ИСТОРИЧЕСКАЯ СПРАВКА ПО ГВИНЕЕ

ИСТОРИЯ ГВИНЕИ С ДРЕВНЕЙШИХ ВРЕМЕН ДО НАЧАЛА XIX ВЕКА

История черного населения Западной Африки очень древняя. К моменту появления западных колонизаторов, “открывших” данный район, здесь уже столетия жили люди, и это была не примитивная жизнь недоразвитых племен: существовали государства и империи, проходившие пики своей активности и погибавшие, уступая место другим государствам. Вторжение белых людей, которые стали диктовать свои  условия и обращать черных в рабство, только на некоторое время нарушило размеренное течение жизни в регионе. История Западной Африки начинается не колониализмом и не заканчивается с его исчезновением.

*          *            *

На территории современной Гвинеи найдено немало древних памятников, орудий труда и украшений, свидетельствующих о том, что люди обитали здесь задолго до X века новой эры. Тем не менее, сведения о тех временах достаточно смутные по двум причинам. Первая связана с тем, что местные власти и население не видят особого смысла в разного рода археологических изысканиях и совершенно равнодушны к ним. Причина вторая состоит в том, что западные специалисты также не особенно активны в этом регионе: здесь не было больших городских поселений, а только на их раскопки выделяются достаточные средства. Поэтому мы приводим самые общие сведения о древнем периоде истории региона.

До X века здесь существовала большая, мощная империя Гана. В 1076 году произошло ее столкновение с другой быстро распространявшейся империей Альморавидов, и последние (они были мусульманами) одержали победу, но до XII века продолжалась война местного населения с пришельцами. Местные язычники проявили немало воинственности. В описаниях арабского историка XII века Эль-Бекри черное население Западной Африки характеризовалось как “фетишистское, могущественное и независимое”.

С XI по XIII века в регионе шла война различных государственных формирований. На короткое время возникали империи, быстро терявшие свою власть; им на смену приходили новые. Основным же был конфликт черных и арабов-мусульман, обладавших значительно более высоким уровнем культуры. Что касается воинственности, то в этом черные им не уступали, зато реально проигрывали в уровне социальной организации.

“Смутное время” XI - XIII веков завершилось тем, что в 1312 году сформировалась империя Мали, которая оказалась достаточно устойчивой и просуществовала до XV века. Громадную роль в ее становлении сыграл правитель Канкоу Моуса - своего рода “Иван Грозный” Западной Африки, создавший мощное централизованное государство. Из арабских источников можно заключить, что административная система государства была очень высоко развита.

В XV веке государство Мали утратило свою силу и распалось на отдельные районы и этносы. Начиная с этого времени, стали формироваться племена, которые присутствуют и в современной Западной Африке, в том числе и в Гвинее. В частности, в XV веке из государства Мали выделилась этническая группа людей, называвших себя мандинг и объединявших две более мелкие подгруппы - мандинка, или малинке, и группа бамбара. Эти этнические группы распространились по значительной территории Западной Африки и до прихода сюда колонизаторов имели цельный ареал расселения. В результате западной колонизации они оказались разделенными между различными государствами и стали проживать во Французской Гвинее (ныне Гвинейская Республика), Французском Судане (Мали), Португальской Гвинее (Гвинея-Биссау), Сенегале и Гамбии. В современной Гвинее малинке составляют вторую по численности этническую группу населения страны.

Другая большая этническая группа современной Гвинеи - фулани (называемые также пеул или фула) - начала мигрировать в этот район в XIV веке с территорий, занимаемых современным Сенегалом. Что стало причиной миграций, сказать сложно. Количество фулани было значительным, что позволило им в XVI веке основать свое государство на плато Фуота Джаллон. Фулани были мусульманами, причем самыми активными сторонниками своей религии. Это послужило основанием долгому, не прекращающемуся и по сей день конфликту между мусульманами, пришедшими с севера, и местными племенами, придерживающимися традиционных верований. Война мусульман-фулани и местных языческих племен продолжалась с XVI по XVIII века. В конце концов, мусульмане одержали победу и провели ряд радикальных реформ. Они были, в основном, торговцами и скотоводами, и проведенные реформы укрепляли именно их хозяйственные специализации (например, налоги стали предельно благоприятствовать торговле).

После победы над местными язычниками мусульмане-фулани стали очень активно проводить свою политику. Они создали централизованное государство, включавшее 9 провинций. Во главе каждой провинции стоял губернатор. Государство питалось мощной религиозно-военной идеологией, основой которой стал джихад (священная война мусульман) и которая была направлена против черных (последние же упорно не принимали мусульманство и всё больше скрывались по лесам). К концу XVIII века сложилось четкое разделение территорий между мусульманами, контролировавшими Фуота Джаллон и имевшими высокоразвитое государство, основанное на принципах Ислама, и черными, занимавшими явно подчиненное положение, обитавшими, в основном,  в лесных массивах и придерживавшихся язычества.

Пока в XVII - XVIII веках шло сражение язычников и мусульман, в район стали мигрировать люди племени сусу. Они не вмешивались в конфликты, происходившие на плато, а проникали на новые территории вдоль берега моря и занимали только прибрежные земли. Сейчас племя сусу проживает в той же прибрежной зоне двух государств - Гвинеи и Сьерра-Леоне.

Обратите внимание на это племя: оно доминирует в современной Гвинее, текущий президент страны Конте является его представителем.

К концу XVIII века современные доминирующие племена Гвинеи относительно стабилизировались: сусу прижились на побережье, фулани и малинке - на внутренних территориях. Определилась расстановка сил и в религиозном отношении. Соотношение мусульманства и африканского язычества и распределение этнических групп по территории Западной Африки сохранились примерно в том же виде до конца XX века, но это не означает, что и в дальнейшем ничего не будет меняться. Баланс сил был в свое время нарушен западным вторжением и должен теперь восстановиться естественным образом, то есть в результате войн между местными племенами - иного пути в Африке не существует.

Различные племена на территории современной Гвинеи не только воевали друг с другом на протяжении всей своей истории. В XVIII веке сложились прочные торговые отношения между разными регионами. Торговцы этнической группы мандинг установили связи с внутренними районами Африки, а именно долиной Нигера, куда поставляли важные по тем временам товары, в частности, орехи и разного рода продукты питания, которые произрастали только на побережье.

В XVIII веке Канкан стал наиболее важным торговым центром региона, где перекрещивались торговые пути из разных районов. Среди товаров были продукты питания, скот, даже золото. В это время Канкан становится столицей небольшого мусульманского государства, в котором Ислам был не только религией, но и заменял свод законов по всем аспектам жизни и деятельности.

В этот период город Тимбо - религиозная столица мощного теократического исламского государства, расположенного на плоскогорье Фуота Джаллон, - также стал важным центром. Вышеупомянутое государство было подобно современным мусульманским державам типа Саудовской Аравии; в основании его функционирования лежал Коран. История этого государства насчитывает несколько видных лидеров. Особенно выделяется семья Альмамис, которая правила страной с 1793 года. Ее представителями были Карамоко Альфа и Ибрагим Сори, состоявшие в родственных связях, но давшие все-таки различные ветви. Их потомки - Альфайя и Сорийя - должны были делить власть в государстве на основании простого и жесткого правила: каждые два года происходила смена правителя, и новый поочередно избирался из семьи Альфайя или Сорийя. К сожалению, такая система почти не работала. В частности, в начале XIX века в стране началась гражданская война и очередность правления была нарушена. Позже порядок все же был восстановлен, и дальнейшее правление осуществлялось в соответствии с законами раздела власти между семьями.

Исламское государство, расположенное на Фуота Джаллон, постепенно расширяло территории своего контроля и при этом сохраняло мир и внутренний порядок. Наиболее блестящий период в истории государства пришелся на середину XIX века: экономика процветала, прекрасно было развито скотоводство и поставлена торговля. В исламском государстве было два университета, располагавшихся в городах Гомба и Лабе, которые стали подлинными центрами культурной жизни. Существовали прочные торговые связи с долиной Нигера. Среди импортируемых исламским государством на Фуота Джаллон товаров были одежда, украшения, мусульманские книги.

Таким образом, на момент столкновения цивилизованных западных людей с “дикарями” Западной Африки последние имели свое государство, развитую систему поселений, созданную мусульманами, два университета, готовивших “кадры для народного хозяйства, науки и религии”, внятную систему наследования власти и вполне совершенный административный аппарат. Что особенно важно - имело место четкое разделение территорий между племенами. Хотя границ в западном понимании не было, они существовали в менталитете населения и восприятии пространства.

КОНТАКТЫ С ЗАПАДНЫМИ ЛЮДЬМИ

В картографическом приложении есть несколько карт, отражающих развитие контактов западных людей с жителями Африки. Пожалуйста, обратите внимание на динамику пространственно-временных отношений. Колонизация Западной Африки началась во многом с того, что наиболее примитивные приморские племена черных стали вассалами западных людей. Это случилось в 1830 году. Сейчас, почти 170 лет спустя можно констатировать, что ситуация вернулась практически к исходной точке “освоения” белым человеком Западной Африки.

*          *            *

Для понимания характера контактов черных Западной Африки и Гвинеи с западными людьми важно учитывать, что инициатива такого рода контактов всегда исходила от последних. Сами черные никакой инициативы в этом отношении не проявляли и не проявляют до сих пор. Для них все белые примерно одинаковы, и ничего хорошего они от них не ждали и не ждут.

Кроме того, важно учесть, что контакты западных людей и черных Западной Африки изначально рассматривались первыми как контакты с дикарями, против которых хороши любые средства, позволяющие усмирять их. Местным же населением белые расценивались как очень странные, жестокие, но сильные люди, которые, однако, не вполне развиты и очень многого не понимают. Черные относятся к западным людям достаточно иронично и, со своей стороны, не считают их вполне цивилизованными.

*          *            *

Первыми европейцами, с которыми столкнулись местные жители, были португальцы, и определившие данный район как “Гвинея”. Название относилось не только к территории современной Гвинеи, но и ко всему примыкающему побережью Западной Африки. Происхождение этого слова не вполне ясно, но, скорее всего, оно является искаженной формой от берберского “черный” - так арабы называли жителей данного района.

Местные черные и арабы были достаточно сильны и вступили с западными людьми в торговые отношения. Это были не отношения господ и рабов, но равных партнеров. Из района “Верхнего Гвинейского побережья” поступали такие товары как золото, лес, слоновая кость, рабы. В обмен португальцы и другие европейцы поставляли разного рода промышленные изделия. Хотя вскоре к португальским торговцам присоединились английские и французские, до XIX века не предпринималось попыток оккупировать данную территорию - развивалась лишь мирная торговля. Причины такого положения состоят в следующем:

1. Западные люди до второй половины XIX века старались не связываться с оккупацией территорий Африки, которые обладали четко выраженной государственностью. Если имелся шанс подъема волны сопротивления со стороны местных черных или арабов, то на такие территории не претендовали и налаживали с ними только торговые отношения.

2. Торговля с местным населением в реальности давала очень много, и компании, носившие фактически государственный характер и не оперировавшие самостоятельно, без поддержки армии своей страны, не превышали полномочий. Они немало получали с одной торговли.

Первая - достаточно формальная - попытка прибрать описываемый регион к рукам была предпринята Францией. В 1788 году некий Вийенев Жийяр заполучил концессию на побережье. В реальности это была чисто формальная акция: кто-то из местного племенного начальства подписал некую бумагу, по которой часть территории стала принадлежать господину Жийяру и, соответственно, Франции. Никакого продолжения эта история не имела: любые бумаги нужно было подкреплять военной силой, а она пока не применялась.

Англичане поставили дело на боле систематическую основу. В 1794 году они обосновались в соседней Сьерра-Леоне и начали налаживать связи с внутренними территориями Африки. В Тимбо были посланы два британских посла - Ватт и Винтерботом. Об ответной реакции источники почему-то не упоминают: вероятнее всего, ее просто не последовало.

Уже в начальный период контактов западных людей с местным населением проявилось различное отношение этнических групп к колонизаторам. В частности, племя сусу, обитавшее на побережье современной Гвинеи и Сьерра-Леоне, быстро и однозначно стало вассалом западным людей. Они оказали колонизаторам очень недолгое сопротивление и редко активизировались в дальнейшем. Сопротивление же мусульманских племен было самым серьезным. По факту, все войны в этом регионе шли между западными людьми и мусульманами.

В 1816 году новая английская миссия была послана в Гвинею и Западный Судан, но с ней произошла странная история: ее руководители майор Педди и капитан Кэмпбл были встречены мусульманскими властями Фуота Джаллон весьма недоброжелательно; миссионеров не убили, но они почему-то скончались во время переговоров. Что с ними произошло, сказать невозможно. Никакой определенной реакции мусульманских лидеров опять не последовало, контактировать с белыми они явно не хотели.

В 1820 году французский “исследователь” (а в реальности просто разведчик, выражаясь современным языком) совершил путешествие по Западной Африке. Проехал он и по территории Гвинеи. В том же году под видом купца и натуралиста он посетил город Тимбо и рапортовал после поездки, что государство Фуота Джаллон живет, в основном, работорговлей, продавая западным колонизаторам черных рабов, которых захватывает во внутренних районах Африки. Через Фуота Джаллон в направлении океанского побережья проходили целые караваны с рабами.

В такого рода сообщениях присутствовала изрядная доля лжи. Нужно сказать, что идеологическим основанием завоевания Африки западными странами в период империализма стала борьба против арабских работорговцев. Западные страны, превращая Африку в собственную колонию, на словах стремились освободить черных от работорговцев-арабов. И самыми ценными результатами поездок по Африке разного рода путешественников были описания ее географических особенностей и путей передвижения. Такие описания, часто будучи весьма секретными документами, всегда завершались сокрушеньями по поводу того, что арабы угнетают черных и продают их в рабство, и что нужно немедленно освобождать бедных несчастных дикарей. В частности, совершенно аналогичными были описания знаменитого английского путешественника Ливингстона. Предвестник английского империализма в Африке, он  был большим гуманистом и всерьез беспокоился только о состоянии работорговли.

После 1820 года активность английских и французских географов в регионе существенно возросла и они стали достаточно частыми гостями в Тимбо. Англия и Франция стремились к расширению своего кругозора, и вся образованная публика этих стран увлеклась изучением сообщений по географии Западной Африки.

Первым известным торговым соглашением между местными властями и западными колонизаторами стал текст, подписанный в 1821 году англичанами и вождями местных племен фулани и диула. Пока это было лишь соглашение о торговле.

С 1837 года начались систематические попытки проникновения во внутренние районы Гвинеи. Французская миссия развернула работы по определению мест, где могли бы разместиться французские переселенцы, и стала налаживать связи с местными племенами. Место для поселения выбрали в Рио Ронго и сразу вслед за этим, в декабре 1842 года подписали с местными вождями, представленными лидером племени Налу, договор о дружбе и торговле. Именно этим событием можно датировать начало классического колониализма на территории современной Гвинеи: он всегда начинался с подписания не вполне внятного соглашения с одним из невнятных вождей небольшого местного племени и организации западного поселения, постепенно перераставшего в военное, а затем и столицу колонии. Начало “дружбы и торговли” на практике означало постепенное завоевание территории западными колонизаторами.

С 1842 по 1849 годы продолжалось соперничество Англии и Франции за подписание предельно большего количества договоров о мире и дружбе с местными племенами. Французские представители разъезжали по территории и самыми разными способами пытались заполучить такие договоры. Характерно здесь следующее:

• Методика подписания договоров была проста: раздавай подарки и не скупись на обещания, быстрей подписывай бумагу с местным вождем.
• Ни в коем случае нельзя контактировать с реальными правителями территории, то есть мусульманскими лидерами Фуота Джаллон, - только с небольшими местными племенами и их вождями. Мусульмане не стали бы подписывать никаких договоров, но вожди мелких племен спокойно шли на это.
• Важно, что местные люди не видели никакого смысла в подобных контактах - этого смысла и не существовало. Договоры имели значение лишь для выяснения отношений Англии с Францией, а местных можно было покорить только силой. Бумаги нужны были единственно для того, чтобы застолбить территорию в соперничестве с западным коллегой-империалистом.
• Вспышка дипломатической и торговой активности в 1842 - 49 годах в реальности не была просто налаживанием связей. Англия и Франция в этот период не могли начать масштабную войну против местных черных и арабов, поэтому они проводили предварительную разведку и определяли зоны своих интересов.
• Западные стороны запасались “своими” вождями, за которых они серьезно сражались и которых беззастенчиво подкупали. Взяточничество стало делом государственной важности, и каждая сторона старалась перекупить вождя, подкупленного накануне конкурирующей партией.
• Даже при наличии глубоких противоречий Англия и Франция спонтанно проводили тактику “разделяй и властвуй”. Местные племена - которые никогда не были слишком мирными, но и не особенно воевали, поскольку каждый знал свое место - в данный отрезок времени (1842 - 49 годы) начинают активно воевать. Вспышка внутренней враждебности была естественным следствием вполне откровенного натравливания черных и арабов друг на друга Англией и Францией. Тактика такого рода совершенно стандартна и повторялась во всех регионах мира, колонизировавшихся Западом.

Масштабное проникновение белых во внутренние районы Гвинеи началось только в 1880-е годы. Западные страны вступили в полосу империализма и стремились переделить на колонии весь мир. Подписанные ранее соглашения с разными местными вождями стали основанием для определения зоны интересов каждой западной страны. Запад делил Африку и после определения сфер влияния начинал воевать с местными черными и арабами за реальный контроль. Самое главное для западных стран было не допустить совпадения интересов и не допустить войны с “коллегами” на территории Африки.

Попытки завоевания территории современной Гвинеи до 1880 года носили, в основном, тестовый характер. Так, 22 мая 1855 года английский военный корабль под названием “Teaser” подверг артиллерийскому обстрелу африканский порт Малигуа. Задача состояла в том, чтобы захватить порт, если никто не окажет сопротивления. Но сопротивление неожиданно было оказано и местные черные даже атаковали корабль, поэтому последний мирно отплыл от берегов Африки. Время военных действий в регионе пока не настало. Англия в этот период была сильно озабочена Восточной Африкой, где она формировала “ось от Кейпа до Каира”, поэтому Западная Африка могла еще немного подождать.

МУСУЛЬМАНСКИЙ ЛИДЕР

САМОРИ ТУРЕ И ЕГО БОРЬБА С

ЗАПАДНЫМИ КОЛОНИЗАТОРАМИ

После 1849 года мусульманское государство Фуота Джаллон стало слабеть, что во многом явилось следствием глубоких внутренних проблем. В частности, исламское правительство объявило вне закона секту Хуббу, которая незадолго до этого начала активно работать на территории государства. Ее лидер Моди Мамаду Диу был признан врагом № 1, и государство Фуота Джаллон повело борьбу за чистоту религиозных рядов, окончившуюся тем, что само оно сильно ослабло. Война шла вокруг религиозной столицы - Тимбо; в итоге к началу 1870-х годов последняя оказалась практически разрушенной. Секта была побеждена, и, несмотря на изнуряющую войну, государство оставалось намного сильнее многих языческих племен, обитавших на той же территории.

Самори Туре происходил из племени малинке. Он сделал удивительно много для своей страны, практически самостоятельно создав новое государство, которое поглотило ослабевшее Фуота Джаллон. Туре стал символом героического и одного из наиболее последовательных сопротивлений западным колонизаторам в Африке. Он остается национальным героем и в современной Гвинее и, скорее, во всей Западной Африке.

Самори Туре родился где-то в 1830 году. С достаточно раннего возраста он занимался торговлей: ходил с караванами, перевозившими во внутренние районы Африки золото, оружие, приобретенное у европейцев, и разного рода продукты питания, произраставшие только на побережье. В обратном направлении везли соль и другие товары. Отношения между местными племенами были не просты, и Туре как-то даже был захвачен в плен воинственным племенем сисе, промышлявшим, в основном, разбоем. Здесь Туре освоил многое из области воинского искусства и, пробыв в плену несколько лет, снова вернулся к торговле, а после 1867 года начал формировать собственную, только ему подчинявшуюся армию. Первоначально это был небольшой отряд, но постепенно он рос и вскоре стал наиболее мощным военным формированием в регионе. К 1873 году успехи Туре в установлении контроля над территорией современной Гвинеи стали весьма значительными, а в 1879-81 годах ему даже удалось захватить город Канкан - важнейший торговый центр региона.

Любопытно, что Туре всегда органично сочетал военные успехи с развитием торговли. На завоеванных им территориях начиналась активная работа по установлению торговых связей, что вполне типично для мусульман, которые редко разделяют торговлю и войну.

В 1882 году Самори Туре  впервые столкнулся с французами. Туре был на подъеме, его могущество в регионе росло, а Франция как раз пребывала накануне своего большого империалистического скачка: произошло столкновение мощных врагов.

Государство, основанное Туре, было очень эффективным. Оно в принципе являлось вполне современным образованием, ориентированным на объединение местных народов под единой центральной властью. В нем выделялись 10 провинций с четкими границами, была создана вертикальная административная структура, на верхней ступени которой стоял сам Туре, а на самой нижней - деревенские “старосты”, подчинявшиеся вышестоящим организациям. Государство имело мощную армию - красу и гордость мусульманского мира. Особую роль в армии играла кавалерия, называвшаяся “софа” и весьма прославившаяся впоследствии. К 1884 году государственной религией на всей территории государства Туре стал ислам, выполнявший одновременно функции свода законов.

*          *            *

С конца 1870-х годов Франция проводила в Западной Африке самую энергичную политику, что делалось отчасти в противовес активности Британии в Восточной Африке. Франции удалось подписать несколько соглашений с ослабевшим государством Фуота Джаллон об установлении контроля над отдельными городами на его территории. Но установить однозначный контроль над территорией было в реальности невозможно как с военной, так и с экономической точек зрения. Пришла пора бесконечных военных стычек, сопровождавшихся затяжными мирными переговорами, приводившими к выгодным то одной, то другой стороне соглашениям. Французы пытались играть на противоречиях мусульманских лидеров, в частности, на конфликте Самори Туре с другими высшими лицами местной иерархии, опасавшимися слишком крутого его восхождения.

Ситуация перешла на принципиально новый уровень в 1881 году, когда Британия и Франция решили окончательно разделить сферы влияния в регионе и значительная часть территорий отошла под контроль Франции. В этом же году Франция подписала с правителем Фуота Джаллон договор, по которому  это государство становилось протекторатом Франции. Но, насколько можно понять, это была лишь символическая акция: к тому моменту глава Фуота Джаллон фактически не управлял своим государством, и оно в значительной степени перешло под контроль Самори Туре и его армии.

*          *            *

Туре тоже играл на противоречиях Франции и Англии. Он обратился к Британии, которая контролировала соседнюю Сьерра-Леоне, с предложением установить протекторат над территориями, где пытались ввести свой контроль французы, и обещал свою помощь в установлении такого протектората. Британия отказалась от заманчивого предложения, но оно не осталось без внимания. В стремлении ослабить Францию Англия нелегально поддерживала всех ее противников.

Самори Туре был не слишком расстроен отказом Англии объявить протекторат над зоной французских интересов. В открытую столкнуть Англию и Францию не удалось, и Туре начал интенсивно снабжать оружием районы, находившиеся под его контролем. Оружие поступало через английский протекторат Сьерра-Леоне. Туре располагал многими продуктами, которые высоко ценились западными людьми, и благодаря этому наладил эффективный товарообмен, покупая современное огнестрельное оружие и боеприпасы (почти как в современном мусульманском мире). Активное вооружение армии Туре продолжалось с1884 по 1889 годы. Продажа оружия слегка беспокоила английские власти Сьерра-Леоне, но Туре умел налаживать с ними отношения, тем более, что оружие планировалось направить против Франции и Англия не могла не приветствовать этого. Среди креолов Сьерра-Леоне Туре стал самым популярным человеком: он давал им возможность зарабатывать.

В то же время Самори Туре сохранял территорию своего контроля и даже наращивал ее. При этом он умудрялся сохранять относительно хорошие отношения как с Лондоном, так и с Парижем. В 1887 году сын Туре посетил Францию с дипломатической миссией и подписал мирное, хотя и мало к чему обязывающее соглашение с Парижем; в 1890 году аналогичное соглашение было подписано с Лондоном. Формально был установлен протекторат Франции, мало что значащий на практике.

*          *            *

В 1880 - 91 годах активизировалось наступление Франции в Западной Африке. Она одержала несколько важных побед над мусульманскими лидерами региона, но Самори Туре достиг больших успехов в своих военно-политических действиях.

Открытая война Франции против армии Туре началась в 1891 году. Французские войска быстро взяли столицу страны - город Бисандугу, но война на этом не завершилась. Она длилась еще семь лет, и взятие столицы, столь важное для западного стандарта ведения войн, не имело никакого значения для мусульман Туре. В этом эпизоде отразился забавный обычай западного воинства завершать войну взятием столицы врагов и получением ключей от нее. Этот стандарт бездумно экстраполируется на все страны и социо-культурные системы без исключения, и то, что где-то могут существовать иные стандарты, просто не приходит западным людям в голову. Это – “информация к размышлению” относительно прогрессивности Запада и его адаптивности.

В 1892 году Англия запретила продажу оружия Туре через свой протекторат Сьерра-Леоне и признала права Франции на территории государства Туре. Это также очень характерный пример конкуренции и кооперации западных стран в дележе и покорении остального мира. Более десяти лет Англия позволяла поставлять оружие армии Туре, намеревавшейся сражаться против Франции, но, как только возник открытый конфликт, западные страны моментально выяснили отношения и Англия оказалась вроде бы не при чем, хотя по факту активно способствовала укреплению Туре, сама немало с этого имея.

В войне против Франции Туре применил фантастическую, неожиданную для французов тактику: отступая, он уводил с собой все население, и Франции доставались лишь “голые” территории, без единой живой души. Что оставалось делать “бедным французским колонизаторам”, было совершенно не ясно. Они вводили всё новые войска, пытаясь нанести Туре сокрушительное поражение, но ничего не помогало. Туре вместе с войском перемещался в другие районы, а его кавалерия могла неожиданно появиться в любой точке на оккупированных французами территориях. Окончательно разгромить Самори Туре удалось только в 1898 году. Он скончался в 1900 году в Габоне, но остался признанным лидером национально-освободительной борьбы в Западной Африке.

ФРАНЦУЗСКАЯ ОККУПАЦИЯ

И КОЛОНИАЛЬНОЕ ПРАВЛЕНИЕ

Датировать начало колониального французского правления в регионе можно с 1882 года: именно в этом году здесь появился первый французский губернатор. В реальности же эффективный контроль над плоскогорьем Фуота Джаллон был установлен только к 1896 году, а до тех пор продолжались бесконечные войны и ситуация оставалась в высшей степени неопределенной.

В 1891 году регион стал официально называться Французской Гвинеей.

Покорение Гвинеи после смерти Самори Туре не было ни легким, ни быстрым. Франция вынужденно сохранила две правящие семьи Альфайя и Сорийя, хотя они перестали поочередно править страной и зоны их влияния были разделены. Позднее они перевоплотились в правителей “провинций”, а с 1912 года – “кантонов”. Французская Гвинея вошла во Французскую Западную Африку, которая объединяла громадные территории, где проживали сотни племен самого разного этнического происхождения, как мусульмане, так и язычники. Завоевать такую территорию еще было возможно, но удержать - никогда. Первое во многом являлось военной акцией, которая к тому же проходила с большим трудом, но для второго требовались принципиально иные действия и дополнительные усилия; одно лишь жестокое подавление сопротивления ничем не могло помочь.

В 1899 году Франция определила границы своих владений в описываемом регионе Африки. Границы были проведены еще и для того, чтобы разбить и ослабить местные этнические группы, подчинив их различному управлению. Границы сохранились практически в неизменном виде до сих пор, и именно они являются гарантией нестабильности в регионе и того, что политическую карту Африки - особенно Западной Африки - ждут радикальнейшие изменения.

В 1904 году Конакри стал столицей Французской Гвинеи. Здесь обосновался губернатор страны, который подчинялся губернатору Французской Западной Африки, и французская колониальная администрация обрела свою примитивно законченную форму.

*          *            *

История колониального завоевания Гвинеи и Западной Африки в целом включает целый каскад восстаний и почти беспрерывные войны, которые вела Франция против местного населения. Едва “бедные” французы разделались с сопротивлением Самори Туре, они столкнулись с проблемами иного порядка. Так, мощный местный лидер из рода Альфайя в 1890-е годы был формальным союзником Франции. Ему не нравились другие мусульманские лидеры региона, и он предпочитал править единолично. Пока кооперация с Францией помогала в этом, он оставался ее союзником. В 1898 году Альфайя стал королем Лабе, нового государства, которое замысливалось Францией как чисто марионеточное образование. Местное же население считало несколько иначе. Королевство Лабе формально находилось под покровительством Франции, и пока это оставалось на бумаге, никаких проблем не возникало. Но как только Франция попыталась реализовать “свои права” в королевстве, она с удивлением обнаружила, что снова приходится воевать. Королевство Лабе вело себя совершенно независимо и делить власть на своей территории ни с кем не собиралось.

Но воевать Франция уже не хотела. Было похоже, что местные мусульмане устраивают своего рода эстафету и сразу же после смерти одного лидера генерируют другого. Французы поступили более цивилизованно: король Альфайя был приглашен в Конакри для проведения переговоров; ему предоставили полные гарантии безопасности и неприкосновенности, но как только доверчивый абориген прибыл в Конакри, его немедленно арестовали и отправили в ссылку в Дагомею, другую колонию Франции.

Альфайя провел в ссылке более 10 лет и вернулся в Конакри в 1911 году, все еще оставаясь сильным и популярным лидером. Поэтому после краткой беседы с ним местное французское начальство предпочло снова арестовать его и отправить в очередную ссылку, в Мавританию - это гораздо дальше, чем Дагомея. В 1912 году Альфайя умер.

Примерно аналогичным способом разделались колониальные власти и с другим мусульманским лидером Гвинеи. Тьерно Алиу Гумба был выслан в британскую колонию Сьерра-Леоне, где почему-то вскоре угодил в тюрьму, хотя ничего противного англичанам вроде бы не предпринимал. В тюрьме же он неожиданно быстро скончался.

*          *            *

Становление французской колониальной власти в Гвинее продемонстрировало следующее:

• Франция с очень большим трудом установила контроль над регионом;
• Для установления контроля активно использовалась традиционная для завоевателей тактика противопоставления интересов разных племен региона и тактика малых временных свершений, как-то: вступление в разного рода союзы с местными вождями в борьбе против сильных лидеров, в частности, против Самори Туре;
• В неоднозначной ситуации завоевания Западной Африки Франция проявила очень низкую адаптивность. Французы так и не смогли понять, что не стоит подчинять единой универсальной колониальной администрации весь район. Они исходили не из реалий Западной Африки, а из собственного удобства управления территорией, пытаясь реализовать давнюю западную мечту о том, чтобы чуть ли не весь мир превратить в свою колонию и править ею на основании самой примитивной модели управления, когда все остальные должны лишь молча подчиняться;
• Французы не смогли понять, что с частным военным поражением, к примеру, со взятием столицы противника или с убийством лидера врага, борьба не прекращается, но часто значительно активизируется: это не соответствует западным стандартам ведения войн;
• Колониальная власть была невероятно шаткой и, чтобы удерживаться, должна была постоянно подпитываться репрессиями, что, помимо всего прочего, являлось еще и весьма дорогостоящим занятием. Такую власть нельзя считать экономически состоятельной, не говоря уже о социальных и моральных аспектах ее.

*          *            *

Французские методы колониального правления в Гвинее ничем не отличались от таковых на других территориях. Первое, что всегда делалось колонизаторами, это попытка использовать местных вождей в своей администрации. Вожди занимали небольшие посты, предназначенные для манипулирования населением. Французская администрация старалась контролировать, в основном, именно их и таким образом не вникать в детали “производственного колониального процесса”. Для зачисления в колониальную администрацию вожди проходили жесткий отбор. Они, как правило, были не самыми видными лидерами и в прошлом подавлялись другими местными вождями. Сформированная таким путем администрация сразу же потеряла авторитет в глазах населения и стала придатком французов. Находиться в числе подобных начальников считалось почти позорным делом.

Начиная с 1912 года, то есть со времени, когда Франция в общем и целом подавила первую волну сопротивления местного населения, она стала насильственно использовать его для определенных работ. Официально местные не были рабами - к этому времени рабство вообще было официально запрещено, - но они принуждались к строго определенному труду на основании приказов администрации. Существовало и право перемещать население в зависимости от потребностей французской администрации, так что от классической колонии с местным населением в качестве рабов Гвинея ничем не отличалась.

С 1890 по 1914 годы основным продуктом экспорта из Гвинеи был необработанный натуральный каучук. Получали его следующим образом: местное население было обложено жесткими налогами, для выплаты которых оно вынуждено было поставлять необработанный каучук торговцам, активно сотрудничавшим с Францией.

В 1897 году в Гвинею переехало большое количество ливанцев, которые традиционно занимаются торговлей и достаточно широко распространились по разным африканским государствам. Они формируют компактные поселения и образуют торговые кланы. Аналогичное произошло и в Гвинее. Ливанцы буквально процветали на каучуковом буме. Экспорт его достиг своего пика в 1905 году и составил около 1 500 тонн. Это было очень и очень немало, особенно если учесть технологии получения каучука, существовавшие в то время.

После того, как потребности в натуральном каучуке драматически сократились в результате открытия более дешевых его искусственных заменителей, внешняя торговля колониального характера на долгое время пришла в Гвинее в упадок. Что делать с этой территорией, Франция не вполне понимала. К тому времени она имела по всему миру немалое количество колоний, производивших колоссальное количество самых разных колониальных товаров; наступил явный кризис перепроизводства. Целые острова (Маврикий, Реюньон и др.) были засажены сахарным тростником, громадные площади в Африке были заняты под банановые, кофейные и прочие плантации. Поэтому выяснять отношения с гвинейским населением только для того, чтобы получить лишнюю банановую плантацию, Франция не хотела: местные черные были слишком непокорны.

Важным эпизодом в колониальном освоении Гвинеи стало строительство железной дороги от Конакри к Киндии в 1905 году и далее до Канкана в 1914 году, на чем совершенствование инфраструктуры и завершилось. Она приобрела классическую колониальную форму: столица на берегу океана, она же - основной порт; плюс железная дорога от столицы-порта вглубь страны.

Весьма важно, что после разделения Гвинеи как французской колонии и Сьерра-Леоне как английского протектората традиционные торговые связи между ними были прерваны. До установления колониального господства в районе торговля со Сьерра-Леоне играла для Гвинеи важную роль, но конкуренция Франции и Англии и введение ими колоссального таможенного тарифа привели к тому, что торговля стала практически невозможной.

В 1920-е годы в Гвинее было найдено золото. Интересно, что местные черные давно его добывали, но французская администрация начала разрабатывать месторождения только в 1920-х годах.

До начала Второй мировой войны ситуация в Гвинее оставалась весьма неопределенной. Сложно понять, что происходило в стране: скорее всего, французская администрация и местное население просто параллельно сосуществовали. В этот период не отмечено особых волнений, так как на местное население оказывалось не очень сильное давление. Использовать Гвинею в экономических целях было сложно: она была классической “банановой республикой”. Основным видом продукции, ради которой, собственно, и существовала колония Французская Гвинея, были бананы. О месторождениях бокситов и железной  руды еще не было известно: они начали разрабатываться только в 1950-е годы. Добыча бокситов стартовала в 1952 году в Кассе, а железной руды - в 1953 году в Калуме. Но к тому времени французское присутствие в Гвинее уже клонилось к закату, и удержать страну в виде колонии не было никакой возможности.

ПОДЪЕМ НАЦИОНАЛИСТИЧЕСКОГО ДВИЖЕНИЯ

И ПРИХОД К ВЛАСТИ ДЕМОКРАТИЧЕСКОЙ ПАРТИИ ГВИНЕИ (ДПГ)

Окончание Второй мировой войны стало важнейшим рубежом - началом активного развала колониальной системы Запада. Процесс шел в двух направлениях:

(1) активизация национально-освободительных движений и переход их на принципиально новый уровень;

(2) активизация СССР, который с конца 1940-х годов начал самым энергичным образом помогать странам Африки, Азии и Латинской Америки освобождаться от западных колонизаторов, что было естественным продолжением борьбы СССР против западных стран в ходе Второй мировой войны и столь же естественным итогом холодной войны социалистического и капиталистического миров в тот период.

Очень важно, что западные страны после Второй мировой войны совершенно не заметили изменения ситуации в мире и продолжали делить его, как и после Первой мировой войны. Снова был поставлен вопрос о мандатах на управление и т.п. Франция продемонстрировала самое удивительное непонимание ситуации: сразу же вслед за освобождением территории страны от фашистской Германии герой войны генерал де Голль ввязался в новую войну за сохранение колоний, которая в разных точках французской колониальной империи длилась с 1946 - 47 года до середины 1960-х годов. В итоге Франция осталась при очень небольшом количестве колоний, в основном, островных. Тем не менее, среди колониальных держав Запада ей удалось сохранить максимальное количество колоний и создать наиболее мощную неоколониальную империю, называемую “зоной французского франка”.

30 июня 1947 года была основана  Демократическая Партия Гвинеи (ДПГ), что стало знаменательным событием в истории освободительного движения страны. ДПГ отличалась тем, что не вступала ни в какие альянсы с Францией и проводила последовательную политику на освобождение Гвинеи от колониальной зависимости. Это оборачивалось для партии жесткими притеснениями со стороны французского колониально правительства.

После окончания Второй мировой войны колонии Франции, которые теперь назывались “заморскими территориями”, смогли направлять депутатов  во французский парламент, по два человека от каждой колонии. В реальности это была, конечно, чисто символическая акция, поскольку из-за явной малочисленности представители колоний не могли даже образовать в парламенте устойчивой фракции. Кроме того, французский парламент традиционно очень слаб и целиком зависит от исполнительной власти, которая продолжала настаивать на последовательной колониальной политике.

С 1947 по 1952 годы Французская Гвинея была представлена во французском парламенте достаточно случайными марионеточными лицами, выбор которых являлся результатом прямых фальсификаций со стороны колониальной администрации. В 1952 году ДПГ вступила в альянс с некоторыми левыми силами Гвинеи и коммунистической партией Франции.

В послевоенный период в Гвинее появилось несколько мощных политических лидеров, среди которых особенно выделялся Ахмед Секоу Туре. Первоначально он был профсоюзным активистом, создавшим независимую профсоюзную организацию, которой удалось сплотить самые различные силы - от социалистических до католических - в борьбе против колонизаторов. Независимо от политических интересов и предпочтений, громадное большинство гвинейцев очень уважительно относилось к Туре. Впоследствии, уже став Президентом страны, он продолжил работу по формированию мощного профсоюзного движения в стране.

С 1952 года в реальной борьбе за представительство во французском парламенте стали участвовать все общественные силы Гвинеи, в том числе и профсоюзы Секоу Туре. В 1950 - 53 годах им были организованы мощные выступления населения за свои права; особого накала они достигли в сентябре - ноябре 1953 года. Туре проявил себя в это время очень тонким дипломатом. Так, организованные им выступления носили достаточно мирный, корректный характер и не провоцировали французские власти на подавление их военным путем. Всегда выдерживалась грань, которая не позволяла французам применить вооруженные силы для  усмирения волнений и вместе с тем сплачивала гвинейцев, независимо от их политических взглядов и этнической принадлежности, в борьбе против Франции.

В то же время внутренняя политическая борьба в Гвинее была полна насилием конкурирующих левых сил, так что объединиться они могли, действительно, только против общего противника, но никогда - друг с другом. Насилия во внутриполитической борьбе Гвинеи было не меньше, чем в любой другой французской колонии.

Не станем описывать детали этой борьбы: слишком много было партий в Гвинее 1950 - 56 годов; многие из них имели свои вооруженные отряды, которые громили конкурентов; партии часто носили племенной и религиозный характер, хотя об этом, естественно, никогда не упоминалось и все выступления проходили под теми или иными политическими лозунгами. Очень существенно, что в тот же период проявились и громадные региональные различия партий: разные партии доминировали в строго определенных районах страны. Это обычная ситуация в Африке, и столь же обычно для Африки то, что на выборах чаще всего побеждает партия, доминирующая в столице. Она же дает и Президента страны.

Характерно, что в 1950 - 56 годах внутриполитическая борьба в Гвинее стала настолько самодостаточной, что в ходе ее о Франции порой даже не вспоминали. Французская колониальная власть в стране всегда была не очень сильной и могла существовать до тех пор, пока не особенно вмешивалась в дела самой Гвинеи.

В ноябре 1956 году Секоу Туре, вступив в альянс с Демократической Партией Гвинеи, был избран мэром Конакри. Выборы Туре мэром столицы явились значительной победой левого движения. Он был признанным лидером, и его победа означала реальный успех всех левых националистических сил. Характерно, что Франция пыталась повлиять на внутренние политические процессы в стране, создавая марионеточные партии явно про-французского толка, но они не имели никакого успеха. В этом отношении Гвинея резко отличалась от многих других колоний, где Франция спокойно “высаживала” своих марионеточных лидеров, что, к примеру, имело место на Мадагаскаре.

В 1957 году французские колонии получили новые, особые права: теперь они могли выбирать свои органы власти, что явилось естественной реакцией Парижа на подъем антиколониального движения. В новой Ассамблее Гвинеи, которая была чем-то вроде парламента, но с ограниченными правами, ДПГ получила 50 мест из 60. Секоу Туре стал лидером правительства Гвинеи и сконцентрировал в своих руках еще больше власти. Под руководством Туре в стране оперативно начались реформы. В частности, моментально были упразднены введенные французами кантоны и заодно - руководители этих кантонов из числа основательно продажной племенной знати. Реформы вызвали волну негодования со стороны оппонентов Туре / ДПГ. В мае 1958 года по столице прокатились волнения, во время которых погибло не менее 30 человек. Подавление выступлений положило начало длительной волне политической эмиграции из Гвинеи.

К началу 1958 года ДПГ и Туре обладали практически полной властью в стране. Сложилась фантастическая ситуация, когда, оставаясь колонией, Французская Гвинея стала фактически независимым государством. При этом Франции не имела никаких поводов для открытых выступлений против. Гвинея оказалась настолько сложной страной, что Франция ни под каким видом не вмешивалась в ее дела - противное повлекло бы невероятно тяжкие последствия.

Туре и ДПГ проявляли удивительное дипломатическое чутье. Они сумели захватить в стране полную власть и при этом не спровоцировали Францию на вооруженные выступления. В этом отношении Ахмед Секоу Туре стал достойным наследником своего однофамильца Самори Туре, умело игравшего на противоречиях Англии и Франции в конце XIX века и сумевшего оказать серьезное сопротивление французской колонизации. Замечательная дипломатия гвинейских лидеров заслуживает самого пристального внимания: сколь бы незамысловатой ни казалось их политика, благодаря ей они добивались самых значительных успехов. Гвинейские лидеры зачастую избегают декларировать свои прямые цели и, напротив, могут заявлять нечто совершенно противоположное; они проводят самую радикальную националистическую политику, но при этом ее результаты обнаруживаются не сразу. Все это в полной мере проявляется и в современной Гвинее.

Туре как будто был сторонником того, чтобы Гвинея оставалась в рамках Французского Содружества, на чем категорически настаивала и сама Франция. Туре как будто все делал для того, чтобы направить политику Гвинеи именно в это русло, но выходило почему-то совсем наоборот. Французы очень сильно надеялись на Туре и на то, что он станет их марионеткой, и поэтому, вероятно, не предпринимали попыток убить его или заменить другим лидером, что стало нормальной практикой в конце 1950-х годов. Перед тем, как упразднить колонии, Франция провела жесткую селекцию будущих Президентов будущих независимых государств и в большинстве случаев сумела инсталлировать своих марионеток, правивших в отдельных странах еще по 10 - 20 - 30 лет. Последним из “могикан” стал Президент Сенегала, которому пришлось отойти от дел по старости. Такая расстановка сил гарантировала Франции плавный переход от колониализма к неоколониальной политике.

В Гвинее получилось иначе: Туре просто обманул французов. К моменту официального освобождения страны он фактически захватил всю власть в Гвинее, но при этом успокаивал Францию заверениями в своей лояльности Содружеству, что позволило ему избежать прямого военного столкновения с французами. Итог был самым естественным: сразу после освобождения Гвинея заняла последовательную антиколониальную позицию, ее врагом № 1 стала Франция.

25 августа 1958 года генерал де Голль посетил Конакри и имел долгую беседу с Туре, пытаясь склонить его и других гвинейских лидеров к сохранению лояльных отношений с Францией. Туре дал самый неопределенный ответ: пообещал сделать все, что в его силах, и так далее.

28 сентября 1958 года состоялся референдум по вопросу о том, оставаться ли Гвинее в рамках Французского Содружества, что обещало сохранение экономических связей с Францией и самоуправление, но отнюдь не независимость, или обрести полную независимость. Результат был однозначный: 1 134 324 избирателя проголосовали за независимость, 56 981 - за Содружество.

Референдум стал подлинной политической сенсацией: Гвинея оказалась единственной французской колонией в Африке, проголосовавшей за свою полную независимость и не вошедшей во Французское Содружество. Такой результат был достигнут только благодаря политике Туре. Если бы он открыто выступил против де Голля до проведения референдума, то можно давать 100 %-ную гарантию, что он был бы убит или оказался в ссылке. Мы утверждаем это с полной ответственностью, поскольку детально исследовали историю французских колоний в Африке. Совершенно общим для всех них было положение, когда накануне проведения аналогичного референдума 1958 года - освобождение от колониальной зависимости или вхождение во Французское Содружество - все политические лидеры колоний оценивались французами исключительно с точки зрения лояльности. Реальных оппонентов французов ожидала самая печальная судьба: тюремное заключение, изгнание из страны или заказное убийство. Только в Гвинее не произошло ничего подобного. Туре расценивался французами как достаточно хитрый лидер, но никак не сторонник независимости Гвинеи, поэтому против него и Гвинеи в целом не было предпринято никаких акций. Бескровное освобождение Гвинеи от колониальной зависимости - это блестящая победа гвинейской дипломатии, что не вполне очевидно для очень и очень многих, называющих Туре оппортунистом, карьеристом и т.п. Победа его носила удивительный характер. Если бы история мировой дипломатии писалась не только с западных позиций, то обретение Гвинеей независимости по праву считалось бы мировой дипломатической классикой.

4 дня спустя после проведения референдума Гвинея провозгласила свою независимость и стала совершенно свободной страной. Многим французским колониям для прохождения аналогичного пути потребовалось до десятка лет. В частности, на Мадагаскаре до 1972 года правил марионетка Франции Филиберт Тсиранана, и все это время французы сохраняли доминирующие позиции в государственном аппарате и оставались монополистами во внешней торговле острова. История Гвинеи была совершенно иной.

Когда стали известны результаты референдума, известный демократ и борец за свободу генерал де Голль просто рассвирепел. Было решено наказать Гвинею, что выражалось в немедленном прекращении всех экономических отношений с ней. Французская администрация и практически все французы, проживавшие в стране, покинули ее. Перед тем, как убраться, они уничтожили все архивы; в государственных учреждениях ими были учинены настоящие погромы. Характерно, что аналогичным поведением отличались и португальцы в своих бывших колониях, обретавших независимость. Перед тем, как оставить их, португальские колонизаторы старались как можно больше навредить, так что ни о какой передаче власти не шло и речи. Это нормальное поведение для “цивилизованного” Запада, который подобным образом передает бразды правления своим демократически избранным преемникам в бывших колониях.

Изменения в Гвинее шли поразительно быстро. Уже 12 ноября 1958 года, то есть примерно 2 месяца спустя после провозглашения независимости, была принята Конституция страны, объявившая Гвинею демократической республикой. Вероятно, текст конституции готовился заранее и в нужный момент был лишь предложен к рассмотрению, что, без сомнения, также было делом рук Туре и его команды.

В соответствии с новой Конституцией, Парламент страны избирался на пять лет. В руках Президента концентрировалась большая власть: он был одновременно главой правительства и командующим армией. Президент избирался на 7 лет (так же, как и во Франции) и мог переизбираться на последующий срок. Новая Конституция Гвинеи имела много общего с Конституцией Франции, но в целом ориентировалась в совершенно ином направлении.

27 января 1960 года Секоу Туре был избран Президентом страны. За него проголосовало громадное большинство населения Гвинеи.

Эпоха Секоу Туре (1957 - 1984 годы). “Социализм” Туре

и его политика в отношении иностранных государств

В первые 20 лет своего независимого существования современная Гвинея проводила очень жесткие внутренний курс и политику в отношении иностранных государств. ДПГ оставалась безусловным политическим лидером и полностью определяла направление развития страны. Она контролировала не только политическую жизнь и оперативно подавляла любую оппозицию, которую часто напрямую поддерживали западные страны, но и во многом - экономику страны. На вершине власти стоял мудрый дипломат и государственный деятель Секоу Туре, возглавлявший Национальное Политическое Бюро Демократической Партии Гвинеи. Существовали и другие вертикальные уровни власти. Наиболее важный из них - Национальная Ассамблея (нечто вроде парламента), в которую первоначально входило 75 человек, а с 1974 года - 150 человек. Пирамида власти опиралась на революционные местные органы управления на уровне деревень, которых насчитывалось около 4 000. Таким образом, страна имела хорошо организованную и эффективную вертикальную структуру власти, позволявшую контролировать любые отклонения от курса “партии и правительства” и вовремя принимать меры по их корректировке.

Начиная с 1960 года Туре и его партия стали проводить “социалистический” курс. В любом тексте с описанием Гвинеи Вы без труда найдете термин “социализм” и определение данного периода как социалистического. Но мы бы не стали спешить с такой дефиницией. Никакого социализма в Гвинее не было – имел место чистейшей воды национализм, а социалистическую терминологию Туре и ДПГ использовали только потому, что поддержка СССР позволяла сбалансировать давление западных стран и их присутствие в стране с другой внешней силой - СССР и его присутствием в экономической жизни Гвинеи. История Гвинеи и государственности в этом регионе Африки в целом полна такого рода примеров. Как уже не раз отмечалось, гвинейские лидеры всегда - и в конце XIX века, и в период обретения страной независимости – проявляли себя как прекрасные дипломаты и умело играли на противоречиях белых людей. Такая тактика была для них совершенно естественной.

Несмотря на революционную социалистическую риторику, Туре и ДПГ были очень успешны в привлечении в страну иностранных инвесторов. Колоссальные запасы бокситов в первую очередь, а также железной руды, золота и алмазов говорили сами за себя, и поэтому никого не приходилось слишком долго агитировать.

Курс ДПГ и Туре часто оценивается западными аналитиками как неэффективный; основанием же таких оценок служат антизападные ориентации Гвинеи в тот период. Туре очень много и необоснованно критиковали за его социалистические устремления и жесткость правления, но вся эта критика пропитана корыстными интересами. С западной точки зрения представляется совершенно бессмысленным, когда убогое государство Гвинея слишком жестко контролирует колоссальные запасы природных ресурсов, да при этом еще и настроено антизападно. Но такая политика Туре имела самое большое значение для Гвинеи: страна отстояла свою независимость и выжила в поистине критических условиях.

Гвинея 1960 - 80 годов, на которые пришелся самый пик активности в проведении “социалистических” реформ, выдерживала весьма разумный и обоснованный экономический курс. Туре никогда не забывался в переливах революционной риторики, как это случалось с лидерами Кубы. Он всегда оставался уравновешенным и органично сочетал революционную пропаганду с эффективным экономическим курсом. Союз мощных иностранных инвесторов, значимо присутствовавших в экономике страны, и ее революционной идеологии не был странным или кратковременным. Исчезновение революционных настроений Туре и ДПГ также ни о чем не говорит: они вовсе не отказались от построения социализма в Гвинее – просто его там никогда и не строили. Они проводили националистическую политику, которая может облачаться в какие угодно идеологические словесные формы, не имеющие в данном случае ни малейшего значения.

Господа,

обратите, пожалуйста, внимание на то, что Гвинея - не дикая страна. Современная государственность в этом регионе Африки существует с XVIII века. Сложности колонизации Гвинеи Западом были связаны как раз с тем, что последнему противостояло высоко организованное государство. После обретения Гвинеей политической независимости это выразилось в том, что ДПГ и Туре очень быстро не столько сформировали социалистическое государство по образцу СССР, сколько на основании естественного регионального стандарта возродили национальное государство. Государственная структура Революционной Республики Гвинеи поразительно совпадет с таковой прежних мусульманских государств региона: четкий лидер, при котором - совет из особенно верных ему людей; периодические собрания представителей народа для обсуждения наиболее важных проблем страны; разветвленная сеть местных органов управления на уровне деревень, подчиняющихся вышестоящим властям; и всегда - четкая идеологическая база (в прошлом - исламская религия, в настоящем - социалистическая идеология), которая, собственно, и составляет основу государства.

Более того, ни в прошлом, ни в настоящем идеологическая база не была самодостаточной, и даже во времена исламских государств с Кораном в качестве свода всех законов отношение к религии оставалось достаточно прагматическим. В частности, замечательный лидер Самори Туре в отношении религии был в высшей степени терпимым человеком и, хотя его государство ставило Коран превыше всего, никогда и никого не притеснял по религиозным мотивам. Такое отношение к идеологии и религии сохранилось и в настоящем: ни из социализма, ни из капитализма, ни из чего другого культа в Гвинее не делают. Доминирующей идеологией обычно является наиболее удобная в данный момент: не в словах дело. В этом отношении гвинейские лидеры очень близки российским коллегам по политической деятельности.

Драматический разрыв с бывшей метрополией, казалось бы, поставил Гвинею в сложное положение: Франция прекратила все контакты с ней, а французская администрация перед своим быстрым уходом из страны навредила, как только могла. Но трагедии не произошло по простым причинам:

1. Более 90 % населения Гвинеи живет тем, что производит само на внутреннем рынке либо, в крайнем случае, получает в результате контактов с соседними государствами, поэтому совершенно не важно, присутствуют в стране французские чиновники или нет.

2. Исчезновение денег после того, как Франция оставила Гвинею, также не особенно повлияло на жизнь страны. Товарно-денежные отношения для громадного большинства населения страны находят выражение в обычном натуральном обмене, а не в формулах немецкого экономиста К. Маркса.

3. Страна получила помощь от соседней Ганы, Президент которой Нкрума был большим другом Туре и долгое время поддерживал добрые отношения с Гвинеей несмотря на то, что политика Ганы не была столь радикальной в отношении Франции и Запада в целом: помимо Франции есть еще много другого, что определяет взаимоотношения местных этнических групп.

4. Гвинее стал помогать СССР. Но, несмотря на то, что Туре делал ставку на развитие экономических связей с СССР, Гвинея не прекратила бы своего существования, если бы этого не произошло. Она немало получила от СССР, но могла бы обойтись и без его помощи. В таком варианте больший акцент делался бы на привлечение в страну западных компаний из конкурирующих с Францией стран - таких было вполне достаточно.

Все торговые договоры прошлого между Гвинеей и Францией были пересмотрены. В 1959 году внешняя торговля страны перешла под жесткий государственный контроль. 29 февраля 1960 года Гвинея объявила о своем выходе из зоны французского франка и ввела собственные деньги - гвинейский франк. Новые деньги, равно как и сам Туре, назывались в народе “слонами” - это очень уважительный по местным меркам термин. Одновременно с введением своих денег был установлен жесткий контроль над обменом валюты: ничего не могло поступить в страну или быть выведенным из нее без ведома центральных властей.

Такого рода политика вызвала сильное недовольство Запада. В частности, Франция возмущенно заговорила о дикости новых законов. Проблемы возникли из-за того, что Франция перечисляла пенсии африканским ветеранам, служившим некогда во французских войсках. Таких людей было явно немного, и они не слишком высоко ценились как местными властями, так и самими французами, но именно из-за них вспыхнул настоящий международный скандал. Ради прав человека западная страна, как известно, готова на все, а то, что жесткий контроль над валютными операциями коснулся в первую очередь экспорта бокситов и других полезных ископаемых, оказалось совсем не важным для Франции. Столь же несущественным стало и то, что нельзя было впредь финансово поддерживать про-французские политические силы, и демократия таким образом оказалась в опасности; основное - вовремя платить пенсии своим ветеранам...

В мае 1960 года под контроль государства перешла и внутренняя торговля, но в этом отношении Туре был менее удачлив. Естественно, в стране возник черный рынок, возникли проблемы с обеспечением продуктами питания. Реальной сложностью стало то, что соседние страны обладали более сильными валютами, и вдоль всей линии границы расцвела не вполне легальная или вполне нелегальная торговля. Как часто бывает в таких случаях в Африке, на проблемах начала интенсивно наживаться ливанская община, космополитичная по своей сути и оперативно использующая нестабильность ситуации для извлечения прибыли.

Жесткая централизация власти привела к появлению коррупции. Она, собственно говоря, никогда в Африке и не исчезала с того момента, как черные столкнулись с западными людьми. Первыми актами коррупции, если понимать ее как злоупотребление служебным положением в корыстных целях, стали договоры о торговле и сотрудничестве белых колонизаторов с разными племенными вождями, многие из которых были просто неправомочны говорить от имени своих племен, так как не являлись их реальными лидерами. В Африке многие племена имеют до 500 - 700 принцев, то есть детей местного вождя, короля и т.п. Например, такова ситуация в Свазиленде и других странах. Тем не менее, далеко не все принцы правомочны расписываться за свое племя. Коррупция в Гвинее началась именно с такого “подлога” и затем продолжалась на протяжении всего колониального правления Франции. Колониальная администрация имела даже отдельную, вполне легальную статью по финансированию местных представителей власти для проведения тех или иных угодных ей акций.

То, что коррупция имела место и в Гвинее времен Туре, - не чудо и не недостаток только его правления. С 1964 года он активно боролся с этим злом, и в 1967 году на Конгрессе ДПГ были приняты важные решения по борьбе с коррупцией. Их начали претворять в жизнь, и... появилось немалое количество “политических беженцев”, которые активно использовались западными странами для вооруженной борьбы цивилизованного демократического Запада против дикой и недемократичной Гвинеи. Опять же, о природных ресурсах этой страны речь не шла - проблемы заключались лишь в притеснении прав “человека” (какого именно, никогда не уточнялось).

В 1961 году в Гвинее была проведена национализация многих частных компаний, как местных, так и иностранных. После этого в стране осталось не очень большое их количество; по факту, частные компании стали про-государственными и ориентировались исключительно на мелкую торговлю.

В 1961 году также были проведены реформы сельского хозяйства, и вместо плантаций, принадлежавших одному владельцу, стали развиваться коллективные формы хозяйств. Много говорится о том, что реформы привели к деградации сельскохозяйственного производства, но это не вполне так. Почему бы не учесть, что:

1. Плантационное хозяйство Гвинеи было ориентировано, в основном, на французский рынок, и разрыв связей с Францией сделал его бессмысленным: такое количество бананов не нужно никому в Западной Африке.

2. Введение коллективных форм хозяйств в Западной Африке - это новация на уровне декларации об обязательном передвижении по земной поверхности на ногах, а не на руках. Сельское хозяйство в Африке всегда было коллективным, и только на плантациях появилось разделение на белых хозяев и многочисленных черных рабочих-рабов.

Таким образом, реформа сельского хозяйства Гвинеи не стала чем-то невероятным, и снижение уровня сельскохозяйственного производства можно объяснить менее глобальными причинами, нежели неэффективность коллективных методов хозяйствования.

В 1961 году началась политическая эмиграция из Гвинеи, что также связывается с жесткой политикой Туре. Так оно и было. К началу 1960-х годов значительно изменился состав государственного аппарата на различных уровнях власти, что не могло не спровоцировать волны недовольства и перемещений части отверженных в соседние страны. Другая волна недовольства и перемещений прокатилась после 1964 года, когда Туре серьезно взялся за коррупцию: многие из замешанных в “левых” делах чиновников и часть торговцев предпочли покинуть страну. Тогда же сформировалась “политическая” оппозиция Туре / ДПГ за рубежами Гвинеи.

Еще раз отметим, что в данном анализе мы не пытаемся никого и ничего оправдывать, но хотим понять реальные причины тех или иных событий в Гвинее и оценить их с точки зрения эффективности власти, устойчивости ее политики. Все это делается, в конечном счете, для того, чтобы определить наиболее разумную политику для российских компаний в рассматриваемом регионе Западной Африки.

Эмиграция в Африке - дело своеобразное. Когда говорится, что сотням тысяч жителей Гвинеи пришлось покинуть родину по политическим мотивам, это звучит нелепо. Напомним, что современные государственные границы в Западной Африке - это фикция. Они не соответствуют реальным ареалам расселения разных этнических групп и народностей, которые, несмотря на искусственное разделение, продолжают сохранять этническую целостность. Поэтому перемещения в пространстве - дело постоянное. Существуют политические мотивы или нет, механические миграции продолжаются, и тем более в районах, где доминирует мусульманское население, для которого, вообще, есть только одно стабильное место на земле - Мекка, а всё остальное - пространство для перемещений.

Активизация контактов руководства Гвинеи с США после 1962 года связана с тем, что США стали преемником западноевропейских стран в колонизации африканского континента, хотя неоколониализм приобрел существенно иной характер: черные уже вполне контролировали ситуацию во многих странах. Можно считать, что США стали первым западным государством, которое было официально приглашено в Гвинею и, поместив сюда капитал, оказалось в некоторой неприятной зависимости от правительства Гвинеи.

С 1960 по 1963 годы Гвинея выполняла трехлетний план развития народного хозяйства, с 1963 по 1971 - семилетний план. Планы включали многочисленные проекты, ориентированные на подъем жизненного уровня населения страны и касающиеся не только совершенствования производственной структуры для горнодобывающей промышленности, но и развития социальной сферы. В этой области было сделано очень много.

Гвинея достигла несомненных успехов в развитии горнорудной промышленности. В 1966 году были закрыты две первые бокситовые шахты, явно устаревшие, но это не отразилось на добыче бокситов. В 1957 году были заложены новые бокситовые шахты в городе Фрия (позднее переименованном во Фригия) и алюминиевый завод, заработавшие вскоре на полную мощность. Французский капитал оставался достаточно значимо представленным в производстве.

Туре и Гвинейское государство проводили разумную политику в сфере национализации горнорудной промышленности, начавшейся в конце 1950-х годов. Во многих случаях государство оставляло за собой 49 - 51 % акций, а остальные распределялись между заинтересованными сторонами, как правило, иностранными. Это была взвешенная и целенаправленная политика

В октябре 1963 года было подписано соглашение о начале разработок месторождений бокситов в Боке; проект осуществлялся совместно с Мировым Банком развития и с привлечением американского капитала. В 1968 году в кооперации с СССР началась разработка месторождений бокситов в Киндии.

В 1960-е годы были подписаны многие соглашения с самыми разными странами относительно начала разработок месторождений железной руды. Здесь политика гвинейского правительства также была очень последовательной и направленной на предельную диверсификацию иностранного капитала. Гвинея, конечно, была не в состоянии что-либо делать самостоятельно, и примерно половина акций новых предприятий всегда принадлежала иностранным инвесторам, представлявшим собой настоящий “букет” компаний из самых разных стран; СССР был лишь одной из них, не имевшей никаких преимуществ перед остальными.

Небезынтересно, что доминировавшая ранее Франция присутствовала теперь в Гвинее в очень незначительной степени. Она не могла инвестировать реально значимые суммы в горнорудную промышленность Гвинеи и конкурировать таким образом с западными странами или с СССР. Большую роль в утере позиций сыграл и стандарт ее восприятия африканских стран как совершенно зависимых. В случае с Гвинеей такой зависимости не было; скорее, сложилась даже обратная ситуация, когда предлагалось на долговременной основе инвестировать деньги в промышленность Гвинеи, но при этом не вмешиваться в ее политику и, более того, самим стать зависимыми от этой политики. На такого рода кооперацию Франция не шла: она нуждалась в марионеточном президенте страны - только в таком случае “рыночные принципы” обещали работать должным образом.

Несмотря на активные внешние экономические связи, внутренняя жизнь Гвинеи 1960 - 80-х годов текла сама по себе. Туре и его команда нравились далеко не всем, поэтому на протяжении всего правления ДПГ вспыхивали многочисленные антиправительственные выступления, хотя никогда и не принимавшие слишком серьезного оборота. Такова была и есть специфика Гвинеи: в ней достаточно много этнических групп, слишком различны религиозные интересы; она окружена очень разными африканскими государствами, с которыми имеет непростые отношение по своим, чисто африканским племенным делам. Дополнительная дестабилизация была связана еще и с тем, что западные страны активно поддерживали выступления против Туре и ДПГ, что, естественно, делалось не прямо, но путем поддержки гвинейской оппозиции в Сенегале, одном из наиболее последовательных марионеточных про-французских государств Африки.

В расцвете заговорщицкого движения в Гвинее свою роль сыграло и то, что Туре по натуре был настоящий борец и, достигнув вершины и сконцентрировав в руках всю власть, он отчасти остался без дела. Он, конечно, боролся с мировым империализмом (и не безуспешно), но этого было мало. Вероятно, именно поэтому малейшее недовольство интерпретировалось им как нечто более серьезное. В отдельных случаях заговоры были реальностью, проявлявшейся в виде вооруженных выступлений против ДПГ; в других случаях невозможно не усомниться в реальности их существования.

В апреле 1960 года правительство подавило заговор неопределенной реакционной группировки, скорее всего, сторонников про-французского правления. В ноябре 1961 года начались протесты учителей и разного рода интеллектуалов, в которые оказался замешанным - или только был припутан - посол СССР в Гвинее. Заговор подавили, посла выслали на родину, и после этого в течение нескольких лет отношения с СССР оставались вполне прохладными. В мае 1967 года был раскрыт заговор служащих государственных предприятий и организаций; естественно, в стране произошли кадровые перестановки.

В последующие годы заговоры стали столь частыми, что можно говорить о неком перманентном заговоре: одни раскрывались, тут же возникали новые, и так далее – все это можно было бы списать на маниакальность Туре, если бы не реальные факты. За счет довольно частых перестановок и при сохранении ядра ДПГ Туре удавалось выдержать свой курс и избежать реального переворота, что в 1960-е годы было нормальной практикой. Немало радикальных африканских лидеров стали жертвами действительных заговоров - не только полулегендарный Патрис Лулумба, но и многие другие. Туре избежал печальной участи, проводя при этом самую жесткую антизападную националистическую политику. За счет внутренних перестановок и драматических изменений в отношениях со многими странами Туре добился того, что Гвинея действительно перестала зависеть от любого из иностранных государств в отдельности. Он готов был немедленно испортить отношения с кем угодно, если этот последний каким-то образом начинал угрожать независимости страны. В основании его политики лежали не экономические идеи, но ориентация на сохранение независимости.

В этой связи интересны отношения Гвинеи с СССР и США. В 1961 году, после того как был раскрыт просоветский заговор, скорее, являвшийся фантомом и в реальности послуживший лишь уловкой Туре для того, чтобы не попасть под чересчур жесткое влияние СССР, который в то время всем предлагал следовать его курсом борьбы против Запада, Туре начал активную кооперацию с США. В 1962 году он посетил США. Итогами визита стали начавшиеся американские инвестиции в экономику Гвинеи и запрет СССР пользоваться аэропортом Конакри, который служил промежуточной базой для переброски на Кубу во времена небезызвестного кризиса продуктов питания и прочих необходимых товаров.

С тех пор (с 1962 года) Гвинея поддерживала с США самые дружеские, хотя и независимые отношения. Американцы поставляли продукты питания и инвестировали капитал в Гвинею. При этом им отдавалось предпочтение перед остальными западными странами, в частности, Францией. Американские компании в 1960-е годы в целом быстро заполняли ниши в африканской горнорудной промышленности, освободившиеся после ухода европейских колонизаторов, - это было время знаменитого распространения США по миру. Несмотря на добрые отношения с США, строительство социализма в стране продолжалось, и после 1965 года отношения с СССР улучшились, оставаясь с тех пор самыми дружественными.

Гвинея имела самых причудливых друзей: Президенты Ганы и Гвинеи дружили и одно время были даже “со-президентами”- титулы странные, но симптоматичные; Гвинея дружила и с США, и с СССР; она не дружила только с Францией. В целом же, нельзя не отметить, что, как только кто бы то ни было оказывал слишком жесткое давление на Гвинею и правительство Туре, они сразу разрывали любые самые выгодные в экономическом плане отношения. Истоки “советского заговора” 1961 года видятся нам именно в этом.

Подобное отношение Гвинеи к различным государствам мира - независимо от того, что те строят на своей территории - сохраняется и в настоящее время. Гвинея и ее лидеры не руководствуются чисто экономическими выгодами и никогда не приносят независимость страны им в жертву. Независимость Гвинеи - это единственный стабильный приоритет, и малейшая угроза ей ведет к резкому ухудшению отношений с обидчиком.

С 1963 года постепенно стали налаживаться отношения Гвинеи с Францией (инициатива возникла со стороны Франции). К 1963 году у Гвинеи было достаточное количество и инвесторов, и защитников, и друзей, так что Франция стала лишь одной из многих. Но она не забыла о своем колониальном доминировании и не смирилась с тем, что Туре обманул ее в свое время при проведении референдума. В 1965 году в Гвинее был раскрыт один из бесчисленных, но на этот раз самый реальный заговор против Туре, в котором Франция оказалась совершенно однозначно замешанной. Следы заговора вели в Кот д’ Ивуар, соседнее марионеточное государство с явно про-французскими ориентациями, и во Францию. Отношения снова оказались разорванными, а на территории Кот д’ Ивуара при финансовой поддержке французов был сформирован Фронт национального освобождения Гвинеи, направленный на свержение Туре; часть руководителей Фронта жила во Франции. После этого отношения Гвинеи с Францией и ее двумя лучшими друзьями-марионетками в Африке - Сенегалом и Кот д’ Ивуаром - оказались надолго испорченными. Наличие общей границы с двумя последними гарантировало Гвинее постоянные неприятности внутри страны - продолжавшиеся заговоры и стабильную политическую оппозицию.

Туре и ДПГ знали немало различных выступлений. В частности, очень напряженная ситуация сложилась в 1966 году в связи с военным переворотом в Гане, когда Президент Нкрума был смещен военными. Он бежал в Гвинею, и дело едва не дошло до войны Гвинеи против объединенных сил Ганы во главе с новыми правителями и, естественно, Кот д’ Ивуара, который был готов к кооперации со всеми врагами Гвинеи по любому поводу. К счастью, тогда все обошлось.

Через Организацию Африканского Единства Туре долгое время пытался проводить политику, направленную против бесконечных переворотов в Африке. Гвинея никогда не признавала новые правительства, приходившие к власти в результате военных переворотов, понимая, что в основании их часто лежали интересы той или иной западной страны. Суть переворотов сводилась к убийству неугодного президента и установлению правления отвечающего злобе дня марионеточного лидера. На всеафриканском уровне Туре ничего не смог поделать, но у себя в стране он раскрыл и подавил рекордное количество заговоров.

В феврале 1969 года в Гвинее был раскрыт еще один вроде бы реальный заговор, в котором оказался замешан министр обороны страны Фодеба Кейта, известный интеллектуал, создатель знаменитого африканского балета. В заговоре принимали участие военные. Кейта был приговорен к смертной казни, но умер в тюрьме от истощения. Причины этого заговора, скорее всего, лежат в механике политической борьбы за власть и необходимости периодического обновления высшего состава. Это, вероятно, то же, что происходило в рядах высшего партийного руководства СССР в период 1920 - 50-х годов.

К 1969 году положение Гвинеи стало очень шатким. 1969 год ознаменовался мощным наступлением западных стран на независимые африканские государства. В это время стало почти модным использовать в Африке белых наемников в сочетании с политической оппозицией для смещения неприятного правящего лидера и установления удобной власти. Примерно аналогичное должно было произойти и в Гвинее. Однако казалось бы неизбежное не стало реальностью, так как Туре неожиданно объявил об изменении политического курса страны и стал налаживать отношения с Сенегалом, Кот д’ Ивуаром и Францией. Таким образом, все те, кто финансировал наемников и на чьих территориях готовились антигвинейские акции, оказались вовлеченными в “процесс позитивных перемен”. В ноябре 1970 года делегация Гвинеи даже присутствовала на похоронах генерала де Голля в Париже. В очередной раз Туре проявил немало политического такта и смог избежать вооруженного конфликта, а его враги в очередной раз оказались слишком доверчивыми: последний поворот в политике Туре они восприняли как разумный и неизбежный шаг.

ВТОРЖЕНИЕ 22 НОЯБРЯ 1970 ГОДА И ЕГО ПОСЛЕДСТВИЯ

22 ноября 1970 года произошло очень необычное событие: объединенные силы противников ДПГ совершили дерзкое нападение на Конакри. Акция была организована Португалией, имевшей по соседству с Гвинеей колонию - Гвинею-Биссау; на территории последней действовал революционный фронт, поддерживаемый правительством Туре. Португалия как нормальная западная страна решила отомстить за вмешательство в дела своей колонии, а заодно разделаться с Туре: он слишком утомил мировое “рыночное сообщество” и, если Франция не могла его убить, это попыталась сделать Португалия.

22 ноября 1970 года к Конакри подошли суда с хорошо вооруженными людьми, которые совершенно неожиданно совершили нападение на город. Им удалось захватить тюрьму и выпустить из нее заключенных (предполагалось, что все, кто там находится, - политические узники), а также еще несколько зданий. После этого десант получил неожиданный отпор и был, попросту говоря, уничтожен.

Вторжение повлекло очередные кадровые перемены в среде руководства и вооруженных сил Гвинеи. Политическая оппозиция была в очередной раз потеснена, и за рубежами Гвинеи оказалось дополнительное количество не вполне лояльно настроенных к текущему правительству лиц. Западная пресса расшумелась относительно зверских репрессий в Гвинее. Насколько были обоснованны эти выступления, говорить очень сложно: продолжался период самой жесткой идеологической борьбы, и пресса была переполнена фантазиями самого различного содержания. Гвинея оставалась врагом Запада, поэтому про нее говорили только плохое, хотя при этом продолжали инвестировать средства в ее горнорудную промышленность.

А что же происходило в Гвинее в реальности? Наемный десант был, действительно, уничтожен; французы, проживавшие в Конакри, допрошены, и после этого некоторые из них высланы из страны; отношения с Францией, Кот д’ Ивуаром и Сенегалом моментально заморожены; несколько иностранцев было арестовано по подозрению в подготовке заговора, - это известно достоверно. Имели ли место зверства и репрессии, сказать невозможно. Свидетельства прессы в этом отношении крайне противоречивы и ненадежны.

В течение нескольких лет после вторжения 1970 года Туре энергично налаживал связи с африканскими странами. Он всегда был активным участником Организации Африканского Единства и придавал большое значение ее деятельности. Постепенно отношения с соседними государствами стабилизировались, что было в немалой степени связано и с исчезновением в странах Запада моды на перевороты в Африке с начала 1970-х годов. Причины этого, вероятно, лежат в успехах по созданию “информационного общества” и разочаровании в африканских лидерах, которых никак не удавалось вернуть в прежнее послушное состояние. Даже Франция начала в какой-то мере отказываться от своих колониальных методов отношения к африканским странам.

Внутреннее положение Гвинеи оставалось весьма напряженным; целые каскады заговоров раскрывались каждый год - какие из них были реальными, какие нет, судить не беремся. Важно, что ротация среди чиновников высшего эшелона была очень оперативной. В основном, чистили военных. В стране оставалось стабильным только некоторое ядро во главе с Туре, все остальные были людьми временными - от заговора до заговора.

В 1975 году Гвинея восстановила дипломатические отношения с Францией, и в январе 1976 года в Конакри вновь появился французский посол. Две страны подписали несколько договоров достаточно неопределенного содержания, и Франция, наконец, смогла выплачивать пенсию своим ветеранам колониальных времен, проживавшим в Гвинее.

*          *            *

В 1977 году произошло нечто необычное для Гвинеи. 27 августа 1977 года в Конакри состоялась мощная демонстрация женщин, протестовавших против введения правительством слишком жесткого контроля над торговлей, в особенности мелкой. Демонстрацию было приказано разогнать, но это не было сделано. Последовал приказ стрелять, но солдаты отказались выполнить и его. После завершения волнений и следствия 13 военнослужащих были приговорены трибуналом к смертной казни за невыполнение приказа.

Тем не менее, Туре ослабил давление на население. Мелкая торговля стала практически стихийной, чего, собственно, народ и добивался. Что касается других поводов, то если население и имело по ним собственное мнение, отличное от такового текущих властей, оно либо помалкивало, либо предпочитало не настаивать на имеющихся разногласиях. С 1958 по 1978 год демонстрация женщин в Конакри является единственным описанным реальным народным выступлением, а не направленной против власти Туре и ДПГ политической акцией небольшой группы, поддерживаемой извне.

После столь необычного события политика Туре претерпела некоторые изменения. Он не хотел ссориться со своим народом и, хотя держал его в жестких пределах, прислушивался к его мнению. Гвинея снова стала налаживать отношения с Кот д’ Ивуаром и Сенегалом. Договоры об очередном восстановлении дипломатических отношений были подписаны с обоими в 1978 году. Туре лично посетил эти страны с визитом, чего прежде никогда не бывало. Он также совершил турне по Африке и встретился со многими Президентами, в основном, мусульманских стран.

В 1978 году Гвинею посетил Президент Франции Жискар Д’Эстен; в следующем, 1979 году Туре побывал с официальными визитами в США и ФРГ. Дипломатические отношения расцветали, но отнюдь не в ущерб независимости Гвинеи, которая по-прежнему оставалась единственным приоритетом всей политики, и никакие экономические стимулы или посулы колоссальных инвестиций не могли увести Туре в сторону от его обычного курса.

В декабре 1978 года на Конгрессе ДПГ было решено изменить название страны, и она стала “Народной Революционной Республикой Гвинеей” (новация состояла в добавлении слова “народная”).

В 1979 году по личному приказанию Туре были освобождены все политические заключенные, и он предложил заинтересованным сторонам лично проинспектировать места заключения Гвинеи на предмет соблюдения прав человека и т.п. Политических заключенных в Гвинее не стало, но однопартийная система по-прежнему сохранялась и партия продолжала определять политику в отношении всех более или менее существенных вопросов. Уличная торговля перешла в руки народа, и народ более против властей не выступал.

Но демократия в Африке, как давно замечено, не всегда и не всем идет на пользу. Несмотря на либеральные перемены, на Туре было совершено покушение: 14 мая 1980 года во время празднования дня образования ДПГ в зал, где шло торжественное заседание, были брошены две гранаты. 4 человека погибли, около 30-ти были ранены. Президент Туре не пострадал. Либеральные реформы пришлось приостановить. Снова прошли перестановки в армии и полиции, и начался очередной этап борьбы против мирового империализма. Различия между государством и ДПГ практически исчезли, так что вряд ли кто мог определить, где заканчивается партия и начинается государство (не такой уж неведомый сюжет).

14 мая 1982 года состоялись очередные выборы Президента страны. Туре был единственным кандидатом, поэтому, естественно, за него и проголосовали, при почти 100 %-ной явке избирателей, что расценивалось как “большая победа”: в Африке часто такое бывает, да и не только в Африке.

В 1982 году Туре с официальным визитом посетил Францию и встретился в Париже с Миттераном - это был слегка запоздалый ответ на визит Жискар Д’Эстена в Гвинею в 1978 году. В 1983 году Туре был переизбран на пост Генерального Секретаря ДПГ, который он занимал с 1947 года, но регулярно переизбирался на него в положенные сроки: Туре был большой энтузиаст законности и строгих порядков.

В марте 1984 года во время визита в Саудовскую Аравию у Туре случился сердечный приступ. Он был направлен в госпиталь в США, ему помогали лучшие врачи, но ничего поделать было нельзя. 24 марта 1984 года Туре скончался. Он стоял у власти в Гвинее более 26 лет и на протяжении всей жизни проводил только одну политику, направленную на полную независимость своей страны от кого бы то ни было.

ВОЕННЫЙ ПЕРЕВОРОТ И ПРАВЛЕНИЕ КОНТЕ

В Африке всё происходит быстро, а смена власти - особенно. Зато однажды захваченная власть удерживается порой долгое время. Так произошло и в Гвинее после смерти Президента Туре. 30 марта 1984 года состоялись его похороны, а 3 апреля, то есть четыре дня спустя, в стране произошел переворот и к власти пришли военные, как они объявили, для того, чтобы повести Гвинею к демократии. Понимать это можно, как угодно. Все прежние лидеры были отстранены от власти; ДПГ оказалась первой в списке запрещенных партий и после этого неожиданно испарилась. Режим Туре был объявлен кровавым и антинародным, а против самого Туре выдвинута масса обвинений - от коррупции, в которой он, несомненно, никогда не был замешан, до непоследовательности в соблюдении интересов народа Гвинеи. В течение одной недели количество политических преступников в стране увеличилось на несколько тысяч.

Гвинеей стал править военный совет, в который вошли 18 человек. Президентом страны был избран полковник Лансана Конте; Премьер-министром стал Диарра Траоре. Кто их назначал, кто выбирал членов Военного Совета, никогда и нигде не уточняется. Сразу же после вступления на свои посты новые лидеры сердечно поблагодарили народ за доверие и объявили о структурной реорганизации экономики страны. Речь, в основном, шла о реформах в сельском хозяйстве, народном образовании и здравоохранении - по поводу горнорудной промышленности не было сказано ни слова.

Гвинея после военного переворота была названа “второй республикой”. Полковник Конте обещал, что теперь страна не будет ни левой, ни правой, а такой, чтобы всем в ней жилось хорошо. И все, кто хочет помогать Гвинее и ее народу, искренне приветствуются; те же, кто не захочет помогать, соответственно, приветствоваться не будут.

Действительно, в стране начались перемены: Военный Совет махнул рукой на сельское хозяйство и разрешил фермерам делать все, что они сочтут нужным; он отменил фиксированные цены на продукты питания, которые держались на одном уровне с 1974 года, то есть в течение 10 лет. Было также разрешено использовать западную медицину (этот запрет носил более фиктивный характер ввиду отсутствия соответственным образом подготовленных медиков, и отмена его была столь же фиктивной - ввиду того, что после официального разрешения западной медицины количество врачей отнюдь не увеличилось). В системе образования французский язык был введен как основной.

Любопытно, что введение французского в качестве основного языка общения есть обязательное условие современных вторжений Франции в ее бывшие колонии. Столь странная черта связана с тем, что французы патологически не в состоянии усваивать языки других народов (даже в Европе). Они могут править колонией в Африке 150 лет и более, но при этом будут знать лишь с десяток самых расхожих слов на местных языках. При этом часть “колониальных французов” даже родилась в Африке и никогда не бывала во Франции, но, тем не менее, местные языки для них не существуют. Интерпретировать это можно как угодно, но вряд ли стоит считать признаком высокой адаптивности нации или большого ее ума.

В Гвинею стали возвращаться беженцы из других стран. Западные фонды выделили Гвинее скромные подаяния, из которых половина средств ушла на рекламу самих фондов так, чтобы весь мир узнал, кто и на что пожертвовал деньги.

Уже к декабрю 1984 года отношения Президента и Премьер-министра страны резко испортились. Последнего не долго думая сместили, и полковник Конте стал совмещать обе должности.

Это также совершенно обычная африканская история, повторявшаяся много - много раз в самых разных странах Африки совершенно независимо от того, какая политика там доминировала.

В скором времени начались перестановки в высших эшелонах управления. Президент Конте возобновил борьбу с коррупцией и некомпетентностью, в результате чего оказалось, что наиболее некомпетентными людьми в государстве являются его бывшие коллеги по перевороту. Среди позитивных реформ 1984 года можно отметить только изменение названия страны: она стала называться очень просто - Республика Гвинея.

Ситуация в стране оставалась достаточно сложной. Жизнь высших слоев Гвинеи драматически отличалась от жизни большинства населения, которое продолжало не вмешиваться в разного рода политические дрязги и мнения которого не было слышно - традиция, идущая со времен президента Туре. Заговоры, оставаясь делом одиночек или малочисленных групп, имели место и при Президенте Конте.

В июне 1985 года был раскрыт один из таких заговоров, готовившийся бывшим соратником Президента Конте по перевороту, бывшим Премьер-министром страны Диарра Траоре. В ночь с 4 на 5 июня он совершил попытку переворота. По официальным данным, 18 человек было убито, 229 ранено. Кроме бывшего Премьер-министра в заговоре оказались замешанными два действующих министра и более 20 высших чиновников. Армия не была задействована. По загадочному “стечению обстоятельств” все участники заговора оказались из одного племени - малинке. Начавшиеся после подавления заговора чистки рядов были направлены именно против этого племени.

Пока в высших эшелонах власти выяснялись отношения, положение в стране становилось все хуже, и это касалось уже не экспортно-ориентированных горнодобывающих отраслей (они существовали в особом режиме), но громадного большинства населения страны: началась инфляция; продукты питания постепенно переместились на черный рынок; активизировались торговцы из соседних стран и, как обычно в таких случаях, ливанская диаспора.

В октябре 1985 года Президент Конте показал, что умеет воевать не только со своими коллегами, но и со спекулянтами. Им был создан военный трибунал, который “по всей строгости закона” рассматривал дела о спекуляциях и от которого особенно пострадали представители ливанской диаспоры и племени малинке. По мнению Трибунала, они вели торговлю неверными методами. Итоги работы Трибунала - это более 100 смертных приговоров, множество тюремных заключений и наведенный в уличной торговле “порядок”.

*          *            *

Президент Конте - представитель этнической группы сусу, доминирующей на прибрежных территориях, но никогда - на территории страны в целом, и в прошлом подчинявшейся мусульманским этническим группам. После 1984 года получилось так, что этнический фактор выступил в Гвинее на первый план. Если Президент Туре был весьма терпим к религиозным и этническим разногласиям и его бесконечные перестановки в государственном аппарате никогда не производились по этническим признакам (доставалось всем, независимо от племен или веры), то при Президенте Конте чистки стали проводиться именно по религиозным и этническим принципам. В Африке это очень нехорошее поведение, гарантирующее драматические перемены для такой власти в будущем. На первое место в Гвинее выдвинулись люди племени сусу: Президент страны - сусу; столица расположена на территории сусу; государственный аппарат заполнен представителями этого племени. Между тем, оно составляет только пятую часть населения страны.

Обратите, внимание на данный тезис - это не нелепость. Опыт большого количества африканских государств показывает, что подобная расстановка сил на 100 % гарантирует драматические изменения курса нынешней власти. В дополнение к постоянной нестабильности, связанной с перестановками в Правительстве и изменениями политического курса Гвинеи, появился еще один реальный, серьезный фактор неопределенности - не очень сильное племя, имеющее ограниченное распространение по территории, захватившее власть в стране. Такого рода ситуации обычно разрешаются посредством гражданских войн, как, например, в Нигерии 1995 года, где этническая группа йоруба доминирует над остальными племенами вопреки своему ограниченному распространению по территории и наличию противоречий с мусульманами из других районов страны. Итог - бесконечная война, губящая любые иностранные инвестиции. Потенциальная возможность такого оборота дел в Гвинее после того, как нынешний Президент утратит власть, весьма вероятна.

Президент Конте направил политический курс страны на улучшение отношений с Францией и ее марионеточными режимами в Африке, с которыми он подписал новые соглашения о дружбе и сотрудничестве. Конте стали охранять французские наемники, но это было делом временным, пока местные головорезы проходили соответствующую подготовку во Франции. В Конакри по самым различным поводам зачастили французские министры. Гвинея принялась налаживать связи с Международным Валютным Фондом и Мировым банком развития и в очень короткое время из независимой страны, умело балансировавшей между различными внешними силами, превратилась в достаточно типичную для Африки неоколонию западных государств.

Изменения в политике руководства Гвинеи после 1985 года можно объяснять различными причинами. Самое поверхностное объяснение таково, что смерть Туре и проблемы СССР “застойного” периода и последующей перестройки привели к естественным переменам и отказу от социалистического курса и в Гвинее. Можно считать, что, с точки зрения нового руководства Гвинеи, капиталистический курс гораздо более эффективен, чем социалистический, и так далее.

Мы же считаем, что радикальные изменения в политике Гвинеи связаны не только со сменой Президента страны; они также не вполне детерминированы проблемами социалистического мира. Гвинея всегда проводила очень независимую политику и, несмотря на свое революционное название, с социалистическими странами была связана не более, чем с капиталистическими, хотя упорно называла последних империалистами и противостояла их вассалам в Африке. Наиболее фундаментальная причина радикального поворота политики Гвинеи состоит в том, что к середине 1980-х годов западный неоколониализм перестал быть опасным для африканских стран и они к нему неплохо адаптировались. В большинстве африканских стран поняли такую простую истину: западные страны остро нуждаются в контактах с ними и в их ресурсах; при этом Запад не знает, что делать со своей готовой продукцией и готов поставлять ее в Африку даже в кредит. Выплачивать же такого рода кредиты совершенно не обязательно: оплата переносится на все более отдаленные сроки, пока, в конце концов, не списывается вообще. Что же касается местных ресурсов, то они остаются на своей территории, и у страны всегда есть возможность сделать так, чтобы добыча их драматически сократилась или стала невозможной в целом.

Гвинея пошла именно по такому пути и, нисколько не теряя в своей независимости, стала брать очень большие долги у западных государств. При этом она продолжала политику на диверсификацию западных инвестиций в местную горнорудную промышленность и на значительную удаленность ее от основных районов местного хозяйствования (очагов сельского хозяйства и сервиса, которые занимают громадное большинство населения страны вне всякой связи с успехами или неудачами горнорудных отраслей), что гарантировало реальную независимость Гвинеи. Страна в любой момент может сменить руководство и ввести новую политику в отношении иностранных компаний - население это ни в коей мере не затрагивает.

Интересной особенностью рассматриваемого региона Африки является то, что здесь часто возникают государства, которые держатся на единственном лидере и его потомках в одном - двух поколениях. После этого государство может раствориться в ином государственном образовании, имеющем своего лидера и пару поколений его продолжателей. В основании таких государств лежит, как правило, ислам, и лидерами их являются мусульмане.

Очень важно, что между такими государствами нет видимой преемственности в проведении той или иной политики, но существует однозначная связь в ориентации на независимость от кого бы то ни было и на совершенную организацию своего государства, которое, как правило, имеет развитую вертикальную структуру и устроено вполне рационально. Однако преемственность в политике не имеет места.

В современный период эта особенность проявляется в полной мере. После долгого правления Туре и ДПГ, создавших самую разветвленную вертикальную структуру власти и имевших, казалось бы, прочные корни, началось правление Конте, многое поменявшего, а часть государственных дел направившего в прямо противоположное русло. Но в государстве по-прежнему существует четкая вертикальная структура.

Из этой интересной особенности следует, что Конте может не иметь преемника и через некоторое время политика Гвинеи станет полностью противоположной нынешней. В итоге современные долги, которые делаются под текущую политику Гвинеи, станут в высшей степени сомнительными. Аналогично, очень уязвимыми окажутся иностранные инвестиции в Гвинею, сделанные при Конте и под его обещания. Помимо того, что, как правило, не менее 49 % акций совместных предприятий во все времена остаются в руках гвинейского государства, есть масса других возможностей дестабилизировать работу зарубежных инвесторов в Гвинее.

Всё это обязательно нужно учитывать. История началась не вчера и закончится не завтра, и нет оснований считать, что поведение людей меняется в принципе. И если в каком-то регионе долгое время доминирует устойчивый стандарт власти, предполагающий полную независимость, искусное лавирование между разными внешними силами и врагами и периодическую смену государственного устройства, то это в полной мере применимо и к современному периоду, и на обозримое будущее.

После того, как Конте разделался со своими врагами, он несколько смягчился. В 1987 году были выпущены из тюрем те, кто стал уже не опасен; в частности, были освобождены вдова бывшего Президента Туре и его сын, а также некоторые чиновники, занимавшие при Туре видные посты и не успевшие вовремя перестроиться на новое начальство. В 1989 году Военный Совет провозгласил, что в стране снова нет политических заключенных - только уголовники. В истории Гвинеи такое бывало не раз.

В 1988 году Конте объявил о начале подготовки новой Конституции страны, по которой в Гвинее должны были появиться Парламент и Президент, избираемые народом; вводилась также двухпартийная система. Конте даже сообщил, что армия вовсе не стремится удерживать всю полноту власти и делает это исключительно из необходимости. Был сформирован Национальный переходный Комитет, работавший под чутким руководством Конте: переход - всегда дело сложное, и тут не обойтись без опытного лидера.

В 1990 году по Гвинее прокатились серьезные волнения студентов и интеллигенции. Естественно, в количественном отношении это была небольшая вспышка активности, но, тем не менее, ей последовали очередные перемещения в высших эшелонах власти. От своего предшественника Туре Президент Конте усвоил такой стандарт очень четко: что бы ни произошло и кто бы ни был виноват, нужны перестановки в государственном аппарате.

В декабре 1990 года состоялся референдум относительно новой Конституции, и 98,68 % голосовавших горячо одобрили ее. Казалось бы, редкое единодушие, но если учесть, что в Гвинее все мероприятия подобного рода всегда дают результат, близкий к 100 %, то особенно удивляться не приходится.

В начале 1990-х годов вооруженные силы Гвинеи приняли участие в мероприятии, проводимом ООН. В соседней Либерии началась совершенно безнадежная война, и туда были введены войска ООН. Их численность достаточно велика: в разные периоды она колеблется, но никогда не составляет менее 5 000 тысяч человек. Гвинея стала единственной франкоязычной страной Африки, направившей свои войска в Либерию, страну, где вроде бы говорят на английском языке и которая, как известно, была основана американскими рабами для переселения туда черных из США. Обычно Франция и ее бывшие колонии в такого рода дела англоязычного мира не вмешиваются, и делегирование Гвинеей, бывшей французской колонией, своих войск в Либерию стало очередным подтверждением того, что Гвинея продолжает играть по собственным правилам.

ЭКОНОМИКА Гвинеи ПРИ КОНТЕ

Гвинея - очень типичная африканская страна: в ней есть большие запасы природных ресурсов, которые местному населению совершенно не нужны и с которыми оно практически ничего никогда не делало; в ней есть и примитивное африканское хозяйство, занимающее все рабочее время громадного большинства населения страны. Обычно при характеристике хозяйства Гвинеи, как и большинства других африканских стран, обращают внимание только на экспортно-ориентированные отрасли. Это естественно: такого рода работы пишутся не африканцами и не для африканцев, но нужно также понимать и помнить, что экспортные области горнорудной промышленности не имеют на практике никакого отношения к местному населению.

Природные ресурсы - бокситы, железную руду, золото и алмазы - в Гвинее обнаружили достаточно поздно, только в начале 1950-х годов. Разработка их началась еще позже. К этому времени колониальное правление Франции было на исходе, и получилось так, что развитие промышленности Гвинеи почти полностью пришлось на время централизованного управления экономикой страны Туре и ДПГ.  Жесткий курс Туре длился до конца 1970-х годов, затем наступила пора некоторой либерализации в области экономики. Правительство оставило регуляцию работы мелких лавок, но по-прежнему жестко контролировало внешние экономические связи. Внешнеэкономическая политика была либерализована новым Президентом страны, и иностранные компании получили гораздо больше прав и свобод. Тем не менее, они остаются крайне зависимыми от властей и от ситуации в Гвинее в целом.

Сельское хозяйство обеспечивает существование не менее 75 % населения страны, которое кормит само себя с небольших обрабатываемых полей. Никакого отношения к внешней торговле это не имеет, но касается только занятости населения и его питания. В Гвинее, как и повсюду в Африке, никогда не было процветающего - в западном смысле слова - сельского хозяйства, но там не помнят и голода. Местное сельское хозяйство не ставит своей целью перепроизводство товарной продукции. В естественном виде оно ориентируется только на потребности местного населения и на достаточно примитивный обмен между районами страны, где природные условия различны и, соответственно, произрастают разные культуры. Такое положение совершенно нормально и органично для Гвинеи и Африки в целом: культура и вся хозяйственная деятельность людей направлены на поддержание полузамкнутого существования и обеспечение самих себя всем необходимым.

Местная промышленность, представленная очень мелкими, почти примитивными производствами, занимает достаточно большое количество населения. По оценкам западных экспертов, она крайне неэффективна и могла бы производить гораздо больше продукции. Об этом всегда упоминается при критике правления Туре и его “социалистических” ориентацией. Куда девать продукцию, если производить ее в 4 - 5 раз больше обычного, западные эксперты, к сожалению, порекомендовать не могут.

В 1985 - 86 годах в Гвинее начались серьезные реформы экспортных отраслей про­мышленности, выразившиеся в приватизации государственных предприятий. Го­сударство передало некоторую долю своих акций в руки частных компаний, преж­де всего - иностранных. Цены и тарифы значительно снизились и перестали строго контролироваться центральными властями. Были проведены административные реформы. В итоге всех этих перемен Гвинея получила большой кредит от МВФ, а Парижский Клуб отсрочил ей выплату долга в 235 миллионов долларов США. В результате разного рода странных пересчетов, основанных на декларациях и на­скоро составленных бумагах, в Гвинее были запущены программы на общую сумму 682 миллиона долларов США, направленные на трансформацию ее в “демо­кратическое рыночное” государство. Программы касались реформы системы управления и т.п. Деньги выделяли западные банки. Гвинея начала восхождение к очень большим долгам и стала совершенно бездонной бочкой для любых кредитов, в том числе целевых. При этом она сохранила свой прежний облик: несмотря на то, что деньги реально расходятся, в стране абсолютно ничего не меняется.

В 1985 - 86 годах активизировались отношения Гвинеи с Францией, которая восприняла реформы в Гвинее как совершенно естественное дело - своего рода “воз­вращение блудного сына”. Значительно усилилось французское присутствие в Гвинее: возобновились французские инвестиции в ее промышленность, посыпались кредиты и так далее.

Если судить по статистике, Гвинея превратилась чуть ли не в страну рыночной экономики: есть определенный рост ВНП, инфляция и многое другое, - это итоги работы в Гвинее западных специалистов и попыток в привычных терминах отразить ее состояние. Реальность же остается очень далекой от этих чисел, и сложно сказать, что кроется за ними.

Среди новинок Гвинеи при Конте - гибкий обменный курс местного франка к другим СКВ, что значительно облегчило работу иностранных инвесторов на местном рынке. При Туре курс был заморожен и не отражал ничего, кроме осознания ценности местных денег самим Туре.

Суть новой экономической политики Гвинеи состоит в привлечении в страну международных финансовых организаций типа Мирового банка развития, Международного Валютного Фонда и так далее. Одновременно Гвинея активно развивает двусторонние отношения, в частности, с Францией, которая с отмеченными выше организациями имеет неважные отношения, поскольку они, в основном, англоязычные, и предпочитает контактировать со своими бывшими колониями напрямую.

О новой политике Конте возвестили с большой помпой, хотя в реальности ничего нового в ней нет. Продолжается старый курс на диверсификацию инвестиций в Гвинею. При этом гвинейское руководство ведет себя вполне спокойно, чуть ли не лениво. Активность проявляет, в основном, западная сторона, желающая закрепиться в горнорудной промышленности страны. В итоге инвестиции идут, хотя, возможно, и не на самых благоприятных для зарубежных инвесторов условиях.

Новая политика Гвинеи заключается и в попытках совершенствования инфраструктуры, предпринимаемых с 1987 года. При Туре этой сфере уделялось не очень много внимания. Конте пытается совершенствовать инфраструктуру за счет иностранный инвесторов и доходов от горнорудной промышленности. Приоритетами являются реконструкция имеющихся дорог и строительство новых, а также развитие коммуникационной сети Гвинеи, остающейся в удаленных от столицы районах на уровне многовековой давности. Конте пытается радикально решить эти проблемы. В 1987 году была составлена соответствующая программа для инвесторов на 175 миллионов долларов США, в 1988 - на 234 миллиона, в 1989 - на 261 миллион долларов США...

Правительство разработало и ряд других программ, по которым предполагаются следующие инвестиции:

в сельское хозяйство - 163 миллиона долларов США;

в горнорудную промышленность - 125 миллионов долларов США;

в социальный сектор - 92 миллиона долларов США;

различные мелкие проекты - 19 миллионов долларов США.

Очень большие средства тратятся на изменение ситуации с образованием, повышение технического уровня населения страны и т.п.

Деньги берутся у кредиторов под разного рода обещания и не вполне существенные и надежные договоры. Часть средств выручили от приватизации более 100 предприятий, акции которых были проданы иностранцам - как частным лицам, так и компаниям.

С нашей точки зрения, программы Конте - это мистификация чистейшей воды. Им поставлены совершенно неразрешимые задачи: совершенствовать транспортную сеть, развивать коммуникации, поднимать образовательный уровень в Африке можно бесконечно долго, на эти цели можно потратить сколь угодно большие средства без каких-либо видимых результатов. К 1985 - 87 годам, когда были провозглашены упомянутые программы, это было совершенно очевидно. Основное в поведении Конте то, что, как и любой другой африканский лидер, он действует по принципу “дают - бери”. И если для того, чтобы “дали”, нужны какие-то слова, то проблем не возникает: необходимые декларации изливаются гармоничным потоком. Провалы подобных программ оказываются совершенно естественными. Ничто в современной Гвинее не свидетельствует о том, что ее дороги стали лучше, коммуникации - легче и удобнее, образовательный уровень - выше: всё как было, так и осталось.

Программа приватизации Конте была встречена жесткой критикой внутри страны по следующим причинам:

1. Иностранцы получили слишком много свободы в распоряжении природными ресурсами Гвинеи, что противоречило прежней политике гвинейского руководства и интересам независимости страны;

2. Неоправданно большой приоритет в приобретении акций предприятий был отдан Франции и ливанцам, проживавшим в Гвинее и соседних государствах;

3. Акции продавались слишком дешево и несколько странным, даже сомнительным образом;

4. После приватизации многие компании просто прекратили свое существование по непонятным причинам, так что часть местного населения осталась без работы.

Правительство Конте по каждому пункту давало объяснения. К примеру, что в большинстве случаев половина акций приватизированных предприятий остается у государства, поэтому не нужно опасаться чрезмерного роста влияния иностранцев. Действительно, так и было: государство сохранило массу рычагов регуляции роли иностранцев в экономике страны и в любой момент может сделать ее менее значимой, чем в настоящее время. Относительно Франции и ливанцев, которых очень не любят в Гвинее, объяснялось, что они оказались лучше всех подготовленными к приобретению акций. (В реальности это все-таки, скорее, результат коррупции, и при очередной смене власти в Гвинее неизбежно всплывет вопрос о том, каким образом продавались акции государственных предприятий.)

Итогом “демократических” перемен в стране стал рост цен и вызванные им волнения населения. При Туре местное население восставало только один раз - это было выступление женщин в поддержку свободы уличной торговли. При Конте народные волнения стали гораздо более частыми и серьезными. В начале 1988 года на 79 % выросли цены на топливо. Ответом стали мощные выступления. Цены моментально вернулись на прежний уровень; правительство во всем обвинило несознательных торговцев, часть из них наказало, а цены заморозило на прежнем уровне. Народные волнения в Гвинее - дело серьезное, поэтому Конте много и горячо заговорил о том, что государство не вмешивается во внутреннюю частную торговлю, что это - рыночная экономика, и так далее.

*          *            *

Детальный анализ экономики Гвинеи на основании статистических данных очень не прост по той причине, что статистика ее отражает непонятно что. Во времена правления Туре статистические данные совершенно спокойно фальсифицировались. При этом имеет смысл говорить не столько о фальсификациях, сколько о “произвольных и не отражающих реальности интерпретациях статистических данных”. Поэтому в отношении Гвинеи имеет смысл рассматривать только такие показатели как добыча бокситов, золота и т.п. Наиболее вероятно, что все остальное - определение ВНП и т.п. - просто некие полуфантастические измышления.

Очень часто западные специалисты вкладывают в статистический анализ Гвинеи чисто идеологический смысл. Так, по данным Мирового Банка темпы роста ВНП Гвинеи в 1980 - 86 годах составляли 0.9 % в год, а с начала проведения реформ, рекомендованных этим же банком, они возросли до 4 % в год и сохраняются примерно на том же уровне и к середине 1990-х годов - налицо самое динамичное развитие экономики... Мы пытались выяснить, кто и каким образом определяет ВНП Гвинеи, но безрезультатно: полная анонимность и безосновательность.

Смысл подобных пересчетов состоит исключительно в доказательстве того, что только западный путь развития экономики может быть эффективным для Гвинеи. Но реалии далеки от статистического оптимизма. В стране доминирует не очень сильное племя сусу, уверенно чувствующее себя только на побережье: на мусульманских территориях в глубине страны его представителям лучше и не появляться. Кроме того, вряд ли безграмотные местные люди знают, что они столь динамично движутся по пути прогресса, поэтому и продолжают жить своими племенными различиями, трудом в сельском хозяйстве и местной промышленности. Несомненно лишь одно: положение Президента Конте является намного более шатким по сравнению с положением его предшественника, Президента Туре. Конте вряд ли протянет столь долгое время на своем посту по той причине, что его политика порождает массу противоречий и проблем внутри страны.

В Гвинее времен Конте обнаружилась забавная противоречивая тенденция. Конте и его команда стараются как можно больше средств вкладывать в решение внутренних проблем страны, в частности, в то, чтобы привести в сколько-нибудь приемлемое состояние инфраструктуру Гвинеи. Но несмотря на реально значимые инвестиции, состояние ее остается таким же, как и десятки лет назад. Мировой Банк и прочие “благотворительные” западные организации говорят о необходимости сокращения подобных трат; стратегическим же направлением построения идеального общества в Гвинее они видят ослабление контроля над иностранными инвесторами и максимальный рост их присутствия в стране. Конте не против присутствия иностранных компаний в Гвинее - он просто предлагает им тратить некоторые средства на решение внутренних проблем страны: ни конца, ни края этим тратам не видно. Иностранные компании тоже приветствуют политику Конте, направленную на привлечение инвестиций в экономику Гвинеи, и всячески стараются поставить ее в максимально возможную зависимость. Идет своего рода перетягивание каната по вопросу о том, как тратить деньги. При этом обе стороны, похоже, подзабыли, что вся ситуация держится только на сохранении текущей власти в Гвинее. Существенно и то, что сам Конте может радикально изменить политику, сославшись на неэффективность про-западных перемен. Поводом к очередному повороту курса может стать что угодно. Такого рода изменения политики в Гвинее происходят естественно и спонтанно.

Сельское хозяйство страны в 1987 году занимало 75 % трудоактивного населения, тогда как два десятилетия назад, в 1965 году - 87 %: похоже, Гвинея уверенно дрейфует в направлении “информационного общества”. Что кроется за этими цифрами в реальности, сказать не так-то просто. Вероятно, причина снижения доли занятых в сельском хозяйстве вполне проста: вслед за разрушением традиционных форм хозяйствования идет обычная механическая миграция населения в города, где оно формирует трущобы и живет неизвестно чем, - тривиальнейшая африканская история. К счастью, в Гвинее она не может получить слишком большого размаха по той причине, что территория страны четко поделена на ареалы между этническими группами и перемещение в столицу Конакри представителей групп, отличных от сусу, не вполне приветствуется старыми добрыми племенными традициями. Поэтому количество занятых в сельском хозяйстве Гвинеи и в перспективе будет оставаться достаточно большим.

Сколько денег приходится на душу населения в Гвинее, определить невозможно. По данным Мирового Банка, в 1986 году сумма составляла 280 долларов США; год спустя, в 1987 году на среднюю гвинейскую душу приходилось уже 320 долларов США. Столь замечательный рост, вероятно, связан с персональными усилиями самого Мирового Банка.

*          *            *

Правление Конте оказалось очень беспокойным. Первоначальный умеренный энтузиазм, вызванный отменой им многих чересчур жестких постановлений Туре, сменился глубоким разочарованием и вполне откровенной агрессией. С 1985 года до последний дней Гвинея сотрясается самыми серьезными противоречиями и конфликтами, в основании которых лежат несколько базисных причин:

1. Слишком поспешное, отчасти даже карикатурное сближение с западными странами, особенно Францией. При теоретическом анализе все это понятно: Конте делает долги, которые никогда не собирается возвращать и, по сути, злоупотребляет доверием Запада, но объяснить изящество и тонкость авантюры местному населению не так-то просто. Своим сближением с бывшими колонизаторами Конте быстро и основательно потерял популярность в народе.

2. В основании политики Конте лежит резкое выдвижение племени сусу на ведущие позиции в стране - несерьезно и необдуманно. Это языческое и не вполне развитое племя, никогда не обладавшее доминирующими позициями в Гвинее: по различным оценкам, оно составляет всего от 11 до 20 % населения страны. Оно воинственно, но в прямых столкновениях всегда проигрывало мусульманам.

3. Вся Западная Африка охвачена гражданскими войнами, в основании которых лежат племенные конфликты и которые могут разрешиться только путем формирования принципиально новой сетки государственных границ, отражающей не колониальное прошлое региона, а реальное соотношение сил населяющих его этнических групп и ареалы их расселения.

Все это гарантирует столь же бурное и беспокойное продолжение новейшей истории Гвинеи и усиливает шаткость положения Президента Конте.

*          *            *

Для лучшего понимания геополитической ситуации обязательно нужно учитывать, что современная Гвинея - это страна трех столиц.

Первая столица - Конакри. Город появился в конце XIX века, и становление его связано исключительно с западной колонизацией. Он не является выражением ни этнических, ни экономических особенностей страны.

Вторая столица - Тембо, столица исламской религии в описываемом регионе Африки. Город переживал различные времена: он был и мощным культурным центром, и неоднократно разрушался в ходе религиозных войн, но даже в периоды упадка сохранял свое значение.

Третья столица - Канкан, торговая столица Гвинеи доколониального периода. Город играл самую важную роль в жизни страны на протяжении долгого времени, и если Тембо был прежде всего религиозным центром, то Канкан - административным, и контроль над ним являлся определяющим в соотношении сил.

Существование на территории Гвинеи нескольких четко различающихся регионов, в которых проживают разные этнические группы, воюющие друг с другом на протяжении нескольких последних столетий, и наличие трех столиц несомненно сыграют важную роль в развитии геополитической ситуации в стране. Продолжающееся доминирование Конакри - это последыш колониальной эпохи, делающий вполне возможным такой вариант развития ситуации, как в Либерии, где столица Монровия фактически не связана с остальной территорией и страной руководят разные правители: один - из столицы (поддерживаемый войсками ООН и западными организациями), другие контролируют разные части страны. В Гвинее есть все условия для воспроизведения аналогичной ситуации, и Конте ожидает судьба Президента Либерии, если он и впредь будет настаивать на продолжении чересчур про-западных реформ и доминировании этнической группы сусу. Столица просто оторвется от остальной территории страны. Единственное отличие Гвинеи от Либерии состоит в том, что столь привлекательные для Запада полезные ископаемые находятся вдали от столицы. Либерия важна своим законодательством, Гвинея более интересна ресурсами - это две громадные разницы для зарубежных инвесторов.

*          *            *

Некоторые факты о ходе политического процесса в Гвинее после 1985 года.

4 июля 1985 года была совершена попытка переворота, в которой оказались замешанными военные и семья прежнего Президента Туре. Имелись раненые и убитые, но переворот подавили; более 60 мятежников были приговорены к смертной казни.

В 1987 - 88 годах в стране стали совершенно обычными мощные демонстрации, с которыми власти ничего не могли поделать. По требованию демонстрантов были смещены некоторые чиновники. Выступления часто перерастали в стихийные буйства, которые можно было остановить только ответным насилием: стрельба, несколько десятков трупов - и спокойствие на несколько месяцев. Затем - снова повторение той же истории.

В 1989 году, в результате жесткого давления со стороны оппозиции Конте вынужден был объявить президентские выборы и начало процесса передачи власти гражданским лицам.

В 1990 году много хлопот властям доставили учителя и студенты; снова была стрельба и трупы. Год спустя волнения повторились. Требования выступавших носили во многом политический характер: в современной обстановке любое самое частное требование приобретает в Гвинее политическую окраску.

В мае 1991 года в страну вернулся из изгнания мощный оппозиционный лидер Альфа Конде. Встреча его в аэропорту вылилась в демонстрацию; власти попытались остановить ее, но начались еще большие волнения, в результате которых погибло более 60 человек, в госпиталя поступили сотни раненых. В итоге Альфа Конде, пробыв на исторической родине очень недолгое время, снова вынужден был бежать за границу.

В октябре 1991 года мощные волнения поднялись в Канкане. Выступления подавлены; трое убитых. Данный конфликт был особенно нехорош тем, что подавление его носило откровенно этнический, племенной характер: язычники сусу против мусульман.

В 1991 - 92 годах военный диктатор Конте делает новые послабления: в стране разрешена многопартийность. Планировался постепенный переход в двухпартийной системе, но не получилось: в стране появилось не менее 40 партий. В Африке часто так бывает - либо одна партия, либо сразу несколько десятков.

В июне 1992 года в Гвинею в очередной раз вернулся Альфа Конде, и антиправительственные выступления активизировались несмотря на введение запрета на демонстрации и митинги - ничего не помогало.

В 1992 - 94 годах продолжались многочисленные конфликты, немало демонстраций было расстреляно. Борьба шла за смещение Конте, проведение свободных выборов, изменение политического курса и так далее.

Апофеозом политической дестабилизации стали выборы Президента страны, первый круг которых прошел в январе 1994 года. По Конституции Гвинеи Президентом становится тот, кто набирает абсолютное большинство голосов. В первом же круге победил военный диктатор, представитель племени сусу Лансана Конте, за которого проголосовали 51.7 % избирателей. Конде получил 19.55 % голосов, шесть других кандидатов - и того меньше.

Выборы прошли в атмосфере насилия со всех сторон и весьма характерны как несомненная, классическая фальсификация. Результаты выборов были выдуманы правительством, а для того, чтобы в них скорее поверили, ввели в Гвинее жесткое военное положение. По факту, за Конте могли голосовать только в Конакри и некоторых других районах. За его мусульманского оппонента Конде в Канкане и Сигуири проголосовали более 95 % избирателей, которые в численном отношении давали более половины всех избирателей страны. Но итоги голосования в этих округах были аннулированы под самым нелепым предлогом. Так военный диктатор Конте стал “законно” избранным Президентом Гвинеи.

После выборов Конте совсем оторвался от проблем своей страны, став явной французской марионеткой. Франция очень активно поддерживает его, приобретая тем самым все более прочные позиции в экономике Гвинеи (она поставляет в страну большое количество готовой продукции). Таковы нормальные стандарты рыночной экономики в Африке.

В такой ситуации не надо быть изощренным политиком, чтобы прогнозировать скорое смещение Конте, смену власти в Гвинее и радикальные изменения внешнеполитического и внешнеторгового курсов. Более сложно оценивать судьбу инвестиций в горнорудную промышленность, но инвестиции в легкую промышленность, без сомнения, ожидает катастрофа.

Дополнительным негативным фактором, осложняющим положение современного руководства Гвинеи, является и то, что оно ввязалось в конфликт в Либерии. (В 1992 году у Конте уже были проблемы в связи с причастностью его к перевороту в Сьерра-Леоне.) В целом, это очень долгая и путанная история, суть которой состоит в том, что Конте стал поддерживать одну из группировок, сражающуюся за власть в Либерии. Помимо того, что туда под видом войск ООН и с согласия последней были посланы гвинейские войска, на территории Гвинеи стали готовить военных специалистов, воевавших затем против правительства Либерии. Забавно, что США и многие другие западные страны поддерживают современное руководство Либерии, а Франция - руководство Гвинеи. Поэтому, когда гвинейские власти готовят либерийских террористов, получается, что через своих посредников они воюют с теми, кого поддерживают США и К°. Казалось бы, полный бред, но это не вполне так. Конфликты англо- и франкоязычных стран в Африке во многом воспроизводят старую колониальную расстановку сил, и выступление французского марионетки Конте (Гвинея - франкоязычная колония) против Либерии (фактической колонии США и англоязычной страны) лишь продолжает давний колониальный спор.

Наконец, современную Гвинею крайне дестабилизирует нахождение на ее территории нескольких сотен тысяч беженцев из соседних Либерии и Сьерра-Леоне. Это значимый дополнительный фактор нестабильности в Гвинее. Так как в этническом отношении беженцы ничем не отличаются от местного населения (представляя одни и те же этнические группы, условно разделенные современными государственными границами), они быстро сливаются с массами местных, усложняя и все более запутывая положение.

В целом, тенденции развития ситуации в современной Гвинее напоминают таковые, но уже реализованные в Либерии и Сьерра-Леоне, которые разделилась на несколько воюющих друг с другом частей: в столице государства сидят “законные власти”, которых охраняют “миротворцы” ООН и наемники, остальная территория страны контролируется конкурирующими лидерами - паритет, и ни одна из сторон не может взять верх над противоположной. В Гвинее может произойти нечто подобное. Современная столица Конакри с доминирующим в ней населением сусу и президентом из того же племени очень сильно оторвана от остальной территории страны, в особенности - от мусульманских районов. В случае гражданской войны слабая гвинейская армия ничего не сможет противопоставить мусульманам, и столица окажется полностью отрезанной от остальной территории.

В экономическом отношении “либерийский” вариант в Гвинее будет очень тяжелым и неприятным для иностранных инвесторов. Основное богатство Либерии - законодательство, позволяющее более половине торговых судов мира ходить под ее флагом. Основное богатство Гвинеи - ее бокситы, железная руда, золото и алмазы, расположенные далеко за пределами основного ареала расселения племени сусу, на мусульманских территориях, и становящиеся практически недоступными в случае начала конфликта сусу с мусульманской частью населения страны.

Гвинея всегда была достаточно буйной страной, но при Туре она выдерживала четкий курс, а бесчисленные заговоры отличались чисто элитарным характером и никогда не затрагивали основных масс населения. Поэтому Туре столь долго и оставался у власти. При Конте конфликты приобрели всенародный характер и дополнительно - этническую, религиозную и региональную окраску, затронув таким образом все слои населения Гвинеи.

НАСЕЛЕНИЕ И ХОЗЯЙСТВО ГВИНЕЙСКОЙ РЕСПУБЛИКИ

НАСЕЛЕНИЕ И ТРУДОВЫЕ РЕСУРСЫ

Некоторые статистические данные по населению приведены в справке на страницах 6-9.

Язык

Официальным языком Гвинейской Республики является французский. Это - обычное следствие доминирования западной державы в Африке. Деловая документация и официальные государственные бумаги издаются на французском языке, но в повседневной жизни на нем говорит не очень большое количество населения, которое больше использует свои местные языки. Обычно далее самого поверхностного диалога на “государственном” языке продвинуться сложно.

Рождаемость и смертность

По оценкам ООН, среднегодовые данные следующие (на 1 000 жителей):

Ожидаемая продолжительность жизни в 1985 - 90 г.г. по оценкам ООН составила 42.5 лет, где для мужчин - 42.0 года, для женщин - 43.0 года.

Население и рабочая сила 

(в 1 000 человек; источник - Africa Today)

Экономически активное население

(лица в возрасте 10 лет и старше; по переписи 1983 года)

* Включая 18 244 безработных лиц, которые прежде никогда не были трудоустроены.

По оценкам FAO на середину 1992 года, в сельском и лесном хозяйстве, охотой и рыболовством заняты 1 880 000 человек, всего рабочей силы - 2 590 000 человек.

В целом, внутренняя структура занятости меняется по годам очень несущественно. Занятость в горнорудной промышленности по-прежнему остается весьма незначительной.

Религия

Религиозный состав населения определяется совершенно различно, но чаще всего его оценивают следующим образом:

• мусульмане - около 60 % населения страны,
• местные языческие верования - до 39 % населения страны,
• христиане - около 1 % населения страны.

Атеисты почему-то никогда не выделяются. Вероятно, их в Гвинее нет: все предпочитают в кого-то или во что-то верить.

Нельзя сказать, что Гвинея - страна религиозных фанатиков. Это не имеет отношения даже к мусульманам. В то же время религиозные конфликты случаются, а политические разногласия могут порой принимать религиозную окраску. Сложно сказать, что является более базисным в жизни страны - политика или религия.

Для населения Западной Африки характерно то, что сосуществование язычников и мусульман имеет здесь место без принципиальных изменений уже более 200 лет. За это время ни язычники, ни мусульмане не смогли достичь абсолютного доминирования друг над другом. В доколониальный период язычники и мусульмане проживали на раздельных территориях и мусульманские государства никогда не распространялись вглубь территорий язычников. Тем более не бывало такого, чтобы язычники устанавливали контроль над мусульманами. Современная ситуация, когда президент страны является представителем преимущественно языческого племени сусу, очень и очень провокационна. Она противоречит как реальной расстановке сил в современной Гвинее, так и всему ее прошлому.

Христианство в Гвинее совершенно не прижилось. Французские колонизаторы пытались что-то сделать в этом отношении, но результат оказался почти нулевым. В современной Гвинее есть некоторое количество католических миссий, но они более функционируют как дешевые гостиницы, нежели занимаются спасением заблудших душ грешников.

Образование

Некоторые данные об образовании в Гвинее (на 1990 - 91 гг.; по данным ЮНЕСКО):

* Данные 1988 - 89 гг.

В Гвинее не очень много людей, которых можно было бы назвать хорошо образованными. Начальное образование в стране доступно всем, но более высокие ступени образования есть дело во многом элитарное и отчасти случайное (прямо зависящее от места жительства).

Любопытной особенностью правления Секоу Туре было то, что, несмотря на социалистические ориентации, он не особенно стремился повышать образовательный уровень населения страны. На это выделялось не слишком много средств, и никакие мощные декларации относительно всеобщего образования не были слышны. Причины такого положения могут быть различными. Отчасти они состоят в том, что Туре был самоучкой и, вероятно, не видел особого смысла в попытках искусственного привнесения образованности в гвинейское общество. Не последнюю роль сыграло и то, что гвинейцы - как и остальные жители Западной Африки - достаточно замкнуты и вполне самодостаточны. Они попросту не нуждаются в остальном мире и западные стандарты образованности им откровенно чужды: что с ними делать в Гвинее?

Здравоохранение

Некоторые данные о состоянии здравоохранения в стране:

По современным меркам система здравоохранения Гвинеи крайне недоразвита, прямым результатом чего является крайне высокая смертность населения. Западный медицинский сервис долгое время вовсе был запрещен как (идеологически) вредный, но даже если бы его не запрещали, то мало что могло измениться. Один врач в Гвинее приходится примерно на 46 000 человек; для сравнения, в СССР один врач обслуживал примерно 340 человек. Особых изменений в области здравоохранения с начала правления Конте не отмечается: все остается примерно на том же уровне.

Иностранцам при посещении страны нужно быть очень осторожными: возможны достаточно опасные тропические заболевания.

ФИНАНСЫ И БАНКИ ГВИНЕЙСКОЙ РЕСПУБЛИКИ

Финансы

Денежная единица: 100 сантимов = 1 гвинейский франк (FG или Guinea Franc)

Обменные курсы (на 30 сентября 1993 года):

1 стерлинг Великобритании = 1 432.4 гвинейских франка,

1 доллар США = 957.8 гвинейских франка,

10 000 гвинейских франков = 6.981 стерлингов Великобритании = 10.441 долларов США.

Средний обменный курс гвинейского франка к доллару США:

1989            591.65

1990            660.17

1991            753.95

Гвинейский франк был введен в обращение в январе 1986 года, заменив т.н. “сили”. Одновременно валюта была обесценена более чем на 90 %. Сили находился в обращении с октября 1972 года, когда он в свою очередь заместил оригинальный гвинейский франк (по курсу 10 франков за 1 сили).

Бюджет

(в миллионах гвинейских франков, по данным IMF - Международного Валютного Фонда: Government Finance Statistics Yearbook)

* Исключая субсидии из-за рубежа (в миллионах гвинейских франков):

в 1988 году - 37 000, в 1989 году - 52 000, в 1990 году - 68 000.

Валовой национальный продукт

(по данным ООН: UN Economic Comission for Africa;

данные округлены до ближайших 10 млн. гвинейских франков)

Баланс платежей

(по данным Мирового Банка: Trends in Developing Economies;

в миллионах долларов США)

БАНКИ

Центральный банк - Banque Centrale de la Republique de Guinee

12 blvd du Commerce, BP 692, Conakry; tel. 44 26 51, telex 22225, fax 44 48 98;

основан в 1960 г., имеет 4 отделения

Коммерческие банки:

Banque Internationale pour l’Afrique en Guinee (BIAG)

blvd de Commerce, BP 1418, Conakry; tel. 41 42 65, telex 22180, fax 41 22 97;

основан в 1985 году, на 85 % принадлежит государству, капитал - 10 млн. французских франков ( на декабрь 1992 г. )

Banque Internationale pour le Commerce et l’Industrie de la Guinee (BICI - GUI)

ave de la Republique, BP 1484, Conakry; tel. 44 32 50, telex 22175, fax 44 39 62;

основан в 1985 году, на 39.6 % принадлежит государству, 15.4 % - Banque Nationale de Paris; капитал - 7 307 млн. гвинейских франков (на декабрь 1991 года); имеет 11 отделений

Banque Populaire Maroco - Guineenne (BPMG)

ave de la Republique, BP 4400, Conakry; tel. 44 36 98, telex 22146, fax 44 32 61;

основан в 1991 году, на 20 % принадлежит государству, 35 % - Banque Centrale Populaire (Марокко), 20 % - Societe Internationale pour le Developpement Economique de la Guinee; капитал - 3 000 млн. гвинейских франков (на 1993 год); имеет 3 отделения

Societe Generale de Banques en Guinee

ave de la Republique, BP 1514, Conakry; tel. 44 17 41, telex 22212, fax 44 25 65;

основан в 1985 году, на 34 % принадлежит Societe Generale (Франция), капитал - 3 345 млн. гвинейских франков (на декабрь 1992 года)

Union Internationale de Banque en Guinee (UIBG)

5e blvd Angle, 6e blvd Centre Ville, BP 324, Conakry; tel. 44 20 96, telex 23135, fax 44 42 77;

основан в 1987 году, на 51 % принадлежит  Credit Lyonnais (Франция), капитал - 2 000 млн. гвинейских франков (на декабрь 1991 года)

Исламский банк - Banque Islamique de Guinee

ave de la Republique, BP 1247, Conakry; tel. / fax 44 50 71;

основан в 1983 году, на 62 % принадлежит Dar al-Maal al-Islami (DMI Trust), каптал - 4 915 млн. гвинейских франков (на декабрь 1992 года); обслуживает только приверженцев Ислама

Страховое дело:

Union Guineenne d’Assurance et de Reassurance (UGAR)

BP 179, Conakry; tel. 44 48 41, telex 23211, fax 44 17 11;

основан в 1989 году, на 60 % принадлежит государству, 40 % - L’Union des Assurances de Paris, капитал - 2 000 млн. гвинейских франков

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ЭКОНОМИКИ ГВИНЕИ

Некоторые данные по валовому национальному продукту Гвинеи:

Рост ВНП (в US $)

*          *            *

Гвинея имеет самую типичную для Африки экономику: здесь есть очень мощные экспортные отрасли, которые дают громадные обороты и привлекают к Гвинее внимание большого количества компаний со всего мира, есть и свои, “внутренние” отрасли сельского хозяйства и местной промышленности, которые кормят местное население, занимают его и являются таким образом единственно важными для него, - всё, как и во множестве других африканских стран. По сути дела, Гвинея имеет две совершенно различные экономики - внутреннюю и внешнюю / экспортную (в прошлом колониальную, впоследствии неоколониальную, сейчас - сложно даже подобрать название... - “остаточную неоколониальную экспортную экономику”).

Несмотря на то, что Гвинея экспортирует колоссальное количество природных ресурсов, самой стране от этого практически ничего не достается. Описывать весь механизм было бы слишком долго, но важно то, что драматическое ухудшение состояния в горнорудной промышленности почти ничего не меняет в экономическом положении громадного большинства населения страны. Местные практически не заинтересованы в валютных поступлениях от экспорта: ведь все равно невозможно понять, куда деваются эти средства, и если они прекратят поступать, то трагедии не случится. Западные инвесторы стараются не обращать на это внимание и ориентируются только на свои текущие интересы, поэтому положение их невероятно шатко и держится лишь на “честном слове” президента Конте, но он - всего-навсего простой смертный и мало что может гарантировать.

*            *            *

Интересная особенность Гвинейской Республики состоит в том, что при серьезной зависимости ряда ее отраслей от иностранного капитала она не зависит полностью от одной конкретной западной страны. На ее рынке оперируют различные западные страны, у которых есть масса внутренних противоречий, поэтому никаких согласованных действий они в реальности предпринять не могут. Такое положение, думается, сложилось не вполне случайно и в значительной степени является итогом целенаправленной политики Гвинеи в период своей независимости.

*            *            *

В Гвинее в полной мере проявляется характерная африканская черта ведения хозяйства и, особенно, промышленности: черные никогда сами не разрабатывают месторождения полезных ископаемых, равно как и не развивают другие отрасли современной промышленности, ориентированные на экспорт; черные сами по себе никогда не занимаются экспортом.

Объяснения этому феномену, казалось бы, очень просты: отсутствие квалифицированных кадров, начального капитала и так далее. Эти факторы объясняют многое, но известно немало случаев, когда африканские страны имели достаточный капитал и могли привлечь из-за рубежа необходимых специалистов, которые получали бы просто достаточно большую зарплату, не имея никаких прав кроме тех, что оговорены контрактом. Такой вариант отчасти работает в ЮАР, где также не хватает местных специалистов и уровень образованности населения, даже белого, очень низок. Но в ЮАР экспорт до сих пор контролируется белыми и найти черного, функции которого не ограничивались бы уборкой помещения или его охраной, среди персонала южно-африканской горнорудной компании столь же просто, как алмаз с рекордным количеством карат.

Причины положения, когда черные самостоятельно не развивают промышленность на своей территории даже при наличии капитала и возможности привлечения специалистов со стороны, определяются особенностями черной африканской социо-культурной системы. Это прежде всего:

1) полное отсутствие идеи капитализации денег;

2) полное отсутствие идеи маркетинга как чего-то значимого;

3) отсутствие ориентаций на общение с представителями не своей социо-культурной системы. На такие контакты черные идут только под давлением извне.

В черных государствах деньги, сколько бы их ни было, моментально тратятся на все, что угодно, но они никогда и ни при каких обстоятельствах не вкладывались и не будут вкладываться в производство, развитие маркетинговой сети, формирование профессиональных кадров для определенной отрасли промышленности и т.п. Если у черного на личном уровне, на уровне племени, на уровне государства появляется сюрплюс (любой в количественном отношении), он моментально тратится. Думать о том, что средства можно капитализировать и получить со временем гораздо больше, черные просто не в состоянии. Это не есть признак примитивности - это социо-культурная особенность, не более.

Такого рода социо-культурный стандарт очень устойчив и проявляется в самых разных регионах мира, где только обитают черные. Поразительные примеры дают черные в США: они в точности воспроизводят африканские стандарты поведения - экономического, социального и так далее. Только роль племени, заботящегося о своих людях, стало выполнять государство, которое платит бесконечные пособия на внебрачных детей и т.п. 80 % черных детей в США рождаются вне зарегистрированных браков и по факту находятся на содержании у государства, аккуратно выплачивающего пособия “одиноким” матерям. Что касается деловой активности, то черные занимают самую низкую ступень по показателям активности: только 2 % черных США вовлечены в частный бизнес (это даже ниже, чем показатель индейцев, которые дают цифру около 3 %).

Американские эксперты не перестают удивляться такому положению и пытаются всячески повышать образовательный уровень черного населения и т.п. Разрабатываются даже специальные программы по активизации их предпринимательской деятельности. Черные берут любые кредиты, которые выделяет государство, тратят деньги, но ничего не меняется. Удивляться не стоит: нужно просто вспомнить, как эти люди попали в Северную Америку и какую культуру они представляют.

Развитие промышленности и экспортных отраслей по западному стандарту есть дело, совершенно внешнее для черных как на личностном, так и на государственном уровнях: смысл его не вполне понятен, оно не может ими контролироваться. Черные государства не в состоянии реально влиять на мировой рынок и потребление природных ресурсов, даже если располагают колоссальными их запасами. Именно поэтому они столь беззаботны в поддержании своих коммуникационно-транспортных сетей, в подписании противоречивых контрактов и т.д. Они вкладывают в контракты и соглашения совершенно иной смысл, нежели белые люди, и последнее слово всегда остается за ними. Они могут сменить текущего президента на человека из другого племени и прервать таким образом любую преемственность. Долги, сделанные прежним президентом, не вполне воспринимаются как долги государства - это, скорее, долги конкретного человека и его племени.

...Для белых инвесторов это столь неприятная тема, что они стараются просто не думать о ней; западные эксперты ужасно не любят поднимать этот вопрос. Однако такова реальность Африки...

СЕЛЬСКОЕ ХОЗЯЙСТВО

Сельское хозяйство - это основная отрасль народного хозяйства Гвинеи. Его задача состоит не в том, чтобы производить большой сюрплюс продуктов и затем пытаться сбывать их на мировом рынке, но в том, чтобы кормить и занимать собственное население. С этой задачей сельское хозяйство страны справляется, и с этой точки зрения оно вполне эффективно. Обескураживающе низкая (по западным меркам) производительность труда не имеет никакого значения. Повышение эффективности сельскохозяйственного производства может привести только к высвобождению большого количества занятых, которым ничего не останется кроме того, как переселиться в города, образовать там новый пояс трущоб и начать заниматься неизвестно чем. В Гвинее подобного не допускают, и традиционный сельский образ жизни продолжает доминировать.

При анализе сельского хозяйства Гвинеи принято отмечать, что оно сильно деградировало с 1958 года, то есть после того, как Туре стал лидером страны и драматически сократил экспортные отрасли местного сельского хозяйства. В 1958 они составляли 60 % общего экспорта Гвинеи и - теоретически! - приносили в государственный бюджет до 65 миллионов долларов США. К 1988 году, то есть к началу проведения текущего цикла про-западных реформ, только кофе осталось важной статьей экспорта: производство зеленых кофейных зерен в 1990 - 92 годах составляло 30 000 метрических тонн в год (по оценкам FAO). Причины такого резкого “деграданса” видят в социалистических ориентациях и реформах Туре. Но дело в том, что до 1958 года сельское хозяйство Гвинеи носило чисто колониальный характер: существовали обширные банановые плантации, которые принадлежали французам и на которых работало большое количество местных черных, а то, сколько экспортной продукции они производили, влияло только на прибыль французов - всем остальным было абсолютно безразлично.

Такого рода структура занятости в сельском хозяйстве и его развитие в целом обычно ведут к невероятной зависимости страны “третьего мира” от бывшей метрополии. И ни одна из них еще не разбогатела таким образом от экспорта своей сельскохозяйственной продукции: произведут мало - плохо; произведут много - еще хуже (цены, которые и без того невероятно низки, снижаются катастрофически). В итоге вся территория страны может быть занята экспортной культурой, а местное население начинает импортировать продукты питания из метрополии. Например, Франция поставляет колоссальное количество продуктов питания на Реюньон в обмен на его сахар, который всегда производится с переизбытком и поэтому смехотворно дешев. Купить же его могут только французы, а они назначают любые цены. Примерно аналогичное ожидало бы Гвинею, сохраняй она экспортную ориентацию своего сельского хозяйства.

Туре повел разумную политику, действительно отвечавшую интересам его страны: сельское хозяйство в первую очередь должно кормить местное население и занимать его; на экспорте сельскохозяйственной продукции разбогатеть невозможно, и такая ориентация порождает массу проблем социального порядка. В результате плантации были национализированы, а французские колонизаторы быстро и шумно покинули страну. Франция перестала играть роль значимого рынка для сельскохозяйственных продуктов из Гвинеи.

Вместо плантаций колониального типа были созданы коллективные хозяйства и закуплено достаточно большое количество сельскохозяйственной техники, которая централизованно распределялась для обслуживания местных хозяйств, - вариант, подобный довоенному советскому (с МТС, обслуживавшими несколько коллективных хозяйств).

Такого рода политика Туре в области сельского хозяйства вызвала резкую критику на Западе не в последнюю очередь еще и потому, что она подавала нехороший пример другим африканским странам. Стали говорить, что такая политика разрушает сельское хозяйство и т.п. В качестве аргумента особое внимание обращали на то, что Гвинея - якобы в результате неэффективных реформ Туре - закупает некоторые продукты питания в соседних африканских государствах. При этом сознательно не упоминалось, что подобная торговля есть совершенно тривиальное дело для Западной Африки и достаточно развитый товарообмен существовал задолго до появления здесь Туре, Гвинейской Республики и рыночной экономики как таковой. Торговые связи региона складывались с XVII века, и посему не стоит переоценивать последние по времени новации. Существующая в Западной Африке практика обмена продуктами сельского хозяйства обусловлена природными особенностями региона и традиционными специализациями проживающих здесь этнических групп.

*            *            *

В 1984 году коллективные хозяйства были упразднены - таким стал первый шаг нового лидера страны, Конте. Отменено было всякое регулирование сельскохозяйственного сектора и проведены некоторые другие реформы сельского хозяйства, под которые были получены иностранные займы. Деньги выделили Мировой Банк и Франция (последняя - через Фонд помощи и кооперации).

Естественно, под инвестиции и реформы было произнесено много пустых высоких слов. Моментально появились оптимистические показатели роста производительности труда в сельском хозяйстве, причем основной рост пришелся на производство хлопка и других экспортных культур типа кофе. Естественно, западные инвесторы интересовались только этими отраслями.

Итогом расширения посевных площадей под хлопок и некоторые другие культуры стало сокращение числа домашних животных - весьма существенной статьи питания и самообеспечения местного населения. Возмущение его было дружно оценено как проявление “необразованности”. Между тем, сложности с обеспечением продуктами питания есть серьезный фактор социальной дестабилизации страны, порождающий массу врагов современного правителя Гвинеи.

С новым лидером пришло время и новых для Гвинеи проектов. В частности, американские компании предложили и начали реализовывать проекты по экспорту древесины из Гвинеи, чего ранее никогда не делалось. Лес играет очень важную роль в жизни местного населения, служа источником топлива и многих продуктов. Кроме того, лес - это естественная среда обитания небольших по численности, но многочисленных (около десятка) языческих этнических групп региона. По новому проекту около 100 000 квадратных километров лесов попали в сферу интересов американских компаний, экспортирующих древесину. Этот проект - отчасти катастрофа для экологии страны, и реализовать его, скорее, не удастся. Сколь бы ни были сильны местные власти, они не могут ничего противопоставить населению Гвинеи, которое отличается весьма буйным нравом и терпит свое начальство только до тех пор, пока последнее не затрагивает его коренных интересов. Американский же проект экспорта древесины прямо задевает значительную часть населения страны и особенно племени сусу, которое, в основном, обитает в лесной зоне.

Еще одна отрасль сельского хозяйства Гвинеи - это рыбная ловля, которая развита там вполне умеренно. В стране ежегодно вылавливается около 90 тысяч тонн рыбы. На перспективу собираются повысить показатели уловов до 200 000 тонн, но пока это только планы.

*            *            *

В целом, следует отметить, что сельское хозяйство Гвинеи крайне важно для страны, и не столько с точки зрения производительности труда. Дело не в том, чтобы собирать как можно большие урожаи тех или иных культур, но в том, что сельское хозяйство - это основа всего существования населения страны. Традиционный уклад не имеет альтернатив в Западной Африке. Существующие альтернативы - это непомерно разросшиеся города на побережье (как столица Гвинеи), с небольшим деловым центром и чудовищными трущобами, которые могут тянуться на десятки километров. Президент Туре столь долго правил Гвинеей потому, что ничего не пытался менять в сельском хозяйстве страны, только полностью покончил с его плантаторским колониальным вариантом, а во всем остальном оно продолжало соответствовать обычным африканским стандартам.

Президент Конте совершил большую ошибку, начав реформы сельского хозяйства в западном духе. Именно в этой сфере он нажил себе большинство врагов и восстановил против себя целые племена и социальные группы населения. Никакая самая марионеточная политика в области продажи природных ресурсов за рубеж не могла бы этого сделать. Сельскохозяйственная политика Конте - это гарантия его смещения с поста Президента.

ПРОМЫШЛЕННОСТЬ

ГОРНОРУДНАЯ ПРОМЫШЛЕННОСТЬ

В последние годы горнорудная промышленность Гвинеи обеспечивает около 90 %  иностранных поступлений в страну и формирует 21 % ВНП. При этом в ней занято только 7 000 человек! Рост горнорудной промышленности в последнее десятилетие очень велик и составляет около 15 % ежегодно. Существует большое количество различных проектов по ее развитию и совершенствованию, находящихся как в стадии реализации, так и на стадии предварительного планирования.

Западные аналитики пророчат горнорудной промышленности Гвинеи блестящее будущее. Основанием для их прогнозов служат только технико-экономические оценки природных ресурсов страны. Тем же, что думает местное население по данному поводу, мало кто интересуется.

Приведем избранные данные по промышленности Гвинеи:

Промышленность: избранные продукты

(по данным ООН, в 1 000 метрических тонн,

если не даны соответствующие ссылки)

* Данные World Metal Statistics, London.

** Данные US Bureau of Mines.

*** Оценочные данные.

бокситЫ

На Гвинею приходится около трети разведанных мировых запасов бокситов. Первое производство в этой отрасли было запущено в 1937 году, но массовая добыча началась только в 1950-х годах. Сейчас Гвинея является вторым в мире экспортером бокситов.

Ввиду особой важности данного ресурса приведем таблицу данных по добыче бокситов в мире.

Мировое производство и запасы бокситов

(по данным US Bureau of Mines; в тысячах метрических тонн, сухих)

* Оценочные данные

** Запасы - “оперативная” часть базы запасов, которая может эксплуатироваться и  экономически осваиваться в текущий момент.

*** База запасов - та часть разведанных ресурсов, которая отвечает определенным физическим и химическим критериям текущей добывающей и производственной практики и обладает оправданным потенциалом стать экономически доступной в обозримом будущем, при последовательном развитии техники и технологий.

**** Исключая США

Мировые ресурсы бокситов в целом оцениваются от 55 до 75 миллиардов тонн, где на Южную Америку приходится 33 %, на Африку - 27 %, Азию - 17 %, Океанию - 13 % и другие регионы мира - 10 %.

Горнорудные компании в Гвинее интернациональны: часть их акций, как правило, принадлежит государству, другая часть распределяется между различными иностранными инвесторами.

• Старейшая шахта страны находится в совместном владении Гвинеи, Франции, Швейцарии, Канады и ФРГ, которые образуют соответствующий консорциум. Управление шахтой осуществляется французской компанией Pechiney. Производство составляет около 700 000 тонн в год. По данным на 1987 год, добыча составляла 593 000 тонн. Вся продукция идет на экспорт.
• Бокситовая шахта Делебе около города Киндии начала разрабатываться с активной помощью СССР. Начальные инвестиции в нее составили 95 миллионов рублей при 2 % интереса. В 1988 году производство вышло на уровень 3.25 миллиона тонн. Около 50 % добываемых бокситов поступали в СССР в качестве погашения средств, инвестированных в создание шахты. В 1984 году шахта была модернизирована; дополнительные инвестиции составили около 100 миллионов долларов США.
• Крупнейшие месторождения бокситов находятся в Боке - Сангареди, в 250 километрах от Конакри. Их разработка началась в 1973 году. Это совместное владение Гвинейской Республики и консорциума Halko, в который с западной стороны входят такие компании как Alkoa, Alkan, Pechiney, Vaw, Billiton, Montedison и которому принадлежит 51 % акций. Запасы этого района оцениваются в 2 миллиарда тонн. В 1981 году добыча достигла 10 миллионов тонн и затем постепенно была доведена до 11 миллионов тонн в год.
• Бокситовая компания Дабола находится в совместном владении Гвинеи, Югославии (не вполне понятно, кто сейчас унаследовал ее акции - скорее всего, белградские сербы), Нигерии, Алжира и американской компании Reynolds Metal. Предполагается строительство завода мощностью 1 миллион тонн алюминия в год. Запасы района оцениваются в 1 миллиард тонн.
• Другой большой проект связан с разработкой месторождений в районе Айе-Коей, между городами Боке и Гауал. Это совместный гвинейско-арабский проект, связанный с заводом во Фрие; в нем участвуют шесть арабских стран.

Ситуация с добычей бокситов в Гвинее достаточно сложна и запутанна - это тема специального анализа, и в общей справке по стране невозможно вдаваться в бесконечные детали взаимоотношений Гвинейского государства с иностранными компаниями, работающими в этой отрасли. Отметим лишь, что даже при Конте гвинейское руководство весьма успешно контролирует иностранных инвесторов. В частности, правительство в состоянии заключать соглашения относительно цен на бокситы в тех случаях, когда отчисления от их экспорта в государственную казну становятся не такими, как ему хотелось бы.

Для более детального анализа этой отрасли добывающей промышленности Гвинеи нужны дополнительные исследования: слишком много специфичной информации + нужно более определенно знать интересы российской стороны.

ЖЕЛЕЗНАЯ РУДА

Наиболее серьезный проект связан с горой Нимба. Резервы железной руды составляют в этом районе около 2 миллиардов тонн. Содержание железа в руде - 66.7 %. Общие запасы железных руд в Гвинее оцениваются в 15 миллиардов тонн, что составляет 6.6 %  мировых запасов.

Естественно, разработкой месторождений у горы Нимба занимается консорциум, в котором помимо правительства Гвинеи представлены Япония, Франция и Британия. Первоначально проект разработки этого месторождения велся совместно с Liberian American Mining Company (LAMCO), и руда должна была доставляться в либерийский порт для дальнейшей транспортировки. Такой вариант предполагал экспорт 15 миллионов тонн руды ежегодно. Однако на сегодня финансовые проблемы редуцировали его до 4.5 миллионов тонн в год; также несколько модифицировалась роль Либерийско-Американской компании. Дополнительные коррективы внесла в проект война в Либерии, почему приступить к его реализации смогли только в начале 1990-х годов.

АЛМАЗЫ

Запасы алмазов в Гвинее оцениваются в 300 миллионов карат. Добыча их по разным причинам - в основном, из-за сложностей отношений иностранных компаний с правительством Гвинеи по данному вопросу - была затруднена. Вероятно, суть разногласий сводилась к тому, что доминирующие в добыче алмазов южноафриканские компании, будучи представителями расистского государства, не имели доступа в Гвинею, но обладали некоторыми возможностями сдерживать конкурирующих австралийских коллег от проникновения на рынок Гвинеи.

Продажа алмазов дает современной Гвинее около 10 % всех валютных поступлений в страну. Основная алмазная шахта находится около города Бананкоро и называется Аредор. Она на 50 % принадлежит Гвинее и на 50 % - австралийской компании Bridge Oil. Планируемая добыча алмазов на шахте - около 1 миллиона карат ежегодно. Реальное производство значительно ниже: 146 000 карат в 1988 году, 174 916 карат в 1987 году и 203 788 карат в 1986 году.

В высшей степени интересные явления стали происходить, когда южно-африканская компания “Де Бирс” получила доступ к алмазодобывающей промышленности Гвинеи. Если в 1992 году (еще без “Де Бирса”) Гвинея продала около 100 000 карат, то год спустя, после того, как алмазы Гвинеи стали реализовываться через Центральную Торговую Организацию “Де Бирса”, продажа “гвинейских” алмазов стремительно возросла до 400 000 карат - всего за один год! Не станем вдаваться в анализ истории “стахановского” роста производительности труда в алмазодобывающей промышленности Гвинеи. Основания трудового подвига лежат более в квотах на продажу алмазов, но это особая история, которая, возможно, заинтересовала бы Комитет по драгоценным металлам и камням, реализующий российские алмазы на международном рынке.

К середине 1995 года в мире сложилась самая критическая ситуация с добычей алмазов. Массу проблем имеют все основные алмазодобывающие страны - Австралия, Россия и ЮАР. Мы не станем детально описывать ситуацию. Конфликт может самым существенным образом отразиться на добыче алмазов в Гвинее: вероятна серьезная борьба между Австралией и ЮАР за ее рынок; на этой борьбе, естественно, начнут играть гвинейские власти... “Разделяй и властвуй” - железный стандарт африканской политики 1990-х годов.

ЗОЛОТО

В Гвинее есть золото, но его добыча при активном участии иностранных компаний началась только после прихода к власти Конте. Как обычно, был сформирован консорциум, 49 % акций которого принадлежит Гвинее, 25.5 %  - бельгийской компании Union Miniere, 25.5 % - австралийской компании Pancontinental. Разработки ведутся в районе Сигуири. В 1989 году было добыто всего 1 200 килограмм золота вместо планируемых 2-3 тонн.

Существует несколько других проектов по добыче золота в Гвинеи, в разработке которых участвуют США, Саудовская Аравия, Франция и Норвегия. Планируемая добыча по каждому проекту составляет порядка 1-2 тонн.

Примечание к информации о золото- и алмазодобывающей промышленности Гвинеи:

Сложно говорить однозначно и сложно опираться на официальные данные (их нет), но есть серьезные основания считать, что золото- и алмазодобывающие отрасли Гвинеи стали объектом пристального интереса со стороны компаний ЮАР, и прежде всего Anglo-American Corporation и группы “Де Бирс”. Последняя буквально идет по пятам западных “коллег”, которые по самым различным причинам вынуждены были оставить ряд африканских стран. В частности, “Де Бирс” активно проникает в Анголу и Заир (здесь он никогда прежде не работал и по множеству причин не мог появиться из-за отчаянного сопротивления западных конкурентов). Есть информация и о начале работы “Де Бирса” в Мали, граничащей с Гвинеей. Появление могучей группы южно-африканских компаний в Гвинее будет совершенно естественным. И если их тут пока еще нет, то они могут обнаружиться в любой момент не только в виде продавцов 400 000  карат “гвинейских” алмазов, появившихся неведомо откуда, но и в виде основных их добытчиков. Дополнительный, хотя и второстепенный фактор в пользу такого мнения состоит в том, что “Де Бирс” вступил в сильные разногласия с Россией и Австралией относительно продолжения кооперации в реализации алмазов на международном рынке.

Все это стоит учитывать российским компаниям при планировании своей работы в области добычи золота и алмазов в Гвинее.

Данная тема требует детального рассмотрения: в двух словах ее невозможно полностью осветить. В случае необходимости мы готовы провести специальное обследование.

ОБРАБАТЫВАЮЩАЯ ПРОМЫШЛЕННОСТЬ

На долю производства приходится только 5.44 % ВНП и около 11 % всех занятых Гвинеи. При Туре были предприняты попытки поднять уровень производства в обрабатывающей промышленности, но реализовать их оказалось сложно по причинам крайне слабой развитости инфраструктуры и низкого образовательного уровня местного населения.

Обрабатывающая промышленность Гвинеи представлена, в основном, пищевой и легкой промышленностью. При Туре они, несмотря на самую низкую эффективность, давали возможность производить достаточно одежды и продуктов питания для местного рынка.

*            *            *

В 1985 году, после начала реформ Конте, различные французские организации провели оценку местной обрабатывающей промышленности, что окончилось для нее катастрофически. По мнению французов, потенциал государственных промышленных предприятий использовался только на 10 %, а частных - на 30 %, в чем, естественно, обвинили Туре.

Итогом французской экспертизы стало то, что большое количество государственных предприятий было закрыто или продано частным владельцам. Сбывали дешево, и в итоге многое из проданного в частные руки оказалось моментально закрытым. На многих предприятиях стали проводить реформы. Предприятия пищевой промышленности почти полностью были отданы западным компаниям и стали собственностью Франции, Бельгии, США и Швейцарии.

В целом, итогом реформы пищевой и легкой промышленности Гвинеи в период 1985 - 86 годов стала полная катастрофа. Очень многие предприятия были закрыты, другие перешли в руки иностранцев. Произошло примерно то же, что при национализации 1958 года, но с точностью до наоборот: местный рынок фактически остался без легкой и пищевой промышленности.

Такого рода реформы, проводимые в африканских странах по западным стандартам, для местных жителей никакого смысла не имеют. Западные же компании и эксперты руководствуются вполне корыстными интересами. Они оценивают местную промышленность как полное убожество, но делается это лишь с той целью, чтобы постепенно заполнить местный рынок своим экспортом. В африканских странах подобные реформы под руководством западных специалистов прямо направлены на разрушение местных рынков, чтобы “очистить” их для своей продукции. Классический пример такого рода политики дает Франция, которая, похоже, давно перестала продавать свою продукцию за деньги и больше меняет ее на природные ресурсы, поставляет в счет кредитов и т.д.

Гвинея не стала исключением в этой игре. Местная пищевая и легкая промышленность были разорены, и в страну хлынул импорт из Западной Европы (Бельгия и Франция долго оставались основными торговыми партнерами Гвинеи). Одновременно в стране начали усиленно выращивать хлопок, который по нелепым ценам полностью уходит за рубеж.

Очень забавно, что западные специалисты много говорят об эффективности производства, например, в текстильной промышленности и беспокоятся относительно обеспечения рынка Гвинеи и других африканских стран товарами массового спроса, но при этом никогда не вспоминают, что китайские текстильные товары при почти аналогичном качестве имеют цены в 5-6 раз ниже западных: здесь рыночные механизмы почему-то перестают работать...

*          *            *

Пищевая и легкая промышленность Гвинеи, которые занимали достаточно большое количество местного населения и выпускали вполне адаптированную к местному рынку продукцию, оказались разоренными благодаря политике Конте. С точки зрения современной западной экономики, прибыльности для государственного бюджета и так далее, местная обрабатывающая промышленность являла собой, казалось бы, полное убожество. Но дело в том, что, как и сельское хозяйство, она исключительно важна в социальном плане. Сельское хозяйство, пищевая и текстильная промышленность занимали громадное большинство населения страны, они делали разумной существующую систему расселения, сохраняли определенные отношения между этническими группами - словом, поддерживали социальный мир в стране. В результате “рыночных” реформ Конте это пошло прахом: все, что только можно, продано за гроши иностранцам; специализации заменены на чисто колониальные, и так далее. В этом типичном африканском процессе вспышки неоколониализма интересны три момента:

I. Западные компании, в частности, французские, демонстрируют удивительную жадность и неразумность. После того, как представитель племени сусу, военный диктатор Конте обнаружил интерес к западной рыночной экономике, в Гвинею ринулись самые разнообразные инвесторы. Они не только добывают бокситы, железную руду и т.д. - это понятно и оправданно, поскольку дает большие обороты и прибыть. Западная сторона стала разорять местный рынок предметов массового потребления и продуктов питания, что в условиях Гвинеи может давать очень небольшие обороты и весьма скромную прибыль. Более важным итогом является сильнейшая дестабилизация страны. Обратите внимание на несопоставимость масштабов работы иностранных компаний в горнорудной, пищевой и текстильной промышленности Гвинеи. Западные компании по сути губят своего благотворителя - режим Конте и тем самым подрывают не только собственное присутствие в текстильной и пищевой промышленности маленькой бедной африканской страны, но и отношения с властями Гвинеи, касающиеся горнорудной промышленности. Такова суть “рыночной” экономики.

II. Обычно подобные реформы кончаются для текущего правителя африканской страны катастрофически. Можно гарантировать, что Конте не будет править слишком долго и его правление не будет спокойным. Совершенно неизбежен радикальнейший перелом в политике Гвинеи. Иностранные инвесторы и племя сусу неизбежно станут объектом давления со стороны нового лидера страны, которым обязательно должен стать человек, представляющий мусульманское население страны (это может быть человек из этнических групп фулани или малинке). Такой поворот - отнюдь не проявление примитивной племенной вражды. Русскому человеку это будет понятно, например, из такой аналогии: может ли чеченец по национальности - пусть даже самый душевный и разумный человек - победить на президентских выборах 1996 года? Племя сусу столь же высоко оценивается в Гвинее, как сейчас чеченцы в России.

III.В эпизоде с разорением французами пищевой и легкой промышленности Гвинеи проявляется серьезная ограниченность и уязвимость западных стран. Свои рынки они всячески защищают. Пищевая и текстильная отрасли промышленности Франции столь же нерентабельны и не выдерживают конкуренции с очень многими странами - и не только с КНР. Тем не менее, их сохраняют и поддерживают: они важны для занятости населения и для французского экспорта в целом. А то, что в других странах пищевая и легкая промышленности также могут быть важны не только с точки зрения дутых технико-экономических показателей, которые те же французы никогда не учитывают по отношению к самим себе, они понимать отказываются. Это противоречие и есть типичный неоколониализм. Думается, времена существования такого двойного стандарта уже позади. В частности, хорошо известны каналы аналогичного разорения пищевой промышленности западных стран. Это спокойно - с полным соблюдением законности и на основании выявления и использования внутренних противоречий западной экономики - может делаться представителями третьих стран, например, России или других государств СНГ. Гвинейские компании по такому пути идти не могут, но они в состоянии закрыть свой рынок для французских товаров так же, как Франция ранее закрыла его для китайских товаров.

ЭНЕРГЕТИКА

75 % потребностей населения Гвинеи в энергии покрывается за счет дров. Энергетические проблемы страны очень серьезны. Местному населению совершенно безразлично, сколько тысяч тонн бокситов добывается в стране, - это его никак не касается. Но то, что не хватает дров для удовлетворения элементарных потребностей, это весьма существенно. В Гвинее на человека приходится в среднем только 59 кг дров, в то время как по суб-Сахаре средние показатели составляют 103 кг (но даже эти числа явно не удовлетворяют реальных потребностей населения в топливе).

В стране есть несколько очень мелких электростанций. Было и существует много планов по сооружению большой гидроэлектростанции на реке Конкуре, так остающихся на стадии проектов.

Сложные проблемы Гвинеи с топливом и, в частности, с дровами могут казаться смешными: дикость, необразованность и т.п. Но дело в том, что это - реальные проблемы населения и малейшие ухудшения в данной области могут приводить к настоящим социальным взрывам. Нынешняя власть поступила очень неразумно, приняв предложение об организации экспорта древесины из страны: денег в государственный бюджет это вряд ли добавит, но социальная ситуация в Гвинее может стать гораздо более напряженной.

ПОЛЕЗНЫЕ АДРЕСА ПО ТОРГОВЛЕ И ПРОМЫШЛЕННОСТИ

Агентство по развитию:

Caisse Francaise de Developpement (CFD) - Conakry, telex 780

Mission Francaise de Cooperation - Conakry (управление двусторонней экономической помощью)

Палаты бизнеса:

Chambre de Commerce, d’Industrie et d’Agriculture de Guinee

BP 545, Conakry; tel. 44 44 95, telex 609; основана в 1985 году, насчитывает 70 членов

Chambre Economique de Guinee

BP 609, Conakry

Торговая организация:

Entreprise Nationale Import - Export (IMPORTEX)

BP 152, Conakry; tel. 44 28 13, telex 625; государственное импортно-экспортное агентство

Крупнейшие промышленные компании

AREDOR - Guinee (добыча алмазов и золота)

BP 1218, Conakry; tel. 44 31 12, telex 22132;

основана в 1981 году (как Association pour la Recherche et l’Exploitation de Diamants et de l’Or), производство запущено в 1984 году; на 50 % принадлежит государству, другие 50 % совместно принадлежат Bridge Oil Ltd (Australia), Industrial Diamond Co (United Kingdom), Simonius, Vischer & Co (Switzerland) и Bankers’ Trust;  отток иностранных инвесторов зарегистрирован в середине 1994 года; 1 200 занятых

Compagnie des Bauxites de Guinee (добыча бокситов в районе Боке - Boke)

BP 523, Conakry;

основана в 1964 году, капитал - US $ 2 миллиона, на 49 % принадлежит государству, 51 % - Halco (Mining) Inc., консорциуму, представляющему интересы США, Канады, Франции, Германии, Нидерландов и Италии; 2 796 занятых

Entreprise Nationale d’Electricite de Guinee (ENELGUI) (электричество)

Immeuble Cherif Diallo, blvd Telly Diallo, BP 322, Conakry; tel. 41 18 57, telex 23287, fax 41 17 51; прежнее название - Societe Nationale d’Electricite; национальное предприятие; его приватизация намечена на 1994 год

Friguia (алюминиевый завод в городе Фрия - Fria)

BP 334, Conakry; tel. 41 31 13, fax 44 34 63;

основан в 1957 году, капитал - 13 602 млн. гвинейских франков; на 49 % принадлежит государству, 51 % - Holding Frialco; 1 500 занятых

Nimba International Mining Co (NIMCO)

(разработка высококачественных депозитов железа у горы Нимба - Mt. Nimba; 12 млн. тонн планируется экспортировать ежегодно через либерийский порт Бучанан - Buchanan)

BP 837, Conakry; telex 622; основана в 1989 году, основной владелец - Правительство Гвинеи, при участии Либерии и компаний  Euronimba и African Mining Consortium Ltd.

Societe Aurifere de Guinee (SAuG)

(разведка и эксплуатация месторождений золота в Корон и Диди -  Koron and Didi)

BP 1006, Conakry; tel. 44 45 18, telex 23237; основана в 1985 году, капитал - US $ 4.9 млн.; на 49 % принадлежит государству, баланс контролируется бельгийским интересом

Societe des Bauxites de Dabola (SBD)

(добыча бокситов в Дабола и Туге - Dabola and Tougue)

Conakry; основана в 1971 году; на 51 % принадлежит государству

Societe des Bauxites de Kindia (SBK)

(добыча бокситов в Дибеле - Debele)

Conakry, telex 2148; основана в 1974 году как Office des Bauxites de Kindia, совместное предприятие с СССР; производство запущено в 1974 году, имя изменено в 1992 году; контролируется государством, приватизация намечена на 1994 год; 1 700 занятых

Societe de Diamant de Guinee

(эксплуатация алмазных месторождений в провинции Курусса - Kouroussa)

основана в 1984 году; на 50 % принадлежит государству

Societe Guineenne d’Electricite (SOGEL)

(надзор за производством, транспортировкой и распределением электроэнергии)

Conakry; основана в 1994 году; на 49 % принадлежит государству, 51 % совместно контролируется Hydro-Quebec (Canada), Electricite de France и SAUR (France)

Societe Guineo-Arabe d’Alumine

BP 554, Conakry; основана в 1975 году Правительством Гвинеи совместно с 6 арабскими правительствами с целью запуска и развития производства алюминия в Эйекоу - Ayekoe; по оценкам, ежегодное производство составляет 1 млн. тонн

Societe Miniere de Dinguiraye

(эксплуатация месторождений золота в Дингуйрайе)

Dinguiraye; 85 % принадлежит Delta Gold Mining (совместная собственность Kenor AS (Norway) и Bureau de Recherches geologiques et Minieres (France)), 15 % принадлежит государству

Societe Miniere de Niandan (SMN)

(добыча золота и алмазов в Кениеро - Keniero)

Keniero; основана в 1986 году, капитал - US $ 5  млн.; 50 % принадлежит государству, баланс контролируется интересами Франции, Саудовской Аравии и США

Societe Miniere et de Participation Guinee - Alusuisse

(бокситовая шахта и завод по выплавке алюминия в Туге - Tougue)

Conakry; основана в 1971 году; принадлежит Правительству Гвинеи и Alusuisse (Switzerland); по оценкам, ежегодное производство бокситов составляет 8 млн. тонн

ТРАНСПОРТ И КОММУНИКАЦИИ

Транспорт и коммуникации в Гвинее развиты очень плохо. Даже по скромным африканским меркам, в стране не все благополучно в этой области. Приведем некоторые данные по транспорту:

Железнодорожный транспорт

(по оценкам ООН):

Движение на автодорогах

(по оценкам ООН; 1 000 автомобилей в пользовании)

Железные дороги: 662 км одноколейной дороги тянутся от Конакри к Канкану на востоке страны, пересекая реку Нигер в Куруссе (Kouroussa). Три линии для транспортировки бокситов общей протяженностью 383 км соединяют Сангареди (Sangaredi) с портом Камсар (Kamsar) на западе, и Конакри с районами горной добычи Киндия (Kindia) и Фрия (Fria).

Автомобильные дороги:  в справочниках указываются 28 - 30 тысяч км дорог. Очень много зависит от определения того, что есть дорога. Только 1 150 км дорог в Гвинее имеют твердое покрытие; среди дорог без твердого покрытия лишь около 4 500 км квалифицируются как “всепогодные”, то есть рассчитанные на использование во все сезоны годы, включая дождливый. Эксплуатация большинства дорог в дождливый период невероятно затруднена, поэтому стоит ориентироваться только на те, которые имеют твердое покрытие.

Коммуникационная сеть Гвинеи крайне неразвита. По некоторым данным, в стране всего около 15 тысяч телефонных аппаратов, хотя по другим данным их намного больше. Причина расхождений состоит, вероятно, в том, что порой сложно понять, где реальность, а где - только планы: слишком часто планируемые достижения выдаются за реальность. В Гвинее три радиостанции, работающие на средних волнах, и одна, работающая на длинных волнах; одна телевизионная программа. В стране около 65 000 тысяч телевизоров и около 200 000 радиоприемников. (Все данные носят приблизительный, оценочный характер.)

Дополнительную информацию относительно дорог и коммуникаций смотрите, пожалуйста, на странице ... данного текста.

Планы и прожекты

В середине 1980-х годов на реконструкцию дорог и строительство скоростной трассы в Гвинее международными организациями было выделено соответственно 55 и 200 миллионов долларов США. Деньги поступали по различным проектам улучшения дорожной сети страны. Особую активность в этой области проявила, естественно, Франция.

Существуют и проекты строительства в Гвинее 10 000 километров дорог высокого качества. Но это планы, а в реальности западные компании ограничились только сооружением дорог от месторождений полезных ископаемых в порты - и не более. (При этом сложно понять, в какой степени удалось реализовать даже эти планы.) Франция выделяет кредит на ремонт железной дороги от алюминиевого завода во Фрие и месторождения бокситов в Боке до порта Камсар.

Насколько можно понять, к середине 1990-х годов железная дорога между Конакри, Канканом и Фрией находится в относительно рабочем состоянии. Дорога между Боке и портом Камсар также вполне приспособлена для транспортировки грузов.

Началась реконструкция порта в Конакри: строится новый причал для погрузки контейнеров, вводится масса других усовершенствований различного рода.

В 1988 году французы начали большую работу по созданию современной системы коммуникаций в Гвинее. Была построена АТС на 18 000 абонентов, обслуживающая Конакри и некоторые другие города страны. В сельской же местности и небольших городках телефонной связи практически нет.

Отношение местного руководства и населения к дорогам и транспорту

В отношении транспортной сети своей страны руководство Гвинеи всегда проявляло полную пассивность, и это - совершенно типичная африканская история. Причина подобного поведения лежит в том, что местное население имеет свои транспортные сети, которые активно использует: проселочные дороги, реки и так далее. В сезон дождей, когда грунтовые дороги приходят в полную негодность и более напоминают болота или реки, связи разных районов страны значительно ослабевают. Всё, как и много-много лет назад... Существующая транспортная сеть вполне отвечает естественным потребностям громадного большинства населения страны. Что касается разработки месторождений полезных ископаемых, то строительство и реконструкция дорог в таком варианте - это обязательное приложение к иностранным инвестициям в горнорудную промышленность. Гвинейское руководство и местное население даже не особенно стремятся поддерживать существующую дорожно-транспортную сеть, поскольку уверены, что иностранные компании, интересующиеся их ресурсами, построят все, что необходимо: иного выхода у них просто нет.

Думается, руководство Гвинеи и в перспективе сохранит самое равнодушное отношение к состоянию дорожно-транспортной сети страны, и сколь много средств ни будет в нее вложено, через короткое время все вернется в прежнее жутковатое состояние. Все эти проблемы - внешние и чуждые для местных жителей, поэтому вряд ли можно требовать от них заботливого отношения к сохранности дорог. Недоразвитость, с точки зрения западного человека, транспортной сети африканских государств есть, по сути дела, эффективное средство их борьбы с неоколониализмом. Гвинея в данном случае не является исключением: транспортная сеть страны - это индикатор ее независимости, и чем более отвратительно состояние дорог и транспорта, ориентированных на обслуживание иностранных компаний и инвесторов, тем более независима Гвинея.

ВНЕШНЯЯ ТОРГОВЛЯ ГВИНЕИ

Внешняя торговля: основные товары

(в миллионах долларов США)

* Оценочные данные

На начало 1990-х годов положение с внешней торговлей следующее:

Экспорт

Оборот - 622 миллиона долларов США (в ценах FOB, на 1992 год);

Основные товары: бокситы, алюминат, алмазы, золото, кофе, ананасы, бананы;

Основные партнеры:  США - 23 %, Бельгия - 12 %, Ирландия - 12 %, Испания - 12 %.

Импорт

Оборот - 768 миллионов долларов США (в ценах CIF, на 1992 год);

Основные товары: нефтепродукты, оборудование, транспортные средства, продукты питания, текстиль, зерно;

Основные партнеры: Франция - 26 %, Кот дўИвуар - 12 %, Гонконг - 6 %, ФРГ - 6 %.

Современная структура гвинейского импорта очень ненадежна. Со сменой Президента страны (а на него не раз уже покушались) должно произойти и радикальное изменение структуры импорта и состава торговых партнеров Гвинеи.

На экспорте предстоящие политические изменения не должны отразиться столь драматически, но положение иностранных горнорудных компаний в стране тоже изменится.

Если бы российские компании были более динамичны и вели систематический маркетинговый и геополитический мониторинг, то после изменения политического курса современной Гвинеи могли бы получить превосходный рынок. Лучшей гарантией тому стало бы своевременное пожертвование денег на строительство мечети в городе Тимбо (прошлая религиозная столица государства - Фуота Джаллон). Это не шутка: к власти придут мусульмане...

Характерной особенностью внешней торговли Гвинеи является активное присутствие в ней т.н. оффшорных компаний Гонконга и Ирландии, которые открывают широкие возможности для деловой активности нерезидентов. Не исключено также, что, если посмотреть, где инкорпорированы американские компании, то окажется, что в большинстве своем - в штатах Делавэр и Невада, основных оффшорных и налоговых “дырах” современных США. Присутствие таких компаний создает неплохие условия для самого деликатного выполнения сложных задач правильного инвестирования денег, получения прибыли и уклонения от налогов у себя на родине.

ЗАПАДНЫЕ ГОСУДАРСТВА И ИХ ИНТЕРЕСЫ

В ГВИНЕЙСКОЙ РЕСПУБЛИКЕ

В Гвинее пересекаются интересы очень многих стран мира. Западные государства составляют отдельную группу, которая старается монополизировать рынок и при этом постоянно скандалит внутри своего круга. Западные компании в Гвинее поддерживают очень напряженные отношения и единственное, что их сближает, - это дружное признание местных черных дикарями. К сожалению, при этом не учитывается, что “дикари” уже давно не пассивны и зачастую успешно проводят выгодную им политику.

Взаимоотношения западных государств и компаний в Гвинее - большая тема, поэтому нет возможности описывать все детали: они чересчур обильны и касаются каждого вида природных ресурсов. Только небольшая - последняя по времени - иллюстрация “странных совпадений”:

• Во время визита Президента Франции Ширака в Африку летом 1995 года Президент Мали демонстративно отказался с ним встречаться.
• В Мали начали работать южно-африканские горнорудные компании, поддерживающие самые отвратительные отношения с французскими “коллегами” и преследующие их по всей Африке.
• В Гвинее начали работать южно-африканские компании, хотя до 1993 года их здесь не было и быть не могло.

Это пример столкновения золото-алмазных интересов ЮАР и Франции в Западной Африке. Есть масса аналогичных фактов и по другим значимым природным ресурсам Гвинеи.

Политика Франции в отношении бывших колоний в Африке

и возможные ее последствия для Гвинейской Республики

Основными конкурентами российских компаний в Гвинее будут французские компании. Это определяется тем, что Гвинея является бывшей французской колонией и, хотят того местные деятели или нет, но связи с метрополией остаются достаточно прочными, а после прихода к власти Конте они еще более усилились.

Особую роль играет смена Президента во Франция и вызванная ею попытка активизации деятельности страны на международной арене. Ситуация здесь достаточно динамична, поэтому мы ограничимся лишь кратким периодом времени. На середину 1995 года Франция является одним из наиболее агрессивных западных государств, ей до всего есть дело и по любому вопросу она имеет свое мнение. Наиболее характерны два примера:

Первый - декларация Президента Ширака о проведении Францией атомных испытаний, что, естественно, необходимо в чисто исследовательских целях. Такого рода декларации и реальная попытка проведения испытаний - в высшей степени вызывающая акция. Ее смысл, помимо военного, состоит в том, чтобы вновь продемонстрировать Францию всему миру в качестве супердержавы.

Второй - война в Боснии и Герцеговине и поведение Франции в этом затяжном конфликте. Франция находится в сложнейших отношениях с мусульманским миром. В свое время она владела большим количеством колоний в ныне независимых и сплошь мусульманских странах. В лице Алжира она имеет серьезнейшего оппонента и открытого противника, продолжая поддерживать текущую власть страны в ее совершенно бесперспективном сражении с исламскими фундаменталистами. При этом Франция столь же активно вмешивается в сербскохорватский конфликт на стороне мусульманского меньшинства и постоянно пытается давить на сербов.

Эти два примера очень показательны: при новом Президенте делается отчаянная попытка вдохнуть жизнь во внешнюю политику Франции, чтобы вновь занять ведущие позиции в мире. Страна стала достаточно конфликтной.

Очень активную политику ведет Франции и в отношении франкоязычных африканских государств. Политику Ширака в Африке называют “новым реализмом” и “новым деголлизмом”. Суть ее проста: Франция пытается обратить долги своих африканских колоний, а ныне независимых государств в инвестиции. Конверсия долгов в инвестиции в Африке есть дело в высшей степени тонкое. Долги африканских стран западным государствам являются итогами неоколониальной политики и вполне откровенного их грабежа. В современной ситуации численное выражение долга африканских стран абсолютно ничего не значит: они могут быть должны совершенно фантастические суммы, но это не деньги - это только числа с бесконечными нулями, за которыми ничего не стоит. Центральные правительства большинства французских колоний во главе с их Президентами на практике не в состоянии проводить эффективную экономическую политику в своих странах даже при самом искреннем желании. Эти страны уверенно перемещаются на африканский уровень, проходя спонтанную реорганизацию по племенным принципам, совершенно естественным и органичным для них. В такой ситуации сложно обращать долги в инвестиции - это лишь игра слов, не более.

В июле 1995 года Ширак совершил поездку по 4 странам (Марокко, Берегу Слоновой Кости, Габону и Сенегалу) и встретился с Президентами 14 африканских государств. Во время встреч речь шла об укреплении связей Франции с государствами Африки. В высшей степени характерно, что Ширак совершил эту поездку почти немедленно после своего вступления на пост. Показательно и то, что он встречался с президентами только тех стран, которые были ранее французскими колониями - ни один не-франкоязычный президент не присутствовал. Это явно свидетельствует о том, что Франция пытается активизироваться и закрепиться в своих бывших африканских колониях, что представляется забавным примером проявления действия рыночной экономики в Африке. Повторим характерную деталь: президент Мали демонстративно отказался встречаться с Шираком.

Ширак весьма оптимистически оценивает будущее союза Франции с Африкой и пессимизма других в этом отношении не разделяет. В адрес франкоязычных стран Африки было отпущено большое количество комплиментов и не раз отмечалось, что в лице Франции они всегда смогут найти верного соратника в борьбе с их проблемами, - слова, слова... В реальности все современные отношения вертятся вокруг проблемы долгов, которые розданы Францией путем разного рода неоколониальных махинаций и вернуть которые нет никакой возможности. Перед тем же, как окончательно списать их, Ширак старается найти возможности конверсии долгов в инвестиции.

Оценить попытку активизации Франции на международной арене и, в особенности, в экономической сфере несложно: это чисто искусственная мера, которая не подкрепляется реальной силой и внутренними реформами в стране. Франция не идет по пути внутренних реформ и не пытается всерьез осознать то, что ее бывшие колонии в Африке и других регионах мира стали существенно иными. Даже если они все еще входят в зону франка и их нынешние Президенты искренне стремятся развивать связи с Францией, в действительности сделать что-то очень сложно. Это не поддается описанию статистическими данными, но знакомство с реальной жизнью африканских стран показывает, что “африканизация” Африки идет очень успешно: страны становятся совершенно неуправляемыми, а их власти - самодостаточными. Даже самое марионеточное африканское правительство сейчас не может ничего гарантировать. Внутреннее положение многих стран зоны того же франка просто отчаянное (с точки зрения западного наблюдателя), и в таких условиях делать ставку на их президентов не имеет никакого смысла. То есть, с политической точки зрения, попытки Франции усилить свои позиции в Африке не имеют под собой реальной базы.

С точки зрения экономической, активность Франции в Африке в 1995 году и в ближайшей перспективе имеет еще меньше резонов. Давно и не без достаточного количества на то оснований в самых разных источниках систематически появляется информация о фактическом банкротстве таких французских финансовых монстров как Credit Lyonnais и некоторых других. И только благосклонное отношение родного правительства спасает их от полного краха. То, что случилось с английским банком Baring Brothers в Сингапуре, вызвав кратковременную панику в западном финансовом мире, есть только милая шутка по сравнению с возможными последствиями разорения французских колониальных банков. Мы работаем с информацией, которая с разных сторон касается Франции, и можем достаточно уверенно утверждать, что реальной экономической базы для активизации Франции в Африке просто не существует - это лишь политические декларации, попытки выдать желаемое за действительное.

В целом, можно отметить следующее: современная Франция в Африке - это не более, чем “бумажный тигр”. Многие франкоязычные страны региона, в том числе и Гвинея, должны ей катастрофические суммы, но получить долги нет никакой возможности. Сами попытки сделать это являются показателем некоторого непонимания ситуации. Когда анализируешь ее со стороны, это становится совершенно очевидным. Усилия, затрачиваемые Францией на возвращение своих долгов, являются следствием того, что ей просто не хочется терять эти неправедно нажитые миллиарды. В 1995 году и в ближайшей перспективе возможна некоторая излишняя суетливость Франции в ее бывших африканских колониях и Гвинее в частности, но это - самые поверхностные, чисто политические акции, не подкрепляемые ни реальной экономической силой современной Франции, ни ее моральной или военной готовностью вновь диктовать условия африканским странам, в том числе Гвинее.

*            *            *

В примитивном графическом виде ситуацию в Гвинее можно представить следующим образом:

1. Существует острый конфликт интересов самых разных стран - не частных    компаний, а именно стран, представленных своими частными компаниями.

2. Громадное большинство их конкурируют только друг с другом: французские компании с американскими, те - с арабскими, и так далее.

3. Никто не хочет учитывать того, что местные черные - не такие уж примитивные люди и что у них есть свое видение ситуации, поэтому реальный конфликт интересов на территории современной Гвинеи можно представить, скорее, следующим образом:

Где окажутся российские компании в этом “гармоничном” переплетении интересов разных стран, зависит от них самих. Возможны самые парадоксальные варианты.

ВЫВОДЫ

В данном разделе приведены основные выводы по различным аспектам истории, экономики и политики Гвинейской Республики, но прежде, чем изложить их, хотим пояснить, что, во-первых, некоторые из них  могут показаться мало обоснованными фактическим материалом. Дело в том, что в тексты аналитических справок мы включаем только часть имеющейся информации и просто не в состоянии включить все результаты собственных маркетинговых исследований, ибо в противном случае тексты разрастаются до нескольких сотен страниц. Во-вторых, данная справка ориентирована на общие ознакомительные цели и составлялась без учета специфики деловых интересов конкретных российских компаний. Конкретизация справки есть, по сути, отдельное маркетинговое исследование, которое может быть осуществлено на основании дополнительного запроса российской компании с четким определением ее интересов в Гвинейской Республике, но это уже - совершенно самостоятельная работа. В-третьих, Гвинея - типичная африканская страна, на которую распространяются многие выводы, характерные для других стран этого континента. Поэтому, если у Вас уже есть другие описания стран Африки, Вы можете обнаружить некоторое сходство выводов по Гвинее и остальным бывшим французским колониям в Африке. Разные страны, разные племена, разные части континента, но при социальном и экономическом анализе положение их оказывается едва ли не аналогичным.

История  Гвинеи

1. До прихода на территорию Гвинеи западных людей и начала колонизации она не была диким местом. Местные мусульманские народы имели государственность, способную усваивать зарубежные новинки в области организации экономики, военного дела и социальной сферы. Очень важно, что государственность местных жителей не была анахроничной и не носила примитивного характера. Она возникла до столкновения с западными колонизаторами и обладала способностью к саморазвитию. Стандарт государственности Гвинеи полностью соответствует общим мусульманским стандартам организации и функционирования государства.

2. Важно, что даже на самых ранних стадиях освоения Западной Африки ее жители были в состоянии уверенно кормить себя. В литературе нет ни одного упоминания о голоде в регионе или проблемах с продуктами питания в целом - всегда поддерживалось гармоничное соответствие численности населения и обрабатываемых площадей. Мусульманские государства на территории современной Гвинеи не были самыми процветающими в мире, но они и не бедствовали; технологии производства продуктов питания не поражали своими результатами, но продуктов населению хватало. Проблемы в этой области появились только после вторжения французских колонизаторов, пытавшихся превратить Гвинею в свою “банановую республику”.

3. После установления французского доминирования на территории современной Гвинеи возникли острые проблемы с питанием. Обрабатываемые сельскохозяйственные площади резко увеличились, но продуктов перестало хватать, так что пришлось завозить их из Франции. Начались реальные проблемы и в социально-политической жизни региона, поскольку традиционный баланс сил разных этнических групп, складывавшийся естественным образом на протяжении столетий, был нарушен. Все говорит о том, что французские колонизаторы последовательно дестабилизировали обстановку на территории современной Гвинеи.

4. Исключительно важно, что в Гвинее и Западной Африке в целом был и остается естественный доминант - мусульманские этнические группы, гораздо более развитые в социальном отношении, нежели языческие племена региона. Мусульмане в естественных исторических условиях подавляли остальные этнические группы, но при этом не порождали жесткой диктаторской власти и отношение их к язычникам было достаточно разумным. В частности, они налаживали эффективную торговлю и межрегиональное разделение труда.

5. Сколько бы ни пытались колонизаторы и их марионеточные ставленники принизить мусульманские этнические группы, те остаются наиболее развитыми и способны быстро восстановить свое доминирование в регионе. Попытка современной Франции сделать ставку на племя сусу как доминант не имеет перспектив: это примитивное племя, которое всегда проигрывало мусульманам.

6. Важно, что Гвинея  и ее население являются государством и людьми не западного типа. К Гвинее не применимы западные стандарты, и “примитивность”, “недоразвитость” ее - это следствие западного восприятия и сознательной политики, направленной против этого государства. В частности, идеи технического прогресса меньше всего беспокоят жителей Гвинеи, как и большинство других жителей Африки и Азии, а в бедности они не видят большой беды, равно как и в отсутствии некоторых западных атрибутов, поскольку никогда не генерировали их самостоятельно; западных же людей они воспринимают исключительно как колонизаторов. Весь мир не обязан быть копией Запада, и это справедливо не только по отношению к России, но и к Гвинее и Африке в целом.

7. Гвинее доколониального периода характерна достаточно мягкая центральная власть. Ее история помнит, в основном, либеральных мусульманских лидеров. Однако с момента столкновения с западными колонизаторами Гвинея стала генерировать сильную, жесткую центральную власть и порождать мощных лидеров. При наличии угрозы извне появление таких лидеров - почти норма для страны.

8. Для гвинейских лидеров характерно поразительно умелое балансирование между различными внешними силами: таким образом они отстаивают независимость своей страны и ее населения. Удивительно тонкая и эффективная дипломатия была продемонстрирована Самори Туре в конце XIX века и Секоу Туре в период обретения независимости от Франции. Это - классика мировой дипломатии, и нет оснований считать, что она стала исключительно достоянием прошлого.

9. История Гвинеи как части Западной Африки демонстрирует высокий уровень развитости местных этнических групп. Они в высшей степени независимы и готовы оказывать сопротивление любым агрессорам. При этом степень сопротивления во многом зависит от того, насколько сильно пытаются давить на них завоеватели. Это подтверждается всей историей колонизации Гвинеи.

В Гвинее бывали периоды относительно мирного правления колониальной французской администрации (время после окончания каучукового бума до начала Второй мировой войны). Но относительно мирное сосуществование связано только с тем, что французы в это время не слишком давили на местное население и не особенно пытались эксплуатировать страну, поскольку было не вполне понятно, что можно делать с этой территорией: захватили ее исключительно из соперничества с Великобританией, но что делать дальше, просто не знали. Любой иностранный агрессор в этом районе Африки не может быть спокоен и гарантирован в своих “правах”. Это в полной мере касается и современных иностранных инвестиций. Хищническое отношение к ресурсам страны и пренебрежение интересами ее населения неизбежно обернутся полным провалом инвестиций.

10. В разные периоды своей истории гвинейские лидеры проводили существенно различную политику в отношении иностранных государств. Как правило, их поведение было разумным и направленным на сохранение независимости страны. Тем не менее, довольно часто иностранцам удается найти марионеточных лидеров, которых обычно дают черные языческие племена, проживающие на побережье. Это характерно для всей Западной Африки. В таком варианте в стране устанавливается катастрофически ненадежный марионеточный режим.

Отношения Гвинеи с западными странами

11. Гвинея  -  государство, которое на протяжении длительного времени выдерживает относительно независимую от всех существующих социо-культурных систем позицию: в ней нет явных западных доминант; она достаточно поздно стала колонией западной социо-культурной системы (это случилось только в период перехода последней на империалистическую стадию); она в предельно краткие сроки освободилась от колониальной зависимости. Гвинея была умеренным последователем доминировавших социо-культурных систем - вассалом западной, а затем российской с ее коммунистическими идеями. Зависимость Гвинеи всегда ограниченная, при сохранении возможности балансирования между внешними силами.

12. С самого начала контактов с Западом на территории современной Гвинеи определились два типа этнических групп: прибрежные языческие племена, которые легко и просто становились вассалами западных колонизаторов (в целом, это были одни из первых колониальных захватов в Африке), и мусульманские народы, имевшие свою государственность и не желавшие контактировать с Западом, а при возникновении войн подолгу и умело сопротивлявшиеся. Эти два типа в полной мере сохраняются и в современной Гвинее, но сейчас оба не прочь попользоваться деньгами западных государств. Подобные отношения сохраняются до наших дней, и нет оснований считать, что жители Гвинеи слишком дорожат своими связями с Западом. В частности, потери западных людей в коммерческих отношениях с Гвинеей вряд ли расстраивают местное население - скорее, вызывают радостные чувства. От прибыли западной стороны Гвинея никогда ничего не имела.

13. Есть большое количество примеров удивительно циничного и жестокого отношения западных колонизаторов к населению Гвинеи, которые помнятся и передаются из поколения в поколение местными жителями. Нет оснований считать, что современные западные люди и государства - несмотря на все их декларации о правах человека и т.п. - изменили свое отношение к народам Африки. Другое дело, что с середины 1950-х годов у них нет более возможности применять традиционные методы насилия, и нынешнее неравноправие проявляется, в основном, в экономических отношениях. Нет оснований считать, что и жители Гвинеи изменили свое отношение к западным людям: те по-прежнему считаются колонизаторами, и давние счета предъявляются современным западным государствам.

14. Анализ истории Гвинеи в очередной раз подтверждает весьма тривиальный, но важный вывод: проводя колониальную политику, западные страны часто подавляли естественных доминант на завоеванных территориях, в частности, мусульманские этнические группы в Гвинее.

Примеров подобного поведения западной социо-культурной системы периода ее распространения в столкновениях с народами Африки, Азии, Южной Америки - масса. Например, в Руанде и Бурунди Бельгия нарушила традиционный баланс сил между племенами гуту и тутси. Итогом стали беспрецедентные зверства и геноцид, имеющие только одну цель - восстановление баланса сил между племенами.

Нарушение традиционного баланса сил и принижение естественных доминант колонизируемых территорий объясняется тем, что те являлись наиболее сильными противниками западных колонизаторов и неоколонизаторов, поэтому последние и пытались всячески настроить против них остальную часть населения данной территории. Общая история повторилась и в Западной Африке.

Такая политика позволяла Западу решать кратковременные задачи подавления сопротивления, но она всегда была в высшей степени затратной и недальновидной: борьба против естественных доминант требует слишком много сил и средств. Пока сохраняется возможность применения насилия, подавления любого выступления в колониях при помощи регулярной армии, особых проблем у колонизаторов не возникает, но в период неоколониализма такая возможность исчезает и приходится вкачивать в марионеточных лидеров все больше и больше средств. Поддержание слабой коррумпированной власти стоит крайне дорого, и как только приток денег от бывшей метрополии истощается или нужно произвести естественную замену, связанную, например, с физической смертью марионеточного лидера, у метрополии возникают проблемы. Замечательные примеры такого рода поведения дает Франция, а избрание нового Президента только усилило неоколониальные наклонности и попытки реанимировать стандарты прошлого.

Итогом описанной политики западных государств по отношению к естественным доминантам ранее колонизированных территорий явилось то, что сохранение неоколониальной зависимости становится все более сомнительным. Некоторые африканские государства просто выкачивают деньги из западной стороны, как ранее поступали по отношению к СССР. Как только денежный поток с запада ослабевает, отношения немедленно портятся. Гвинея -  один из примеров.

15. Все вышеизложенное - не только теория. Российским компаниям важно учесть, что получаемые западными странами продукция и сырье из бывших колоний в реальности стали очень дорогими. Формально они могут стоить копейки, но на деле это далеко не так, если учесть суммарные затраты на периодические вводы войск, поддержание коррумпированного аппарата чиновников, кредиты, которые никто и никогда не вернет, и многие другие “побочные” траты, которые в 1990-е годы становятся все более и более существенными. Дешевизна продукции из бывших колоний на деле оборачивается невероятной дороговизной. Основные потери, как правило, несет западная страна - бывшая метрополия, пытающаяся удержать свой контроль над страной “третьего мира”.

Чтобы разорвать порочный круг, в то же время не беря на себя непомерных обязательств перед партнером - страной “третьего мира”, нужно просто взять ориентацию на приобретение продукции и сырья по мировым ценам или на основании разовой, чисто экономической кооперации, без далеко идущих обязательств относительно построения коммунизма или рыночной экономики на той или иной территории. Приоритет номер один - это реальная прибыль.

16. За годы неоколониализма руководство зависимых от Запада стран выработало исключительно продажный стандарт поведения. Коррумпированность чиновников и руководства стран “третьего мира” общеизвестна. Меньше говорят о том, что это - плод неоколониализма и, во многом, условие его сохранения. Часто забываемое свойство коррупции - то, что она не знает пределов, и даже если страна “третьего мира” имеет какие-то обязательства перед своими кредиторами, она спокойно забудет о них, если сможет продавать свою продукцию за реальные деньги. Все дело лишь в наличии альтернативных предложений. Важно учитывать, что сейчас, когда СССР исчез, а на его месте появились Россия + СНГ, которые никому в странах “третьего мира” кредитов не дают, российские компании неожиданно обрели немало преимуществ и могут вторгаться на неоколониальные рынки достаточно просто. Главное - нужно понять, каким образом это делать, но это - особая тема.

Еще раз: коррупция в Гвинее, особенно среди ее текущего руководства - это результат неоколониальной политики Запада. Когда западные компании слезно жалуются на коррупцию в стране, не надо им верить - это их дитя, и только с ее помощью они удерживаются в стране: гораздо проще давать “на лапу” администрации Конте, чем иметь дело с лидерами типа Туре.

17. Пример Гвинеи  и ее отношений с западными странами в целом и Францией в особенности демонстрирует удивительно низкие адаптивные способности западных государств и компаний. Широко распространено мнение о том, что западные компании необыкновенно динамичны, а западные страны строят свою политику чрезвычайно разумно. По нашему глубокому убеждению, это - чисто идеологические штампы, которые не имеют никакого отношения к реалиям международных экономических отношений. Западные компании категорически настаивают на идиотическом продолжении ситуации XIX века, с метрополиями и колониями. Обратите внимание, что Франция никогда не шла и не идет на перемены в своих бывших и нынешних колониях, которые вполне очевидны и которые лучше делать самим, не доводя ситуацию до кровавых конфликтов. Все перемены там - это итог борьбы местного населения и тонкой политики его лидеров. Часто такой путь модернизации приводит к полной потере Францией всех связей с бывшими подконтрольными территориями.

Это крайне важная черта. Нужно понимать, что французские компании, ориентированные на работу на мировом рынке и в бывших колониях, - вероятно, одни из самых закрытых и коррумпированных компаний в мире. Контакты с ними в высшей степени сложны, и никакой теоретической “рыночной экономики” здесь нет и в помине. Основной путь удержания ими своих позиций на мировом рынке - это попытка изолировать бывшие колонии, которые приобрели политическую независимость, и затем подкупать их государственный аппарат. После отказа от намерений построить идеальное коммунистическое общество русские почему-то поверили идеологическим штампам рыночной экономики, но это - такая же фикция, как и коммунизм. Социалистическая экономика, по крайней мере, существовала, чему есть масса живых свидетелей. Рыночной экономики в строгом смысле слова, скорее всего, никогда не было, и Франция - замечательный тому пример.

18. В контактах с Гвинеей, равно как и с другими странами Западной Африки, западные люди демонстрировали и продолжают демонстрировать чудеса кальвинизма, а попросту говоря - жадности. В экономическом плане из Гвинеи выгребалось и вывозилось все, что только можно - и только для себя.  Франция не вкладывала в данную территорию практически ничего, и “инвестиции” были сделаны только с целью подкупа оппозиции Туре, когда пришлось переходить от колониализма к неоколониализму. Взятки местным “демократическим оппозиционерам” были, вероятно, весьма значимой статьей расходов французских и иных западных компаний, но никто и никогда не вкладывал деньги в образование, социальное обеспечение, медицинское обслуживание местного населения.

Невероятную жадность демонстрируют в Гвинее и редкие современные западные туристы. Они идут на откровенные нарушения местных законов и спекуляцию; на них же, в основном, держится “черный рынок” валюты в Гвинее. При этом речь идет о совершенно незначительных для западного человека деньгах...

19. В последние годы в России идет пропаганда идеализированного западного стандарта: западное - это цивилизованное, разумное и так далее. Реальная работа за рубежом ничего подобного не подтверждает. Опыт Гвинеи, как и многих других государств Африки, и анализ возможностей работы на нем российских компаний свидетельствуют о том, что западная сторона удерживается здесь только благодаря в высшей степени некорректным методам: прежде это были самые примитивные насилие и грабеж, в настоящем - безудержное взяточничество и использование экономического давления.

Отношения Гвинеи с СССР и Россией - СНГ

20. Отношения Гвинеи с СССР при Президенте Секоу Туре не стоит воспринимать как реальную попытку изменения курса страны на социалистический и построения в Гвинее коммунизма или любого другого идеального общества. Туре был не коммунистом, а националистом, проводившим обычную для Гвинеи политику балансирования между разными внешними силами. В данном случае СССР служил противовесом западным странам; вдобавок Гвинея периодически получала от СССР щедрые подарки за наиболее удачные декларации. В то же время характерно, что, по сравнению с другими африканскими странами, декларировавшими то же самое, Гвинея получала от СССР значительно более скромную помощь.

Думается, не стоит переоценивать и надежды советского руководства на построение коммунизма в Западной Африке. Удастся построить там коммунизм или нет, сказать было сложно, но независимая ориентации правительства Туре представлялась в свое время достаточно ценной и сама по себе. Умеренная экономическая помощь Гвинее со стороны столь щедрого государства как СССР может быть объяснена и тем, что положение независимой Гвинеи оценивалось как достаточно прочное, и даже СССР старался по возможности не тратить лишних денег.

21. Нет оснований считать, что современная Гвинея, проводящая прозападный марионеточный курс, станет портить отношения с Россией: вероятнее всего, они будут развиваться, неким странным образом сочетаясь с прозападными - и особенно профранцузскими - ориентациями современного руководства страны. Тем не менее, не стоит и переоценивать потенциальные реверансы Гвинеи в сторону России: на практике это может быть лишь попытка получения очередного кредита или привлечения выгодных для Гвинеи и часто бессмысленных для иностранной стороны инвестиций. Сочетание профранцузской ориентации руководства современной Гвинеи и попыток налаживания связей с компаниями и политическим руководством России может показаться парадоксальным, но такого рода парадоксы весьма органичны для современной политики многих африканских стран: на этом они немало зарабатывают.

Мы бы рекомендовали быть максимально острожными в такого рода контактах: они могут оказаться ценными с политической, но не экономической точки зрения.

22. Мы бы не стали полностью экстраполировать потенциально благоприятные отношения руководства Гвинеи с Россией на экономические отношения двух стран. Никакие бумаги, подписанные политическими лидерами, не избавят российских инвесторов в Гвинее от жесткой конкуренции с западными коллегами и возможных вполне откровенных экономических диверсий со стороны последних. Стоит также учесть, что нет никакой связи между подписанием каких бы то ни было бумаг на высшем уровне и работой государственного аппарата Гвинеи - это совершенно разные стихии. В Гвинее работают горнорудные компании из очень многих стран, поэтому потенциально нужно быть готовым к любым некорректным действиям с их стороны. Это могут быть как неожиданно жесткие требования в отношении охраны природы именно в тех районах, где начнут работать российские компании, так и что угодно еще. Причины подобных действий могут лежать в получении обычной взятки гвинейскими чиновниками от одной из конкурирующих западных компаний.

Современное положение Гвинеи

23. Современная Гвинейская Республика - это продукт неоколониализма: более чем полувековое прямое французское доминирование и последующий период неоколониализма не могли не сформировать зависимость во внешней экономической политике. Кредиты, займы и активная работа иностранных компаний привели к тому, что страна оказалась серьезно зависимой от иностранного капитала. Экспортные отрасли ее, скорее, даже не могут работать так, чтобы это было выгодно Гвинее: чем более активно вовлекается она в международную торговлю, тем более и более растут ее долги западным странам - это нормальное состояние неоколониальных отношений между государствами Африки и Запада.

24. Современное состояние Гвинеи  нельзя воспринимать вне его связи с историей страны и изменениями в мире в целом. Сколь бы зависимой ни казалась современная Гвинея, в ближайшей перспективе она станет вполне самостоятельным государством. Это не парадокс - таковы реалии “третьего мира”, и доказательством тому является замечательная история освобождения Гвинеи от колониального французского правления.

Независимая Гвинея вряд ли будет мощным и экономически процветающим государством - она,  скорее, станет государством, с которым ни у кого не возникнет желания связываться. Ее независимость - аналог независимости Уганды после Амина или современного стремления к независимости Руанды и Бурунди: в таких странах зарубежным компаниям просто страшно работать. Некоторый подъем общественной мысли на Западе, связанный с Руандой и Бурунди, объясняется очень просто: дело в том, что Бельгия, Франция и ФРГ сделали весьма значимые инвестиции в кофейные плантации двух африканских стран, и теперь, наряду с некоторыми другими западными государствами, активно заинтересованы в стабильности Руанды и Бурунди. Пока гуту убивали тутси, но при этом все-таки собирали урожаи, всё было спокойно. Когда же тутси начали убивать гуту, а те убежали в Заир, бросив очередной урожай, это вызвало всплеск гуманизма на Западе: тутси традиционно были лидерами и на плантациях никогда не работали, а кофейные зерна для Бельгии всегда собирали гуту - вот и причины беспокойства стран “рыночной экономки и информационного общества”.

Гвинея идет по такому же пути, что естественно для пост-неоколониальных отношений западных государств и их прежних колоний по всему миру. Обратите на него самое пристальное внимание: российским компаниям, работающим на международном рынке, исключительно важно это учитывать.

Степень независимости многих стран - бывших колоний и неоколоний - напрямую зависит от развития ситуации внутри западного мира. Для 1990-х годов характерно стремительное ухудшение позиций западных стран по всем показателям; особенно это свойственно франкоязычному миру, долгое время удерживавшему свои бывшие колонии достаточно изолированным блоком. С 1993 года всё стремительно рушится, и в самом ближайшем будущем можно ожидать разорения крупнейшего французского банка “Лионский Кредит”, являющегося фактически основным колониальным банком страны. Банкротство “Лионского Кредита” станет важным индикатором провала позиций Франции в самых различных колониях, в том числе и в Гвинее. Так что следите за состоянием “Лионского Кредита” и по нему судите о текущей степени зависимости Гвинеи!

25. Гвинея - страна со стабильно нестабильным политическим курсом, и едва ли не нормой стало его радикальное изменение - от прозападного и профранцузского к просоциалистическому, и затем опять к прозападному. Повороты политики Гвинеи очень круты, но начались они не сегодня и завершатся, скорее всего, не завтра. Пытаясь разобраться в их логике, мы пришли к выводу, что суть их - только в балансировании между различными странами. В Гвинее крайне сильны националистические настроения и все иностранцы оцениваются одинаково негативно. Туристы не вызывают столь резких эмоций, но те, кто пытаются работать в стране, воспринимаются чаще всего как эксплуататоры.

26. Нужно учитывать, что политическая нестабильность в Гвинее может продолжаться неопределенно долго: она является, скорее всего, формой самозащиты государства от иностранных вторжений разного рода. Аналогичные формы самозащиты имеют место во многих африканских государствах, периодически устраивающих на своей территории аналог ада, который нацелен прежде всего на то, чтобы изгнать любых пришельцев. Нестабильность многих африканских стран - это средство достижения реальной национальной независимости и поэтому может длиться очень долго. Она может продолжаться до тех пор, пока страна полностью не перестанет вызывать у иностранных государств желание превратить ее в свой придаток. А основаниями для нестабильности являются региональные, этнические и религиозные противоречия в стране. У Президента и правительства современной Гвинеи гораздо больше общего с соплеменниками из Сьерра-Леоне, чем подданными из мусульманских районов Гвинеи, где сосредоточена большая часть населения страны. Всё это и определяет текущую политику руководства Гвинеи.

27. Попытки Запада повлиять на политику Гвинеи реальны, и не стоит их недооценивать. Они дают результаты, хотя и в высшей степени ненадежные. Можно инвестировать капитал и инсталлировать нужных начальников, но добиться стабильности власти, удобной одной из внешних сил, в Гвинее практически невозможно. Нынешний Президент Конте - простой смертный, и после его смещения не стоит ожидать никакой преемственности в политике. По логике развития большинства африканских государств, политика Гвинеи должна стать полностью противоположной современной.

В период неоколониализма вслед за инвестициями во власть предержащих можно было спокойно грабить страну. В период пост-неоколониализма вслед за первыми инвестициями в марионеток нужно делать все новые и новые - для их поддержания. А между тем “кот перестал ловить мышей” и существует, похоже, сам по себе и сам для себя. 

28. Политическая нестабильность, несомненно, влияет на экономику Гвинеи, но это влияние не однозначно. Политическая нестабильность сказывается прежде всего на внешнеэкономическом поведении и очень мало - на отраслях, ориентированных на внутренний рынок и удовлетворение потребностей местного населения. Российским компаниям внутренний рынок Гвинеи вряд ли интересен. Экспортным же отраслям экономики страны на долгое время гарантирована нестабильность и, что еще хуже, постоянная угроза радикального изменения курса страны в отношении зарубежных инвесторов и начала гражданской войны в Гвинее между мусульманами, на территории которых расположены основные ресурсы, и язычниками с побережья, где нет ничего, кроме столицы Конакри и роскошных мангровых зарослей.

29. Территория современной Гвинеи - это конгломерат, никогда в естественных условиях в подобном виде не существовавший, возникший только в пору колониализма, то есть при прямом военно-политическом и экономическом давлении со стороны западных держав, и продолжающий сохраняться в условиях неоколониализма, то есть непродолжительного по времени перехода от прежней зависимости к реальной независимости, которая проявится и в восстановлении на территории страны прежних стандартов государственности, экономического и социального поведения. Африканизация Африки приведет к тому, что современные государства Западной Африки драматически изменят свои границы. В графическом виде этот тезис можно представить следующим образом:

30. Зависимость Гвинеи  от западных стран не носит рокового характера. Ее астрономический долг мало что значит - это чуть важнее, чем пустое место или лист чистой бумаги. Российские компании могут начинать активно работать в Гвинее в области экспорта отдельных видов сельскохозяйственной продукции и в горнорудной промышленности. И то, и другое - дело, не вполне простое, но разрешимое, и наверняка найдется немало способов реализации подобных проектов. Конечно, любой из них нужно рассматривать конкретно, с учетом геополитической ситуации: микрогеография инвестиций в территорию современной Гвинеи исключительно важна.

Финансы и экономика Гвинейской Республики

31. Экономика Гвинеи, как и громадного большинства африканских стран, имеет два совершенно различных уровня: внутренний, ориентированный на местный рынок, которого едва касаются какие бы то ни было внешние события (на него вряд ли всерьез влияют даже изменения политической власти в стране), и внешний, дающий стране и ее населению очень немного и который население не в состоянии самостоятельно воспроизводить, так как не имеет ни маркетинговой сети, ни денег для развития экспортных отраслей и активного поиска альтернативных партнеров.

Внутренняя экономика Гвинеи замечательно стабильна, и гарантией дальнейшей стабильности является ее совершенно африканская базисность. Внешняя экономика нестабильна и не может стабилизироваться по своей сути. Она крайне зависима от внешних рынков и зарубежных инвесторов, и если прежде западные компании использовали это для получения продукции по низким ценам и на предельно выгодных для них условиях, то теперь это оборачивается против них же - в виде реальных сложностей в приобретении интересующей продукции в целом. Гвинея мало что имеет со своего экспорта и поэтому может относиться к нему откровенно небрежно. Сколько бы ни было получено валюты, она моментально расходится неизвестно куда. Никаких видимых последствий ее получения и использования население страны не замечает.

32. Традиционные отрасли сельскохозяйственного экспорта Гвинеи (бананы и некоторые другие виды продукции) находятся в состоянии глубокого кризиса. Они были основательно подорваны во времена правления Туре. Попытки реанимировать их при Конте не дают ожидаемой экономической выгоды не только местным рабочим, но даже французам, вложившим средства в новые плантации.

Особая история с кофе. В Гвинее производится большое количество кофейных зерен. Цена их достаточно высока, но продавать зерна кофе непросто: нужен активный маркетинг и оперативный учет почти катастрофических колебаний мировых цен. По факту, Гвинея не может выгодно реализовывать свой кофе на мировом рынке.

33. Гвинея имеет колоссальные запасы природных ресурсов. Их разработка очень привлекательна для многих компаний из разных стран мира. Однако это не делает Гвинею богаче, поэтому она, скорее всего, вряд ли заинтересована в разработке месторождений своих полезных ископаемых - это отнюдь не приоритетная задача населения Гвинеи. По нашему мнению, племена, проживающие на территории Гвинеи, заинтересованы в развитии горнорудной промышленности страны не более, чем современные чеченцы - в развитии продуктивного сельского хозяйства: и те, и другие решают иные задачи, возвращаясь на свой естественный уровень. Гвинея стоит на грани гражданской войны и до запасов бокситов и железной руды ей нет почти никакого дела. Будущее же их зависит от того, на территории какого государства окажутся эти месторождения.

34. В целом, экономические перспективы Гвинеи не самые благоприятные. В частности, совершенно очевидно, что свои долги она не в состоянии вернуть даже в самой-самой отдаленной перспективе. Она сможет сделать это лишь в том случае, если западные валюты постигнет судьба российского рубля, что, вероятно, и случится через некоторое время. Похоже, есть основания ожидать, что мировой рынок в скором времени будет сотрясен кризисом, равным финансово-экономической катастрофе 1929 года.

У Гвинеи нет шансов ощутимо повысить уровень жизни населения, и в таких условиях самое спокойное отношение жителей страны к экономической деятельности и дальнейшие социально-политические беспорядки гарантированы.

Но... ни возврат долгов, ни повышение жизненного уровня не являются жизненно важными задачами для населения или руководства Гвинеи. Ее перспективы - в развитии отраслей хозяйства, ориентированных на местный рынок, и радикальном перераспределении власти на современной территории страны.

35. Гвинея располагает отличными традициями сохранения своей независимости и сопротивления иностранным агрессорам. Она способна вести разумную экономическую политику. Думается, вскоре Гвинея восстановит свои позиции и после завершения правления Конте даст немало примеров независимой и парадоксально разумной экономической политики в области разработки природных ресурсов с привлечением иностранцев.

Гвинея - достаточно опасная для зарубежных инвесторов страна. Есть шанс, что в будущем одним из условий работы иностранной компании в Гвинее станет погашение части ее долга. Гвинея может спокойно ждать: в стране есть местное хозяйство, обеспечивающее нужды населения, а экспортные отрасли могут прекратить свое существование вообще, и это мало кем в стране будет замечено. Так что Гвинея обладает неплохими рычагами манипулирования иностранными инвесторами.

36. В случае с Гвинеей не стоит отождествлять экономическую и политическую зависимость страны. В экономическом плане Гвинея зависит от иностранного капитала, у нее громадный долг и так далее. С другой стороны, иностранный капитал в не меньшей степени зависим от Гвинеи и положения в стране. Западные страны всё не избавятся от навязчивого желания вернуть свои долги, но наиболее удивительно даже не это: они никак не хотят переориентировать экономики своих стран, чтобы меньше зависеть от природных ресурсов, расположенных в других регионах мира; они не готовы воспринять свои же рыночные принципы и просто покупать сырье, пусть даже у слабых во всех отношениях африканских государств. В результате получается, что наиболее спокойные люди в пост-неоколониальную эпоху - это жители стран “третьего мира”.

Политически Гвинея, даже в ее современном марионеточном виде, достаточно независима. Ее независимость проявляется в периодических всплесках этнических и религиозных конфликтов, студенческих бунтов, забастовок и т.д. В сочетании со слабой  властью, это ведет к тому, что в течение самого короткого времени текущее правительство может быть смещено, и сколько бы средств не вложили западные страны в его выборы, ничто не поможет.

Гвинея независима своей нестабильностью, тем, что она предлагает иностранным компаниям вкладывать все больше средств, не давая им при этом никаких гарантий. В период классического колониализма и неоколониализма инвестиции метрополий давали реальные, надежные результаты - в пост-неоколониальный период такого уже не происходит.

Это нечто новое и весьма забавное в отношениях “сильных” западных государств и слабого “третьего мира”, определяющее множество черт современной международной экономики и, не исключено, обещающее доминировать в перспективе. В такой ситуации российским компаниям имеет смысл быть максимально осторожными с большими и долговременными инвестициями в Гвинею.

37. Гвинея - страна, откуда часто приходят плохие вести, болью отзывающиеся в сердцах иностранных инвесторов. Они чаще всего связаны с многочисленными попытками переворотов, заговорами и т.п. По количеству заговоров на квадратный километр и на единицу времени Гвинея занимает, вероятно, одно из первых мест в мире. При этом с 1947 по 1995 год в стране было только два лидера, что также является своего рода рекордом по Африке. Положение странное и противоречивое - показатель не столько слабости или силы власти, сколько типа государственного, политического и экономического управления. Гвинея несет в своем политическом статусе постоянную неопределенность и в любой момент может начать меняться в любом направлении. Смысл в этом только один: Гвинейская Республика ориентирована исключительно на собственную независимость. Ее правители готовы лично организовывать бесконечное число псевдо-заговоров, лишь бы сохранять неопределенность в стране. При этом центральная власть остается очень сильной.

38. Гвинея - безнадежный должник, который не в состоянии никогда и никому вернуть свои долги. Это самое обычное положение для современных африканских государств, из которого вытекает немало следствий. Одно из них заключается в том, что в подобной ситуации имеет смысл занимать у кого угодно и сколько угодно - это не ухудшает и не улучшает положения. Если под заем нужны обещания, то они спокойно и без проблем декларируются. Другое следствие состоит в том, что Гвинея не слишком заинтересована в том, чтобы зарабатывать валюту. Она имеет определенный минимум, необходимый для покрытия потребностей страны в некотором импорте. Если же появляется “лишняя” валюта, она уплывает из страны на погашение гигантского долга, или его процентов, или процентов с процентов, и так далее - как бы там ни было, денег в стране не останется. В таком варианте Гвинея может равнодушно относиться к самым экономически выгодным проектам международной кооперации: государство давно существует не за счет реализации таких проектов. Поймите это простое положение, и оно сыграет Вам добрую службу в контактах с Гвинеей.

Думается, разрешится ситуация с долгами просто: государственные границы Западной Африки - это продукт чисто колониального ее разделения; они не могут не измениться вскоре, породив на свет целый букет новых государств; никаких долгов у этих стран, естественно, не будет...

39. Дальнейшее снижение материального уровня населения Гвинеи вряд ли возможно: он и так близок к пределу, существующему в современном мире (штрафная рота перед атакой на восточном фронте - дальше и хуже некуда). Это напрямую детерминирует экономическое поведение жителей Гвинеи: они совершенно не заинтересованы в развитии внешнеэкономической деятельности. За последние 100 с лишним лет контакты с иностранцами принесли стране только угнетение и зависимость. Поэтому не важно, что говорит текущее руководство: оно решает политические задачи и добывает очередные кредиты, большую часть которых само же и потребляет.

В таких условиях Гвинея будет делать всё новые долги, и попытки МВФ эксплуатировать ее традиционными методами вряд ли к чему-либо приведут. Обычно они вызывают только рост цен на продукты питания и т.п., а в Гвинее это дает лишний повод к очередным волнениям и увеличивает шансы на радикальную смену с таким трудом удерживаемого Президента Конте, надежды и опоры всего западного демократического рыночного мира в Гвинее.

40. Последние по времени инвестиции в Западную Африку стали делать компании ЮАР. Для того, чтобы инвестированные средства приносили большую отдачу, вслед за ними обычно прибывают наемники (естественно, через частные компании и неофициально). Без поддержки нескольких сотен  хорошо вооруженных “специалистов” с особыми полномочиями и правами получить отдачу от иностранных инвестиций в Западной Африке непросто. В Гвинее такого пока нет, как нет и гарантий, что в случае сохранения власти Конте и продолжения его политики этот вариант не распространится и на нее.

41. Абстрактно говорить о российских инвестициях сложно. Оценка возможна только на основании конкретного проекта. В целом же, следует понимать и помнить, что современная Гвинея - это страна, стоящая на грани затяжной племенной войны. Опыт Чада, Центральной Африканской Республики, Нигерии, Либерии, Сьерра-Леоне и многих других государств, где уже идут аналогичные войны, показывает, что они могут длиться неопределенно долгое время. В основании этих войн лежат принципиальные противоречия между мусульманами и язычниками, а также различными черными племенами региона.

42. Российские компании, собирающиеся инвестировать средства в Африку, должны учитывать потенциальную возможность следующего варианта развития событий: после определения новых границ африканских государств (это, несомненно, случится, и дело лишь во времени) возможно объявление трендов на разработку тех или иных ресурсов, например, бокситов Гвинеи. Помимо прочих, условия могут предполагать распределение долговых обязательств государства по месторождениям бокситов. Все, кто захочет добывать бокситы в Гвинее, должны будут принять на себя соответствующие доли обязательств по уплате ее долгов. Кроме того, возможен вариант с включением в соглашения на разработку полезных ископаемых и обязательств по будущим долгам государства...

Пока это только предположение с большим количеством вариаций в его реализации, которые будут определяться спецификой той или иной африканской страны. Если Вас интересуют детали такого рода версий развития, мы можем провести соответствующие исследования, но это - вполне отдельная тема.

Автор Д.В. Николаенко

[м1]