В стане Владимировых неприятелей были и Ростиславичи, до того времени усердные защитники отече-ства: каким образом сии два брата, славные благород-ством и великодушием, могли присоединиться ко вра-гам России? В древнейших летописцах польских находим объяснение. Мужественный Володарь, ужас и бич соседственных ляхов, не умел защитить себя or их ко-варства. Они подослали к нему одного хитрого вельмо-жу, именем Петра, который вступил в его службу, прит-ворно изъявлял ненависть к Болеславу, вкрался в до-веренность к добродушному князю перемышльскому, ездил с ним на охоту и в лесу с помощью своих людей, внезапно схватив безоружного Володаря, увел его свя-занного к себе в замок: что случилось незадолго до оса-ды Владимира. Брат и сын выкупили знаменитого плен-ника из неволи, отправив в Польшу на возах и вер-блюдах множество золота, серебра, драгоценных одежд, сосудов. Сверх того Ростиславичи обязались жить в союзе с Болеславом и находились, кажется, в его стане под Владимиром, единственно для заключения сего до-говора или желая быть посредниками между изгнанником Ярославом и великим князем.
Завоеванием Минска и приобретением Владимира Мономах утвердил свое могущество внутри государст-ва, но не думал переменить системы наследственных уде-лов, столь противной благу и спокойствию отечества. Долговременное обыкновение казалось тогда уже зако-ном; или Владимир боялся отчаянного сопротивления князей черниговских, полоцких и Ростиславичей, кото-рые не уступили бы ему прав своих без страшного кро-вопролития. Он не имел дерзкой решительности тех лю-дей, кои жертвуют благом современников неверному счастию потомства; хотел быть первым, а не единствен-ным князем российским: покровителем России и главою частных владетелей, а не государем самодержавным. Справедливость вооружила его против хищника Глеба и князя владимирского (ибо сей последний хотел обе-счестить семейство Мономахово разводом с дочерью Мстислава и звал иноплеменников грабить отечество): та же справедливость не позволяла ему отнять закон-ного достояния у князей спокойных. По кончине гор-дого Олега и кроткого Давида, вообще уважаемого за его правдивость, меньший их брат, Ярослав, мирно кня-жил в области Черниговской, а сыновья Володаревы, Владимирко, Ростислав, и Васильковичи, Григорий с Иоанном, наследовали Перемышль, Звенигород, Теребовль и другие места в юго-западной России, когда в 1124 году умерли отцы их, оставив навсегда в России память своих счастливых дел воинских, верности в обе-тах и любви к отечественной славе.
Не раз содействовал Владимир мирному исходу возникавших распрей, являясь, обыкновенно, защитником обиженной стороны. Когда, например, Василько Ростиславич был ослеплен Давыдом Волынским, с согласия киевского великого князя Святополка, Владимир предупредил грозившую стать общей усобицу, убедив князей восстановить нарушенную справедливость наказанием виновника. Эта миротворческая деятельность Владимира принимает особенно широкие размеры с того времени, как он становится великим князем Киевским. Отдельные его мероприятия теперь начинают складываться в определенную политическую систему. Он стремится к сосредоточению в своих руках наиболее важных русских областей, поручая их своим сыновьям; в Новгороде сажает Мстислава, в Переяславле - Святополка, а после его смерти - Ярополка, в Смоленске - Вячеслава, в Суздальской земле - Юрия. Путем брачных связей, а частью и с помощью силы, он подчиняет своему влиянию и более отдаленные земли - турово-пинскую, волынскую и полоцкую. В результате Владимир становится действительно "старейшим князем" в Русской земле, который мог направлять на общее дело разрозненные силы удельных князей и страхом наказания удерживать их в повиновении. С другой стороны, в политике Владимира заметно выступает желание закрепить достигнутое объединение владений, а с ним и старейшинство за своим родом, чтобы самую идею старейшинства поставить на более прочное династическое основание. В этих видах он еще при жизни переводит старшего сына своего Мстислава из Новгорода в Белгород, обеспечивая тем возможность передать ему киевский стол, уже по новому порядку. Большое внимание уделял Владимир и внутренней жизни населения, в частности - устройству суда и управления. С его именем, например, связаны вошедшие в состав "Русской Правды" постановления о процентах ("о резе") и закупах, принятые на созванном им в Берестове съезде "мужей" его и Олега Святославича. В его "Поучении" детям содержатся разнообразные наставления, явно внушенные ему собственным опытом. Блестящие результаты деятельности Владимира привлекли к нему симпатии населения и окружили его имя в народной памяти особым ореолом.
Княжив в столице 13 лет, Владимир Мономах скон-чался (19 мая 1125 г.) на 73 году от рождения, славный победами за Русскую землю и благими нравами, как говорят древние летописцы. Уже в слабости и не-дуге он поехал на место, орошенное святою кровию Бо-риса, и там, у церкви, им созданной на берегу Альты, предал дух свой богу в живейших чувствованиях уте-шительной веры. Горестные дети и вельможи привезли его тело в Киев и совершили обряд погребения в Со-фийском храме. Набожность была тогда весьма обык-новенною добродетелию; но Владимир отличался хри-стианским сердечным умилением; слезы обыкновенно текли из глаз его, когда он в храмах молился вседер-жителю за отечество и народ, ему любезный. Не менее хвалят летописцы нежную его привязанность к отцу (которого сей редкий сын никогда и ни в чем не ос-лушался), снисхождение к слабому человечеству, ми-лосердие, щедрость, незлобие: ибо он, по их словам, творил добро врагам своим и любил отпускать их с да-рами. Но всего яснее и лучше изображает его душу поучение, им самим написанное для сыновей. К счас-тию, сей остаток древности сохранился в одной хара-тейной летописи и достоин занять место в истории.
Великий князь говорит вначале, что дед его, Яро-слав, дал ему русское имя Владимира и христианское Василия, а отец и мать прозвание Мономаха, или Еди-ноборца: для того ли, что Владимир действительно был по матери внук греческого царя Константина Монома-ха, или в самой первой юности изъявлял особенную во-инскую доблесть? -- «Приближаясь ко гробу,-- пишет он,-- благодарю всевышнего за умножение дней моих: рука его довела меня до старости маститой. А вы, дети любезные, и всякий, кто будет читать сие писание, на-блюдайте правила, в оном изображенные. Когда же сердце ваше не одобрит их, не осуждайте моего наме-рения; но скажите только: он говорит несправедливо!
Страх божий и любовь к человечеству есть основа-ние добродетели. Велик господь; чудесны дела его!» Описав в главных чертах, и по большей части словами Давида, красоту творения и благость творца, Владимир продолжает:
«О дети мои! Хвалите бога! Любите также человече-ство. Не пост, не уединение, не монашество спасет вас, но благодеяния. Не забывайте бедных; кормите их, и мыслите, что всякое достояние есть божие и поручено вам только на время. Не скрывайте богатства в недрах земли: сие противно христианству. Будьте отцами си-рот: судите вдовиц сами; не давайте сильным губить слабых. Не убивайте ни правого, ни виновного: жизнь и душа христианина священна. Не призывайте всуе име-ни бога; утвердив же клятву целованием крестным, не преступайте оной. Братья сказали мне: изгоним Ростиславичей и возьмем их область, или ты нам не союзник. Но я ответствовал: не могу забыть крестного целова-ния; развернул Псалтырь и читал с умилением: векую печальна ecu, душе моя? Уповай на бога, яко исповемся ему. Не ревнуй лукавнующим ниже завиди творящим беззаконие.-- Не оставляйте больных; не страшитесь видеть мертвых: ибо все умрем. Принимайте с любовию благословение духовных; не удаляйтесь от них; твори-те им добро, да молятся за вас всевышнему. Не имейте гордости ни в уме, ни в сердце, и думайте: мы тленны; ныне живы, а завтра во гробе.-- Бойтесь всякой лжи, пиянства и любострастия, равно гибельного для тела и души.-- Чтите старых людей как отцов, любите юных как братьев.-- В хозяйстве сами прилежно за всем смот-рите, не полагаясь на отроков и тиунов, да гости не осу-дят ни дому, ни обеда вашего.-- На войне будьте дея-тельны; служите примером для воевод. Не время тогда думать о пиршествах и неге. Расставив ночную стражу, отдохните. Человек погибает внезапу: для того не сла-гайте с себя оружия, где может встретиться опасность, и рано садитесь на коней.-- Путешествуя в своих обла-стях, не давайте жителей в обиду княжеским отрокам; а где остановитесь, напойте, накормите хозяина. Всего же более чтите гостя, и знаменитого и простого, и куп-ца и посла; если не можете одарить его, то хотя брашном и питаем удовольствуйте: ибо гости распускают в чужих землях и добрую и худую об нас славу.-- При-ветствуйте всякого человека, когда идете мимо.-- Люби-те жен своих, но не давайте им власти над собою.-- Все хорошее, узнав, вы должны помнить: чего не знаете, то-му учитесь. Отец мой, сидя дома, говорил пятью язы-ками: за что хвалят пас чужестранцы. Леность -- мать пороков: берегитесь ее. Человек должен всегда зани-маться: в пути, на коне, не имея дела, вместо суетных мыслей читайте наизусть молитвы или повторяйте хо-тя самую краткую, но лучшую: Господи помилуй! Не засыпайте никогда без земного поклона; а когда чувствуете себя нездоровыми, то поклонитесь в землю три раза. Да не застанет вас солнце на ложе! Идите рано в церковь воздать богу хвалу утреннюю: так делал отец мой; так делали все добрые мужи. Когда озаряло их солнце, они славили господа с радостию и говорили: Просвети очи мои, Христе Боже, и дал ми ecu свет твой красный. Потом садились думать с дружиною, или су-дить народ, или ездили на охоту; а в полдень спали: ибо не только человеку, но и зверям и птицам бог при-судил отдыхать в час полуденный.-- Так жил и ваш отец. Я сам делал все, что мог бы велеть отроку: на охо-те и войне, днем и ночью, в зной летний и холод зим-ний не знал покоя; не надеялся, на посадников и бирючей; не давал бедных и вдовиц в обиду сильным; сам назирал церковь и божественное служение, домашний распорядок, конюшню, охоту, ястребов и соколов».-- Исчислив свои дела воинские, уже известные читателю, Владимир пишет далее: «Всех походов моих было 83; а других маловажных не упомню. Я заключил с полов-цами 19 мирных договоров, взял в плен более ста луч-ших их князей и выпустил из неволи, а более двух сот казнил и потопил в реках.-- Кто путешествовал скорее меня? Выехав рано из Чернигова, я бывал в Киеве у родителя прежде вечерен.-- Любя охоту, мы часто ло-вили зверей с вашим дедом. Своими руками в густых лесах вязал я диких коней вдруг по нескольку. Два ра-за буйвол метал меня на рогах, олень бодал, лось топ-тала ногами; вепрь сорвал меч с бедры моей, медведь прокусил седло; лютый зверь однажды бросился и низ-вергнул коня подо мною. Сколько раз я падал с лошади! Дважды разбил себе голову, повреждал руки и ноги, не блюдя жизни в юности и не щадя головы своей. Но гос-подь хранил меня. И вы, дети мои, не бойтесь смерти, ни битвы, ни зверей свирепых; но являйтесь мужами во всяком случае, посланном от бога. Если провидение оп-ределит кому умереть, то не спасут его ни отец, ни мать, ни братья. Хранение божие надежнее человече-ского».
Без сего завещания, столь умно писанного, мы не знали бы всей прекрасной души Владимира, который не сокрушил чуждых государств, но был защитою, сла-вою, утешением собственного; и никто из древних князей российских не имеет более права на любовь потомства: ибо он с живейшим усердием служил отечеству и доб-родетели. Если Мономах один раз в жизни не усомнился нарушить права народного и вероломным обра-зом умертвить князей половецких, то можем отнести к нему слова Цицероновы: век извиняет человека. Считая полозцев врагами христианства и неба (ибо они жгли церкви), россияне думали, что истреблять их, каким бы то образом ни было, есть богоугодное дело.
К сожалению, древние летописцы наши, рассказы-вая подробно воинские и церковные дела, едва упоми-нают о государственных или гражданских, коими Вла-димир украсил свое правление. Знаем только, что он желая доставить народу все возможные удобности, сде-лал на Днепре мост; часто ездил в Ростовскую и Суз-дальскую землю, наследственную область Всеволодова дома, для хозяйственных распоряжений; выбрал пре-красное место на берегу Клязьмы, основал город, на-звал его Владимиром Залесским, окружил валом и построил там церковь св. Спаса. Сын его, Мстислав, распространил в 1114 году укрепления новогородские, а посадник, именем Павел, заложил каменную стену в Ладоге Карамзин Н. М. Указ. соч. - М., 1995. - С. 271..
Страницы: 1, 2, 3, 4
