Принадлежностями бомбардиров и кано-ниров были банники, прибойники, пыжов-ники, пальники, шуфлы и протравники. Первые служили для очистки канала ствола от порохового нагара после каждого вы-стрела -- овчинную щетку банника прихо-дилось смачивать водой, чтобы снять его толстый слой. В орудийный комплект вхо-дило два банника на деревянном древке, прикрепляемых при перевозке к лафету. Прибойник часто выполняли на обратной стороне древка, а предназначался он для за-бивания снаряда и заряда в ствол. Пыжовник, похожий на штопор на длинной ручке, применялся для извлечения из канала остатков пыжей и картузов. Пальником с прикрепленным к нему фитилем произво-дили поджигание (запаливание) заряда. Шуфлой -- длинной деревянной лопат-кой -- вкладывали в ствол холщовые картузы с порохом, а иногда и ядра. Ну, а протравник -- длинная мерная игла для проты-кания картуза -- бережно хранилась бом-бардиром в специальной суме.

Последовательность действий при произ-водстве выстрела можно представить по «Руководству для употребления артилле-рии». Ствол очищался банником от нагара, затем при помощи шуфлы в него помеща-лись картуз, лыковые или травяные пыжи, перемежаемые деревянной пробкой, и ядро. Содержимое уплотнялось (не очень сильно, чтобы порох не пережимался!) про-бойником, протравником прокалывался картуз. В запальное отверстие сыпали за-травочный порох. Закрепленный на паль-нике фитиль подносили к запалу, и ... Пушка со страшным грохотом, окутавшись клубами сладковатого сизого дыма, откаты-валась назад.

КОННОГРЕНАДЕРЫ.

В годы Тридцатилетней войны в различных ар-миях при осаде и обороне крепостей набирали на время из обычных полков крепких и рослых сол-дат и обучали их метанию ручных гранат. Таких воинов и называли гренадерами, то есть, до-словно, «метающими гренаду (гранату)». Испол-нив поручение, они возвращались в свои мушке-терские или кавалерийские полки. Существенных различий в их обмундировании не имелось. Лишь на правом боку, в патронной суме, украшенной ко-ролевским гербом, лежала пара круглых гранат. Правую сторону широкополой шляпы лихо заво-рачивали кверху, чтобы не мешала при метании.

В российской армии гренадерские роты появи-лись при Петре I, прежде всего в гвардейских, а за-тем и в армейских полках. Шла Северная война. При совместных действиях русских войск с ар-мией польского короля и саксонского курфюрста Августа II в Прибалтике и Польше пример союз-ников был перед глазами наших солдат. Чтобы не отставать от «немцев», петровские офицеры само-стоятельно организовывали из наиболее опытных драгун свои конногренадерские части. А накануне решающих столкновений со шведскими вой-сками Карла XII в армии Петра были созданы три конногренадерских полка на манер саксонских. Кроме того, в каждом драгунском полку сформи-ровали и по отдельной гренадерской роте.

Была разработана целая система подготовки конногренадеров. Имея отличных (преимуще-ственно - трофейных) лошадей, они играли роль своего рода ударных спецподразделений. Боль-шое умение, сила и сноровка требовалась для ме-тания тяжелой (около 1 кг) гранаты. Малейшие оп-лошность или замешательство могли стоить жизни. Немало новобранцев, набранных из кре-стьян, сложили свои головы из-за собственной нерасторопности и несовершенства тогдашней взрывной техники. Воины упражнялись в езде вер-хом: ведь недалекие разрывы гранат, пальба над самым ухом могли испугать лошадей. Поэтому строевые жеребцы-«голштинцы» проходили по-стоянный тренаж в условиях, приближенных к боевым,-- взрывы, выстрелы, встречная сшибка.

На всевозможных экзерцициях под началом опытных рубак оттачивались приемы ведения боя. Здесь и атаки разными аллюрами, умение на пол-ном скаку одновременно бросать правой рукой гранату и стрелять с левой, бросать левой гранату, когда в правой - палаш, ведение рукопашной в пешем строю, владение штыком и т.п. Многие конногренадеры вооружались ручными мортирами -прообразами нынешнего гранатомета. Но отдача при выстрелах из них была настолько велика, что рослых вояк нередко выбрасывало из седла. Поэ-тому для упора использовали гренадерскую суму, подтянутую к луке седла. Некоторые, с достаточно крепкими руками, могли стрелять и на пистолет-ный манер, однако такая лихость грозила вывихом предплечья. Чаще всего мортирки, заряженные не только гранатами, но и картечью, гремели в ближ-нем бою, приводя противника в панику и замеша-тельство.

Гренадер носил гранатную суму на правом боку, на кожаной перевязи которой или на панталере (специальной драгунской портупее) крепилась ме-таллическая трубка с фитилем. У запального отверстия перед началом сражения фитиль под-жигался и постоянно обдувался хозяином, чтобы не потух. Во время схватки граната подносилась запалом к огоньку, и... Дальше все зависело от силы, тренированности и ловкости воина. В пе-хоте чаще применялся «ручной» способ запаливания от левой руки. В кавалерии он не прижился из-за тряски в седле.

Воины царя-реформатора вооружались двумя гранатами, фузеей, пистолетами, упрятанными в седельные кобуры - ольстры, а также палашом и штыком, подвешиваемыми к поясной портупее. Обмундированием они мало чем отличались от пехотных гренадеров, за исключением разве что драгунских ботфортов со шпорами, панталера и сумки-лядунки с портупеей через правое плечо. Поясная пехотная лядунка не использовалась из-за неудобства при посадке в седло.

Нелишне заметить, что Карл XII, большой при-верженец холодного оружия, конногренадер не дер-жал, а в роли тяжелой кавалерии использовал рей-тарские полки. Российские «коммандос», помимо своих прямых функций - взлома хорошо укреплен-ных позиций противника и удержания брешей для прохода основных сил, выполняли и другие, до-вольно разнообразные задачи: от морского десанти-рования до фортификационных работ. Такова была эпоха! И, приняв боевое крещение в битве со шве-дами у деревни Лесной в 1708 году, конногренадеры сразу доказали свою полезность.

ЖИЗНЬ И БЫТ СОЛДАТ.

Медицинское дело в армии было постав-лено плохо, это сказывалось на лечении ра-неных и предупреждении инфекционных заболеваний, в то время как концентрация войск приводила к развитию эпидемий. Ле-карями, как правило, являлись иностранцы, а русские обычно исполняли вспомогатель-ную роль учеников. В полевых условиях проводились хирургические операции по удалению пуль и осколков, ампутации ко-нечностей и обработки ран, нанесенных хо-лодным оружием. Петр всемерно способ-ствовал развитию медицины и хирургии. Будучи в заграничной поездке, он сам обу-чился некоторым хирургическим приемам. Вместе с тем государь обратил внимание на чрезмерное увлечение хирургами-инозем-цами производством ампутаций в полевых условиях после огнестрельных поврежде-ний конечностей. В воинском Уставе Петра I по этому поводу сказано следующее: «Отсечение руки или ноги, или какой тяже-лой операции, без доктора или штаб-лекаря отсекать не должно, а должно с их совету как болящего лучше лечить. Если случится то же не в присутствии доктора или штаб-лекаря, то надлежит ему советовать о том со своею братиею -- полковыми лекарями. Но разве где и полковых лекарей не случится, то по нужде лечить и отсекать самому». Военные врачи в полках петровской армии имели специальные сумки-«монастырки», в которых находились различные ножи, пилки, жгуты, лубки, нитки навощенные, иглы, шприцы-«прыскала», корпия («пух, наскребный от чистого плата»), «зелия», кровоостанавливающие и наркотические средства (мандрагора, опий), бутыли со спиртом и водкой -- единственными и неза-менимыми средствами дезинфекции и на-ркоза. Часто к лекарским фургонам в по-ходе привязывались сзади собаки, так как хранившиеся запасы спиртного привле-кали наиболее «удалых» вояк. С поля боя раненые доставлялись к стану, в котором развертывались лекарские палатки вдали от боя и близко к воде. На кострах кипяти-лась вода в котлах, составлялись разборные операционные столы для высших чинов. Младшие офицеры и солдаты обычно опе-рировались на кожаных «одеялах», представляющих собой выдубленные бычьи шкуры, омываемые водой от крови после очередного раненого (академик АМН В. В. Кованов. Из статьи «Хирургия без чу-дес»).

В годы Северной войны рядовому армии Петра полагалось в год 21 пуд 30 фунтов муки (350 кг), 10 пудов гречневой или овся-ной крупы (160 кг), 24 фунта соли (11 кг). Мясная норма выражалась деньгами -- 75 копеек в год (по тем временам не скудно, но и не богато). В походе ежедневно солдатом потреблялось около 800 г ржаного хлеба, примерно столько же говядины или бара-нины, 2 чарки (утром и вечером) вина или водки, гарнец (около 0,3 л) пива, а также крупа и соль. Питание лошадей по европей-ским меркам было очень скудным. Летом и осенью неприхотливые степные кони во-обще снимались с госдовольствия. В этот период кормить их обязаны были из бюд-жета уезда или волости, где квартировал полк. Зимой и весной казна выделяла 15 пу-дов сена и 8,5 пуда овса на лошадь. Кроме того, ее владельцу начисляли ежегодно 15 копеек -- на 5 подков. Седло с бушматом, стоимостью 4 рубля, полагалось на 3 года службы. За хорошую обученную драгун-скую лошадь платили до 20 рублей. Слу-жить она должна была лет 15, но редкие эк-земпляры доживали до почетного «пен-сионного» возраста...

По сравнению с войском допетровской России дисциплина в новой армии могла бы показаться очень суровой. Но она почти не отличалась от порядков, заведенных в ар-миях Швеции, Англии, Франции, Австрии. Телесные наказания были повседневным явлением, но при этом не отличались ни изуверством, ни длительностью. Весьма распространенным видом являлся арест, под который сажали в оковах. С 1706 года в армии ввели наказание шпицрутенами. К нему приговаривали только по решению суда, он же определял их количество. Более мягкое (и известное еще от дедов и праде-дов) наказание -- порка розгами или бато-гами -- могло назначаться по приказу стар-шего командира. Очень непримиримо от-носились Петр и его сподвижники к дезер-тирству и грабежу среди своих. За подобные проступки карали клеймением. У профоса на этот случай имелся целый набор клейм -- буквенных матриц. С их помощью на лбу и щеках виновного наносились позорные надписи: «ВОР», «Б» («беглец») и т.п. Исключительная мера -- казнь -- применялась по отношению к убийцам и рецидивистам (воинам, совершившим повторное тяжкое преступление). За трусость и дезертирство вешали за шею, в особо тяжелых случаях -- за ребро. Последний -- чрезвычайно мучи-тельный способ казни -- был довольно ре-док. За хулу на государя и командиров, иму-щественные преступления, жестокость по отношению к мирному населению могли обезглавить, а то и подвергнуть четвертова-нию -- поочередному отрубанию рук, ног и головы. Очень широко практиковалось раз-жалование офицеров (в ряде случаев даже с «шельмованием» и без права выслуги). Хо-рошо известен случай, когда знаменитый генерал А.И.Репнин после неудачного боя под Головчином был разжалован аж в сол-даты и заслужил прощение лишь личным мужеством в ходе дальнейших сражений и походов. Рядовых же «писали в извозчики» (то есть в обоз). Коллективным наказаниям подвергались полки и роты. «Если най-дется, что начальники тому (бегству с поля боя) причиной, то их шельмовать и, прело-мив над ними чрез палача шпагу, повесить. Если виновные офицеры и рядовые, то пер-вых казнить, как сказано, а из последних, по жребию десятого, или как повелено будет, также повесить -- прочих же наказать шпицрутенами и сверх того без знамен стоять им вне обоза, пока храбрыми деяниями загладят преступление. Кто же докажет свою невиновность, того пощадить». Так гласил Устав.

«В середине XVII века царь Алексей Ми-хайлович выписал из Голландии инженера капитана Ботмана для постройки военного корабля, могущего ответить современным ту-рецким силам.... Когда работы подходили к концу, Ботман обратился к боярской думе с просьбой испросить у его Царского Величе-ства повеление: какой, как тому есть обычай у других государств, поднять на корабле флаг? Дворцовый приказ на это ответил, что в прак-тике такого обстоятельства не случалось, что Оружейная палата строит знамена, хоругви и прапоры для войсковых частей и воевод... Царь приказал спросить Ботмана, каков обы-чай в его стране. Тот ответил, что берут мате-рию кидняк -- алую, белую и синюю -- и сши-вают полосами. Такой флаг служит для обоз-начения голландской принадлежности... По-советовавшись с боярской думой, царь прика-зал поднять бело-сине-красный флаг с наши-тым на нем двуглавым орлом».

По мнению историка Михаила Горденева, не стоит в этом факте усматривать простое заимствование цветов. Московский герб изображает белого всадника на красном поле, на плече у него синий плащ. Поэтому, подобранный в тон старинному геральди-ческому символу и дополненный к тому же орлом, стяг выражал национальный харак-тер воинских формирований. Не случайно именно он был выбран в качестве государ-ственного (по рекомендации авторитетной комиссии под председательством адмирала К.Н.Посьета) в 1881 году.

После прочтения этих страниц о Петре I может сложиться впечатление как о правителе, обожающем войну и армию. Да, Петр любил армейское дело, но примечательная черта его как правителя, абсолютного монарха - огромный личный вклад в управление государством, его внешнеполитические, военные акции, привлечение к делам одаренных, талантливых, способных людей - администраторов, полководцев, дипломатов, организаторов различных производств, мастеров своего дела. Он без устали выявлял их, воспитывал, направлял. Он изменил государственное управление, про-вел деление страны на губернии, создал целые отрасли промышленно-сти, поощрял науки и образование. Едва закрепившись на берегах Фин-ского залива, он в 1703 году основал новую столицу и добился победы в затяжной войне со Швецией.

Как и Иван Грозный, Петр был без-жалостен в достижении своих целей. Реформы проводились ценой край-него напряжения материальных и людских сил, угнетения простого люда, что влекло за собой новые вос-стания, беспощадно подавляемые правительством. Окружение Петра I также жило в постоянном страхе за свою жизнь. Но вклад этого царя в историю несравним. Создав могу-щественное абсолютистское государ-ство, Петр оставил своим преемни-кам пример созидательного правле-ния, добился признания за Россией странами Запада статуса великой европейской державы и определил ее развитие на два века вперед.

В память о великом императоре в столице России остались архитектурные памятники, напоминающие о славном предводителе. Это храм Покрова в Филях (близ Краснопресненского моста) - построен в 1693 году на средства Л. Нарышкина (дяди Петра I) в стиле московского барокко. Это расписанный фресками в 1707 году собор Сретенского монастыря (выходит на улицу Дзержинского близ Сретенских ворот). Это шпиль Петропавловской крепости, возведенной по приказу Петра по подобию Меншиковой башни. В 1712 году столицу переносят в Петербург, и архитектурные шедевры продолжают вырастать в новой столице.

Страницы: 1, 2, 3, 4