфликта следует отметить молодёжный клуб «Фарн», созданный в ЮОГПИ комсомольским лидером Э. Кокоевым (в то время первый секретарь Цхинвальского горкома комсомола, ныне президент Республики Южная Осетия); его собрания проходили при переполненном актовом зале, обсуждались самые насущные вопросы национального бытия и межнациональных отношений. Параллельно обозначилась инициатива создания новой, внепартийной организации среди сотрудников кафедры осетинского языка и литературы ЮОГПИ, с привлечением активных сторонников из других кафедр (в первую очередь кафедры философии и научного коммунизма). После консультативных встреч состоялось первое общее собрание в конце ноября 1988 г., под председательством преподавателя научного коммунизма, многократного чемпиона Грузии по боксу в тяжёлом весе, Р. С. Кочиева (ныне покойный). На собраниях оформилось широкое народное движение «Адамон ныхас» («Народное вече»). Первоначально оно объединяло подлинных патриотов Южной Осетии и возглавлялось авторитетными в обществе деятелями науки, культуры; затем, однако, к руководству движением прорвалась группа людей, ставивших перед собой не задачи действительного развития и обеспечения безопасности югоосетинского общества, а задачи захвата власти в личных интересах с использованием грузино-осетинского конфликта. Деятельность этих людей (закономерно провалившихся после начала вооружённой фазы конфликта в январе 1991 г.) впоследствии получила весьма жёсткие оценки в публицистике Осетии. В ходе инспирированных ими пертурбаций власти один за другим в Южной Осетии сменилось три первых секретаря обкома (Ф. Санакоев, А. Чехоев, В. Цховребашвили), а после январского 1991 г. разгрома властных структур Южной Осетии процесс создания национальной власти начался практически с чистого листа.

Состоялась вполне содержательная «война законов». 10 ноября 1989 г. сессия областного совета народных депутатов ЮОАО приняла решение о преобразовании области в Юго-Осетинскую автономную республику в составе Грузии. На следующий день Верховный Совет ГССР отменил это решение, что вызвало взрыв недовольства в автономии. События 23 - 24 ноября 1989 г. резко ускорили внутриполитический процесс в автономии, а намеченные на октябрь 1990 г. выборы в Верховный Совет Грузии стали для Южной Осетии очевидным предупреждением о неотвратимой политической угрозе со стороны грузинских националистов, готовящихся во второй раз в ХХ веке получить в свои руки грузинское государство. В этих условиях Решением XIV сессии Юго-Осетинского оластного совета народных депутатов двадцатого созыва от 20 сентября 1990 г. Юго-Осетинская автономная область была преобразована в Юго-Осетинскую Советскую Демократическую Республики (впоследствии название изменено на «Республика Южная Осетия»), и сессия обратилась в Верховный Совет СССР с просьбой «о включении в состав СССР в качестве самостоятельного субъекта федерации» провозглашённой Республики (34, с. 8). На следующий день ВС Грузии отменяет и это решение. 9 декабря 1990 г. в Юго-Осетинской Республике проводятся выборы в Верховный Совет - высший орган государственной власти провозглашённой Республики. И наконец, 11 декабря 1990 г. ВС Грузии под председательством теперь уже З. Гамсахурдиа принимает Закон Республики Грузия «Об упразднении Юго-Осетинской Автономной Области» (35, с. 241). Здесь обращает на себя внимание юридически безупречная позиция РЮО: в ходе контактов с различными международными организациями представителями РЮО (в том числе автором данной работы) предлагалось провести независимую экспертизу принятых РЮО документов на предмет их юридической состоятельности. Однако от проведения такой экспертизы все эти организации, включая ОБСЕ, по сей день уклоняются.

Волеизъявление народа Южной Осетии выражено предельно ясно. 17 марта 1991 г. на референдуме по вопросу сохранения СССР Южная Осетия проголосовала за сохранение Союза подавляющим большинством голосов, включая часть грузин, не покинувших Цхинвал. В Грузии референдум не проводился, а грузинские формирования вокруг Цхинвали предприняли попытку штурма города, которая была отбита. 19 января 1992 г. в Южной Осетии был проведён референдум по вопросам образования независимой Республики и воссоединения с Россией, «за» проголосовали почти 100% из 72% принявших участие в голосовании. 8 апреля 2001 г. был проведён референдум о принятии новой Конституции РЮО, на котором также подавляющее большинство высказалось за суверенное демократическое правовое государство (36, с. 3). Наконец, 12 ноября 2006 г. проведён четвертый референдум с вопросом: «Согласны ли Вы с тем, чтобы Республика Южная Осетия сохранила свой нынешний статус независимого государства и была признана международным сообществом»? Ответ народа - практически единогласное «за».

Четырежды проводились выборы в Верховный Совет и Парламент РЮО; дважды - выборы Президента. Переход к президентской власти в РЮО был осуществлён в 1996 г., и на 12 ноября 2006 г. назначены третьи по счёту президентские выборы. За эти годы в Республике имела место острая внутриполитическая борьба, политический процесс проходил через серьёзные кризисы, но всегда удерживался в цивилизованных рамках, все основные вопросы о власти решались только политическим путём.

Кровопролитие в Южной Осетии было остановлено 14 июля 1992 г. вводом трёхсторонних миротворческих сил, в соответствии с Сочинскими соглашениями 24 июня 1992 г. К тому времени вернувшийся в Грузии к власти Э. А. Шеварднадзе сумел взять под контроль ситуацию в стране и повёл политику постепенно урегулирования конфликта. Огромный политический опыт и хорошее знание истории грузино-осетинских взаимоотношений позволили новому-старому руководителю взять правильный политический и нравственный тон. Так, выступая 11 апреля по грузинскому гостелевидению, Э. А. Шеварднадзе заявил о трагедии Южной Осетии следующее: «Мне кажется, что грузинский народ не сможет смыть с себя это пятно кровопролития в течение многих веков (…). И лично мне бывает не по себе, когда мои зарубежные коллеги в беседах со мной выражают недоумение тем, что такой цивилизованный народ, каким является грузинский, мог устроить геноцид осетин (…). Хотим мы того или не хотим, но в мире узнали правду о событиях в Цхинвальском регионе» (37, с. 75). Позже, на совещании управляющих и представителей общественности Шида Картли в г. Гори, он сказал о кровопролитии в Южной Осетии, что «это была самая бессмысленная и бесцельная война в истории Грузии. (…) Осетины не дали нам никакого повода для их выселения в массовом порядке из Тбилиси, Гори и других городов и сёл, выгонять с работы. Может, с их стороны тоже были виновные, но мы большой народ, государство, и мы обязаны раскаяться перед ними. (…) Как на ладони вижу, какое преступление было совершено против этого народа» (37, с. 76).

В РЮО после отставки Т. Г. Кулумбегова (по инициативе которого была провозглашена Республика 20 сентября 1990 г.) Председателем Верховного Совета 23 сентября 1993 г. был избран Л. А. Чибиров (работавший ректором Юго-Осетинского госуниверситета). На выборах в ВС РЮО в марте 1994 г. он и его сторонники убедительно победили, после чего начался фундаментальный процесс отстраивания югоосетинского государства и продвижения урегулирования грузино-осетинского конфликта. Состоялись три встречи руководителей сторон - во Владикавказе, в Дзау (РЮО) и в Боржоми (Грузия); 16 мая 1996 г. в Москве, в Кремле в присутствии Б. Н. Ельцина был подписан Меморандум о мерах по обеспечению безопасности и укреплению взаимного доверия между сторонами в грузино-осетинском конфликте - уникальный для конфликтных зон документ, высоко оцененный всеми без исключения участниками процесса урегулирования. В 2000 г., оценивая ситуацию в конфликте, председатель парламента РСО-А Т. Д. Мамсуров констатировал, что «конфликт Грузия - Южная Осетия находится в состоянии затухания: фактически нормализованы отношения людей на бытовом уровне, обе стороны возглавляют лидеры, не участвовавшие в вооружённом конфликте и поддерживающие между собой постоянные контакты, включая обмен визитами» (38, с.75).

«Революция роз» в Грузии перечеркнула все достижения урегулирования, отбросила процесс на исходные позиции, а летняя агрессия 2004 г. против РЮО доказала, что грузинский национал-экстремизм вернулся к полной политической власти в грузинском государстве. В эти годы возобновился и нарастает процесс, приостановленный было после 1992 г. - процесс этнического отчуждения между грузинами и осетинами. Поколение, социализировавшееся за прошедшие 16 лет, в решающем своём большинстве уже относится к грузинами с отчётливой, часто ярко выраженной неприязнью. Это принципиально новое явление, и мы с сожалением констатируем быстрое сокращение последнего реального ресурса урегулирования (православие как религиозный ресурс сближения так и не было задействовано по причине сильного филитизма грузинской автокефальной церкви).

На всём протяжении урегулирования, а также и на сегодняшней стадии конфликтного рецидива, всегда ощущалась недостаточность научного, прежде всего политологического, сопровождения и поддержки усилий сторон. В этой связи считаем необходимым привлечь внимание к некоторым обстоятельствам, без ясного понимания которых невозможно принятие адекватным организационно-управленческих и иных решений в грузино-осетинских отношениях.

Во-первых, сущность югоосетинского национального движения не является сепаратистской. Мифологема об осетинском агрессивном сепаратизме имеет сугубо пропагандистское содержание, и используется, как правило, для решения грузинскими режимами текущих политических задач, прежде всего в выигрышном позиционировании в общественном мнении Запада. В реальности югоосетинское национальное движение является ирредентистским. Мы неоднократное привлекали внимание экспертного сообщества к этому обстоятельству, но осознание этой реалии с трудом пробивало себе дорогу. Между тем даже в резолюции Сената США по проблеме урегулирования грузино-осетинского конфликта констатируется, что «на территории Грузии в Южной Осетии существует сепаратистский режим (…) ставящий под угрозу мир и безопасность в регионе» (39). Безусловно, следует поблагодарить Сенат США за признание факта существования Южной Осетии (вопреки официальной позиции Грузии), но очевидно и серьёзное недопонимание природы конфликта. Можно предположить, что это связано не только и не столько с политическими установками сенаторов, сколько с политологическим пониманием ирредентизма как «политики, направленной на отделение части территории от какого-либо государства в пользу другого суверенного государства» (40, р. 270). Здесь, однако, упускается другой сущностно необходимый элемент понятия, а именно разделённость народа как причину подобного сецессионистского устремления. Более полным в этом отношении является определение ирредентизма, исходящее из самого происхождения термина: «Ирредентизм (итал. «неосвобождённая земля») - политическое и общественное движение в конце XIX - начале ХХ вв. за присоединение к Италии пограничных земель Австро-Венгрии, Франции, Швейцарии, Великобритании с итальянским населением (Триеста, Трентино, Ниццы, о. Мальта и др.)» (41, с. 392). Осетины - разделённый народ, которой стремится к воссоединению.

Прорывным стало в этом отношении стало интервью В. В. Путина германской газете «Зюддойче цайтунг» 10 октября 2006 г., в котором он заявил, что конфликт в Южной Осетии напрямую затрагивает Россию, так как осетинский народ «был разделён на две части (…) сейчас часть осетинского народа проживает в России. (…) В случае с осетинами в советское время эту республику просто разделили надвое: часть народа осталась на Северном Кавказе, и сегодня эта часть - российский регион, это Республика Северная Осетия - Алания, а часть была передана в Грузию и сегодня называется Южной Осетией. Сегодня этот единый народ оказался разделённым. То же самое, что было между Федеративной Республикой Германия и бывшей ГДР. Тогда это было результатом Второй мировой войны, а сегодня здесь, у нас это - результат распада Советского Союза. И сегодня осетинский народ оказался точно в таком же положении, как немецкий народ после Второй мировой войны» (42). Ясно, что тем самым дефинируется кардинально иное содержание грузино-югоосетинской проблематики, ставится иная политическая задача, для решения которой должны быть применены соответствующие именно ей политические и правовые технологии.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5



2012 © Все права защищены
При использовании материалов активная ссылка на источник обязательна.