Как истинный сын своего времени Годунов сочетал интерес к просвещению с верой в чудеса. Впрочем, в те времена этому была подвержена не только Россия, но и Западная Европа. Усомнившись в помощи врачей, Годунов искал помощи у колдунов и знахарей. Еще чаще он прибегал к средству, на которое чаще всего уповали благочестивые люди Древней Руси: усердно молился и ездил на богомолья в святые места

Современники считали Годунова удивительным оратором. Люди, знавшие Годунова, восхищались его речами. «От природы он наделен звучным голосом и даром красноречия», - писал о правителе Торий. Младший современник Бориса, Семен Шаховской, назвал его человеком «весьма сладкоречивым». Англичанин отметил манеры Бориса, красоту его лица и неизменную приветливость в обращении. По словам Шаховского, Борис «цвел благолепием» и «образом своим множество людей превзошел». Обладая несокрушимой волей, Борис производил впечатление мягкого человека. В минуты душевного волнения на его глаза навертывались слезы. Годунов поражал современников своим постоянством в семейной жизни и привязанностью к детям. Перечисляя добродетели царя, русские писателе подчеркивали его отвращение к богомерзкому винопитию.

Даже враги, отдавая должное Годунову, писали, что он мог бы совершить много великих дел, если бы не помешали ему неблагоприятные обстоятельства. Такое мнение высказывали иноземцы, и русские писатели. Конечно, чтобы оценить ту или иную похвалу, надо представить, от кого она исходит. Почитатели Бориса были дворянами, которых особенно восхищала его щедрость к служилым людям. В полной мере русские писатели оценили достоинства Бориса уже после смерти, когда трон заняли его ничтожные преемники. «Хотя явились после Годунова другие умные цари, - дипломатично замечал И.Тимофеев, - но, их разум был лишь тенью его разума». Овладев короной, Борис навлек на свою голову негодование знати. Однако, благодаря гибкой политике, ему удалось сплотить верхи вокруг трона. Роковой для династии Годунова оказалась ненависть низов. Борис воздвиг трон на вулкане.

Образование единого государства в 15-16 веках создало благоприятные условия для его экономического и культурного роста. Но, опираясь на возросшую мощь страны, феодальные землевладельцы ввели Юрьев день, стеснивший свободу крестьянских переходов. В конце 16 века в жизни русских крестьян наступили драматические перемены. Они утратили и ту ограниченную свободу, которую гарантировал им Юрьев день. На страну опустилась мгла крепостничества. Феодальные архивы сохранили важные крестьянские законы, изданные в правление Ивана Грозного, Бориса Годунова и первых Романовых. В длинной цепи недостает одного, но зато самого важного звена - закона об отмене Юрьева дня. Ученые ищут решения проблемы закрепощения уже больше 200 лет. В ходе дискуссии были выдвинуты две основных концепции. Одна воплотилась в теорию «указного» закрепощения крестьян, другая - в теории «безуказного» закрепощения.

Известный русский историк В.Н.Татищев считал, что крестьян закрепостил Годунов специальным законом 1592 года. После смерти злосчастного Бориса текст его закона был затерян, да так основательно, что никто не смог его разыскать. Слабость «указной» теории заключалась в том, что она опиралась не на строго проверенные факты, а на догадки. Отметив это обстоятельство, В.О.Ключевский назвал исторической сказкой мнение об установлении крестьянской неволи Годуновым. «Не правительственные распоряжения, - утверждал он, - а реальные условия жизни, задолженность крестьян положили конец крестьянским переходам». Но эта теория была поколеблена, когда в архивах обнаружились документы о «заповедных летах». Источники рисуют картину достаточно неожиданную. В правление Годунова крепостной режим стал впервые приобретать четкие контуры. Механизм «заповедных лет» возник не из закона дательного акта, а из практических распоряжений властей. Финансы стали одной из главных пружин этого механизма!!! И сыграть зловещую роль крепостника суждено было Борису Годунову. Авторы исторической справки 1607 года утверждали, что благочестивый Федор закрепостил крестьян по наговору Бориса. В действительности все произошло иначе. Основы крепостнического режима были заложены приказным ведомством дьяка Андрея Щелколева. Сместив фактического соправителя, Борис присвоил плоды его многолетних усилий. Через три года после отставки дьяка Годунов облек установления Щелколева о 5-летнем сроке сыска крестьян в форму развернутого законодательного акта. Издание закона 1597 года означало, что система мер по упорядочению финансов окончательно переродилась в систему прикрепления к земле. Таким был механизм закрепощения многомиллионного русского крестьянства. Крепостной закон 1597 года был издан от имени царя Федора. Но Федор доживал свои последние дни, и современники отлично знали, от кого исходил именной указ. Крепостнический курс доставил Борису широкую поддержку со стороны феодального дворянства.

Преступления…

Однако, составив любопытнейшую характеристику “рабоцаря” (Бориса), он, в конце концов, сознался, что не может понять, что преобладало в Борисе: добро или зло. В самые первые годы XIX века такой же загадкой явился Борис для знаменитого Карамзина. Над “палаткою” (склепом) Годуновых в Троицкой лавре Карамзин риторически восклицал: « Холодный пепел мертвых не имеет заступника, кроме нашей совести: все безмолвствует вокруг древнего гроба!.. Что, если мы клевещем на сей пепел, если несправедливо терзаем память человека, веря ложным мнениям, принятым в летопись бессмыслием или враждою?» Тот же самый вопрос встает и перед историком нашего времени: до сих пор исторический материал, касающийся личной деятельности Бориса, настолько неясен, а политическая роль Бориса настолько сложна, что нет возможности уверенно высказаться о мотивах и принципах его деятельности и дать безошибочную оценку его моральных качеств. В этом находит свое объяснение и доныне существующая литературная разноголосица относительно Бориса. Если в драме и в исторической повести Борис является обычно с чертами интригана и злодея, то в этом следует видеть не столько выражение исторических убеждений авторов, сколько прием драматической концепции, творческой мысли. Но и в ученой литературе, даже до последних десятилетий, Борис у многих писателей выступает мрачным злодеем, идущим к трону через интригу, обман, насилие и преступление (Н. И. Костомаров, И. Д. Беляев, Казимир Валишевский). На этих писателей продолжает влиять та летописная и “житийная” традиция, которая в XVII - ХVIII веках пользовалась силой официально установленной «истины» и только в XIX веке стала уступать усилиям свободной научной критики. Как глубоко эта традиция, невежественная и грубая, может возмущать неподчиненный ей ум, свидетельствуют скорбные и полные сарказма слова одного из новейших исследователей, посвященные “историографии” Бориса. Коснувшись мимоходом эпохи Бориса, профессор А. Я. Шпаков был изумлен обилием обвинений против Бориса и их легкомыслием: «История Бориса Годунова, - говорит он, - описана в летописях и различных памятниках, а оттуда и у многих историков, весьма просто. После смерти Ивана Грозного Борис Годунов сослал царевича Дмитрия и Нагих в Углич, Богдана Бельского подговорил устроить покушение на Федора Ивановича, потом сослал его в Нижний, а И. Ф. Мстиславского в заточение, где повелел его удушить; призвал жену Магнуса, “короля Ливонского”, дочь Старицкого князя Владимира Андреевича - Марью Владимировну, чтоб насильно постричь ее в монастырь и убить дочь ее Евдокию. Далее он велел перебить бояр и удушить всех князей Шуйских, оставив почему-то Василия да Дмитрия Ивановичей; затем учредил патриаршество, чтобы на патриаршем престоле сидел “доброхот” его Иов; убил Дмитрия, подделал извещение об убийстве, подтасовал следствие и постановление собора об этом деле, поджег Москву, призвал Крымского хана, чтобы отвлечь внимание народа от убийства царевича Дмитрия и пожара Москвы; далее он убил племянницу свою Феодосию, подверг опале Андрея Щелкалова, вероломно отплатив ему злом за отеческое к нему отношение, отравил Федора Ивановича, чуть ли не силой заставил посадить себя на царский трон, подтасовав земский собор и плетьми сбивая народ кричать, что желают именно его на царство; ослепил Симеона Бекбулатовича; после этого создал дело о заговоре “Никитичей”, Черкасских и других, чтобы “извести царский корень”, всех их перебил и заточил; наконец, убил сестру свою царицу Ирину за то, что она не хотела признать его царем; был ненавистен всем “чиноначальникам земли” и вообще боярам за то, что грабил, разорял и избивал их, народу - за то, что ввел крепостное право, духовенству - за то, что отменил тарханы и потворствовал чужеземцам, лаская их, приглашая на службу в Россию и предоставляя свободно исповедовать свою религию, московским купцам и черни - за то, что обижал любимых ими Шуйских и Романовых и пр. Затем он отравил жениха своей дочери, не смог вынести самозванца и отравился сам. Вот и все”.

Подкрепленный точными ссылками, этот перечень обвинений на Годунова не измылен и даже не преувеличен. Он только собирает вместе все то, чему верили и чему не верили историки, что они излагали, как факт, что опускали по несообразности и невероятности. Несчастье Бориса состояло в том, что в старые времена, писавшие о нем не выходили из круга преданий и клевет, внесенных в летописи и мемуары. Дело стало меняться, когда, с изменением научных интересов, внимание историков направилось от личности Бориса к изучению той эпохи в ее целом. Серьезное и свободное исследование времени Бориса повело к тому, что с достоверностью выяснился большой правительственный талант Бориса и в его характеристику вошли новые, благоприятные для его оценки черты. Правда, не всех историков новые материалы расположили в пользу Годунова; но как только явилась возможность перейти от летописных повествований к “документальным данным”, у Годунова стали множиться в науке защитники и почитатели. Не говорим об “историографе” Миллере, который в XVIII веке прямо-таки не смел, быть откровенным в отзывах о Годунове из боязни выговоров и взысканий от начальства. Более свободный и смелый историк Николаевского времени М. П. Погодин должен быть признан первым открытым апологетом Годунова. По отзыву его университетского слушателя «голос его принимал живое, сердечное выражение, когда он говорил о Борисе Годунове и с увлечением доказывал нам (студентам), что Борис Годунов не был убийцей царевича Дмитрия и не мог быть». С кафедры и в печать переносил Погодин свою симпатию к Борису. За Погодиным следовал Н. С. Арцыбашев (1830) с его оправданием Бориса от обвинения в покушении на царевича, А. А; Краевский (1836) с общей панегирической характеристикой Бориса и П. В. Павлов (1850) с его указанием на положительное значение всей деятельности Годунова как правителей и политика. Позднее в пользу Бориса по разным поводам высказывались К. С. Аксаков (1858), Е. А. Белов (1873), А. Я. Шпаков (1912) и некоторые другие писатели. Нельзя, однако, скрыть, что если не враждебны, то, во всяком случае, очень холодны к Борису остались такие авторитетные исследователи, как С. М. Соловьев и В. 0. Ключевский.

Однако их историческая прозорливость позволила им рассмотреть в Борисе не одни черты драматического злодея, но и качества истинно государственного деятеля. Со времени именно “Истории” Соловьева Борис стал предметом не столько обличения, сколько серьезного изучения. Быть может, дальнейшие успехи историографии создадут Борису еще лучшую обстановку и дадут его “многострадальной тени” возможность исторического оправдания.

Наказание…

Начало царствования Годунова казалось на редкость благополучным. Но то была только видимость. Попытки навязать народу крепостнический режим наталкивались на глухое сопротивление масс, усиливавшееся от года к году. Признаки недовольства можно было заметить повсюду - в сельской местности и в городах.

При вступлении на трон Борис обещал благоденствие, как дворянам, так и крестьянам. Льготы, предоставленные отдельным местностям, быстро исчерпали себя. Крестьяне стонали под тяжестью государевых податей. Налоговый гнет разорял деревню. В начале XVII века сельское хозяйство пришло в упадок под влиянием стихийных бедствий. В аграрной России сельскохозяйственное производство отличалось крайней неустойчивостью и в огромной мере зависело от погодных условий. Изучение климатических изменений привело ученых к выводу, что на протяжении последнего тысячелетия самое крупное похолодание произошло во второй половине XVI - начале XVII веков.

В начале XVII века Россия испытала последствия похолодания и нарушения погодного цикла. Длительные дожди помешали созреванию хлебов во время холодного лета 1601 года. Ранние морозы довершили беду. В 1603 году деревне нечем было засевать поля. Наступил страшный голод. Правительство не жалело средств на борьбу с голодом. Борис провел розыск хлебных запасов по всему государству и приказал продавать народу зерно из царских житниц. Но запасы истощались довольно быстро. Немало хлеба, проданного по твердым ценам, все-таки попало в руки хлебных скупщиков. Новый царь, пытавшийся бороться с хлебной спекуляцией, даже велел казнить несколько столичных пекарей, мошенничавших на выпечке хлеба. Но все это не очень помогло. Деревня не знала бесплатной раздачи милостыни и хлеба. Крестьяне из года в год кормили государство, оброками наполняли царские житницы - однако, по феодальным меркам это не имело никакого значения. Голодавшие крестьяне если и получали хлеб, то не безвозмездно, а на условиях заемной кабалы. Обнищавшие и пришлые крестьяне не могли рассчитывать на заем и обречены были на мучительную смерть. Не обладая реальными резервами, чтобы прокормить деревню, правительство попыталось использовать социальные рычаги. 28 ноября страна узнала о восстановлении на сроком год крестьянского выхода в Юрьев день. Но не следует думать, что голод сам по себе мог привести к столь крутому социальному повороту. Годунов боялся не голода, а социальных потрясений, давно предсказанных трезвыми наблюдателями. Крестьянство оставалось немым свидетелем смены династии. Никто не думал спрашивать его мнения в день царского избрания. Каким бы ничтожным не выглядел царь Федор, народ верил ему. Борис же не был прирожденным царем. Он постарался одним ударом завоевать привязанность сельского населения. Его указ как нельзя лучше отвечал такой цели. Б.Д.Греков полагал, что крестьянская политика Годунова отвечала интересам служилой массы. Годунов избегал таких шагов, которые могли вызвать раздражение знати, и в то же время не побоялся раздражения мелкого дворянства - самой многочисленной прослойки господствующего класса. Сделав временные уступки крестьянству, власти постарались по возможности сгладить неблагоприятное впечатление, произведенное на мелких землевладельцев.

А вот крестьяне по-своему истолковали благосклонное обращение к ним нового царя. Они отказывались платить «налоги и продажи», подати и оброки, переселялись на удобные для них земли, не обращая внимание на то, что добрая половина земель в государстве оставалась заповедной. Реакция крестьян была столь бурной, что при повторном издании указа в 1602 году из него исключили слова о даровании выхода «от налога и от продаж». В конечном счете, тонко рассчитанная политика Годунова никого не удовлетворила. Династия сохранила поддержку верхушки феодального класса, зато в среде мелкого дворянства ее популярность стала быстро падать. Борису не удалось завоевать народные симпатии. Насилия помещиков и голод ожесточили крестьянство. В 1603 году страна впервые в истории стала ареной широкого повстанческого движения. В целом, движение 1603 года было движением социальных низов. Государство не могло справиться с ним без привлечения всей массы провинциального дворянства. Когда опасность миновала, дворяне потребовали от Годунова услуги за услугу. Под их давлением Борис отказался от уступок в пользу крестьян и в 1603 году аннулировал закон о временном восстановлении Юрьева дня. Возврат к старому крепостническому курсу сделал неизбежной крестьянскую войну.

Трехлетний голод и разруха ввергли страну в состояние апатии. Повсюду чувствовалась усталость. Боеспособность дворянского ополчения упала. Государство вступило в полосу военных неудач. Бывший военный слуга и расстрига Отрепьев, оказавшись на гребне народного движения, ставший самозваным Дмитрием, попытался сыграть роль атамана и народного вождя, но подлинные интересы народа были ему глубоко чужды. В основе повсеместных выступлений против Годунова лежал стихийный протест угнетенных масс, которые, однако, не могли выдвинуть вождей и осмыслить задачи. Именно это и позволило авантюристу, явившемуся в подходящий момент, воспользоваться движением в корыстных целях. Обуреваемый страхом перед самозванцем, Годунов не раз засылал в его лагерь убийцу.

Главной причиной «смерти» был, конечно, крепостнический курс правящих верхов. Борис вынужден был расплачиваться за свою политику. Он видел кругом смятение умов, измену. Агитация в пользу «доброго» царя распространялась повсюду, словно поветрие. Бессилие порождало жестокость. После расправы с вождем повстанцев - Хлопком в 1603 году пытки и казни превратились в повседневное явление. Восставшие холопы, посадские люди, крестьяне не могли рассчитывать на снисхождение. Крепостническое государство старалось виселицами оградить себя от народного гнева. В наиболее жестоких формах террор применялся в отношении низов, а не дворянства.

13 апреля 1605 года Борис скоропостижно умер в Кремлевском дворце. Передавали, будто он из малодушия принял яд. Но то были пустые слухи. Причиной смерти его явился апоплексический удар. Бояре не оставили в покое прах Бориса. Они извлекли его труп из Архангельского собора и закопали вместе с останками жены и сына, которых задушили на заброшенном кладбище за городом.

В правление Бориса Годунова в судьбах России произошел крутой перелом. Фактический преемник Грозного, Годунов расширил и упрочил дворянские привилегии. В стране утвердилось крепостное право. Законы против Юрьева дня доставили Борису поддержку феодальных землевладельцев. Но против него восстали социальные низы. Падение династии Годуновых послужило прологом к грандиозной крестьянской войне, потрясшей феодальное государство до основания.

Заключение

В правление Бориса Годунова в судьбах России произошел крутой перелом. Фактический приемник Ивана Грозного, Годунов расширил и упрочил дворянские привилегии. В стране утвердилось крепостное право. Законы против Юрьева дня обеспечили Борису поддержку феодальных землевладельцев. Но против него восстали низы. Падение династии Годуновых послужило прологом к грандиозной крестьянской войне, потрясшей феодальное государство до основания.

Годунов избегал таких шагов, которые могли вызвать раздражение знати, однако не побоялся недовольства мелкого дворянства - самой многочисленной прослойки господствующего класса. В конечном счете, точно рассчитанная политика Годунова никого не удовлетворила.

Борису не удалось завоевать народные симпатии. Насилие помещиков и голод ожесточили крестьянство. Охваченные восстанием территории окружали Москву со всех сторон. Наконец начались «разбои» в непосредственной близости от столицы.

В целом народное восстание 1603 г. было движением социальных низов. Государство не могло справиться с ним без помощи провинциального дворянства. Когда опасность миновала, дворяне потребовали от Годунова платы за услугу. Под их давлением Борис отказался от уступок в пользу крестьян и в 1603 г. аннулировал закон о временном восстановлении Юрьева дня. Возврат к старому крепостническому курсу сделал неизбежной крестьянскую войну.

Список литературы

Костомаров Н.И. «Русская история в жизнеописаниях её главнейших деятелей». - М.; Мысль, 1991

Скрынников Р.Г. «Борис Годунов». М.; Наука, 1983

Скрынников Р.Г. «Социально-политическая борьба в Русском государстве в начале XVII века». - Л.; изд-во ЛГУ, 1985

Скрынников Р.Г. «История Российская 9-17 вв. «, - М.; Весь мир, 1997

Страницы: 1, 2