2
ПЛАН.
В. Ключевский
А. С. Пушкин назвал Павла I “романтическим императо-ром”, “врагом коварства и невежд” и собирался написать историю его царствования. Л. Н. Толстой считал, что “характер, особенно политический, Павла I был благо-родный, рыцарский характер”. В письме к историку Бартеневу в 1867 году он писал: “Я нашел своего исто-рического героя. И ежели бы Бог дал жизни, досуга и сил, я бы попробовал написать его историю” - Оболенский Г.Л. Император Павел I. Смоленск, 1996 год, стр. 3. . Речь шла о Павле I.
Интерес к нему двух русских гениев был неслучаен. Жизнь Павла Петровича отличалась такими трагически-ми чертами, “подобных которых не встречается в жизни ни одного из венценосцев не только русской, но и всемирной истории” - Оболенский Г.Л. Император Павел I. Смоленск, 1996 год, стр. 3..
К императору Павлу Первому как у историков-специа-листов, так и у рядовых читателей, отношение неоднознач-ное. Долгое время его изображали как сумасброда, привер-женца пустых парадов и муштры, гонителя Суворова. Но это лишь одна сторона его личности.
Павел I родился 20 сентября 1754 года. Узнав о рождении внука, Елизавета Пет-ровна приказала тотчас же принести его к ней, и с этого дня колыбель мальчика находилась в спальне императрицы. Екатерина Алексеевна увидела сына лишь на восьмой день. Императрица никому не доверяла внука, даже матери, которую ребенок видел редко, да и то в присут-ствии Елизаветы Петровны или ее приближенных. Мальчик часто хворал -- в комнатах было жарко натоп-лено, а его колыбель, обшитую изнутри мехом черно-бурой лисицы, накрывали еще и одеялами, боясь про-студы.
Общество мам и нянек, окружавших ребенка, оказа-ло на него плохое влияние: рассказы о домовых и при-видениях сильно действовали на воображение впечатли-тельного мальчика. Иногда от страха он прятался под стол и всю жизнь боялся грозы.
Детство Павла прошло в заботах одинокой и любве-обильной бабки, без материнской ласки и тепла. Мать оставалась для него малознакомой женщиной и со вре-менем все более и более отдалялась. Когда наследнику исполнилось шесть лет, ему отвели крыло Летнего двор-ца, где он жил со своим двором вместе с воспитателями. Обер-гофмейстером при нем был назначен Никита Ива-нович Панин -- один из знаменитейших государствен-ных деятелей своего времени.
Павла I учили математике, истории, географии, языкам, танцам, фехтованию, морскому делу, а когда подрос -- богословию, физике, астрономии и политическим на-укам. Его рано знакомят с просветительскими идеями и историей: в десять--двенадцать лет Павел уже читает произведения Монтескье, Вольтера, Дидро, Гельвеция, Даламбера. Порошин беседовал со своим учеником о сочинениях Монтескье и Гельвеция, заставлял читать их для просвещения разума. Он писал для великого князя книгу “Государственный механизм”, в которой хотел показать разные части, которыми движется государство.
Учился Павел легко, проявляя и остроту ума, и неплохие способности; отличался чрезвы-чайно развитым воображением, отсутствием усидчивости и терпеливости, непостоянством. Но, видимо, было что-то в цесаревиче такое, что вызвало пророче-ские слова его младшего воспитателя С. А. Порошина: “При самых лучших намерениях вы заставите ненавидеть себя”.
Когда Павлу I было семь лет, умерла императрица Елизавета. Впоследствии Павел узнал, как Ека-терина совершила свой победный поход во главе гвар-дии в Петергоф и как ее растерявшийся супруг, от-рекшийся от престола, был отвезен в Ропшу. А Никита Иванович Панин, к которому Павел скоро привык, внушал ему искусно некоторые странные и беспокойные мысли об императрице. Нашлись и другие, которые растолковали мальчику, что после смерти Петра III надлежало императором быть ему, Павлу, а супруга удавленного государя могла быть лишь регентшей и правительницей до его, Павла, совершеннолетия. Павел это очень запомнил. Тридцать четыре года думал он об этом дни и ночи, тая в сердце мучительный страх перед той принцессой, которая завладела российским престолом, вовсе не сомневаясь в своем праве самодержавно управлять многомиллионным народом.
20 сентября 1772 года был день его совершеннолетия. Многие были уверены, что Ека-терина привлечет к управлению страною законного наследника. Но этого, разумеется, не случилось. Екатерина понимала, что с ее смертью, если Павел взойдет на престол, вся ее государствен-ная программа будет уничтожена в первые же дни его правления. И она задумала отстранить Павла от пре-стола. И он об этом догадывался.
Проявляться характер Павла начал с того времени, когда он повзрослел и стал осознавать свое положение при дворе: обойденного вниманием матери наследника престола, с кото-рым пренебрежительно обходятся фавориты, которому не до-веряют никаких государственных дел.
Павел, побывав в Берлине и очаровавшись прусской регламентацией и беспре-кословной дисциплиной, стал резко критиковать политику ма-тери. Последовало отстранение от двора: в 1783 г. Павел пол-учил в подарок Гатчина и переехал туда со своим “двором”. В тесном гатчинском мирке, совершенно отстранен-ный от правительственных интересов, он замкнулся на люби-мом военном деле: организовал три батальона по прусскому образцу, одел их в мундиры прусского войска, сам занимался вахт-парадами, смотрами, маневрами по субботам, подражая при этом Фридриху II в одежде, походке, даже манере ездить на лошади. Сходство с действиями отца, Петра III, было рази-тельным, и сама Екатерина отмечала это, иронически отзыва-ясь о гатчинских батальонах: “батюшкино войско”.
Гатчинское затворничество и слухи о намерениях матери вторично лишить его престола, сделав наследником сына Алек-сандра, окончательно испортили характер Павла. Он стал по-дозрительным, вспыльчивость и раздражительность все чаще прорывались наружу в виде припадков безудержного гнева, усмирять который могли лишь его супруга Мария Федоровна и фрейлина Е. И. Нелидова. Вместе с тем он был отходчив: признавал свои ошибки и просил прощения, был щедр, старал-ся заботиться о подчиненных, имел доброе, чувствительное сердце. Вне Гатчины был строг, угрюм, неразговорчив, язвите-лен, с достоинством сносил насмешки фаворитов (не случайно за границей ему дали прозвище -- “русский Гамлет”). В кругу семьи не прочь был повеселиться, потанцевать.
Что касается нравственных устоев Павла, то они были неколебимы. Он боготворил дисциплину и порядок, сам был образцом в этом, стремился быть справедливым и блюсти за-конность, был честен и привержен строгим нормам семейной морали. Не случайно некоторые историки одной из определя-ющих черт личности и даже его идейных воззрений считали “рыцарственность” - Чулков Г. Императоры. М.: Искусство, 1995 год, стр. 54., поставленное во главу всей жизни рыцар-ское понятие о чести. Политичес-кая цель, осознанная еще до воцарения, -- максималь-ная централизация власти как единственный путь к “блаженству всех и каждого”. Мечта о “твердой благо-родной” власти сочетается с осуждением придворной роскоши, безнравственности, лени, пустословия. “Го-сударь приучал к порядку и вельмож, доводит и самых знатнейших господ до тщательного исполнения своих должностей” - Чулков Г. Императоры. М.: Искусство, 1995 год, стр. 55..
Идеалист, внутренне порядочный человек, но с чрезвычай-но тяжелым характером и без опыта и навыков государствен-ного управления, Павел вступил на российский престол 6 ноября 1796 года. Еще, будучи наследником, Павел Петрович продумывал программу своих будущих действий, но на прак-тике стал руководствоваться скорее личными чувствами и взглядами, что вело к усилению элемента случайности в пол-итике, придавало ей внешне противоречивый характер.
Став императором, Павел отменяет тяжелейший рекрутский набор и торжественно объявляет, что “отны-не Россия будет жить в мире и спокойствии, что теперь нет ни малейшей нужды помышлять о распространении своих границ, поелику и без того довольно уже и предовольно обширна...” - Оболенский Г.Л. Император Павел I. Смоленск, 1996 год, стр. 220.. Сразу по вступлению на престол император Павел I заявил, что отказывается от приготовлений к войне с Францией.
“Нельзя изобразить, -- пишет Болотов, -- какое при-ятное действие произвел сей благодетельный указ во всем государстве, -- и сколько слез и вздохов благодар-ности испущено из очей и сердец многих миллионов обитателей России. Все государство и все концы и преде-лы оного были им обрадованы и повсюду слышны были единые только пожелания всех благ новому государю...” - Оболенский Г.Л. Император Павел I. Смоленск, 1996 год, стр. 220..
29 ноября 1796 года была объявлена амнистия пленным полякам. Император повелевал “всех таковых освободить и отпустить в прежние их жилища; а заграничных, буде поже-лают, и за границу. Об исполнении сего наш сенат имеет учинить немедленно надлежащий распоряжения, предписав куда следует, чтоб со стороны губернских правлений и других земских начальств взяты были меры к наблюдению, дабы сии освобождаемые оставались спокойно и вели себя добропорядочно, не входя ни в какие вредные сношения, под опасением тягчайшего наказания” - Шильдер Н. Император Павел Первый. М.: Алгоритм, 1996 год, стр. 305. .
Вскоре заключается мир с Персией. В письме к прусскому королю от 3 января 1797 года Павел писал: “С имеющимися союзниками многого не сделаешь, а так как борьба, которую они вели против Франции, только способствовала росту революции и ее отпору, то мир может ослабить ее, усилив мирные антиреволюционные элементы в самой Франции, доселе придавленные рево-люцией” - Оболенский Г.Л. Император Павел I. Смоленск, 1996 год, стр. 237.. Контрреволюционный переворот 27 июля 1794 года приводит к падению якобинской диктатуры во Фран-ции. Революция идет на убыль. Блестящие победы гене-рала Бонапарта над австрийцами в Италии приводят к возникновению целого ряда демократических республик под эгидой Франции. Павел видит в этом дальнейшее распространение “революционной заразы” и выступает за созыв европейского конгресса для урегулирования территориальных споров и пресечения революционных завоеваний. Он готов даже признать Французскую рес-публику “ради успокоения Европы”, ибо иначе “против воли придется браться за оружие”. Однако ни Австрия, ни Англия его не поддержали, и в 1798 году создается новая коалиция против Франции. Россия в союзе с Англией Австрией, Турцией и Неаполитанским королевством начинает войну против Франции.
“Положить предел успехам французского оружия и правил анархических, принудить Францию войти в пре-жние границы и тем восстановить в Европе прочный мир и политическое равновесие” - Оболенский Г.Л. Император Павел I. Смоленск, 1996 год, стр. 238. -- так расценивает Павел участие России в этой коалиции. Инструктируя генерала Розенберга, назначенного командовать русским экспеди-ционным корпусом, Павел писал: “...Отвращать все, что в землях не неприязненных может возбудить ненависть или предосудительные на счет войска впечатления (избе-гать участия в продовольственных экзекуциях), внушать, что мы пришли отнюдь не в видах споспешествовать властолюбивым намерениям, но оградить общий покой и безопасность, для того ласковое и приязненное обраще-ние с жителями. Восстановление престолов и алтарей. Предохранять войска от “пагубной заразы умов”, соблю-дать церковные обряды и праздники” - Оболенский Г.Л. Император Павел I. Смоленск, 1996 год, стр. 3..
Страницы: 1, 2, 3
