Много разговоров было в последнее время по поводу конкурсной системы распределения госзаказа. В 2004 г. на закупки товаров и услуг для государственных нужд было потрачено более 800 млрд руб. При этом по данным МЭРТа на открытых конкурсах было распределено 7,7 процента всех заказов и еще 10,1 процента - на закрытых конкурсах. Остальное раздали без псевдодемократических ритуалов. В результате 30 процентов от общего числа закупок пришлось на одного поставщика. В 2006 г. ситуация почти не изменилась.
Оборотной стороной административного давления на бизнес и налогового бремени является уровень теневой экономики. Даже по официальным оценкам она дает в России не менее 25 процентов ВВП против 8-9 процентов в США и 11-13 процентов в Великобритании. Мировой банк оценивает неформальную экономику в России примерно в 1,5 раза выше.
Уровень защищенности собственности остается в России крайне низким. По данным Fraser Institute, индекс защищенности прав собственности в России более чем на 1/3 ниже, чем у стран, близким нам по уровню экономического развития. По оценкам А.Илларионова в странах с более высоким риском экспроприации собственности темпы экономического роста в среднем ниже более чем в три раза.
В последнее время набирает силу практика недружественных поглощений компаний. Если раньше передел собственности осуществлялся в основном через механизмы заказных банкротств, то сейчас все чаще происходит прямой захват собственности. Рейдерство стало почти официальным термином. Этому способствует несовершенство законодательства и правоприменительной практики, слабость правоохранительных органов и судебной системы. Ее реформирование было провозглашено одним из приоритетов государственной политики. Увы, пока на практике мы видим рост коррумпированности судов и их ангажированности с властными структурами разного уровня. Недавно правительством был внесен в Госдуму ряд поправок к законам, включая Арбитражно-процессуальный кодекс, направленных на совершенствование практики разрешения корпоративных конфликтов. Посмотрим, как пройдет их принятие, и во что они выльются на практике.
Одним из главных направлений экономической политики последних лет стало усиление контроля государства над ключевыми для экономики сферами. Получение контрольного пакета в «Газпроме» и последующее приобретение им «Сибнефти», фактическая национализация «Юганскнефтегаза», передача активов государственному Внешторгбанку, фактическая передача контроля над «Автовазом» «Рособоронэкспорту», создание подконтрольной государству авиастроительной корпорации, объединяющей основные авиазаводы и КБ страны, - лишь вершина айсберга.
Процесс деприватизации собственности и изъятия финансовых ресурсов частных компаний якобы из-за неуплаты налогов набирает обороты. Делается это в том числе под предлогом повышения конкурентоспособности ведущих секторов российской промышленности на мировом рынке. Правда, ни мировой, ни современный российский опыт не доказал, что государственное управление собственностью эффективнее частного. Известно, что даже при уклонении от налогов частный ЮКОС платил их абсолютно и относительно больше государственной «Роснефти».
Корень проблемы в другом. Собственностью от лица государства управляют конкретные люди. И управляют они ею, в том числе и в интересах той властной элиты, которая им это управление доверила. Отметим, что доступ к управлению постепенно сужается. Советы директоров многих ключевых компаний возглавляют уже даже не министры, а руководители администрации президента.
Не гнушаются государственные чиновники и прямого участия в переделе собственности в пользу «близких» им структур. Как правило, это делается руками судебной системы.
Многие колебания в современной экономической политике на поверку являются следствием борьбы за собственность и контроль над финансовыми потоками. В активной дискуссии о судьбе стабилизационного фонда явно угадывается желание принять участие в управлении этими деньгами. Любопытно, что на стадии принятия концептуального решения о формировании стабилизационного фонда особых дискуссий о его целях и способах управления практически не было. Отчасти с этим связано то, что оказались не проработаны вопросы временного инвестирования средств фонда, их защита от инфляции. Острота споров стала резко нарастать по мере накопления в фонде миллиардов долларов.
Несмотря на ряд мер либерального характера, реализованных в начале 90-х годов, и масштабную приватизацию, роль государства в экономической и социальной сфере остается чрезмерно высокой. Государство продолжает напрямую участвовать в хозяйственной деятельности. Ключевую роль в основных секторах экономики играют государственные предприятия или компании с государственным участием. Среди них такие базовые для экономики России компании как «Газпром», «РАО ЕЭС», «ОАО РЖД», «Аэрофлот», Сбербанк, «Рособоронэкспорт» и другие гиганты. В руках государства сосредоточена подавляющая часть ВПК, по-прежнему составляющего весомую долю в промышленности России, и особенно в ее научно-техническом потенциале. При этом в декабре 2006 г. президентом было принято решение полностью сосредоточить экспортные поставки новых вооружений в руках «Рособоронэкспорта».
Наряду с прямым участием в хозяйственной деятельности государство осуществляет перераспределение все возрастающей части финансовых потоков. Через бюджеты всех уровней аккумулируется и распределяется до 40 процентов ВВП страны. «Перераспределение средств общества государством способствует их расхищению. Издержки перераспределения доходов намного превышают выгоды тех, кому предназначаются перераспределяемые средства» писали Р. Строуп, Дж. Гвартни в «Азбуке экономики».
При этом в большинстве развитых стран доля доходов консолидированного бюджета в ВВП снижается или остается стабильной, а в России в последние годы заметно растет. Так, в среднем в «зоне евро» с 2000 г. по 2005 г. доля ВВП, консолидируемой государством в бюджетах всех уровней, снизилась с 47,1 до 45,7 процента, в странах ОЭСР – с 39,6 до 37,6 процента, в США – с 39,6 до 37,6 процента, а в России она увеличилась с 31,1 до 39,1 процента. Формально современный российский показатель примерно соответствует среднему уровню стран, входящих в ОЭСР, и даже несколько ниже, чем в среднем в странах ЕС. Однако и уровень социальной защищенности граждан этих стран еще долго будет для нас недостижимым идеалом. Судя по направлениям налоговой политики на 2006-2009 годы, обсуждавшимся недавно правительством, реальный уровень налоговый нагрузки будет в ближайшие годы возрастать.
Наша внешне «приличная» по сравнению с развитыми странами налоговая нагрузка перестает выглядеть таковой, если сделать поправку на собираемость налогов и уровень теневой экономики. При расчете ВВП Росстат добавляет оценку деятельности теневой экономики примерно в 25 процентов ВВП. Налоги при этом считаются по фактическому сбору. Таким образом налоговая нагрузка на легальный сектор экономики России составляет 49-54 процента ВВП против 34-35 процентов в США и 45-46 процентов в Великобритании.
Наше правительство гордится снижением номинальных ставок ряда налогов. Однако реальный уровень налогообложения определяется не только и не столько ставками налогов, сколько правилами определения налоговой базы и комбинацией используемых налогов, затрагивающих один и тот же объект налогообложения. А вот здесь нам особенно далеко до цивилизованных стран.
В начале нынешнего этапа налоговой реформы нам обещали, что на себестоимость можно будет относить все разумные с точки зрения ведения дел доказанные расходы. Увы, жизнь как всегда оказалась богаче.
При тезисе о заинтересованности государства в развитии фондового рынка система налогообложения доходов от операций на нем свидетельствует об обратном. Так убытки от этих операций можно относить на расходы только в пределах полученных доходов. Если вы не профессиональный участник рынка ценных бумаг, то вам не удастся уменьшить свои налогооблагаемые доходы от операций с фондовыми ценностями на другие расходы вовсе.
Сохраняется и такой анахронизм советской экономики как нормы затрат, устанавливаемые Минфином. Амортизацию, рекламу, расходы на командировки, расходы по привлечению заемного финансирования и ряд других можно относить на себестоимость не в размерах необходимых и обоснованных расходов, а лишь в пределах установленных чиновниками норм.
Сущим грабежом выглядит налогообложение операций, связанных с основными средствами, особенно с недвижимостью. Так, если вы провели переоценку стоимости помещений, то она будет учтена при расчете налога на имущество, но не уменьшит налоговую базу по налогу на прибыль при продаже или мене помещений. При проведении обмена недвижимости или других основных средств по переданному собственному имуществу необходимо будет заплатить налог на прибыль, а стоимость полученного при обмене будет списываться на затраты, уменьшающие налоговую базу по прибыли, лишь через амортизацию. Зачесть входящий и исходящий НДС полностью также не удастся. Бухгалтерский и налоговый учет оказались у нас полностью оторванными друг от друга. Стало скорее правилом, чем исключением, когда, имея по бухгалтерскому балансу убытки, компания должна уплатить налог на прибыль.
По оценкам американских компаний, работающих на российском рынке, за счет различий в правилах формирования налоговой базы по налогу на прибыль между Россией и США реальная ставка российского налога должна быть увеличена по меньшей мере в полтора раза.
Возврат экспортного НДС уже стал притчей во языках. В результате неумения чиновников отделить реальный экспорт от лжеэкспорта страдают законопослушные экспортеры. Особенно обременительны процедуры возврата экспортного НДС для поставщиков высокотехнологичной продукции, испытывающих в отличии от нефтяников дефицит оборотных средств.
Зачет уплаченного НДС на практике также не прост. В частности, он разрешен только в том случае, если поставщик выставил вам счет-фактуру с указанием размера НДС. Таким образом, автоматически исключаются из зачета товары, приобретенные в розничной торговле, даже при наличии кассового чека. Компании, оказывающие услуги как облагаемые, так и не облагаемые НДС (например, большая часть финансового сектора) должны разделять уплаченный НДС, принимая к зачету лишь часть его, в пределах доли предоставленных услуг, облагаемых НДС.
По подоходному налогу уровень изъятий из налоговой базы у нас также несопоставим с другими странами. Это касается и имущественных вычетов, и расходов на образование и лечение, и благотворительности. Требуемые для представления документы сложны, а размеры вычетов крайне малы.
Однако главная проблема нашей налоговой системы даже не в «косметическом» снижении налогов и несовершенстве расчета налоговой базы. Остаются глубоко неравноправными отношения налогоплательщиков и налоговых органов. Налоговое администрирование по-прежнему имеет карательный характер. Налоговые инструкции запутаны и медленно адаптируются к меняющимся налоговым законам. Пени и штрафы за налоговые проступки несоразмерно велики. Так, сумма налоговых претензий к ЮКОСу оказалась выше выручки компании за соответствующий год.
Налоговые претензии к ряду известных компаний лишь вершина айсберга. Многие российские предприниматели действительно использовали законные и нелегальные схемы ухода от налогов. Беда в том, как эти претензии возникают и предъявляются. Презумпция невиновности забыта. Более того, претензии предъявляются и по тем эпизодам, когда налогоплательщик действовал в рамках существовавшего на тот момент законодательства. Его несовершенство – проблема государства, а не гражданина. Неравенство налоговиков и налогоплательщиков сохранилось не только де-факто, но и де-юре. Не дай Вам бог запутаться в многочисленных и противоречивых инструкциях и не доплатить налоги или даже авансовые платежи по налогам. Карающий меч фискальных органов в виде пени, штрафов, принудительного списания средств со счета, ареста имущества и банковских счетов падет на Вашу голову. Хорошо еще, если обойдется без уголовного дела. Никаких сверок расчетов и актов для этого не потребуется.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15
