Второе заключается в том, что применяться должна только достаточная сила, чтобы обеспечить достижение поставленных целей быстро и с минимальными затратами.
Наконец, третье условие - желательность многосторонней поддержки. Но в конечном итоге Америка не может ни передавать право вето на защиту своих интересов международным организациям, ни разрешать им вовлекать американские войска в действие в тех странах, где нет значительных национальных интересов США.
Администрация Клинтона всегда утверждала, что американская экономика - самая мощная в мире. Основания для этого, безусловно, есть. Она сохраняется на уровне 25-30% мирового ВВП. О ее масштабах говорит и такой факт: расходы федерального бюджета в 1995 финансовом году превысили 1500 млрд.долл[3].
Если в начале 90-х годов экономика США переживала серьезный спад со всеми вытекающими последствиями, то когда в Белом доме утвердилась администрация демократов во главе с Б.Клинтоном, он был преодолен. Была обуздана инфляция, началось оживление в торговле и строительстве, стали создаваться новые рабочие места, что позволяет удерживать безработицу на уровне 6,4%, удалось несколько сократить бюджетный дефицит.
Но, говоря об американской экономике, надо всегда помнить, что она тысячами нитей связана со всей мировой экономикой и, несмотря на всю свою мощь, в значительной степени зависит от ее состояния. Широкая торговля США со странами, объединившимися в Европейский союз, другими европейскими государствами и Японией, ее торговые и иные экономические интересы в Юго-Восточной Азии и Латинской Америке достаточно широко известны, причем в условиях жесткой конкуренции на мировых рынках Соединенным Штатам порой приходится нелегко.
Положение усугубляется процессами интеграции в Западной Европе и Юго-Восточной Азии, где приходится теперь сталкиваться не с отдельными, обособленными друг от друга и имеющими различные интересы государствами, а с крупными тесными межгосударственными объединениями, наиболее ярким представителем которых является Европейский союз, куда на то время входило 12 наиболее развитых стран Европы, а в скором времени число его участников должно было возрасти до 16.
Следует сказать, что в своей глобальной экономической политике США все больше поворачивались лицом к странам Тихоокеанского бассейна, Восточной и Юго-Восточной Азии. В Вашингтоне не могли не считаться с тем, что там поистине необъятный рынок, а экономика Восточной Азии растет и сегодня в два-три раза быстрее американской или европейской. Эти обстоятельства как магнитом притягивали к региону внимание и американских монополий, и вашингтонской администрации.
Далее необходимо остановиться на таком постулате внешнеполитической стратегии США, как поддержка демократии во всем мире. Демократические страны с рыночной экономикой "являются лучшими партнерами Соединенных Штатов в решении проблем торговли, безопасности и политики". Именно такие страны объединены в военно-политический союз НАТО, вот уже много лет выступающий на страже интересов стран Запада, прежде всего американских. И именно с такими странами у Вашингтона сложились наиболее тесные отношения. Наоборот, те страны, которые, на взгляд американцев, не могут претендовать на звание демократических, подвергаются остракизму - вплоть до разрыва отношений, экономической блокады и военно-силового давления. К таким государствам США относят, например, Гаити или Ливию.
Билл Клинтон резко критиковал Дж.Буша за безоговорочное продление Китаю статуса наибольшего благоприятствования и не раз заявлял, что китайское правительство должно достичь "конкретного и существенного прогресса в области прав человека, торговли и нераспространении ядерного оружия, чтобы сохранить льготный статус в торговле"[4]. А став Президентом, Клинтон издал указ, увязывающий возможность предоставления режима наибольшего благоприятствования в торговле для Китая со строгим соблюдением прав человека. Однако американский большой бизнес не согласился с этой риторикой. Для него выгода несравнимо выше общепринятых представлений о правах человека. Причем, интересы капитанов американской экономики оказались близки и рядовым американцам, которые давно уже привыкли к китайским товарам и охотно их покупают, а сотни тысяч из них вообще обеспечивают свою занятость торговлей с Китаем.
Под давлением этих факторов Б.Клинтон оказался вынужденным пойти на попятную. Без каких-либо уступок или хотя бы устных заверений со стороны Пекина он все-таки пошел на необремененное никакими условиями продление режима наибольшего благоприятствования в торговле для КНР.
Значит ли это, что Вашингтон считает содействие развитию демократии во всем мире чем-то второстепенным? Нет, совсем не значит. Содействие демократическим процессам по-прежнему остается одним из трех китов американской внешней политики и должно, по мнению американцев, принести им крупные дивиденды.
В 1990-е годы в политике отношения к Китаю возобладала концепция «вовлечения», и неудивительно - вряд ли приходится сомневаться в том, что до 2025 г. или даже раньше Китай достигнет статуса супердержавы. Следовательно, наилучшее, что могут предпринять США в этой связи, - "повязать" к тому времени Китай экономической зависимостью и международными договорами так, чтобы разрывать эти связи ему было бы себе дороже[5]. Не все в Америке поддерживают эту стратегию. В частности, Джордж Буш-младший в своих предвыборных речах обещал строить с Китаем никакое не "стратегическое партнерство", а вовсе даже "стратегическое соперничество" (впрочем, нужно всегда помнить о том, что внешняя политика США не является чем-то единым и монолитным).
Администрация Клинтона в своей политике в отношении Китая, пройдя период поиска, постепенно склонилась к приведенной выше третьей точке зрения, разработав ее до уровня концептуальных установок. В самом общем виде "китайская" политика США, по словам президента Клинтона, сводится к тому, чтобы быть "одновременно принципиальной и прагматичной: расширять сферы сотрудничества с Китаем при особом внимании к расхождениям с ним"[6]. Такая политика не претендует на новаторство или особую оригинальность. В чем-то она созвучна идеям "сдерживания через интеграцию", разрабатывавшимся в конце второй мировой войны администрацией Ф.Рузвельта применительно к СССР, в чем-то похожа на политику разрядки в первоначальной трактовке администрации Р. Никсона[7]. Главное же в том, что США, осуждая нарушения прав человека и другие недемократические проявления китайской внутренней политики, похоже, не намерены жестко увязывать свое сотрудничество с Китаем с их преодолением. Образно говоря, США как бы готовы "награждать" Китай за конкретные шаги по либерализации политической системы (нередко под этим понимается, что Китай не допустит в своей внутренней политике эксцессов, способных привлечь внимание американской общественности), но не намерены его "наказывать", если такие шаги предприняты не будут. Акцент делается на внешнюю политику. Именно в этой сфере США ожидают от Китая, взвешенного и ответственного поведения, отказа от угрозы применения силы, распространения оружия массового поражения и т.д. Не менее важно для США, чтобы Китай обеспечил транспарентность своих оборонных программ и доступ на свой внутренний рынок для американских товаров и инвестиций. Результаты такой политики налицо.
Под воздействием встречи на высшем уровне в Сиэтле правительство Б. Клинтона в 1994 году выдвинуло политику контактов с Китаем. В том же году возобновились межправительственные визиты на высоком уровне, односторонне прерванные США три года назад. Вашингтон одновременно объявил об отделении вопроса прав человека с предоставлением Китаю "статуса наибольшего благоприятствования". Однако развивающиеся китайско-американские отношения в 1995 году потерпели новую неудачу -- в мае вопреки решительным возражениям китайского правительства американская администрация откровенно согласилась на поездку Ли Дэнхуэя в США, что заморозило отношения двух стран на самой низшей точке на протяжении 16 лет после установления дипотношений между ними. Правительство КНР выразило решительный протест по данному вопросу. Резкая реакция со стороны КНР дала американской администрации понять о серьезности и щекотливости тайваньского вопроса.
В октябре 1995 года в рамках 50-летнего юбилейного торжества ООН Цзян Цзэминь и Б. Клинтон провели официальную встречу в Нью-Йорке. Цзян Цзэминь подчеркнул основную политику на урегулирование китайско-американских отношений на основе "углубления доверия, сокращения трений, развития сотрудничества и пресечения конфронтации", подтвердив позицию КНР по тайваньскому вопросу. Б. Клинтон указал на важность налаживания с КНР "конструктивных контактов", вновь подтвердив политику одного Китая. Эта встреча сыграла важную роль в выведении китайско-американских отношений в правильное русло развития[8].
После переизбрания Б. Клинтона в 1996 году официальные Пекин и Вашингтон приняли важные решения об обмене визитами на высшем уровне. С 26 октября по 3 ноября 1997 года председатель КНР Цзян Цзэминь совершил государственный визит в США, это была первая официальная поездка главы КНР в США за последние 12 лет. В ходе визита была опубликована совместная китайско-американская декларация, определяющая цели, принципы и руководящие курсы на развитие китайско-американских отношений в 21-м веке. С 25 июня по 3 июля 1998 года Б. Клинтон посетил КНР. Обе стороны уточнили направления и рамки развития межгосударственных отношений в следующем столетии. Во время визита Б. Клинтон впервые открыто высказался за политику "трех нет" в отношении Тайваня. Успешные взаимные визиты дали новый импульс для улучшения двусторонних связей[9].
Администрация США сохранила за Китаем режим наибольшего благоприятствования в торговле, отмены которого требовал конгресс, ссылаясь на нарушения прав человека в Китае. КНР и США активно, в том числе и неформально, сотрудничали в вопросе о замораживании ядерных программ КНДР. Китай в свою очередь присоединился к основным международным договоренностям, касающимся контроля над ядерным оружием, дал неформальное согласие прекратить экспорт крылатых ракет и ядерных технологий, хотя и продолжает увязывать свое официальное присоединений к Режиму контроля за нераспространением ракетных технологий (РКРТ) с отказом США прекратить поставки вооружений на Тайвань.
В ходе визита министра обороны США У. Коэна в Пекин в январе 1998 г. были определены перспективы сотрудничества между двумя странами и в военной области, основывающиеся на договоренности руководителей обеих стран о "конструктивном стратегическом партнерстве в XXI в."[10], достигнутой во время визита председателя КНР Цзян Цзэминя в Вашингтон в 1997 г. Такое сотрудничество для США – это прежде всего возможность сделать военную политику Китая более предсказуемой, для Китая - потенциальный доступ к американским технологиям военного назначения, а возможно и к военным разработкам. На переговорах с У. Коэном китайская сторона ставила вопрос об отмене санкции, введенных после событий на площади Тяньаньмэнь, и, в частности, о поставках американских вертолетов. Расширение военных связей между двумя странами получило в целом поддержку Китайского руководства.
Страницы: 1, 2, 3, 4
