Отметим, что эти правила, во всяком случае, некоторые из них, наследник усвоил так прочно, что позднее старался, насколько это ему казалось возможным, действовать в соот-ветствии с ними. Конечно же, жизнь порой вносила в эти правила жесткие коррективы. Кроме Жуков-ского, читавшего русскую историю и новейшую отечествен-ную словесность, великого князя обучали такие знатоки сво-его дела, как К. И. Арсеньев -- историк, географ, статистик.
Невеселые представ-ления были у наследника о своем блестящем будущем. Во-обще же, он рос резвым, физически крепким подростком, многое схватывал, что называется, на лету, умел нравиться людям, был добр и сентиментален, обожал своих родных, особенно мать и сестер. Доброта и сентиментальность быс-тро стали чертами его характера, а черты характера -- это те инструменты, с помощью которых мы пытаемся приспосо-биться к окружающей нас действительности. Так что он выбрал не самый плохой набор инструментов.
Однако наставники постоянно отмечали и те негативные черты характера великого князя, которые требовали, по их мнению, исправления и даже искоренения. Самым неприят-ным и непонятным и для них, и для родителей Александра была странная апатия, хандра, нападавшая на ребенка со-вершенно внезапно и погружавшая его в некое подобие транса. В такие минуты для него не существовало ни уроков, ни игр, ни соучеников или наставников, и он, разоткровен-ничавшись, начинал говорить, «что не хотел бы родиться ве-ликим князем». Это состояние особенно усиливалось, когда наследник сталкивался с задачей, которую ему не удавалось решить сразу, одним махом. И кто знает, были ли такие проблемы связаны только с учебными занятиями? Прежде чем порассуждать на эту тему, приведем еще одно свиде-тельство из «Записок воспитателя» Мердера.
«В великом князе, -- растерянно свидетельствовал гене-рал, -- совершенный недостаток энергии и постоянства; малейшая трудность или препятствие останавливает его и обессиливает. Не помню, чтобы когда-нибудь он чего-ни-будь желал полно и настойчиво. Малейшая боль, обыкновенный насморк достаточен, чтобы сделать его малоспособ-ным заняться чем бы то ни было... Ему случается провести час времени, в продолжение которого ни одна мысль не придет ему в голову; этот род совершенной апатии меня приводит в отчаяние...». Мердер, понятно, говорит здесь о не слишком частых минутах хандры, которая иногда нападала на наследника, потому что вообще-то, как отмечал во многих местах своего дневника генерал-воспитатель, его воспитанник рос энергичным и веселым мальчиком. Инте-ресно, а откуда генерал знал, что ни одна мысль не приходила в голову Александру во время его «транса», если ребе-нок в такие минуты практически ни с кем не разговаривал?
Другой чертой характера наследника, волновавшей вос-питателей, была его, как они это называли, «невыдержан-ность». Тот же Мердер вспоминал, как во время прогулки по реке Виельгорский, дурачась, неосторожно вел шлюпку и зачерпнул бортом воду. Великий князь так рассердился, что схватил Иосифа за шею и дал ему несколько пинков, преж-де чем вмешались воспитатели, сделавшие выговор наслед-нику. Уже став императором, Александр Николаевич мог накричать на незадачливого собеседника, в сердцах плюнуть в него, но тут же обнять и просить прощения. Подобные сцены не являлись, конечно, нормой поведения монарха, но они действительно случались. И кто знает, не были ли эти крики и плевки человека, родившегося наследником престо-ла, подавленного контролем воспитателей, местью или про-тестом за отсутствие у него нормального детства. Тем более что вообще-то Александр Николаевич умел прекрасно вла-деть собой, что он не раз доказывал и на охотах (однажды спас егеря, попавшего в лапы к медведю), и во время поку-шений террористов, и во время тушения многочисленных пожаров, случавшихся в Петербурге.
Так откуда же это бралось: шармерство и равнодушие к людям, острота мысли и апатия? Чтобы нащупать один из возможных ответов, обратимся к очередному наставлению-нотации, которыми Жуковский постоянно потчевал царст-венного воспитанника. «На том месте, -- говорил учитель, -- которое вы со временем займете, вы должны будете пред-ставлять из себя образец всего, что может быть великого в че-ловеке». Представляете, что происходило ежеднев-но, если не ежечасно? От наследника, сначала мальчика, по-том юноши постоянно требовали не просто хорошей учебы и приличного поведения, а образцовости, эталонности во всем. Для ребенка, да и для взрослого, такой груз неподъе-мен, психологически травмоопасен. Александр должен был всегда быть настороже, в полной готовности захватить паль-му первенства в учебе, танцах, гимнастических упражнениях, светской беседе, и ни в чем не ошибиться, не «засбоить». В юношестве стимулом для него была не столько внутренняя потребность к лидерству, сколько тщеславие учителей и ро-дителей, а также благоприобретенное желание угодить взрос-лым, избежать выговора или, еще хуже, разноса.
1.2 Александр II и начало преобразований
Согласно военным традициям Дома Романовых, новорожденного назначили шефом лейб-гвардии гусарского полка, в день семилетия ему был пожалован чин корнета и далее, еще в детском и отроческом воз-расте, чин подпоручика, поручика, штаб-ротмистра, ротмистра.
В день своего 16-летия, 17 апреля 1834 г., Александр дал клятвенное обещание в большой церкви Зимнего дворца и в Георгиевском зале на торжественном собрании по случаю вступления в действительную службу. К присяге его готовил М.М.Сперанский, известный российский законотворец. Совершеннолетие для Александра означало ответствен-ные назначения по гражданской и военной службе и приобщение к го-сударственной деятельности: в 1834 г. - присутствующий в Сенате, в 1835 г. -- член Синода, в 1836 г. -- генерал-майор с причислением к свите Николая. В 1834 -- 1837 гг. продолжалось обучение. Сперанский в течение полутора лет вел "беседы о законах", министр финансов, известный русский финансист Е.Ф.Канкрин делал "обозрение русских финансов", советник Министерства иностранных дел Ф.И.Брунов зна-комил с основными принципами внешней политики государства со вре-мен Екатерины II. Генерал А.Жомини, военный историк и теоретик, преподавал на французском языке военную политику России и страте-гические отношения с соседними государствами. Программа образова-ния была завершена путешествием по России в мае -- декабре 1837 г. Вместе со своими наставниками, воспитателями и свитой Александр посетил 29 губерний Европейской России. Через полгода последовала поездка в "чужие края"-- за границу. Она длилась со 2 мая 1838 г. по 23 июня 1839 г. Наследник побывал в Швеции, Дании, в Ганноверском королевстве, Пруссии, Баварии, Неаполе, Сардинии, Австрии, Голлан-дии, Англии и в других государствах. За время путешествия Александр получил немало орденов и дипломов. Это пополнило список имевшихся у него уже российских наград.
Во время заграничного вояжа цесаревич увлекся 15-летней принцес-сой Марией Гессен-Дармштадтской. В марте 1840 г. состоялась помолв-ка, а 16 апреля 1841 г. -- венчание (будущая императрица, приняв пра-вославие, была наречена Марией Александровной). В этом браке Алек-сандр II имел шесть сыновей и дочь. [9;10]
В начале 40-х гг. наследник престола все больше и больше приобщается к государственным делам. В 1841 -- 1842 гг. он является членом Государственного совета и Комитета министров. Во время двухмесяч-ного отсутствия Николая I в столице в 1842 г. Александр Николаевич принял решение всех государственных дел на себя. В 1846 г. он был наз-начен председателем Секретного комитета, по крестьянскому делу. В то время Александр Николаевич проявлял полную приверженность кре-постничеству. Понадобилось еще десять лет, прежде чем он пришел к убеждению необходимости освобождения крестьян. Как отмечают мно-гие исследователи, в период до восшествия на престол гражданские дела не особенно занимали Александра Николаевича. Основное его внима-ние и интерес были сосредоточены на армии. В 40-е и в начале 50-х гг. он продолжает расти в военных чинах: в 1844 г. ему присваивается зва-ние "полного генерала", в 1849 г., после смерти дяди, великого князя Михаила Павловича, сменил его на посту главного начальника военно-учебных заведений, принял командование Гвардейским корпусом по случаю предстоящего гвардейским войскам выступления для подавле-ния восстания в Венгрии. В 1852 г. Александр Николаевич произведен в главнокомандующие Гвардейским и Гренадерским корпусами. Во вре-мя Крымской войны 21 февраля 1854 г., когда на рейде Кронштадта появился англо-французский флот, он командовал всеми войсками, направленными для обороны Петербурга. В должности главнокоман-дующего армией Александр Николаевич подошел к главному рубежу своей жизни -- восшествию на престол.
Это событие произошло 19 февраля 1855 г., после того как 18 фев-раля скончался Николай I, правивший Россией 30 лет. В своей речи в Государственном совете 19 февраля новый император заявил о приверженности политике Александра I и Николая I. Поначалу казалось, что так и будет происходить в действительности. Александр II посещает театр военных действий в Крыму. Однако, обладая здравым и трезвым умом, император вскоре понимает, что продолжение Крымской кампании может поставить под угрозу не только международный престиж России, но и устойчивость самого го-сударства вследствие резкого обострения социальной обстановки. Под давлением обстоятельств Александр II встал на путь реформ, поскольку понимал, что от этого зависит существование России и значимость ее как великой державы.
Первым шагом Александра II как российского императора стало прекращение бесславной Крымской войны и заключение 19 февраля 1856 г. Парижского мира. Его условия были унизительными для России. Приходилось считаться с новыми реалиями в Европе, с возросшей си-лой Франции. Это обстоятельство внесло большие изменения в евро-пейскую политику Александра II, которая до 70-х гг. XIX столетия про-ходила под знаком отмены парижских договоренностей.[9;11]
В ряду первых мер, выразивших новое направление во внутренней политике Александра II, были уничтожение стеснений, введенных в университетах после 1848 г., упразднение Витебского и Харьковского генерал-губернаторств, разрешение свободной выдачи заграничных паспортов, создание акционерных обществ и компаний, содействие российским подданным в установлении торговых связей с иностранны-ми и др. Симптоматичной стала и амнистия политических заключен-ных, приуроченная к коронации 1856 г. Освобождение оставшихся в живых декабристов, петрашевцев, участников польского восстания 1830 -- 1831 гг. вызвало симпатии к Александру II как в России, так и в Европе. В отличие от своего отца он начинал царствование с помилова-ния.
1.3 От первой до последней любви Александра II
Повышенная чувственность, необходимость ощущения постоянной влюбленности были, видимо, одной из отличи-тельных черт психологического облика всех Романовых. Из воспоминаний весьма осведомленной А. О. Смирновой-Россет, и не только из них одних, известно, что Алек-сандр Николаевич уже в пятнадцатилетнем возрасте увле-ченно флиртовал с фрейлиной матери Натальей Борозди-ной. Первая юношеская влюбленность наследника престола не осталась тайной для окружающих (что вообще могло ос-таться для них тайной?), да он и не считал нужным особен-но скрывать ее, не видя в своих чувствах никакого крими-нала. Мы не знаем, что говорил Николай Павлович сыну, но реакция роди-телей на пока что невинное увлечение великого князя ока-залась быстрой и решительной. Бороздина была немедленно удалена из дворца и вместе со спешно появившимся у нее мужем-дипломатом незамедлительно оказалась в Англии.
В восемнадцать лет Александр Николаевич стал предме-том горячего обожания Софьи Давыдовой, дальней родст-венницы известного поэта-гусара Дениса Давыдова. Одна из чувствительных современниц, посвященная в сердечную тайну девушки, писала в духе то ли вышедшего уже из мо-ды сентиментализма, то ли модного еще романтизма: «Она любила наследника так же свято и бескорыстно, как люби-ла Бога, и, когда он уезжал в свое путешествие по Европе, будто предчувствовала, что эта разлука будет вечной. Она простилась с ним, как прощают-ся в предсмертной агонии, благословляя его на новую жизнь...» Чувство Давыдовой к цесаревичу было чисто пла-тоническим. Не одна российская барышня испытывала не-что подобное к Александру Николаевичу, но только Софье Дмитриевне удалось попасть на станицы литературного про-изведения (о ее любви написана необычайно дамская повесть), а потому чувство именно этой девушки нашло замет-ный отклик в душах современников и осталось в истории.
Страницы: 1, 2, 3
