Верховная распорядительная комиссия имела большие полно-мочия, но собиралась редко, фактически не действовала, а все ее полномочия были в руках Лорис-Меликова. Но ему казалось неудобным выступать в роли временщика, “великого визиря” на турецкий манер, и через несколько месяцев комиссия была распущена, а Лорис-Меликова царь назначил министром внутрен-них дел. Объем его полномочий почти не изменился.
Главной своей задачей Лорис-Меликов считал борьбу с терро-ризмом. В ней он был беспощаден. Всего через неделю после его назначения, в феврале 1880 г., в него стрелял террорист, а через два дня этот человек был повешен. Однако Лорис-Меликов добивался того, чтобы репрессии направлялись исключительно против революционеров и не затрагивали мирных обывателей. По его предложению было ликвидировано. Третье отделение импера-торской канцелярии, заслужившее дурную славу и показавшее свою несостоятельность, когда дело приняло серьезный оборот. Вместо него был создан Департамент полиции в составе Министерства внутренних дел.
Д. А. Толстой был снят с постов министра народного просвеще-ния и обер-прокурора Синода. Было удалено еще несколько одиозных фигур. На освободившиеся места назначались более либеральные деятели. Именно тогда на посту обер-прокурора Синода оказался сенатор К. П. Победоносцев.
При Лорис-Меликове был ослаблен цензурный гнет, а земства смогли спокойно работать. Лорис-Меликов время от времени собирал на совещания редакторов столичных газет и земских деятелей, стараясь выяснить с ними отношения и узнать их мнение по разным вопросам. Либералы, не избалованные таким внимани-ем, назвали время правления Лорис-Меликова “диктатурой сердца”. Но революционеры и сочувствующие им сохраняли настороженность. Критик “Отечественных записок” Н. К. Михай-ловский считал, что это политика “пушистого лисьего хвоста” и “волчьей пасти”.
Под руководством Лорис-Меликова стала разрабатываться программа реформ на ближайшие годы. Предполагалось пони-зить выкупные платежи, отменить подушную подать, которую платили низшие сословия. Встал вопрос и о представительном собрании.
Лорис-Меликов понимал, что без решения этого вопроса он не сможет сблизиться с “благомыслящей частью общества” и изоли-ровать революционеров. Но он был против немедленного создания представительного органа по западному образцу, считая, что такое учреждение внесло бы в Россию “полную смуту”. В докладе Александру II он предложил воспользоваться опытом, полученным при разработке крестьянской реформы: созвать “временные подготовительные комиссии” и общую комиссию с участием представителей земств и некоторых крупных городов. Это был отдаленный прообраз представительного собрания.
Тем временем полиции удалось напасть на след “Народной воли” и нанести ей удар. 27 февраля 1881 г. был арестован Желябов. Но Перовская оставалась на свободе. Руководство организацией перешло в ее руки, и она настояла на немедленном исполнении разработанного во всех деталях плана. Народовольцы знали, что цареубийство не приведет к немедленному восстанию. Но они надеялись, что напряженность усилится, в верхах начнется паника. Шаг за шагом, удар за ударом, и правительство растеряет весь свой престиж и всю свою власть, которая падет к ногам “Народной воли”.
1 марта 1881 г. В последний год своего царствования Алек-сандр II чувствовал себя усталым и одиноким человеком. Неудачи во внешней и внутренней политике дополнялись семейными несчасть-ями и неурядицами. После смерти императрицы Марии Алек-сандровны он женился вторым, морганатическим браком на княгине Е. М. Юрьевской. Но наследник престола отказывался ее признавать. Между отцом и сыном сложились напряженные отношения.
В воскресенье 1 марта утром император принимал министра внутренних дел. Александру понравился план Лорис-Меликова, который как бы возвращал его в счастливые дни начала царствования. Он одобрил доклад министра и назначил на 4-ого марта заседание Совета министров -- этот орган тогда собирался только в исключительных случаях и под председательством самого царя.
В 3 часа дня император ехал во дворец с развода. Выехали на Екатерининский канал -- и тут словно кто-то выстрелил из пушки. Карету тряхнуло и окутало дымом. Кучер прибавил ходу, но Александр велел остановиться. Выбравшись из кареты, он увидел двух окровавленных казаков и кричащего от боли мальчика, случайно пробегавшего мимо. Поодаль молодой человек с длинны-ми волосами (Николай Рысаков) отбивался от наседавшей толпы:
“Не трогай меня, не бей меня, несчастный заблужденный народ!” Александр подошел к нему и спросил: “Что ты сделал, су-масшедший?” Подбежал полицмейстер: “Ваше величество не ранены?” “Слава Богу, нет”,-- сказал царь, которому еще не верилось, что ему опять повезло. “Что? Слава Богу? -- вдруг с вызовом переспросил Рысаков.-- Смотрите, не ошиблись ли?”
Александр склонился над затихшим мальчиком, перекрестил его и пошел к отъехавшему экипажу. Вдруг -- опять словно выстрел из пушки, густое облако дыма. Когда дым рассеялся, оставшиеся невредимыми увидели человек двадцать тяжело раненных, царя, прислонившегося к решетке канала, в разо-рванной шинели и без ног, а напротив него -- в таком же состоянии -- его убийцу Гриневицкого. “Во дворец... Там -- умереть...” -- еле слышно сказал Александр II. Через час с небольшим он скончался в своем кабинете в Зимнем дворце.
Конец реформ, конец “Народной воли”.
Совет министров собрался только 8 марта. Председательствовал новый император Александр III. Многим казалось, что раз покойный император одобрил доклад Лорис-Меликова, то обсуждение в Совете министров -- простая формальность. Но Александр III сказал, что “вопрос не следует считать предрешенным”. Высказывались мнения за и против. Чаши весов колебались, пока не взял слово К. П. Победоносцев, худой и с виду невзрачный.
Обер-прокурор Синода доказывал, что только “чистое” самодержавие, такое, каким оно сложилось при Петре I и Нико-лае I, может противостоять революции. Неумелые реформаторы своими уступками и полууступками, реформами и полуреформами способны только расшатать здание самодержавного государства.
Когда Победоносцев наконец умолк, Лорис-Меликов почув-ствовал себя в отставке. Александр III сказал, что над проектом надо еще подумать. Больше к нему не возвращались.
Тем временем Исполнительный комитет “Народной воли” почти полностью был арестован. 3 апреля 1881 г. были публично повешены пятеро народовольцев: А. И. Желябов, С. Л. Перовская, Н. И. Рысаков, Т. М. Михайлов и Н. И. Кибальчич (конструктор метательных снарядов).
В этих событиях -- 1 и 8 марта, 3 апреля -- разрядился политический кризис. Вскоре были разгромлены военные ячейки “Народной воли”. Грозная организация распалась на ряд мелких кружков и групп.
При Александре II самодержавие шло по пути реформ. Этот путь -- от неограниченного самодержавия до устойчивого консти-туционного режима -- очень опасен. Преобразовываясь, само-державное государство теряет свою устойчивость и становится очень уязвимо. Этот путь можно пройти спокойно и осмотрительно, неуклонно продвигаясь от реформы к реформе, следуя логике их развития и не останавливаясь перед теми, к которым не лежит душа. Ибо самое опасное на этом пути--остановки. Страна, следующая за правительством по пути реформ, не может вдруг остановиться.
Александр II в значительной мере был сам повинен в ра-зыгравшейся драме. К счастью, бразды правления перехватила властная рука Александра III. Но это была рука консерватора.
Александр II оставил по себе добрую память в народе. Прошло много лет, произошло множество событий. И когда (уже в начале XX в.) русских крестьян спрашивали, кого из исторических деятелей они знают, мужики отвечали, напрягая память: Стеньку Разина, Емельку Пугачева... Петра, Катерину (Екатерину II)... Суворова, Кутузова. Скобелева... Александра, царя-Освободи-теля...
Рабочий и рабочее движение.
В течение последней трети 19-ого в. численность рабочих в России увеличилась втрое и к 1900 г. со-ставила около 3 млн. человек. Основным источником пополнения кадров рабочих по-прежнему оставались крестьяне. Отрыв их от земли происходил медленно. Страхования от болезней и несча-стных случаев тогда не существовало, пенсий тоже не было. Земельный надел в родной деревне рабочий считал единственной своей страховкой.
На фабриках, работавших в одну смену, рабочий день доходил до 14--15 часов, на предприятиях с двусменным режимом он составлял 12 часов. Широко практиковался труд женщин и подростков.
Заработная плата рабочих в России была в 2 раза ниже, чем в Англии, в 4 раза ниже, чем в США. Но и эту плату рабочий получал не полностью. Администрация штрафовала рабочих не только за прогулы, но и за пение (женщины-крестьянки никак не могли оставить деревенскую привычку петь во время работы), за “появление в конторе не поодиночке”, за курение во время работы и т. п. На большинстве фабрик заработная плата выдавалась нерегулярно или с большими интервалами -- на Рождество, Пасху, Покров. До очередной получки рабочий вынужден был брать продовольствие в кредит в фабричной лавке -- обычно неважного качества и по высоким ценам.
Рабочие жили в казармах при -предприятиях. Часть казарм отводилась под общие спальни, а часть разгораживалась на каморки. В общих спальнях вдоль стен устраивались нары. На них располагались на ночлег взрослые и дети, мужчины и женщины. Только к концу века для мужчин и женщин стали выделяться отдельные спальни. Каморки отводились для семейных рабочих. Для каждой семьи отдельной каморки не хватало. Чаще жили по две семьи в одной каморке, а то и больше. Лишь высококвалифици-рованные рабочие, постоянно жившие в городе, имели возможность снять квартиру или купить собственный домик.
Промышленный кризис начала 80-х гг. с особой силой ударил по текстильной промышленности. Хозяева стали сокращать производ-ство, останавливать фабрики, увольнять рабочих. Снижалась заработная плата, увеличивались штрафы. Но вскоре обнаружи-лось, что рабочие вовсе не обладали тем бесконечным терпением, каким отличались крестьяне. Те же самые люди на фабрике вели себя иначе, чем в деревне, где их сковывали отцовская власть и патриархальные традиции. Крестьянин приносил с собой на фабрику накопившееся в деревне недовольство, здесь оно возрастало еще больше и прорывалось наружу.
Первые забастовки, очень похожие на бунты, начались еще в 70-е гг. В 80-е гг., в связи с промышленным кризисом, они приобрели значительный размах. В 1880 г. произошла стачка на Ярцевской мануфактуре купцов Хлудовых в Смоленской губернии. Бросив работу, ткачи побили стекла на фабрике. Власти подавили стачку, направив в Ярцево войска. В последующие годы волнения произошли в Московской губернии, в Ярославле и Петербурге 1885 год начался знаменитой Морозовской стачкой.
Никольская мануфактура Тимофея Морозова (близ Орехова-Зуева) была самой крупной хлопчатобумажной фабрикой в Рос-сии. На ней трудилось около 8 тыс. рабочих. С наступлением кризиса на мануфактуре пять раз снижалась заработная плата. Резко возросли штрафы, доходившие до 24 копеек с заработного рубля. Руководителями стачки стали Петр Моисеенко и Василий Волков. Моисеенко был родом из этих мест, работал в Петербурге, участвовал в нескольких стачках. После одной из них его сослали в Сибирь. Затем он работал на Никольской мануфактуре. Молодой ткач В. Волков выдвинулся как рабочий вожак в ходе выступления.
Стачка началась утром 7 января. Руководителям не удалось удержать от самоуправства забастовавших ткачей. Толпа начала громить квартиры директора и особо ненавистных мастеров, а также продовольственную лавку. К ночи того же дня в Орехово-Зуево прибыли войска. На другой день на улицах появились солдатские патрули.
Страницы: 1, 2, 3, 4
