План воздействия на дирекцию Северного общества был, очевидно, разработан весьма детально. Незадолго до приезда Пестеля в Петербург приехал член Южного общества И.С. Повило-Швейковский, за ним приехал П.И. Пестель, а затем и С.Г. Волконский.
Пытаясь добиться слияния Северного общества с Южным на основе принятия программы последнего, Пестель ведет частные переговоры с наиболее влиятельными членами Северного общества, воззрения которых, как ему было известно, расходились с взглядами Н. Муравьева. В первую очередь Пестель стремился убедить Е.П. Оболенского и К.Ф. Рылеева в необходимости слияния Северного общества с Южным. Оболенский являлся одним из директоров Северного общества и Пестель приложил все усилия к тому, чтобы склонить его на свою сторону. Этого удалось достигнуть полностью. Оболенский горячо поддерживал предложение Пестеля о слиянии и «даже полагал возможным принятие предлагаемой им конституции».
Прежде всего, Рылеев резко отрицательно относился к конституционно-монархическому строю, образцом которого он считал политический строй Англии.
Помимо этого, требования Н. Муравьева о введении цензовой конституции и наделении крестьян лишь усадебными участками также встречали резкую критику со стороны Рылеева. Цензовую конституцию он считал противоречащей «законам нравственности», а крестьян считал необходимым наделить также и полевыми участками.
Предварительные беседы Пестеля и его спутников с членами Северного общества привели к положительному разрешению вопроса о слиянии двух обществ на первом же заседании Северной думы, посвященной этому вопросу. На этом заседании не было Н. Муравьева, и, таким образом наиболее серьезный противник Пестеля отсутствовал. Пестель произнес горячую речь, доказывая необходимость слияния, и, как свидетельствует князь Оболенский, «трудно было устоять против такой обаятельной личности».
Но на следующем заседании думы, где продолжалось рассмотрение этого вопроса, принятие решения о слиянии было отсрочено.
Несмотря на некоторую отсрочку, решение вопроса об объединении Севера и Юга, Пестель имел все основания считать, что его поездка все же увенчалась значительным успехом. Все происшедшее в Петербурге свидетельствовало о росте республиканских идей и о стремлении большинства членов Северного общества к объединению с Южным.
Единственно, чего удалось достигнуть Н. Муравьеву и его единомышленникам, при очень сильном нажиме, это отложить на некоторое время решение об объединении двух обществ. Однако, учитывая явно сказывающееся падение авторитета Муравьева и всевозрастающее влияние Рылеева, убежденного сторонника объединения, можно было не сомневаться, что при повторном рассмотрении этот вопрос будет решен положительно.
Готовясь к активному выступлению и считая его необходимой предпосылкой объединения с Севером, южане в то же время стремятся расширить свои революционные связи не только в столице. В этом плане важное значение имели переговоры с революционной организацией, возникшей в это время в Польше.
Отдельные столкновения, имевшие место в период переговоров о слиянии Южного общества и Общества славян, преувеличенные в записках Горбачевского, также послужили основанием для малообоснованных заключений о наличии резких противоречий и взаимного антагонизма между членами этих организаций.
На начальном этапе переговоров у славян действительно проявлялась некоторая настороженность по отношению к Южному обществу, поскольку Бестужев-Рюмин, его представляющий, не сразу сообщил им, кто в эту организацию входит и какова, ее структура.
Но когда были названы наиболее видные деятели общества и тем самым продемонстрировано полное доверие славянам, положение резко изменилось. Даже Горбачевский свидетельствует, что «откровенность Бестужева обворожила славян; немногие могли противиться всеобщему влечению; согласие соединиться с обществом благонамеренных, поклявшихся умереть за благо своего отечества, выражалось в их взорах, в их телодвижениях; каждый требовал скорейшего окончания дела».
Бестужев-Рюмин знакомил славян с программой Южного общества по «Гос. Завету», являвшемуся кратким изложением первого варианта «Русской правды». Возможно, что это было связанно с тем обстоятельством, что первый вариант «Русской правды» являлся официально принятой программой. Но не исключено, а нам оно представляется наиболее вероятным, и другое предположение.
Поскольку вторая редакция «Русской правды» еще не была завершена, она ни в полной, ни в конспективной форме не могла быть представлена на рассмотрение славян. Но в то же время следует учитывать то обстоятельство, что Бестужев-Рюмин, судя по его показаниям на следствии, был прекрасно знаком с последующими изменениями, вносимыми в «Русскую правду», т. е. готовящейся второй редакцией. Все это дает основание предполагать, что в своих выступлениях он вносил необходимые коррективы в «Гос. завет». Очевидно поэтому, возражения славян по программным вопросам не касались сословных вопросов, темпов ликвидации крепостных отношений, которые как мы уже отмечали, в первой редакции, а, следовательно, и в «Гос. завете» решались менее радикально, чем во второй редакции «Русской правды».
Таким образом, помощь всем народам, борющимся за свою свободу и независимость, являлась, по мысли южан, одной из обязанностей будущего правительства.
Переговоры между южанами и славянами завершились весьма быстро, и в Южном обществе появилась новая, Славянская управа, часть членов которой приняла активное участие в событиях, развернувшихся в декабре 1825 г.
!МЕРТЬР
СМЕРТЬ АЛЕКСАНДРА I
Неожиданная смерть Александра I 19 ноября ( 1 декабря ) 1825г. вызвала династический кризис. В соответствии с указом Павла о порядке престолонаследия престол ввиду отсутствия у Александра прямых наследников должен был перейти к старшему из оставшихся братьев – Константину. Но еще в 1823 г. по приказанию Александра был изготовлен манифест об отречении Константина и о передаче прав на престол следующему по старшинству брату – Николаю. К манифесту было приложено письмо Константина с просьбой, освободить его от тех прав, которые он «по рождению своему может иметь».
Все это держалось в глубокой тайне. Запечатанный царской печатью оригинал манифеста и письмо Константина были переданы на хранение а Успенский собор в Москве, а копии – в Гос. совет, синод и сенат.
Неожиданная смерть Александра создала для Николая в высшей степени затруднительное положение. С одной стороны, ему, бесспорно, были известны материалы о престолонаследии, представлявшие все права на российский престол. Но, с другой – он не мог знать, что «добровольное» отречение Константина было вынужденным и что мысль о возможности стать российским императором или, в крайнем случае, польским королем им не оставлена. Если бы даже Константин и не претендовал на русский престол, но только пытался захватить польскую корону, это все равно означало бы для Николая полную катастрофу, ибо в его руках реальной силы не было вовсе.
Когда в Петербург пришли тревожные известия о ходе болезни Александра, Николай пригласил к себе петербургского генерал-губернатора М. А. Милорадовича и командира гвардейского корпуса А.А. Воинов. На этом совещании Милорадович сказал Николаю, что если бы Александр действительно думал оставить его своим наследником, то он, конечно, распубликовал бы соответствующий манифест; при создавшихся же обстоятельствах гвардия воспримет попытку Николая вступить на престол как узурпацию власти, тем более что Константина в Петербурге нет. Все это, по мнению Милорадовича, может привести к восстанию, для подавления которого уже не будет никаких средств.
Это сообщение в сочетании с неясностью позиции Константина и заставило Николая 27 ноября при первом же известии о смерти брата поспешить с присягою Константину. Николай тотчас же привел к присяге караулы во дворце и предложил командующему гвардейским корпусом немедленно привести к присяге все находившиеся под его командованием войска.
В свою очередь Константин, получив вечером 25 ноября известие о смерти Александра, собрал своих приближенных и сообщил им, что он отрекается от престола в соответствии с обещанием, данным им покойному брату. Действительно, объявить о своем вступлении на престол, находясь в Варшаве, вдалеке от гвардии, зная при этом, что Николай также на него претендует, было, конечно, весьма рискованно.
Характеризуя все происшедшее в эти дни, А.И. Герцен писал: «Это было время белой горячки, правительственного бреда... обыкновенным, не верноподданническим, а человеческим умом ничего понять нельзя... Зачем Александр I, сделав акт такой важности, как замена меньшим братом старшего в престолонаследии, держал это под спудом, зачем скрыл от совета, от министров, от людей, окружавших его смертный одр в Таганроге? Зачем потом эта длинная история семейных учтивостей? - «Сделайте одолжение, вы, вперед!» - «Нет-с, помилуйте, за вами!» Мария Федоровна в отчаянии проливает слезы, Михаил Павлович скачет на курьерских из Варшавы; Николай Павлович присягает Константину Павловичу, Константин присягает Николаю. Все зовут царевича в Петербург, а тот руками и ногами уперся в Лазенках, и ни с места. Первый, пришедший в себя, был Михаил Павлович: тот сел себе на станции между Петербургом и Варшавой и пробыл, пока старшие доиграли свою игру».
Игра была доиграна к 12 декабря. Больше медлить с присягой уже было нельзя. Решено было заготовить манифест о присяге Николаю I , излагавший весь порядок событий, начиная со смерти Александра, и, приложив к нему письма, которыми обменивались в 1822г. Константин и Александр, манифест об отречении Константина и передаче престола Николаю, приготовленные в 1823 г.
Династический кризис кончился. Присяга новому императору была назначена на понедельник 14 декабря.
14 ДЕКАБРЯ 1825 г.
К началу 1825 г. руководство Северным обществом почти полностью обновилось. С отъездом из Петербурга С.П. Трубецкого его место в Думе занял К.Ф. Рылеев, а с отъездом Н.М. Муравьева его заменил А.А. Бестужев. Из старых членов Думы, таким образом, остался в Петербурге лишь один Е.П. Оболенский.
Значительно обновился и состав рядовых членов Общества. Рылеев привлек в общество П.Г. Каховского, А.И. Якубовича, братьев Н. и П. Бестужевых, Д.И. Завалишина и др. Каховский привлек в Общество ряд офицеров Гренадерского полка; при помощи Завалишина была налажена связь с группой офицеров- моряков. Кроме того, в Общество в это время вступило значительное число офицеров Измайловского, Финляндского и Кавалергардского полков. Несмотря на численный рост организации, вопрос о времени выступления и о подготовленности к нему никак нельзя было еще считать решенным.
На Севере уже знали обо всех тех событиях, которые произошли в Южном обществе. Вернувшийся из Киева Трубецкой сообщил о слиянии Южного общества с Обществом соединенных славян и о готовности южан действовать. Трубецкой высказал предложение, что южане, «по всей вероятности, приступят к действию в 1826г.».
Однако ранним утром 14 декабря произошли события, которые нарушили заранее разработанный план еще до того момента, как было преступлено к его реализации. Все они с исчерпывающей полнотой прослежены в работе М.В. Нечкиной «Восстание 14декабря 1825г.». «Именно в эти ранние часы на квартире Рылеева- Бестужева, - пишет М.В. Нечкина, - произошло первое трагическое осложнение с выполнением задуманного плана».
В 6 часов утра А.И. Якубович, который должен был возглавить морской экипаж, направляемый для взятия Зимнего дворца, заявил Рылееву о своем отказе выполнить возложенное на него поручение. В это же время и П.Г. Каховский, согласившийся убить Николая под видом самостоятельно предпринимаемого террористического акта, за который тайное общество никакой ответственности не несет, также отказался от его осуществления.
Страницы: 1, 2, 3
