Надо отметить, что все три страны имели свой особый взгляд на послевоенное урегулирование, который был, естественно, напрямую связан с интересами этих стран. Великобритания хотела на конференции закрепить свой статус мирового лидера. А для этого надо было не только юридически подтвердить поражение Германии и обусловить невозможность активного включения ее в большую европейскую политику в ближайшие несколько лет, но и не позволить единолично воцариться на континенте Франции, создав ей противовес в виде той же Германии. Поэтому Ллойд Джордж выступал против территориального расчленения Германии, зато был не прочь забрать большинство ее колоний, а также разделить немецкий флот, интернированный в английской бухте Скапа-Флоу, исходя из принципа пропорциональности внесенного в победу на море вклада. Нужно ли уточнять, что вклад Великобритании позволял ей претендовать на львиную долю немецких кораблей. Кроме того, Ллойд Джордж во время своей предвыборной кампании в декабре 1918 года достаточно четко обозначил свою позицию по репарациям, считая, что «Германия должна оплатить все английские военные расходы»[4; с.181].
Франция занимала наиболее радикальную позицию. Возможно, с какой-то бытовой точки зрения эта позиция и может быть понятна, но с точки зрения большой политики она изначально выглядела нереальной. Франция требовала расчленения Германии, хотела установления границы по Рейну, требовала чудовищных ограничений для Германии в плане промышленности и армии, запрета строительства флота. Кроме того, очевидно, памятуя о пятимиллиардной контрибуции, выплаченной немцам по итогам войны 1870-1871 гг., Франция рассчитывала на полное возмещение ущерба: как военного, так и гражданского, причем ущерб этот, по мнению французов, составлял никак не менее 140 миллиардов долларов.
США прибыли на конференцию, подготовившись самым тщательным образом. Программой для американских делегатов стали так называемые «14 пунктов Вильсона», целью которых стало получение США финансовой и политической гегемонии в мире. Осложняло ситуацию неоднозначное отношение к Германии и проблеме мира внутри самих США, где присутствовали два сильных течения - «реинтеграционисты» и «каратели»[10, c.76-77]. «Реинтеграционисты» выступали на включение обновленной демократизированной Германии в новое сообщество наций и опасались того, что излишне жесткие условия мира и чрезмерное давление поспособствуют приходу к власти в Германии левых сил. «Каратели» требовали доведения до конца борьбы против милитаристских и экспансионистских кругов Германии, развязавших своим поведением мировую бойню. В противостоянии «реинтеграционистов» и «карателей» немалую роль играла позиция крупного бизнеса - если первых поддерживала группа молодых монополий, объединившихся вокруг президента Вильсона и не имевших особых финансовых интересов в Европе, то вторые, возглавляемые группой Моргана, были заинтересованы в дальнейшем ослаблении немецких конкурентов на европейских рынках. Некоторое ослабление противоречий в этой сфере сумела обеспечить лишь Октябрьская революция в России и ноябрьские события 1918 года в Германии, встреченные в США очень враждебно (заместитель госсекретаря Лонг писал о Кильском восстании: «Это самое плохое известие за несколько месяцев…»).[10, c.57]
Тщательную подготовку США к мирной конференции подтверждает тот факт, что в конце 1918 - начале 1919 в Германию были направлены для сбора информации две специальные миссии - Дрезеля и Герарди. Главным объектом их изучения было положение правительства Эберта - Шейдемана, его поддержка в народе, наличие вероятности нового революционного подъема в стране. В целом обстановка в Германии и Дрезелю, и Герарди показалась вполне удовлетворительной для реализации американской программы.[10, c.57]
Что же предусматривала эта программа? В большинстве своих пунктов она противоречила позиции Великобритании и практически во всех - позиции Франции. Большим успехом для американской дипломатии стало создание Лиги Наций на основе «14 пунктов Вильсона» и включение «14 пунктов» в проект будущего мирного договора с Германией [5]. Франция предприняла попытку продлить перемирие с Германией на новый срок, чтобы исключить из текста будущего окончательного мирного договора некоторые пункты устава Лиги наций, что натолкнулось на жесткий отпор со стороны США. Еще жестче Лансинг выступил против инициируемого Францией «союзнического контроля» путем военной оккупации над немецкими предприятиями в районе Рейнско-Вестфальского угольного бассейна. Американский генерал Блисс заявил, что в условиях крайней нестабильности в Германии любое ужесточение условий мирного договора может привести к усилению революционного движения либо правых милитаристов. Позицию Блисса полностью разделял и президент Вильсон, считавший, что введение союзнического контроля неминуемо повлечет за собой необходимость введения дополнительного контингента войск в Германию, что, во-первых, заставит победителей понести дополнительные финансовые траты, во-вторых, может стать еще одним фактором к дальнейшему полевению Германии. Правда, Вильсон под давлением Франции был вынужден дать гарантии, что в случае нарушения Германией условий мирного договора он, не колеблясь, начнет против них боевые действия. [20, c.284]
Если в вопросе о союзническом контроле американская дипломатия сумела одержать победу, то в дискуссиях по сокращении немецкой армии успех был не на ее стороне. Франция предложила сократить немецкие войска до 200 тысяч человек. Генерал Блисс и английский маршал Хейг выступили против, не желая такого ослабления Германии. При этом Блисс заявил, что «Германии необходимо иметь армию численностью не менее 400 тысяч человек».[10, c.66]. Ситуация изменилась с возвращением на конференцию Ллойд Джорджа, ездившего в Лондон для отчета о ходе переговоров перед парламентом. Ллойд Джордж высказался в том духе, что даже 200 тысяч человек являются слишком большой цифрой, так как Германия за 10 лет сумеет подготовить двухмиллионную армию. Поэтому британский премьер предложил отменить в Германии всеобщую воинскую повинность. Клемансо и Фош, почувствовав изменения в конъюнктуре, сумели продавить цифру в 100 тысяч. Возмущенный Блисс заявил, что «только для поддержания внутреннего порядка Германии необходимы 140 тысяч» [10, c.66].
В настоящее сражение вылилось решение вопроса о будущем военно-морского флота Германии и судьбе захваченных немецких кораблей, интернированных в английскую гавань Скапа-Флоу. Вопросы соотношения флотов напрямую касались США (в отличие от вопросов по той же численности немецких войск), намеренных в ближайшее время перехватить у Великобритании гегемонию на морях. В итоге было принято решение затопить немецкие суда в центре Атлантического океана. Несколько судов в счет потерь передали Франции. Бурные дискуссии развернулись вокруг второго «пункта Вильсона», касавшегося «свободы морей». Англичанам удалось заморозить действие этого пункта и не пропустить его в устав Лиги наций. А вот добиться соглашения о признании британского превосходства на морях или хотя бы заключить договор о равенстве британского и американского флотов сынам Туманного Альбиона не удалось.
Еще одним успехом США стало уменьшение численности оккупационных войск союзников в Рейнской области. Удалось отвергнуть также домогательства Англии, желавшей раздобыть коммерческие секреты немецкой химической промышленности путем установления контроля над германским химпромом (с мотивировкой, что именно развитие немецкой химической индустрии повинно в изготовлении и внедрении в армии отравляющих веществ типа иприта). Американская делегация также выступила против разрушения немецких военных баз Гельголанд и Дюне.
Хотелось бы также отметить, что постоянно просачивавшиеся в прессу сообщения о растущих разногласиях между США и союзниками способствовали росту народного недовольства в Германии. Немцы довольно обоснованно опасались, что их хотят закабалить несправедливым договором. Осознание этого обстоятельства подвигло союзников на некоторую консолидацию, основанную на желании поскорее заключить мир. В знаменитом «меморандуме из Фонтенбло» Ллойд Джордж требовал скорейшего заключения мира для решения большевистского вопроса. Вильсон утверждал, что долгие переговоры могут привести к ослаблению и падению и без того не пользовавшегося сильной поддержкой германского правительства [20, c.289].
Одним из ключевых вопросов Парижской мирной конференции был вопрос о репарациях. Ни одна из стран Антанты не отрицала необходимость взимания с побежденной Германии репараций. Необходимость репараций, по сути, оговаривалась в тексте версальского мирного договора, где было сказано, что Германия несет всю ответственность за развязывание мировой войны [2]. Однако подходы к вопросу о репарациях у стран «большой тройки» (Великобритания, США, Франция) были разными.
Разные позиции стран обуславливались их текущим политическим положением. Если США по итогам Первой мировой войны сумели выбиться в мировые лидеры, не понеся серьезного материального ущерба и сделавшись вдобавок кредитором европейских держав, то Англия и Франция стояли перед проблемой необходимости как можно скорее погасить долг перед США. Особые надежды в этом вопросе они возлагали на германские репарации. Кроме того, во французских соображениях на этот счет значительную роль играло желание поквитаться за 5-миллиардную контрибуцию 1871 года. Англичане тоже хотели ослабить Германию и поправить за ее счет финансовое состояние, однако Ллойд Джордж разумно опасался полевения Германии. Он говорил: «Мы толкаем Германию в объятия большевиков. Кроме того, чтобы она могла заплатить то, что мы хотим и чего требует справедливость, необходимо, чтобы она заняла на рынках еще более значительное место, чем то, которое она занимала до войны. В наших ли это интересах?» [17, c.258]. Кроме того, Ллойд Джордж волей-неволей обязан был выполнять свои предвыборные обещания, лейтмотивом которых была фраза «немцы заплатят все до последнего фартинга» [26].
Италия и Япония, не имевшие в вопросе о репарациях особых стратегических интересов, присоединились к Британии и Франции, надеясь, на худой конец, получить с побежденной Германии сколь-нибудь значительную сумму денег.
В США единого взгляда на вопрос о репарациях поначалу также не было. Выше уже описывалась суть противоречий между двумя группами - «реинтеграционистами» и «карателями». Верх в итоге одержали реинтеграционисты - к ним присоединился Вильсон, напуганный возможностью большевизации Германии. Поэтому целью США стало недопущение разграбления Германии союзниками. Еще на стадии подготовки конференции Вильсон провозгласил тезис, что репарации должны исчисляться исходя не из военных издержек союзников, а исходя из ущерба гражданского населения. Американцами была создана специальная комиссия, занимавшаяся выяснением платежеспособности поверженной Германии. 12 декабря 1918 года был опубликован так называемый «Меморандум Крэвеса», в котором подчеркивалось: «…Только процветающая Германия сможет в течение длительного периода ежегодно вносить возмещение…Союзники должны ограничить сумму репараций разумными размерами…В основу репараций должен быть положен принцип возмещения, а не наказания» [10, c.80].
23 января 1919 года на заседании «Совета десяти» была создана специальная комиссия по репарациям, куда от США вошли В.Маккормик, Б.Барух, Т.Ламонт и Н.Дэвис. В рамках заседаний этой комиссии сразу начались споры по поводу тех категорий убытков, которые должна компенсировать победителям немецкая сторона. 14 февраля Даллес предложил при исчислении репараций в первую очередь учитывать платежеспособность Германии [17, c.245]. Вильсон же прибег к хитрому политическому ходу, пригрозив предать огласке сам факт противоречий между союзниками, что могло сыграть на руку немцам [20, c.290]. Это повлияло на англичан и французов - они согласились на рассмотрение как подпадающих под репарации только тех компенсаций, которые немцы должны уплатить за ущерб гражданским лицам и имуществу. Правда, вскоре Британия и Франция нанесли ответный удар, проведя решение о том, что Германия обязана платить регулярную пенсию всем раненым и семьям погибших. Это сразу подняло предполагаемый размер репараций в 2 раза. После упорной борьбы США были вынуждены утвердить это требование союзников и начались тяжелые переговоры по поводу конкретной суммы репараций. США предлагали сумму в 15-20 миллиардов долларов. Британия стояла за 120 миллиардов, а вот французы потребовали 200. Узнав о французском требовании, недвусмысленно высказался Ллойд Джордж: «Французские требования абсурдны. Я не соглашусь с ними. Я буду бороться за то, чтобы требования были разумными» [3, c.380]. При всей фантастичности своих требований французы еще и всячески затягивали переговоры о точной цифре, надеясь в будущем придумывать все новые и новые платежи для Германии. При этом Франция ссылалась на то, что только США при помощи комиссии Маккинстри сумела установить для себя платежеспособность Германии, и потому может навязывать союзникам свои цифры [17, c.250].
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5
