Определенный императив, продиктованный в большей степени обстоятельствами, а не свободно выраженной волей чеченских политиков, становится еще яснее в свете признания некоторыми аналитиками слабой религиозности чеченцев. Традициями на-божности, благочестия, смирения, скрупулезного соблюдения заповедей и молитвенной практики, не говоря уже о теологических познаниях, чеченцы не отличались. Да и специалистов в области шариата было очень мало. Поэтому колебания политического ру-ководства по поводу введения шариата в качестве правового инструмента объяснимы.
3. Создание исламского государства
Одно из первых заявлений Масхадова о перспективе создания исламского госу-дарства прозвучало 8 августа 1997 года. А в начале ноября, он, будучи в Турции, про-возгласил создание Чеченской Исламской Республики. Об эволюции взглядов Масхадова свидетельствуют его заявления, сделанные в январе 1997 года. Тогда он утверждал, что совмещение функций светского руководителя недуховного лидера в будущей республике вовсе не является фатальным, более того, что нормы ислама не исключают демократических выборов. Последующие шаги, в частности публичные казни в сен-тябре 1997 года за совершение уголовных преступлений и нарушение морально-этических норм ислама, показ которых столь шокировал российскую общественность, подтвердили, во-первых, стремление руководства навести порядок в стране, во-вто-рых, продемонстрировали внутренней оппозиции решимость исламизировать полити-ческую сферу, применяя шариат как "суровую, но справедливую" меру, в том числе и по отношению к бывшим соратникам по войне, в-третьих, показали всему миру "глубокие цивилизационные разрывы между Россией и Чечней". Так на практике предстала тогда справедливость хантингтоновского тезиса если не о противостоянии, то о серьезнейших различиях христианской и исламской цивилизациями - по крайней мере в Чечне. В то же время привлечение шариатских судов с их системой жестких уголовных наказаний стало косвенным свидетельством неспособности официального Грозного взять ситуацию под контроль, отражением нарастающего хаоса, подпи-тываемого жадным стремлением полевых командиров самим занять главное кресло в государстве.
Полевые командиры, в свою очередь, желали придать хоть какую-то видимость законности своим притязаниям, создать идеологическую систему, оправдывающую аб-солютно нелегитимные цели. Разумеется, светские формы правового регулирования не годились для этого. Конституция, достаточно свободные выборы президента и пар-ламента, светские суды - все было против упований сместить Масхадова и занять его место. Во второй половине 1997 года оппозиция стала приобретать все более явствен-ные контуры. В ее состав вошли прежде всего полевые командиры Ш. Басаев, С. Ра-дуев, Х.-П. Исрапилов, Хаттаб, А. Бараев и Р. Гелаев. Сюда принято включать и по-литических деятелей: бывшего президента страны 3. Яндарбиева и его вице-президен-та С.-Х. Абумуслимова, бывшего министра информации М. Удугова, бывшего вице-президента В. Арсанова. Амбиции их были непомерны и практически каждый мнил себя национальным лидером. Но кто из них в состоянии сплотить хотя бы часть общества программой экономического и социального развития? Только Басаев возглавлял небольшую по численности Партию свободы, которую распустил в феврале 1999 года, оставшись во главе Конгресса народов Чечни и Дагестана, возникшего усилиями чеченских политиков. Главная опора каждого командира - род-ной тейп, более того, поддержка жителей своего района, поставляющего им воору-женных сторонников. Так, горные районы, особенно селения Ведено и Ца-Ведено (здесь, собственно, и находится его родной дом) - вотчина Басаева. Гудермес и вос-точные земли, граничащие с Дагестаном, "подпитывают" Радуева. Урус-Мартан -логово Бараева. Хаттаб господствует в районе Сержень-Юрт. Тем не менее обще-национальной поддержки никто из них не имеет. Зато Мехк-Кхел - главный орган традиционной власти, опиравшийся на межтейповые связи, был настроен подозри-тельно к усилившим влияние полевым командирам, явно вознамерившимся отодвинуть старейшин от решения всех дел. Муфтият, представленный в основном умудренными жизнью священнослужителями - приверженцами суфийских орденов Кадирийа и Накшбандийа, тоже выступал за сохранение status quo и был близок к позиции Мехк-Кхела. Традиционных мусульманских книжников вполне устраивали отношения неза-висимости от власти и зарубежных исламских деятелей. Большинство их выступило против "арабизации", как они определили попытки введения шариатских судов, но за сохранение чеченской самобытности. "Нас не смогли за 70 лет превратить в русских, не получится сделать и арабов", - говорили они. Ренфру, Б. Чечня // Военные преступления. Это надо знать всем: Справочник. - М.: Текст, 2001. - С. 436.
Не в пользу соперников Масхадова было и сложившееся еще в XIX веке тер-риториальное деление чеченцев на две категории - "мирных" и "горских". Первые проживали на равнине, занимались земледелием, разводили скот и в целом были достаточно лояльны к русским. Вторые же, спускаясь с гор, похищали скот и людей, нападали на русские поселения. Различие между "мирными" и "горскими" сохранилось до сих пор, и каждый чеченец гордится своими корнями. "Мирные", поддерживающие своего земляка Масхадова, не преминут напомнить, что из их среды вышла почти вся чеченская интеллигенция. "Горских" они считают "дикими", обвиняют их в стремлении установить в Грозном, где они захватили многие "теплые места", свои порядки, и жаж-дут избавиться от них и их многочисленной родни. "Горские" же чеченцы гордятся сво-ей бескопромиссной борьбой с русскими в прошлом и ныне, ставят себе в заслугу победу над Российской армией в войне 1994--1996 годов. Особые претензии к "мирным" они высказывают в связи с тем, что именно "мирные" все время управляли республикой, фактически-де предавая интересы своего народа русским колонизаторам. Сходные обвинения звучат и в адрес "мирного" Масхадова. Сложившееся деление на "мирных" и "горских" в основном соответствует распространению тарикатов Накшбандийа и Кадирийа.
Таким образом, оппозиционным полевым командирам трудно было рассчитывать на серьезную поддержку в борьбе за власть с президентом со стороны главных тейповых авторитетов, традиционного муфтията и образованной части чеченцев, проживав-ших в равнинной части страны. Апелляция к традиционным национальным адатным ("адат" - обычное право) или мусульманским ценностям им явно не принесла бы успе-ха. Однако идея исламизации всех сфер общественной жизни, включая политическую, возвращения к принципам первоначального ислама времен пророка Мухаммеда оста-валась пока ничейной. Она, во-первых, под лозунгом материального и социального ра-венства верующих позволяла низвести президента Масхадова до уровня рядовых смертных, подвергнуть тотальной проверке расходы президентской администрации и с полным основанием обвинить его в нарушении этих принципов. Во-вторых, она давала им возможность во всех смыслах обособиться (цивилизационно, политически, нравст-венно) от России, а также до известной степени противопоставить себя официальному Грозному: власть светскую сменить на духовно-религиозную, а республиканскую форму правления заменить имаматом, теократическим государством. Опередив Мас-хадова с этой идеей, они получили бы возможность требовать роспуска всех органов и институтов светской власти (включая институт демократически избранного прези-дента) и замены их исламскими. Правда, при этом мало кто представлял себе функ-цию и организацию духовно-религиозных институтов власти, не говоря уже о содержа-нии законов шариата и исламского права. Тем не менее воинствующий политический фундаментализм, который развивается здесь в ваххабитском варианте с 1990 года, позволял искоренить любое инакомыслие, в том числе традиционный религиозный уклад, заставить всех под лозунгом требований "чистого" ислама подчиняться беспре-кословно, рабски. При этом никто не задумывается о том, что по большому счету ваххабизм - доктрина, в целом чуждая социально-культурным и политическим тради-циям чеченского общества, что она подрывает его основы, вносит противоречия и хаос, порождает вражду между сторонниками ориентации на арабские режимы и куль-туру и приверженцами светской линии развития страны, чеченской самобытности, местного варианта ислама, в котором выражены прежде всего национальные начала. Ваххабизм выступает в роли заимствованной интернациональной религиозно-полити-ческой идеи, перед которой должны пасть ниц национальные начала, внесенные суфиз-мом: почитание предков, культ святых и места поклонения. Все искореняется, остает-ся только интернациональный ригористский ислам, источником которого является Саудовская Аравия как образец и пример религиозного и политического устройства. Ваххабизм вполне сравним с социал-демократической идеей преобразования России конца XIX - начала XX века. Она тоже была заимствована, правда, на Западе и привнесена в российское общество наиболее оголтелой частью коммунистов во главе с В. Лениным.
Противоречия между сторонниками традиционного ислама и приверженцами поли-тического ислама не заставили себя ждать. 14 июля 1998 года в Гудермесе между вах-хабитами и бойцами полевого командира С. Ямадаева произошла ссора, которая вы-лилась в настоящее сражение. На стороне Гудермесских ваххабитов выступили поле-вые командиры А. Бараев и А.-М. Межидов, возглавлявшие шариатские военные суды, состоящие из ваххабитов, тогда как жители многих сел - приверженцы тарикатов Накшбандийа и Кадирийа, не колеблясь, бросились на помощь бойцам Ямадаева. В итоге, только по официальным сведениям, погибли несколько десятков человек, в том числе более 30 ваххабитов, 20 сторонников Масхадова и 10 мирных жителей.
Анализируя трагедию в Гудермесе, президент Чечни констатировал, что ваххабиты создали параллельные военные и политические структуры и отказываются подчи-няться законной власти. Он обвинил отдельные арабские страны в финансировании ваххабитов и признался, что терпел деятельность исламистов во имя национального единства, полагая использовать их в интересах всей страны. Свое выступление Мас-хадов завершил призывом к имамам мечетей и руководителям местных органов власти изгонять ваххабитов с подконтрольных территорий. Одновременно президент лишил звания бригадных генералов Бараева и Межидова, упразднил возглавляемые ими ша-риатские структуры и объявил персонами нон грата четырех арабов, работавших в шариатских судах. Однако решительные заявления президента не имели резуль-тата во многом из-за фактического заступничества вице-президента Арсанова, и в итоге указ Масхадова об изгнании ваххабитов не был выполнен.
В роли защитника ваххабитов выступил и бывший премьер-министр Басаев, кото-рый, в частности, отвел обвинения в причастности к конфликту Хаттаба, обосновывая это тем, что он приносит огромную пользу Чечне, обучая военному делу молодых бойцов.
Избежав таким образом поражения, ваххабиты решили дать бой светской власти. Собравшись у родного селения Яндарбиева Старые Атаги, они обратились к нему с просьбой возглавить их борьбу с Масхадовым. Однако после официального пре-дупреждения генерального прокурора Чечни X. Сербиева в адрес экс-президента и массового заявления односельчан о выдворении Яндарбиева из села в случае под-держки им ваххабитов последний вынужден был отказаться от предложения исла-мистов. Тем не менее конфронтация с Масхадовым на этом не кончилась. В телевизионном выступлении Яндарбиев возложил вину за события в Гудермесе непосредственно на президента республики.
Гудермесское столкновение привело к резкой поляризации сил в обществе, обна-жило противостояние политических сил, придерживающихся различных течений в ис-ламе. Так, отпор Яндарбиеву дал муфтий духовного управления мусульман Чечни А.-Х. Кадыров, напомнивший, что укоренение ваххабизма в стране и раскол среди мусульман в первую очередь связаны с деятельностью главного ваххабитского авто-ритета в Дагестане Б. Магомедова, приглашенного в Чечню в августе 1996 года именно Яндарбиевым для утверждения шариата. Для организации сил по совместному противодействию ваххабитскому течению по инициативе Кадырова в Грозном летом 1998 г. прошел представительный конгресс мусульман Чечни, Дагестана, Ингушетии. Его многочисленные участники, осудив деятельность ваххабитов на Северном Кавказе, обратились к государственным властям с требованием объявить ваххабизм вне закона и "немедленно расформировать вооруженные группировки проваххабитского характера". Организацией отпора должен заняться координационный центр мусульман Северного Кавказа, созданный решением конгресса в Назрани, в ра-боте которого принимают участие муфтии всех северокавказских республик, включая Карачаево-Черкесию, Северную Осетию и Кабардино-Балкарию. Первым его главой стал муфтий Ингушетии М. Албогачиев, избранный в соответствии с положением на год.
Страницы: 1, 2, 3
